Декстер во мраке

Глава 4

Я следил за Зандером достаточно долго, чтобы досконально изучить его обычное расписание, и, поскольку это был вечер четверга, точно знал, где он обретается. Вечер каждого четверга Зандер проводил в Фонде Всемирной Миссии Божественного Света — видимо, с целью учета своего поголовья. После полутора часов улыбок присутствующим и краткого богослужения он выпишет чек пастору — здоровенному чернокожему парню, когда-то игравшему в команде Национальной футбольной лиги. Пастор с широкой улыбкой выскажет ему свою благодарность, и Зандер, выскользнув через заднюю дверь к своему скромному внедорожнику, тихо покатит домой с чувством полного удовлетворения, которое бывает только после хорошо сделанной работы.

Но этим вечером он поедет не один.

Этим вечером компанию Зандеру составят Декстер и Темный Пассажир, чтобы отправить его в совершенно иное путешествие.

Но прежде надо совершить спокойный и осторожный подход, который мог бы явиться достойным результатом многонедельных тайных наблюдений. Поставив машину в нескольких милях от дома Риты на парковке большого торгового центра под названием «Дейдленд», я направился к ближайшей станции подземки. Поезда были полупустыми даже в час пик, но все же в вагоне было достаточно народу, чтобы никто не обратил на меня внимания. Просто еще один милый человек в модном темном костюме, со спортивной сумкой в руках.

Я вышел на следующей после центра остановке и прошагал шесть кварталов по направлению к Всемирной Миссии, ощущая, что состояние готовности возвращается ко мне. Я был весь как блестящий клинок, лезвие которого становится все острее с каждым шагом. Специально предназначенные для борьбы с преступностью сверкающие розово-оранжевым светом уличные фонари не могли разогнать тьму, в которую я плотно закутался.

Миссия располагалась в первом этаже дома, на углу умеренно оживленной улицы. Перед входом топталось довольно много людей, что меня совершенно не удивило. Здесь шла раздача еды и одежды. В благодарность за это вам надо было потратить немного своего проспиртованного времени на проповедь доброго пастыря, толково объясняющего, почему вас ждет ад. Даже мне это казалось очень выгодной сделкой, но я еще не проголодался. Миновав толпу страждущих, я прошел к черному ходу и оказался на парковке.

Хотя на стоянке было чуть темнее, но, по-моему, света все равно оставалось слишком много, настолько много, что я не видел луну, которая, как я догадывался, насмешливо ухмыляется, глядя сверху вниз на нашу корчащуюся в своем ничтожестве хрупкую жизнь, скрашенную лишь чудовищами, отнимающими ее у других, — чудовищами, подобными мне и Зандеру. Но этой ночью одним монстром станет меньше.

Я обошел парковку по периметру. Судя по всему, здесь мне ничто не угрожало. Никого не было видно. В машинах не сидели и не дремали. Единственное выходящее на площадку маленькое окно находилось на втором этаже, и его стекла были непрозрачными. Видимо, окно туалета. Я остановился около автомобиля Зандера. Синий «додж-дуранго» стоял носом к черному ходу. Я подергал ручку двери. Машина оказалась заперта. Рядом с внедорожником Зандера стоял почтенный старый «крайслер», на котором ездил пастор. Я отошел к хвосту «крайслера» и остался там ждать.

Из спортивной сумки я достал белую шелковую маску, натянул на лицо и как следует отрегулировал вырезы для глаз, затем извлек оттуда же моток пятидесятифутовой лески. Теперь мы были полностью готовы к действию. Вот-вот Должен начаться Темный Танец. Ничего не подозревающий Зандер выйдет в ночь, где его поджидает хищник. Для него это будет ночь сюрпризов, прощальная темнота, в которой исполняются все желания. Очень скоро жизнь покинет его тело и вселится в мое. А затем…

Интересно, не забыл ли Коди почистить на ночь зубы? Он частенько забывал это сделать, а Рите не хотелось вытаскивать его из постели. Но Коди должен встать на правильный путь, и чистка зубов на ночь была одним из важных элементов.

Я встряхнул петлей лески, позволив ей улечься мне на колено. В школе с утра намечалась фотографическая сессия. Для того чтобы хорошо выглядеть на фотографии, Эстор должна надеть прошлогодний пасхальный наряд. Приготовила ли она его с вечера, чтобы не забыть утром? Само собой разумеется, что на фотографии она улыбаться не будет. Но выглядеть девочка должна прилично.

С какой стати, стоя с петлей в руке, готовый к смертельному прыжку, я размышляю о подобных вещах? Почему, вместо того чтобы точить когти и натравливать Темного Пассажира на давно заслуживающего кары партнера по играм, я размышляю о подобных глупостях? Может быть, это и есть подготовка к моей новой, сияющей семейной жизни?

Я глубоко вздохнул, ощутив прилив сочувствия к У. К. Филдсу[8], которому, как и мне, было чрезвычайно трудно общаться с детьми. Я закрыл глаза, впитывая полной грудью прохладный ночной воздух. Затем выдохнул и почувствовал, как к нам возвращается холодная готовность. Детолюбивый Декстер мало-помалу исчез, и бразды правления снова перешли к Темному Пассажиру.

И это случилось как раз вовремя.

Задняя дверь дома со стуком распахнулась, и мы с Темным Пассажиром услышали рев нечеловеческих голосов, исторгавших и изрыгавших нечто даже отдаленно не похожее на песню «Просто пройти рядом с тобой». Одного этого звука было достаточно для того, чтобы снова приложиться к бутылке. И более чем достаточно, чтобы вытолкнуть Зандера за дверь. Он задержался на секунду, чтобы послать в комнату радостную улыбку, после чего дверь захлопнулась. Зандер обошел машину, приблизился к дверце со стороны водителя и оказался в зоне досягаемости.

Филантроп порылся в кармане и достал ключи. Раздался щелчок замка. Мы уже стояли у него за спиной. Прежде чем он сообразил, что происходит, петля просвистела в воздухе и опустилась ему на шею. Мы потянули за леску с такой силой, что Зандер упал на колени и у него перехватило дыхание. Его лицо потемнело — это был хороший признак.

— Ни звука, — сказали мы холодно и веско. — Делай то, что мы говорим. Ни слова и ни звука. Тогда ты проживешь немного дольше, — продолжили мы и слегка затянули петлю, чтобы он не сомневался, что полностью принадлежит нам.

Зандер вел себя более чем угодливо, уткнувшись физиономией в землю. О насмешливой улыбке и речи не было. Из угла рта у него текла слюна, и он пытался вцепиться в петлю, но мы затянули ее настолько туго, что он не мог просунуть под леску даже мизинец. Когда Зандер оказался очень близок к тому, чтобы испустить дух, мы ослабили натяжение ровно настолько, чтобы он сделал один хриплый, болезненный вдох.

— А теперь поднимайся на ноги, — сказали мы мягко и потянули леску вперед, чтобы он выполнил то, о чем его просят. Опираясь на автомобиль, он медленно поднялся. — Вот и хорошо, — сказали мы, — теперь в машину.

Я взял леску в левую руку, правой открыл дверцу, а затем, обведя стойку двери, снова перехватил петлю правой рукой и уселся на заднее сиденье.

— Поезжай, — произнесли мы ледяным, командным тоном.

— Куда? — спросил Зандер хрипловатым голосом, так как нам пришлось напоминать ему о существовании петли.

Нам снова понадобилось натянуть леску, дабы внушить ему мысль, что не стоит вступать в беседу, когда тебя не просят. Почувствовав, что он намек понял, мы ослабили петлю.

— На запад, — ответили мы. — И больше никаких разговоров.

Он включил передачу, и я при помощи ряда нескольких движений петли помог ему не только двинуться на запад, но и без помех добраться до скоростной дороги Дольфин. Некоторое время Зандер вел себя так, как мы его просили. Время от времени он поглядывал на нас в зеркало заднего вида, но охотно сотрудничал с нами, реагируя даже на самые легкие натяжения петли. Это продолжалось до тех пор, пока мы не двинулись на север по скоростному шоссе Пальметто.

— Послушайте, — вдруг произнес он, когда мы проезжали мимо аэропорта. — Я по-настоящему богат и могу дать вам все, что вы пожелаете.

— Можешь, — ответили мы, — и ты это сделаешь.

Зандер немного расслабился, и это говорило о том, что он не догадывался о наших задачах и целях.

— Хорошо, — продолжил он все еще хриплым от удавки голосом. — И сколько же вы хотите? — Мы поймали его взгляд в зеркале и очень-очень медленно затянули петлю, чтобы он наконец понял, что мы хотим получить.

Когда он уже почти не мог дышать, мы, подержав некоторое время петлю в натяжении, ответили:

— Все. Мы хотим получить все. — Затем, немного ослабив удавку, дали команду продолжать путь.

Зандер не стал спорить. Всю оставшуюся дорогу он вел себя тихо, но нам казалось, что он не так испуган, как ему следовало бы. Зандер, видимо, не верил в происходящее, полагая, что с человеком, постоянно живущим в коконе из денег, такого по определению случиться не должно. Все имеет свою цену, и он, без сомнения, сможет заплатить. Мы знали, что скоро он вступит в переговоры, чтобы от нас откупиться.

И мы не ошиблись. В конечном итоге он откупится. Но не деньгами. От нас он откупится, но от этой петли никогда не освободится.

Поездка была не очень долгой, и мы молчали всю дорогу до выезда на Хайалиа. Съезжая по пандусу, Зандер замедлил ход и взглянул на меня в зеркало заднего вида. В его глазах я увидел страх. Он напоминал угодившее в капкан чудовище, готовое ради свободы отгрызть себе лапу.

Зандер паниковал — это радовало Темного Пассажира и наполняло уверенностью и силой.

— Вы не должны… Нет ничего… Куда мы едем?

Он заикался, становясь жалким, слабым и все более похожим на человека. Это нас раздражало, и мы затянули петлю, чтобы Зандер скорее съехал на обочину. Там мы дали ему немного отдышаться, после чего он снова выехал на дорогу.

— Сверни направо, — распорядились мы.

Зандер повиновался, хрипло и злобно дыша. Но мы не сердились, поскольку он сделал то, о чем его просили. Тем более что до места назначения оставалось совсем немного. Проехав по улице, мы повернули налево и оказались в переулке, по обеим сторонам которого стояли заброшенные склады.

Он довел машину до указанного нами места у покрытой ржавчиной двери темного пустующего здания. На полусгнившей, с оторванным углом вывеске еще можно было прочитать «Джон Пласти».

— Паркуйся, — сказали мы и, после того как он поставил машину на ручник, выдернули его через открытую Дверь на землю. Поскольку петля при этом затянулась, он перестал дышать, и, чтобы поднять его на ноги, потребовалось некоторое время. Вокруг рта у него запеклась слюна, а в глазах появились признаки того, что он начинает понемногу осознавать свое положение. Он стоял, отвратительный и уродливый в свете великолепной луны, не понимая, почему я отказываюсь от его денег. С его точки зрения, это была какая-то чудовищная ошибка. Но, возможно, до него начало доходить, что он ничем не отличается от других. Это наполняло его страхом и вгоняло в дрожь. Мы позволили ему немного постоять, чтобы он мог отдышаться, а затем толкнули к дверям. Зандер уперся ладонью в бетонную стену и сказал срывающимся, почти человеческим голосом:

— Послушайте, я могу дать вам тонну денег. Все, что хотите.

Мы ничего не ответили.

— Ну хорошо, — продолжил он, облизывая губы, и на сей раз в его голосе звучало отчаяние. — Чего вы от меня хотите?

— Все то, что ты взял у других, — сказали мы, затянув для пущей убедительности петлю. — За исключением ботинка.

Зандер посмотрел на нас, уголки его рта окончательно опустились, и он написал в штаны.

— Я этого не делал… Это не я…

— Делал, — свидетельствовали мы и, сильно потянув за леску, втащили его через дверь в тщательно подготовленное помещение. Там со стен свисали остатки полихлорвиниловых труб и стояли, что было гораздо важнее для Зандера, две двухсотлитровые бочки соляной кислоты, брошенные вышедшим из дела Джоном Пласти.

Мы без каких-либо сложностей доставили Зандера на специально расчищенное для него рабочее место. Нам не терпелось приступить к делу, и через несколько мгновений оклеенный гидроизоляционной лентой Зандер лежал там, где ему было положено находиться. Мы срезали петлю, и когда нож приблизился к его горлу, он судорожно вздохнул.

— Боже! — выдавил он. — Вы совершаете непоправимую ошибку.

Мы ничего не сказали, поскольку нам предстояла ответственная работа и мы готовились к ней, медленно срезая с Зандера одежду и аккуратно отправляя ее по частям в одну из бочек с кислотой.

— Черт! — не унимался он. — Все не так, как вы думаете, и вы даже не представляете, что творите.

Мы были готовы приступить и подняли нож, демонстрируя тем самым, что наши намерения, вопреки его утверждениям, нам понятны.

— Умоляю, ребята, не надо…

Его ужас перешел все мыслимые грани, заставив забыть даже о том унижении, которое он испытал, помочившись в штаны. Ничего подобного он не мог себе вообразить даже в самых страшных кошмарах.

Но затем Зандер, к нашему великому изумлению, затих. Глядя прямо мне глаза, Зандер произнес с совершенно неуместной для подобного случая ясностью и голосом, которого я от него никогда не слышал:

— Он вас найдет.

Мы на секунду задержались, пытаясь понять, чтобы это могло означать, и пришли к выводу: он сделал последнюю попытку остановить нас. Но это бессмысленное и, я бы даже сказал, дурацкое действие, увы, понизило степень испытываемого им ужаса, что рассердило нас, и, прежде чем приступить к делу, нам пришлось залепить ему рот.

Когда все было закончено, от него не осталось ничего, кроме одного ботинка. Вначале мы хотели приобщить ботинок к коллекции Зандера, но это как-то не вязалось с нашим общим представлением о гигиене. Поэтому предмет обуви отправился в бочку с соляной кислотой вслед за останками его владельца.

«Это скверно, — подумал Наблюдатель. — Они остаются в заброшенном здании слишком долго, и нет никаких сомнений, что их занятия там не имеют никакого отношения к светской жизни».

Так же как и та встреча, о которой он договорился с Зандером. Все их свидания носили строго деловой характер, хотя Зандер наверняка определял это иными терминами. Выражение благоговения на физиономии юного глупца в ходе контактов с ним ясно говорило, о чем он думает и что чувствует. Зандер безмерно гордился своим крошечным вкладом в огромное дело и испытывал подлинное счастье оттого, что находился рядом с холодной, неукротимой мощью.

Наблюдателя вовсе не беспокоила судьба Зандера — этому типу без особого труда можно найти замену. Его интересовал иной вопрос — почему все случилось именно этим вечером и что бы это означало.

Теперь он был рад, что не вмешался, ограничившись наблюдением. Он без всяких усилий мог стереть в порошок захватившего Зандера молодого человека. Даже сейчас он чувствовал, как в его теле играет немыслимая сила, способная вырваться и смести все, что окажется на ее пути. Но нет.

Помимо силы Наблюдатель обладал и терпением, которое тоже было выражением его могущества. Если этот, другой, являл собой какую-то угрозу, то следовало выждать и понаблюдать. Выяснив до конца степень угрозы, он нанесет удар — молниеносный, мощный и окончательный.

Прежде чем тот, другой, вышел из заброшенного здания и сел в машину Зандера, прошло несколько часов. Наблюдатель следовал за синим «доджем-дуранго» на почтительном расстоянии, потушив фары. Редкие машины на ночных улицах не затрудняли слежки. Когда тот, другой, оставив машину у станции подземки, прошел на платформу и сел в поезд, Наблюдатель проскользнул через уже закрывающиеся двери в вагон, уселся в дальнем его конце и принялся изучать лицо человека, отражавшееся в стекле окна.

На удивление молодой и даже красивый, с налетом невинного шарма. Совсем не тот тип, которого ожидаешь встретить в данных обстоятельствах. Но они все выглядят не так, как предполагаешь.

Наблюдатель последовал за красавчиком, когда тот вышел на станции «Дейдленд» и направился к одной из множества запаркованных машин. Час был поздний, и парковка оказалась безлюдной. Наблюдатель знал, что может легко решить проблему здесь и сейчас. Просто надо подойти к нему сзади и позволить всей мощи перелиться в руки, а затем обрушить ее на этого типа. Он чувствовал, как по мере приближения к незнакомцу заключенная в нем царственная сила возрастает, и ему казалось, что он слышит, как она радостно вопит в предчувствии убийства.

Но затем он вдруг замер и неторопливо двинулся в соседний ряд запаркованных машин.

Он сделал это потому, что на приборной доске автомобиля, принадлежащего тому, другому, лежала большая, хороша заметная карточка.

Полицейское разрешение на парковку.

Теперь он радовался, что проявил терпение. Если этот, Другой, работает в полиции… тогда проблема окажется более серьезной, чем он представлял. Это скверно, потребуется тщательное планирование. И, конечно, дополнительная слежка.

Наблюдатель тихо скользнул в ночь, чтобы готовиться и наблюдать.