Дети Предтеч

Глава 22. Бог из машины

Август — сентябрь 2009 года

— Все данные перевести в режим «совершенно секретно», — вынес свой вердикт полковник Тихонов, выслушав нас. — С сотрудниками имевшим хоть какое-то отношение к галактике Стрельца провести беседу и взять специальную подписку по форме 17-К.

— А не слишком ли уж круто Анатолий Степанович? — спросил его товарищ Копылов, который тоже присутствовал, хотя пока неясно в каком статусе.

— Вы видите Валерий Александрович, — развёл руками Тихонов. — Товарищ Бронницкий, товарищ Кройтор, судя по результатам, которые нам принесла группа Кирьянова, все работы в галактике Стрельца придётся свернуть.

Мы сидели в огромном зале, республиканского комитета партии, где обычно проходили партийные конференции. На сцене обосновалось руководство партии и страны, генеральный секретарь КПСС Эдуард Бронницкий, буквально только что назначенный председатель Совета Министров СССР Валерий Копылов, исполняющий обязанности первого секретаря рескома Дальнего Космоса Кройтор, министр обороны, маршал Стерлядкин, руководитель Главного разведывательного управления, генерал армии Васнецов, секретарь по идеологии и пропаганде ЦК Корнев, а внизу сидела моя команда в полном составе, включая Кузьмичова и Николая Реймана.

Нас допрашивали уже третий час, выясняя в подробностях, что с нами произошло в пригороде Нового Константинополя, что мы видели и с кем точно разговаривали и самое главное — что сказал посланник Предтеч, который явился, чтобы разрешить нашу непростую ситуацию. Но дело в том, что я очень плохо, как и все присутствующие, кроме Дианы, помнили визит представителя древней цивилизации и что произошло вообще с нами. Вероятно, то ли такова была природная особенность Предтеч, а, может быть, он просто подправил память. Но тогда, почему он всё оставил Диане?

Поэтому мы восстанавливали то, что произошло, советуясь с девушкой — искусственным интеллектом.

Хорошо запомнились только его требования как к нам, так и к тем, кого мы называли Детьми Предтеч, оказавшихся их пасынками.

Но для начала в пригородном поместье случился переполох. Все семеро Детей Предтеч повскакивали со своих мест, а потом повалились на колени, приветствуя своего создателя. Мы же просто встали, приветствуя нового гостя.

Я не мог видеть лица пришельца, но мне показалось, что он усмехнулся, глядя на свои создания.

— Ты возмущался, что мы относимся к вам, как к пасынкам, Эндрин? — мягко произнёс он. — Но разве у нас не было никаких оснований? Посмотрите на себя и на них? Они ведут себя, как и положено детям. Высказывают почтение, но без раболепия. А вы?

— Они не знают всей ваши мощи, — пробормотал коленопреклонённый Эндрин, стараясь не глядеть ни на нас, ни на своего создателя.

— Знают. Мы уже сталкивались. В том месте, которое они назвали мостом Биврёст. Оригинальная трактовка, но я надеюсь, что мы всё-таки мудрее и не столь агрессивны, как боги одного из народов Земли. И как я понял у них к нам какие-то вопросы или просьбы.

Существо в чёрном повернулось ко мне и внимательно посмотрело, я бы сказал, что мне в глаза, если бы мне было видно его лицо. Но мне всё равно пробрало от макушки и до пяток.

Поэтому я не сразу нашёлся, а какое-то время просто молчал, обдумывая, что можно сказать или попросить у столь могущественного существа. Нет, инструкции у меня были, но как-то рассыпались прахом, что же можно попробовать начать с простого.

— Как к вам можно обращаться? — спросил я, постаравшись вложить в свой голос почтение, но без раболепия.

— Раз уж вы назвали место перехода в наше пространство Биврёстом, то по той же причине можете называть меня Хеймдаллем. Но, давайте, без лишних аналогий. Это просто короткое обозначение меня, для вашего вящего удобства.

— Вы следите за нами? — вырвалось у Вронковской. — Раз знаете такие подробности?

— Нет, — покачал головой Хеймдалль. — Только в общих чертах, мы отслеживаем, куда направиться развитие народов, населяющих Галактику, но очень кратко. Просто мне не составляет труда узнать всё, что происходит в том месте, которое вы называете Млечным путём. В конце концов, это и наш дом тоже. Но мы упускаем главное, дети. Что вы хотели от нас и зачем понадобилось вам рисковать своей жизнью для этого?

— Разве вы этого не знаете? — спросил Коля Рейман.

— Знаю. Но вы должны спросить.

— Хорошо. Тогда у меня к вам будет просьба. Мы искали… ваших пасынков. Чтобы они нам помогли предотвратить войну, которая обязательно случится. Нашей стране не выдержать, если против нас объединится большая часть имперских обломков.

— В первой части ты прав, война случится. Ваши аналитики говорят, что через тридцать лет? Да, в это время. Но советую вам оттянуть её ещё на пять лет. Тогда получится более удачная конфигурация. Что же касается второй части, то в этом ты ошибаешься. У вас большие шансы выиграть эту войну, не стопроцентные, но весьма велики. Поэтому мы рекомендуем вам перестать гоняться за химерами и заняться подготовкой к грядущей битве.

— Но… — я растерялся. — Разве не было бы лучше предотвратить эту войну?

— Нет. В первую очередь для того сообщества, которое ты называешь своей страной. Это кажется парадоксом, но сколько бы жизней ни губили войны, вас они спасают и укрепляют. И чем тяжелее проходит это время, тем больший запас вам даётся. Не случись война с империей, твоя страна бы распалась на части, а идеология коммунизма, лучшее, что на сегодняшний день вы выработали, потерпела бы крах.

— На сегодняшний день, — зацепился за слова Коля.

— Да. Со временем вы перерастёте и эту формацию, перейдя к более прогрессивной, пока же даже не думаете о чём-то другом. У вас ещё нет полноценного коммунистического общества, вы его просто не представляете, чтобы думать, что будет после.

Меня же интересовала его другая оговорка.

— Распад страны и крах коммунизма?

— Кажется невероятным? Но поверь, а если не хочешь верить на слово, то проконсультируйся у старших товарищей. Твоя страна была на грани распада и если бы не вмешательство Синдрина, который произвёл нужное воздействие и исправил некоторые ошибки… у вас были бы серьёзные проблемы. Так что благодари войну, Валера Кирьянов. И за то, что живёшь и за то, что живёт твоя страна.

Я растерянно поглядел вокруг.

— В это сложно поверить, — продолжал Хеймдалль. — Но иногда то, что кажется злом, является благом. Таков ваш путь, теплокровных приматов. Мы тоже прошли по нему, пусть и несколько иначе, чем предстоит вам. На это дороге вы ещё не раз наделаете ошибок, понесёте много потерь, но рано или поздно вы придёте к нам, все народы Млечного пути, и встанете рядом с нами, как наши дети, чтобы продолжить дело, которым мы занимаемся.

— Каким? — жадно спросил я не удержавшись.

Как показалось, Хеймдалль засмеялся.

— Рано или поздно узнаете. Пока же вы просто не готовы

— Вот только я не доживу…

— Без разницы. Ты всё равно будешь там, с нами.

— То есть?

Дети Предтеч переглянулись друг с другом и покачали головами.

— Я не буду тебе ничего объяснять. Ты атеист и материалист, Валерий Кирьянов, как того требует эпоха и твоя коммунистическая партия. И это правильно. Незачем надеяться на некое высшее существо, всеблагое и всемогущее. Ничем это не поможет. Поэтому начни я тебе объяснять, как устроена жизнь и смерть, есть риск, что мои объяснения ты поймёшь неправильно и в итоге впадёшь в религиозный экстаз. Что было бы с моей стороны большим преступлением как против тебя, так и человечества.

— Ничего не понял, — помотал головой я.

— И не надо. Не думай над этим. Иначе быть беде.

— Правда, Валер, — тронула меня за плечо Диана. — Когда-нибудь мы поговорим об этом. Я расскажу тебе, как Дети Предтеч, пытаясь ускорить развитие человечества, породили несколько религиозных концепций… И ни к чему хорошему это не привело.

— Правильно дитя, — одобрительно кивнул Хеймдалль. — Теперь, когда мы поговорили и поняли, что наша помощь вам не нужна, перейдём к другому вопросу?

— К какому? — честно говоря, голова к тому времени уже не соображала.

— К преступлениям, что совершили наши пасынки, или точнее, было бы назвать слуги, — голос Хеймдалля стал жёстким. — Которые своими бездумными действиями, сначала создали проблемы, потом не поверили нам, что мы её решим при помощи двух из них и породили ещё одну проблему.

Хеймдалль встряхнул руками, обводя ими пространство вокруг нас.

— Мы пытались исправить ошибку, средствами, что вы оставили нам, — пробормотал тот, кого мы знали под именем Ласкариса.

— Неверно Янден, — громыхнул Хеймдалль из-под тёмного капюшона. — Это был ошибочный способ. Ты думаешь, что после того, как вы его изложили нам, мы не проверили, не заглянули в будущее?

— Но… — Янден, казалось, позеленел.

— Тысячелетняя война, которая бы укрепила Ардат Тангорихкс, сделала бы власть прогнившей правящей верхушки абсолютной и две галактики пребывали под их пятой ещё полтысячелетия. Но самое страшное бы началось после того, как их власть рухнула.

Кровавый хаос и смуты. Уничтожение планет, гибель звёзд. Потоки бушующей плазмы и чёрные дыры, хаотично возникающие повсюду. Падение сети порталов и погружение выживших миров в дикость и религиозный мистицизм. Десять тысячелетий, чтобы снова выйти в космос или хотя бы за пределы собственной звёздной системы. Никакой защиты от вероятного вторжения из других галактик. Да и некому было бы предупредить. Все стражи заперты в разных системах. Вот такую картину узрели мы и с ужасом посмотрели на Хеймдалля и его создания.

— К счастью, мы предотвратили такой вариант развития событий и поручили Синдрину и Веньяну придумать что-то новое, — закончил Хеймдалль, вызвав у нас выдох облегчения, уж больно реалистичной оказалась картина. — И у них и правда получилось.

Хеймдалль сделал несколько шагов по комнате. Остановился и посмотрел, если это так можно назвать, на своих ослушавшихся пасынков.

— Начиная войну с пришельцами, вы ведь не империи боялись? — спросил он у них. — Больше всего вас страшило, что у Синдрина и Веньяна, получится хоть что-то, так?

Они так и стояли на коленях потупясь. Хеймдалль покачал головой.

— Вы будете смеяться, но Синдрин и Веньян попытались вас прикрыть, — наконец произнёс Хеймдалль. — Когда эти земляне отправились к Биврёсту, то Синдрин попытался остановить их. Но это оказалось непросто. Они получили приказ уже после того, как пообщались со мной.

— С этого момента поподробнее, — прервал нас Вяземцев. — Это двое из «пасынков Предтеч» находятся в нашей стране на ответственных должностях и могут влиять на Министерство обороны, ГРУ или партию, чтобы отдать вам приказ?

Но я лишь пожал плечами. Хеймдалль всячески избегал расспросов о личности Синдрина и Веньяна, кто они и какую должность занимают. У него это получилось легко, что неудивительно, ведь по сравнению с ним, мы в лучшем случае находимся на уровне развития котиков, хорошо, если не муравьёв.

Это я и постарался объяснить руководству, однако они остались недовольны нами. Ну, как минимум глава ГРУ. Остальные-то поняли, а товарищу Стерлядкину, наверное, смогла объяснить Марина, что это за существа и какой мощью они владеют.

— Жаль, конечно, — раздался голос Бронницкого. — Но это неглавный вопрос. Продолжайте, товарищ Кирьянов, расскажите, что было дальше и где вы пропадали три дня?

— «Скажи, а почему ты вместе с танком не сгорел?» — мелькнула у меня в голове строчка, из хулиганской песни омского анархиста, но я отогнал её, чтобы не случайно не ляпнуть, и продолжил.

— Вам незачем спрашивать, Мастер, — глухо отозвался Ласкарис. — Да, этого мы и страшились, что опять допустили ошибку и вы нам не простите её.

— Ошибка, безусловно, — Хеймдалль походил по комнате. — Но уж больно занятные у вас получились результаты. Даже и не знаю, что делать. Уничтожить всё это вместе с вами, вернув данную галактику в её первозданное состояние, позволить зародиться здесь собственной жизни…

— Нет, — вмешался я. — Не надо никого уничтожать. Особенно обычных людей, потомков землян.

Хеймдалль посмотрел на меня пустым капюшоном.

— В тебе говорит гуманист, землянин?

— Да, — твёрдо ответил я.

— Хорошо, а что говорит тебе твой гуманизм, о том, кто не родился и кого никогда не было? Можно ли пожалеть те цивилизации, которые из-за вмешательства наших нерадивых слуг не появились на свет? Может быть…

— Софистика, — поморщился я. — Вы хотите убить миллиарды живых существ, оправдывая это тем, что они заняли место тех, кто должен был родиться.

— Отнюдь. Хотя да. Ты не можешь быть непредвзятым. Ведь ты не родился, в естественном ходе событий на своей планете. Просто так получилось. Изменения, которые внёс Синдрин, пошли волнами и в результате этих колебаний твои родители встретились и произвели на свет тебя, твоих братьев и сестёр. Ты находишься на месте беглых цивилизаций Земли, заняв чужое место.

— И чьё же? Кто не родился, чтобы появился я?

— Вопрос надо ставить по-другому. При естественном ходе событий, Полина Новикова и Саша Костин, которые погибли, чтобы ты дошёл до пирамид, остались живы. Полина стала бы архитектором, встретила мужчину, родила трёх детей. Обычная жизнь, но её. Саша Костин, безусловно, прожил бы жизнь поинтереснее. Воевал и погиб. Но на пятнадцать лет позже, успев пожить для себя, вдохновив многих людей, на освободительную борьбу.

Меня пробрала дрожь. Как будто кто-то прошёл по моей могиле, — говорил в таких случаях мой старый товарищ Джефферсон Саммерс. Голова у меня закружилась, и я почувствовал дурноту и с трудом удержался на ногах, схватившись за спинку стула.

Уже оседая на пол, я услышал возмущённый голос Дианы, которая недовольно высказывала Хеймдаллю, что он неправ. Что мой мозг не достаточно развит, чтобы воспринять информацию и я могу впасть в тот религиозный экстаз, от которого у меня так пытался уберечь.

— Гуманизм должен быть обоснован, — ответило то существо. — Впрочем, в чём-то потомок нашего творения прав. Этих людей, раз уж они появились на свет, надо сохранить, да и больно интересные результаты дал эксперимент наших «пасынков», надо продолжать.

Меня резко отпустила, правда, всё равно пришлось присесть, чтобы выдохнуть и привести себя в порядок.

— Что вы имеете в виду? — хрипло проговорил я.

— Во-первых, мы вернём галактику Стрельца в исходное состояние. И это не обсуждается. Во-вторых, чтобы не уничтожать сформировавшиеся здесь цивилизации, мы перенесём их в другое место. Там они продолжат своё существование, пусть и несколько в изменённой форме. Наши же «пасынки» будут присматривать за ними, корректируя их развития. Присматривать же мы оставим Синдрина и Веньяна, как справившихся с порученным им делом, хоть и не с первой попытки. Для вас это же будет последним шансом.

— Нет, — прохрипел Ласкарис. — Только не это.

— Ты этого хотел, Жорж Данден, — жёстко улыбнулась Диана.

— Но ты же искусственный интеллект, откуда в тебе такая мстительность? — опешил Кантакузен. — Радоваться падению Нарьяга…

— Из-за слияния с живым организмом, теперь во мне вполне человеческие эмоции, — парировала девушка. — Кому, кому, а вам об этом хорошо известно.

Ласкарис, что-то недовольно прошипел. Диана торжествующе ухмыльнулась. И в этот момент вмешался Григорий Мишин, который выслушивал Хеймдалля с назревающим неудовольствием.

— Простите, но мне хотелось бы вот что узнать, — бесцеремонно влез он в разговор. — Вы называете себя нашими создателями, но это же чушь. Наука сейчас имеет немало доказательств об эволюционном характере развития человека, которые подтверждены исследованиями на других планетах. Где они проводились и уцелели после чистки устроенной Ардат Тангорихкс.

— Разумеется. Вы появились в ходе эволюции. Но, кто сказал, что мы, существующие вне времени и пространства не можем её направлять, куда нам надо? Маленькие вмешательства, на ранних стадиях, осуществлённые нашими подручными и, пожалуйста. Всё идёт, как надо нам. В вашей солнечной системе нам даже пришлось пожертвовать Венерой, ради того, чтобы на Земле жизнь развивалась в нужном направлении. Ну ничего. Вы это скоро исправите.

— А Марс? — автоматически вырвалось у него.

— Там была наша колония в давние времена. Но можете не пытаться, там искать, мы подчистили, уходя жить в центр Галактики. Опережая ответ на ваш вопрос — на Тангорихксе и в Хранилище мы ничего не забывали. Это всё сделали наши «пасынки». А вот пирамиды на Кадмии и базы во Внешнем рукаве мы вам оставили сознательно, чтобы вы их нашли. Но на более высоком этапе развития.

— Но это случилось раньше, — вздохнул я.

— Благодаря действиям Синдрина, который смог через своих людей вбросить индекс этой системы и настоять на проведении экспедиции. В идеале вы бы должны были подружиться с охраняющими пирамиды существами и приручить их, но ещё не поздно.

Меня опять пробрал озноб. Спасибо вам, дорогие создатели. Таких друзей за ушко, да в музей.

— Минуточку, — опять перебил меня генерал Вяземцев. — Но индекс Кадмии был получен моим ведомством, главным разведывательным управлением, от нашего очень надёжного источника в США, которые, в своё время раскопали его в архивах на Ярве.

Копылов, Бронницкий и я, понимающе улыбнулись.

— Вы чего? — не понял Вяземцев.

— Ваш источник в США — это один из Детей Предтеч. Веньян, если быть точным. Он сделал так, чтобы мы получили нужный индекс, не засветив при этом Синдрина.

Маршал Стерлядкин, вытер пот со лба и пробормотал что-то неразборчивое.

— Стоп, — вдруг осёкся полковник Тихонов. — А если бы приняли решение отдать Кадмию американцам, то…

— Синдрин бы вышел на контакт с руководством ЦРУ или же он у него имелся, — просто ответил я.

Глядел я при этом не на полковника, а на генерального секретаря Бронницкого. Тот усмехнулся и кивнул.

— Верно говорит товарищ Кирьянов. Потому что для Детей Предтеч, мы или США не являемся ни Родиной, ни близкой идеологической системой. Они выполняют распоряжения своих создателей.

— Но мы не можем допустить присутствие этого существа в руководящих органах Советского Союза, — возмутился глава ГРУ.

— И не допустим, товарищ Вяземцев, — спокойно сказал Бронницкий. — Вы слышали, что сказал капитан Кирьянов? Их отзывают с Земли, для какой-то секретной миссии, с цивилизациями галактики Стрельца.

— Которых мы больше не фиксировали, — проворчал Корнев. — Соседняя галактика пуста и никаких признаков жизни…

— Признаки там есть, — остановил его Копылов. — Только это иные цивилизации, которые зародились там самостоятельно. Прежние же обитатели, действительно исчезли, равно как и наземные порталы.

— Всё это произошло после битвы, в которой принял участие товарищ Кирьянов и его бойцы, — сообщил Тихонов. — Причём все, без исключения.

— Да, товарищи, — оживился Стерлядкин. Вы вроде бы договорились, а как дело дошло до боевого столкновения?

— Сами не понимаем, — пожал плечами я и посмотрел на Диану. — Помню, что мы договорились, и сразу мы во главе отрядов шуруппакцев, кельтов, ванахеймцев и остальных идём на штурм.

— Последнее испытание, — проворчала она. — У па… Хеймдалля оказалось весьма своеобразное чувство юмора. В завершении разговора он приказал ликвидировать место производства боевых андроидов. Ну тех, псевдоимперцев. А там их скопилось немало. Общими усилиями, чтобы никому не было обидно.

А вот мне было обидно, когда из поместья в пригороде Нового Константинополя я оказался на поле битвы, в окружении своих бойцов. Вернее, они стояли на поле, а я в штабе, вместе с Детьми Предтеч, вождями и императорами цивилизаций Стрельца решал, как мы будем развивать атаку.

— Обычное дело, — шепнул мне на ухо Кантакузен. — Пока создатели занимаются возвращением галактики Стрельца в исходное состояние, селят местных на новом месте, нас отправили ликвидировать то, что является главным препятствием к реализации этого плана.

— Город-завод? — уточнил я.

— Ты по своим помощницам не обратил внимания, что искусственный интеллект, сделанный создателями, является самостоятельным игроком, себе на уме? — вопросом на вопрос ответил Никифор. — Вот и у нас, что такое получилось. Не желает он, засранец, уходить по щелчку пальцев Предтеч. Надо его ликвидировать. Причём подручными средствами, в честном бою, без орбитальной бомбардировки.

— Честным, — хмыкнул я.

— Поверь, — кивнул Кантакузен. — За это время он наклепал немало бойцов. Ведь мы, с тех пор как вы объявились, почти не атаковали планеты. Готовились, в случае чего бросить в схватку с вами.

Я лишь покачал головой. Вот и всю у них так. И из военного совета получилось сущее безобразие. Все орали, ругались, спорили, а так ни к чему и не пришли. Каждый тянул одеяло на себя, стремясь забрать себе лавры победителя «нечисти». В конце концов, я плюнул и позвал к себе Мишина и Кузьмичова, посовещался с ними, поставил задачу, и наш отряд атаковал первым.

Мы пошли к окраинам города, где засели наши противники, андроиды. Я вёл своих бойцов, а за Кузьмичовым шёл его отряд. Хорошо, что Хеймдалль оставил нам наше оружие, лазерные и импульсные винтовки, потому как враги были вооружены пороховым оружием.

Нам позволило это выдерживать дистанцию, и держать на расстоянии врагов, пока Череп, выбивал их условных «офицеров». Жмых, не теряя времени использовал тяжёлое вооружение.

Видя, что мы начали войну, остальные поспешили вступить в неё, опасаясь, что мы справимся в одиночку и лишим их славы победителей «демонов». Даже Дети Предтеч поспешили ко мне, с простым вопросом, а как мы вообще будем избавляться от их собственных созданий.

Если честно, я не стратег и тактик. Я был простым космодесантником Валерой Кирьяновым, а потом стал диверсантом ГРУ. То есть, пойти, украсть, взорвать убить и быстро смотаться, пока не прихватили, я могу, а вот командовать армиями, увольте. Но назвался груздём, тебя ждут в кузове.

Поэтому пришлось готовить план совместной атаки города-завода буквально на коленке, по ходу сражения.

— Генералиссимус! — не выдержал Тихонов. — Мы ему какого-то жалкого капитана дали, а он ишь как! Союзными армиями командовал.

— Есть такое, да, — пробормотал Копылов. — Но не перебивай Анатолий Степанович. Тем более что там какой-то стратегический или тактический талант не требовался.

Полковник был прав. От меня там не требовалось ничего, кроме решимости начать первым. Наши враги имели слабое понятие о тактике, и о стратегии. К тому же не умели побеждать — ведь от них это не требовалось. Численный перевес был поначалу на их стороне, да и город-завод они знали лучше, чем мы.

Мы бы вообще смогли обойтись с минимальными потерями. Но сначала ванахеймцы, призывая Одина, бросились вперёд, при этом мухоморами перед битвой их никто не кормил! Ярлы мне в этом поклялись. Естественно, героически полегли, а из-за того, что мы попытались вывести их из-под огня, упустили левый фланг, где едва не пропустили чувствительный удар, так как неприятель смял турок и не будь эти янычары столь неистовы и упорны в вере, могли бы и побежать, но с трудом выстояли, понеся большие потери, пока им на помощь не пришли московиты и ромеи, как ни парадоксально это звучит.

У франков с кельтами, которые атаковали с юга, дела обстояли лучше. Методично разнеся оборонительные сооружения, они пошли вперёд, но не рванули в атаку, а дождались пока подтянуться славяне и шуруппакцы, и только потом вошли в город, одними из первых.

А когда мы пробили бреши в обороне, да и на восточном фланге было восстановлен порядок, турки влились в ромейское войско и, приняв к себе испанцев с португальцами, пошли вперёд, методично разрушая все вражеские строения.

Мы заходили в город последними. Во-первых, из-за подвёдших нас викингов, да и пришедшие им на замену египтяне были не лучше. Во-вторых, мы шли с конкретной целью. Нам надо было попасть в тот центр, где мы уже побывали и уничтожить центральный компьютер. Поэтому скоро мы оторвались от основных войск, штурмующих город и, пользуясь преимуществом, шли к высокой башне, где в подвалах работал искусственный интеллект. Его прекрасно чувствовала Диана.

На входе в башню нам встретился небольшой отряд андроидов. К счастью, все они были брошены на оборону города и защищать ИИ осталось совсем немного роботов. Нам не составило труда всех их перебить и спокойно пройти к лестницам ведущим вниз. Лифтом решили не пользоваться. Впрочем, вряд ли он смог что-то нам противопоставить.

Центральный компьютер стоял перед нами большой и беззащитный. Нисколько не виноватый в том, что происходило, просто честно служивший своим создателям. И получше, чем Дети Предтеч самим Предтечам.

— Не жалко? — спросил я у Дианы.

Она лишь вздохнула, но отрицательно мотнула головой. А потом добавила.

— Он не пропадёт. Просто исчезнет из этой реальности и тем самым, освободив нас из ловушки этого мира.

— Тогда как положено, — я отдал честь, пусть и неживому, но врагу. — Отряд! Стройся полукругом, целься, пли!

Мы выстрели одновременно. Взрывы, а потом вспышка света и вот мы уже стоим на пляже Нового Вавилона, а вдалеке находятся наши звездолёты, в целости и сохранности. Светило яркое солнце. Это очень хорошая планета, с мягким климатом, хотя и немного засушливая. Здесь можно было бы устроить небольшой курорт для советских граждан, но не сейчас. Возможно, лет через десять.

— Что же произошло? — спросил нас Бронницкий.

Я ничего не сказал, погрузившись в воспоминания о прекрасной планете и не менее прекрасной девушке. Вместо меня, ответила Диана.

— Реальность вернулась в исходное состояние. Дети Предтеч нарушили какие-то негласные правила, сделав галактику Стрельца чем-то вроде испытательного полигона. Подробнее не могу сказать.

— Не можешь, потому что сама не знаешь или потому что мы не поймём? — строго спросил Тихонов.

— Скорее второе, — вздохнула девушка. — Но добавлю, что пока не поймёте. Позднее, да.

— Ну вот такие вот дела, товарищи, — развёл руками Тихонов. — Уж решайте сами, как и что будем.

— Товарищ Тихонов всё верно сказал, — нахмурившись произнёс Стерлядкин. — Какого-то другого выхода, кроме присвоения операции «Фараон» грифа «совершенно секретно» и отправку материалов в глубокие архивы я не вижу. Ребят — наградить и поблагодарить. Пусть возвращаются к своим обязанностям во Внешнем рукаве, да и в отделе специальных операций. Ну какие-нибудь почётные ордена у нас же есть, специально для таких случаев?

— Разумеется, — кивнул Тихонов. — Впрочем, Валеру мы уже наградили. Капитан он у нас теперь.

— Ну за такое дело, нелишним будет их и орденами наградить, — кивнул Стерлядкин. — Товарищи, какие-то вопросы, предложения по существу есть?

Бронницкий и Копылов переглянулись.

— Да вроде бы всё. Отчёт выслушали. Решение… Да считай, приняли. Не нужен расширенный состав для такого.

— Тогда разрешите откланяться. У меня через час совещание штаба военно-космических сил. Люди со всей Галактики летели. Нехорошо заставлять ждать.

Он поднялся с лёгкостью, кажущейся невероятной для его грузного тела. Дошёл почти до дверей, там остановился, посмотрел на меня пристально.

— Ты Андрюшку-то навещай, — просто сказал он. — Привязался он к тебе, скучает.

И дверь закрылась за маршалом и министром обороны. Я клацнул челюстью от удивления. Надо же, оказывается товарищ Стерлядкин в курсе, кто отец его внука. Я-то думал… Впрочем, пустое всё это.

— О чём это он? — сунулись любопытные Жмых и Череп, но получили по подзатыльнику от Марины и Риты.

— Я, пожалуй, тоже вас оставлю, — поднялся Копылов. — Меня ждут. Товарищ Бронницкий, вы в курсе.

Тот кивнул, своему помощнику и заместителю, а потом перевёл взгляд на нас.

— Да и вы тоже ступайте. Товарищ Тихонов, проведёте отдельный инструктаж… у себя. И поздравляю, товарищи!

— Служим Советскому Союзу! — гаркнули мы.

Мы покинули зал чуть ли не бегом, радуясь, что пронесло. Не каждый день удаётся так легко отделаться, потеряв целую галактику. Впрочем, попутно устранена и вероятная угроза, к тому же… Стоп. А была ли эта угроза? Наверняка Синдрин отправил нас разыскивать его соплеменников, чтобы предупредить их, заставить сворачивать лавочку.

Я прислонился к стене коридора и улыбнулся.

— Понял наконец? — спросил глянувший на меня полковник Тихонов.

— Да. Вот только обидно, столько усилий и всё напрасно.

— Не напрасно. Совсем не напрасно. Все наши затраты и денег и времени стоили той одной фразы Хеймдалля.

— Что мы можем выиграть грядущую войну?

— Да. И в этом у нас огромное преимущество перед американцами и остальной Галактикой. Были и ещё фразы, но главное мы теперь знаем. Нельзя расслабляться и тогда мы выдержим не одну галактическую войну и рано или поздно установим коммунизм по всей Галактике, чтобы перейти к ещё более прогрессивному строю.

Я вздохнул.

— Жаль только — жить в эту пору прекрасную. Уж не придётся — ни мне, ни тебе, — улыбнувшись, похлопал меня по плечу Тихонов. — Но мы приблизим её, как только возможно.

Я кивнул, и мы присоединились к остальной группе, которая шла в гараж здания обкома. Мне было немного не по себе. Возможно, сказалось общение с Хеймдаллем. Если всё было предопределено заранее, Предтечами или их пасынками, то имел ли смысл наш безумный марш-бросок к пирамидам? Ведь никто бы не забыл про эту систему, рано или поздно туда подошла более подготовленная группа…

Но потом я вспомнил фильм, который меня как-то давно, ещё в той, студенческой жизни заставила посмотреть Лена Приклонская. Это было очень странное кино, чем-то напоминавшее простой спектакль, так, по крайней мере, мне показалось из-за простых декораций и совсем небольшого количества спецэффектов. Даже великан там был на ходулях. В общем, смотреть я его начал только потому, что мне пообещали, там будут мои любимые актёры Евгений Леонов и Николай Караченцов, который мне нравился в роли злодея Ури, в «Приключениях Электроника». Фильм был вроде бы про писателя Джонатана Свифта, да точно, про него, но, повторюсь странный. Как к нему, незадолго до смерти приехал врач, а потом появлялись персонажи его книг, инопланетяне и пришельцы из будущего. Я почти не запомнил его, кроме одной фразы в конце. Когда Свифт узнаёт свою дату смерти, он произносит монолог: — Если всё расписано на небесах, что же остаётся человеку? — Подробности! Придумай подробности — сочинишь судьбу.

Так почему бы и нет? Пускай глобальные события от меня не зависят, всё находится в руках более могущественных существ, но я… И я просто придумаю свои подробности, а ещё буду честно нести службу, на благо Советского союза и населяющих его народов. Да и наплевать на все глобальные заговоры и интриги, а сейчас…

Я подошёл к Рите Столяровой и взял её под руку. Так, мы и прошли вдвоём, к автобусу, который должен был нас доставить в центральный штаб галактического отдела ГРУ, он, как известно, был на улице Гегеля — не путать с Гоголем.

К огромному нашему облегчению не было никаких бюрократических процедур. Просто я подписал несколько бумаг, и я официально занял место Веры Семёновны Плоткиной, во главе подразделения по контролю Внешнего рукава Галактики и прилегающего к нему пространства. То есть «Астроафрику» тоже повесили на нас. Впрочем, это всё мелочи. Вера оставляет неплохую и слаженную команду в том секторе, да и мои ребята смогут, если что подстраховать.

Товарищ Плоткина ушла на повышение, потому что Марсель Темиргалиев стал заместителем Тихонова, взамен Кройтора, который, как уже упоминалось, возглавил реском Дальнекосмической республики.

Моё кресло, если это можно назвать так, занял Григорий Мишин, та бишь Варяг. Но по сути, так как я остался на Касторе, то Мишин остался моим заместителем.

Все девчонки из прибывших так и остались работать у нас. Кто-то на службе в ГРУ, кто-то перевёлся в вольнонаёмные, как Арина Блохина, но тесно работающие с нами.

Николай Евгеньевич Рейман после службы возглавил лабораторию на спутнике Кастора. Там была слишком большая текучка, требовался кадр, который собирается остаться на окраине Галактики.

Маргарита Столярова, наотрез отказалась уйти из пилотов звездолёта, совмещая работу в информцентре с полётами. Правда, несколько раз ей пришлось сделать перерывы. Потому что спустя год после нашей эпохальной битвы в галактике Стрельца она вышла замуж за меня и родила меня пятерых прекрасных детей.

На свадьбе мы с Ритой танцевали под «Комический вальс» группы Чиж, чем вызвали неудовольствие всех родственников, которые считали, что нужна более солидная музыка. Но нам было наплевать. Это была наша песня. Она стала такой, после того как мы очнулись на пляже Нового Вавилона и остались живы.

И самое смешное, чего точно не принимала наша родня — я был полностью доволен, тем, что Рита постоянно летает со мной, даже на самые опасные задания, а не сидит дома. Когда она рядом мне за неё было спокойно, впрочем, как ей и за меня.

Бытовой шовинизм из Мишани Филиппова удалось изжить самым необычным образом. Он закрутил роман с Ирой Рейман, и да они поженились. Впрочем, у нас многие переженились друг на друге. Кроме Филатовой, которая как следует погуляв, успокоилась, выйдя замуж за одного торкартенца… А впрочем, он, к тому времени фактически был тоже из наших.

Во Внешнем рукаве было работать не менее интересно, чем в галактике Стрельца и мы пережили ещё немало приключений, укрепивших мощь советской науки и вооружённых сил прежде, чем всем удалось остепениться.

Но это во-первых, другая история, а во-вторых, не моя.