Дамский негодник

Глава 9

Существуют три вещи, которые Далила с детства терпеть не могла: она органически не любила подслушивать, подглядывать и выпытывать.

Но зато Далила прекрасно умела прислушиваться, подмечать и вникать в чужие проблемы – качества, пригодные для психоаналитика. Обещая Людмиле разведать о тайнах Карапета Ашотовича, Далила не собиралась ничего специально выпытывать. Она знала: в ходе анализа психического состояния пациента откроется все само.

Так и вышло. Какое-то время муж Людмилы вежливо мялся. Памятуя, что доктор – подруга жены, он дипломатично старался не отвечать на вопросы. Тогда Самсонова ввела его в курс:

– Если отыщем корень бессонницы, возможно, вам сразу же полегчает. Так часто бывает. Но в любом случае вам надо выговориться, а мне надо искать. Не отыскав причины невроза, я не знаю, как вас лечить, а если вас не лечить, могут быть нежелательные осложнения.

– Осложнения всегда нежелательные, если они касаются нас, – поправил ее Сасунян, не подозревая, что Самсонова умышленно дала ему эту возможность, приглашая пойти на контакт.

– Вы правы, – подхватила она ответный посыл, – я вообще-то дружу с родным языком, но иногда допускаю ошибки. Зато ваша речь безупречна. Так безупречна, что возникает сомнение, знаете ли вы армянский язык.

Карапет Ашотович расплылся в самодовольной улыбке:

– Конечно, знаю. Я с детства на нем говорю, как и на русском. Моя русская мама говорила только по-русски, а теперь уже и я обрусел, перестал говорить по-армянски.

– Почему?

– На армянском не с кем общаться. Жена армянского вовсе не знает, дочка так себе. Не хочет учить. Рубен, друг мой, погиб, теперь вот и Миша…

– Миша Калоев говорил на армянском? – удивилась Далила.

– Да, Миша хорошо знал армянский. Марина, его жена, наполовину армянка, а говорит лишь на русском. Ну, Людмила моя, понимаете сами. Бывало, собираемся семьями, жены рядом всегда, а нам с Мишей надо личную жизнь обсудить. Вот мы и пользуемся тем, что жены не знают армянского. Пользовались, вернее… – мрачнея, поправился Сасунян.

– И богатая была у покойного личная жизнь? – спросила Далила.

Карапет Ашотович усмехнулся:

– Миша не был монахом. Молодой здоровый мужчина. Женщины у него были.

– Он что, жену не любил?

Сасуняна рассмешила наивность вопроса.

– Миша Марину очень любил, но это другое. Вам ли не знать, вы же психолог.

Далила не стала читать пациенту лекцию об этике и морали, а поспешила заверить:

– Да-да, это я понимаю со всех сторон, и с физиологической, и с психологической. Мужчина природой так сложно и противоречиво устроен, что зачастую не в силах выполнять самые элементарные требования общественной морали. Зачастую он самой природой лишен возможности сохранять верность женщине. Во всяком случае, глобальная верность ему недоступна. Сделать мужчину верным могут лишь сильные свежие чувства, и то лишь на время. Разумеется, я говорю об активном периоде жизни мужчины. Как сказал классик, «да, крепнет нравственность, когда мертвеет плоть».

Сасуняну так понравилась речь Самсоновой, что он восхитился:

– Вы умная женщина! Как было бы хорошо, если бы вы и Людмиле моей это все объяснили.

– При случае объясню, – пообещала Далила. – А Марина мужа своего понимала?

Карапет Ашотович погрустнел:

– Марина умница, она все понимает, но Миша частенько позволял себе лишнее. Я его не виню. Миша был робким и неуверенным, вот женщины им и крутили. Марина страдала, они часто ругались.

– А вы откуда об этом знаете?

– Я их мирил. Но это не значит, что они не любили друг друга. Миша Марину очень любил. Скажу даже больше, они были друзьями.

– А почему вы их часто мирили?

Сасунян замялся:

– Вообще-то, я не хочу говорить о Калоевых. Про себя все скажу, а про друзей – это лишнее.

– Так не пойдет, – запротестовала Далила. – Карапет Ашотович, дорогой, поймите, психоаналитик сродни врачу и священнику. Я должна знать про вас все, и все ваши тайны останутся в стенах моего кабинета.

Сасунян вдруг смутился:

– Все про себя даже я не знаю.

– Правильно, – согласилась Далила, – самое сложное – разобраться в себе. Я хочу вам помочь. Понимаю, вас смущает, что я подруга вашей жены. Но на это и существует профессиональная этика, которую я никогда не нарушаю. Если Людмила узнает о содержании нашей беседы, я перестану себя уважать и как специалиста, и как человека.

В глазах Карапета Ашотовича мелькнуло легкое недоверие.

– Хотите, я расскажу вам все, что узнала о вас? – вдруг предложила Далила.

Он подался вперед и, пугаясь, воскликнул:

– От кого?

– От вас же. Вы только что мне рассказали о своих привычках, о своем состоянии да много о чем. Я умею читать между строк, мне знаком язык мимики, жестов. Что же будет, когда мы до тестов дойдем? Там уж держитесь! – шутливо погрозила она и посетовала: – Если вы мне не доверяете, я не смогу вас лечить.

Сасунян хитро улыбнулся и пропел на восточный лад:

– Надо по-торгова-аться.

– Торгуйтесь, – улыбнулась Далила.

– А что вы про меня узнали? – спросил он с кокетливым интересом. – Если скажете, тогда и я вам все расскажу.

Самсонова рассмеялась:

– Согласна. Начну с самого главного. Совершенно очевидно, что вы влюблены в жену друга.

– В Марину?

– В Марину.

Карапет Ашотович с досадой воскликнул:

– Это Люся моя растрепала. Она просто ревнует меня к Калоевой.

Далила пожала плечами:

– Мое мнение сформировалось отнюдь не под давлением вашей Людмилы. Хотела бы я похвастать профессиональной проницательностью, да не могу. Случай не тот. Ваша беда в том, что вы не умеете лгать.

– Это я не умею лгать? – с обидой спросил Сасунян и заверил: – Ошибаетесь. Все мужчины умеют лгать. Им не выжить без этого.

– Видимо, вы хотели сказать, что лгут все мужчины. Лгут все люди, но не все делают это умело.

Карапет Ашотович согласился:

– Хорошо, возможно, вы правы, тогда скажите, что меня выдает?

– Ваше лицо, ваши руки. В ходе беседы становится ясно, что Марина вам очень нравится.

Уловив его возмущенный жест, Далила поспешно добавила:

– Я ни в коем случае не утверждаю, что между вами есть те отношения, которые принято считать выходящими за рамки морали.

Карапет Ашотович отрезал:

– Марина святая!

– Вы с ней дружны?

– С чего вы взяли?

– Вы об этом сами сказали.

– Я сказал? Я этого не говорил.

Далила напомнила:

– Вы мирили Марину с Мишей. Если мужчина выступает арбитром, значит, он дружен с тем, кого защищает. Вы защищали Марину, значит, с ней вы и были больше дружны.

Сасунян возразил:

– Нет, это значило только одно: что Миша несправедливо поступал с женой. Марина просила помощи, а я не умею отказывать женщинам.

– Возможно, это ценное качество вас и подводило, – предположила Далила.

– Каким образом?

– Прибегая к вашей помощи, Марина невольно сеяла зерна вражды между вами и Мишей. Боюсь, этот скрытый конфликт и явился причиной невроза.

Карапет Ашотович искренне поразился:

– Какой конфликт?

– Конфликт между вами и Мишей. Согласитесь, мужчины не любят вмешательства в свою личную жизнь. Особенно им обидно, когда это делает друг, который и сам не святой. Вы уверены, что Миша не обижался на вас?

– Поначалу он обижался, о чем мне прямо и говорил. Я учил его тому, что сам постигал, набивая шишки. Миша понимал, что я вмешиваюсь из лучших побуждений. Он меня даже благодарил.

– За что? – заинтересовалась Далила.

Карапет Ашотович с достоинством пояснил:

– За то, что оберегал его от ошибок. Впоследствии он сам ко мне обращался за помощью. И в то роковое утро он сам мне позвонил.

Самсонова удивилась:

– Разве он? Не Марина?

– Вам Людмила сказала, что нас разбудила Марина, – догадался Карапет Ашотович и покачал головой. – Нет, Марина разбудила жену, а меня разбудил Михаил.

Он неожиданно замолчал.

– Продолжайте, пожалуйста, – попросила Далила.

Сасунян отмахнулся:

– Зачем? Все дальнейшее к моей болезни отношения не имеет.

Самсонова возразила:

– Боюсь, что имеет. Во всяком случае, оценить это сами, без специалиста, вы не можете. Поймите, я действительно очень хочу вам помочь. Не забывайте, вы муж моей школьной подруги.

Карапет Ашотович пришел в замешательство. Далила с горечью осознала, что как раз этот факт больше всего его и смущает.

«Он любит Марину и надеется на взаимность, – окончательно убедилась она. – Выходит, Людмила права: угроза развала семьи велика. Теперь, думаю, все зависит лишь от Марины. Захочет она связать свою жизнь с Сасуняном, и Людмила останется на бобах».

– Карапет Ашотович, – проникновенно сказала Далила, – вы мой пациент, вам нужна помощь, и я хочу вам помочь. Пожалуйста, будьте со мной откровенны.

– Да как вы не поймете! – вспылил Сасунян. – Да, мне нужна помощь! Я и сам рад все рассказать, но после моей откровенности ваша помощь понадобится Людмиле! Причем срочная!

Самсонова поняла, как ему нелегко: он мучается от любви, решается на рискованный шаг, он любит дочку, привязан к жене, его терзают сомнения.

По опыту она знала, что в таких случаях люди особенно нуждаются в собеседнике. Выговориться, снять груз с души даже молчунам органически необходимо. Сасунян же потерял своих близких друзей. Ему не с кем поделиться болью, сомнениями.

– Вы можете на меня рассчитывать, – сердечно сказала Далила. – Я вас не подведу.

Карапет Ашотович поверил ей и растерялся:

– А как же Людмила?

– Если надо, Людмила поймет. Я ей помогу.

– Что Людмила поймет?

– Что это жизнь, что чувства на то и чувства; они, появляясь, овладевают рассудком. Вы не вольны себе приказать: не люби. Вы несчастны, страдаете, с каждым днем повышается риск серьезно и надолго заболеть. Людмиле нужен муж, зачем ей невротик? Дочке вашей тоже не нужен папаша-невротик. Если вы действительно влюблены в Марину давно, если чувства ваши уже проверены, то вам лучше уйти из семьи.

Сасунян воскликнул в отчаянии:

– Куда?!

– К Марине Калоевой. Вы же любите эту женщину, любите очень давно? – спросила Далила.

Карапет Ашотович сник:

– Да, люблю. Места себе не нахожу.

– В чем же дело?

– После гибели Миши, после того, как его застрелили, она и видеть не хочет меня!

– Почему вы думаете, что Мишу именно застрелили? Я слышала, что он сам застрелился.

Карапет Ашотович со вздохом признался:

– Да не я так думаю, а Марина.

– Неужели она подозревает в убийстве вас? – испугалась Далила.

Сразу мелькнула мысль: «А что, у Сасуняна был сильный мотив желать смерти друга».

– Слава богу, до этого еще не дошло, – сообщил Карапет Ашотович и без всякого понуждения принялся рассказывать загадочную историю гибели Михаила Калоева.