Дар. Золото. Часть 2

Глава 7.

Чего они переполошились и, не церемонясь, начали подгонять меня и Машку тычками и подзатыльниками, стало ясно часа через два, когда все, взмыленные как лошади проскакавшие галопом с десяток верст, еле дышали, но уже плыли по реке.

За прошедшие пару часов, мы спустили на веревках под обрыв и груз, и лодки. Сразу перенесли всё по крутой и каменистой тропе к месту, где фонтаном вырывалась из-под земли беснующаяся река. Загрузили плоскодонки заново и опять понеслись по воде. Словно сжалившись над нами, Арамзара немного смирила здесь непредсказуемый нрав, став и шире и глубже.

Наверное, я до конца дней буду помнить, как Жаен, сунул мне в руки какую-то странную конструкцию из переплетенных кожаных ремней, заставил меня в неё влезть как в штаны, хитрым узлом связал длинной веревкой мою поясницу с «конструкцией» и заявил: «Прыгай спиной вперед!». А я, между прочим, стоял спиной к пропасти. И высота у этой пропасти, между прочим… камешек пролетел аж четыре удара сердца!

Да никогда! Шли бы вы!!

Жаен только рассмеялся, видя мои расширенные глаза, и неожиданно столкнул. Попытка заорать не удалась. Потому что в следующий миг верёвка больно поддернула меня вверх, я подавился собственным криком, и повис, болтаясь над пропастью.

Так и висел, изображая гирьку на строительном отвесе, судорожно вцепившись в натянутую перед носом бечеву. И, замирая от страха, наблюдал, как эта бечева тонкой паутинкой скользит вниз вместе со мной.

Успокоился только тогда, когда почувствовал под ногами твердую опору и развязал узлы.

Теперь, сидя в лодке, я издали наблюдал, как с высокой скалы, в том самом месте, откуда меня скинул Жаен, слизнула горячее марево зеленоватая вода. Она с грохотом обрушила себя в пропасть, разлетаясь на плоских гольцах тысячами сверкающих брызг.

А это всего лишь ветер поднял волну на озере. Чур меня, попасть в такой ветер.

2

Нас не связали. Но, как и до озера, наши баулы к нам в руки не то что не попали, а мы их только издали и увидели. Близнецы сунули наши вещички в первую лодку, и о кинжалах пришлось опять забыть.

Так как никто меня вроде бы не останавливал, я плюнул на проносящиеся мимо пейзажи и, передвигаясь по днищу на четвереньках, дополз к носу лодки. Ну, не могу я жить спокойно, если есть возможность рассмотреть вблизи какой-нибудь артефакт. А то, что центральный брус лодки - артефакт, и ежу понятно. Так что, уселся я возле этого самого бруса, обитого бронзовыми пластинами, и облапав, обстучав и чуть ли не облизав металл, понял, что чувствуют дети, которым вместо обещанной конфеты подсовывают пустой фантик. Где магия? Прошелся пальцами по металлу еще раз. Ничего. Да, быть такого не может! Кто тогда лодку подбрасывал? Хозяин Порогов, что-ли! Типа, пожалел нас, убогих?

Ладно. Куда в таком случае долбил Жаен?

И увидел. Гвозди! Несколько обычных, больших гвоздей, вбитых в бронзовые пластины. Так. Вспоминаем, чему нас учили. Вернее, чем от нас отбрехивались академические мэтры и думаем. Что из себя представляют данные гвозди? Если хорошо подумать, они просто накопители энергии, которая… э… которая… Н-да.

- Нащупал чего-нить, малой?!

Жаен стоял у борта, спокойно держал весло и отдыхал. Лодка сама плыла куда надо.

Я промолчал. Но Жаен решил пояснить тонкости приведения артефакта в действие и проорал, перекрикивая шум реки.

- Там по гвоздям бьешь, ленты воздух выбрасывают и лодка подпрыгивает! Днище лентами подбито! Бронзовыми! Не видал, что ли, когда спускали?!

Не смотрел, скажем так. Не до того было. Хотя, что-то вспоминается.

Я сунулся за борт глянуть, есть ли бронзовые «ленты» снаружи. Оказалось, есть. Они пробиты гвоздями насквозь только в носовой части. Надводной. И сами гвозди загнуты. Для страховки, надо полагать. Получается, что когда происходит удар кулаком, они посылают зачарованный импульс, а энергии, закаченной в гвозди, хватает распределить ее по всем лентам, подбросить посудину и перелететь пороги. Дважды! Вот это накопители! Металл не камень, передает импульс мгновенно. На один миг вся бронза становиться артефактом, который и подбрасывает лодку. А бронза в следующий миг превращается в обычный металл.

Сейчас накопители пусты. И ни один таможенник не найдет никакой магии - гвозди-то обычные. Ржавые, погнутые, без всяких прибамбасов. Круто! Тем более, что вывоз магических предметов, то есть артефактов, в Вессалии запрещен. Как и ввоз. Если какому-нибудь приезжему нужен такой предмет - милости просим - плати денежки и покупай у нас. Кто же тот умелец, что бандюкам так элегантно помог? Хотя, глупые я вопросы задаю. Сколько в Академии, на факультете артефакторики, училось отпрысков богатых семей? Ни одного. А деньги, как известно, нужны всем.

3

Жаен насмешливо наблюдал за мной. Наверно, у меня на лбу всё было написано. В очередной раз.

– Тебя как зовут?!

Я отвернулся и отполз на свое место. Возле мешков. Дедок кивнул Стаму, мол, стань в одного к управлению, и присел рядом.

- Зря кочевряжесся, парень, – добродушно так попенял он, – Не убудет с тебя имя-то назвать. Меня вот Жаен кличут.

- На здоровье.

Он что, решил, что я совсем дитятко? Или уже забыл, как по физиономии мне съездил? Знаете, есть люди, которые относятся к младшим со снисходительным высокомерием. Они считают себя умнее, потому что старше. Начинают давать советы, поучать, указывать на неправильное, по их понятиям, поведение. Добро бы только родным указывать, детям или внукам. Но у некоторых особей кроме лет, потраченных на кабаки да бордели, за душой хоть шаром покати. И они, не преуспев на поприще родственных отношений, почему-то начинают воспитывать окружающих. Всех подряд.

Жаен не был таким. Даже таким. Он просто играл роль. Доброго дедушки. Не знаю, сколько у него таких ролей отрепетировано, но у меня не было родных дедушек и бабушек, поэтому со мной у него не сработает.

- Старшему грубишь, парень.

– Я на вас арбалеты не наставлял, не связывал и не бил. Так что возрастом не размахивайте - не награда за доблесть. Почести еще заслужить надо.

- Ладно, - улыбнулся Жаен, - поговорим по-взрослому.

Интонации «дорого дедушки» поменялись. Я бросил взгляд на Машку и вздохнул. От него сейчас помощи не дождешься. Его опять тошнило, он ни на что не реагировал и сидел, обнявшись с выделенным ему ведром.

– То, что ты маг, как и Веник, мне понятно.

Ну, сравнил, уши крысиные! Как помоями облил. Я даже не пытался скрыть своего презрения.

И дедок тут же исправился:

- Я к тому, что сила в тебе имеется. Немалая, как погляжу. Железо и камень для тебя что смола. Никогда о таком не слыхал даже. Ты учился, что ль где?

Так я все сразу и рассказал.

-- То, что ты не из простых, видно. Простой люд никого на «вы» не называет. Разве что, господ. – Жаен улыбался, – Но это не помешает мне тебя продать. Наоборот, больше возьму.

Он разглядывал меня как лаборант лягушку, которую собирается препарировать. Ждал, как я отреагирую. Ну, жди себе.

– Поводырь ваш, – он покосился в сторону оборотня, – только бугая сопровождает, как я понял. И ты ему без надобности. Так что на тебе мы в цене сойдемся, когда в разные стороны разбегаться будем. Я ему амбала, он мне тебя.

Вот ведь жучара хитрая! Мне и отвечать не надо, достаточно посмотреть, как я буду себя вести. Тут два варианта: если я спокоен – значит, Машка соврал, и никакой он не проводник. Если заёрзаю, сказал правду: проводник будет защищать только Алабара и мной может пожертвовать. А если предположить, что наемник обязан защищать обоих, то дедку нужно выяснить, кто из нас ценнее и что я из себя представляю. Значит, следующий вопрос должен быть о нашем родстве.

– Я понимаю, конечно. Жалко ему тебя будет. Вы, как я понял, родня. Не братья, часом? Похожи больно.

Да, да. Мы с Машкой похожи, как ужик на ёжа.

По большому счету, все его уловки просты и незатейливы. Отрабатывал он свое театральное мастерство на запуганных людях: избитых,сломленных, преданых и проданных. На конкурентах, таких же, как сам. Он же не знает, что я… чайник! Мне вроде и положено бояться, но не получается.

А он и это понял!

– Да ты не бойся, – тут же подстроился дедок, – Не собираюсь я никого продавать. А то, что связал и приложился пару раз – так сам подумай. Вы мне как снег на голову свалились. Кто такие – непонятно. Может, стража из крепости, может, люди лихие. А у меня товар!

Жаен немного помолчал, словно решая – доверять мне или нет.

– Мне хороший маг нужен, – а глаза просто засветились доверием. – Не бестолочи, которые только и могут, что огнем швыряться. Или ветром. Мне тот нужен, кто игрушки хорошие делает. Дельце у меня намечается одно. Мне огонь ни к чему. А ветер, вон, с каждого угла дует!

Жаен немного расслабился, видя, что я внимательно слушаю, и продолжал:

– Денег на это, – он обвел рукой мешки и лодку, – мне хватает. Но надо ж детей в люди вывести. У меня их четверо, если с Веником. Внуки есть. Я внукам дворянство купить хочу. Чтобы жили лучше меня, чтобы у них свои слуги были. А на дворянство денег надо много. Если дело выгорит, мы хороший куш сорвём. И тебе перепадет. Я тогда из «шиншилл» уйду. Устал уже. А тебя научу. Ты смышленый, не то, что дурак мой.

А что, подумал я, это выход. У контрабандистов Тайная Стража будет искать меня в последнюю очередь.

Вот только тому, кто людьми торгует, веры нет и быть не может. Чужаки ему не нужны. Такие как он, никогда, никого в свой клан не зовут и не принимают. Какими бы соловьями они перед тобой не заливались – тебя выжмут досуха, попользуются твоей жизнью, а потом выкинут как ненужный балласт.

Но они лягут последней костью за возможность влезть в чужой хлев. Желательно побогаче. В нем они будут выгрызать себе место посытнее, толкать равных и покупать сильных. Правдами и неправдами лезть наверх, к началу пищевой цепочки, чтобы заняв удобное место, скинуть остальных.

Вы думаете, что это плохо? Не для них – такие как они по-другому не могут. Они просто не понимают, что можно по-другому. Так что… ничего личного.

– А Стам с братом ваши родственники?

Я не просто так спросил. Если я правильно понял, Тамил тоже ему родня. Племянник, кажется. Кто, кроме Тамила мог сообщить, что крепости больше нет?

– Свояка братья. А для тебя у меня внучка есть. Младшенькая. Красавица! Ты подумай, парень. Я зря говорить не буду.

Мне стало противно. Как однажды выразился Марат, приятель мой академический: неужели я настолько хорошо выгляжу, что вы так плохо мне врёте?

Жаен поднялся и подхватил весло. Далеко впереди, между скалами, куда текла река, маячила узкая расщелина, и течение заметно убыстрялось.

Что у него за «дело» такое выгодное, где маги нужны? Да не «какие-нибудь» огневики или воздушники, а артефакторы. Те, кто может работать с предметами и накопленной энергией. Где нужны точность и аккуратность. И опыт, конечно. Какую такую контрабанду он собирается возить, что гордость империи – огневые маги – стали для него «бестолочами»? А что он сейчас везет? Меха и селитру. С мехами понятно. Эльфийская контрабанда из Лисса. А селитра? Она из Дарая, больше неоткуда. Получается, у дедка прихваты даже за морем есть? Силен! Только зачем в Аларе селитра? Там что, удобрения кончились? Или аларские коровы и лошади не навозом опорожняются, уж простите мне мой эльфийский?!

Внукам дворянство, говоришь?

4

Я лежал возле наглухо зачехленного груза и был счастлив.

Арбалетов у них теперь нет. Точнее, они есть и лежат там же, где и лежали: между мешков с пушниной. Но слегка в разобранном виде. Я все заклепки из спускового механизма вытащил. Втихаря, с помощью своей магии, само-собой. Не скажу, что было легко – пришлось делать замученный вид, закрывать глаза и, типа, отдыхать. И арбалетная сталь меня послушалась как миленькая.

– Маш, – тихо позвал я, подсаживаясь к страдальцу.

– М-м?..

– Я арбалеты поломал.

Машка поднял на меня мутный взгляд.

Некоторое время он осмысливал мои слова, потом кивнул и опять наклонился над ведром. Бедолага.

А первая лодка уже юркнула в быстро приближавшуюся расщелину между скалами и исчезла из вида.

– Держитесь! – обернулся Стам, – Если покатитесь, разобьемся к … матери!

Я тут же вцепился в донную рейку, а Машка в… ведро! Пришлось притиснуть его спиной к грузу и буквально навалиться на него плечом, чтобы хоть как-то удержать в одном положении.

И понеслась!

Если вы когда-нибудь катались зимой с горки, вы меня поймете.

Арамзара пробила себе дорогу по трещине в монолитной скале, стесала и сгладила острые углы, и теперь мчалась под уклон в каменном желобе, шипя и перекручиваясь как змея.

Плоскодонка щепкой летела по воде, пыталась встать поперек тесного рукава и лихо закладывала виражи на поворотах. Жаен и Стам еле успевали отталкиваться короткими тычками от желто-охристых скал, подправляя движение суденышка, ставшего слишком самостоятельным.

Узкий извилистый просвет над нами рассеивал яркие солнечные лучи, вода под лодкой окрашивалась бирюзовыми, голубыми и зелеными пятнами, и река королевским питоном неслась по расщелине.

Около полутора верст лодка порхала по тесному рукаву, пытаясь эффектно свести счеты с жизнью – и своей, и нашей – но, в конце-концов, зачерпнув забортной воды, она всё же вылетела из узкой протоки, и в последнем, самоубийственном прыжке, бросилась с низенького водопада.

Описав короткую дугу, посудина с гулким плюхом приводнилась на широкой заводи, и закрутилась в движении как юла. Даже меня замутило. А Машка тут же сунул голову в ведро, не обращая никакого внимания на насмешки наших рулевых.

Между-прочим они тоже свалились с ног, но не упустили случая позубоскалить над страдальцем.

Первая лодка уже чалила к берегу.