Девочка-медведь

Глава 21. Саша

Блакистон летит впереди неслышной, смутной тенью в лунном свете. Я бегу следом, отчаянное желание побыстрее найти Сашу огнём жжёт мне лапы. Наконец-то я приспособилась к своему медвежьему телу и теперь мчу через лес, мечтая лишь о том, чтобы застать Сашу живым и невредимым.

Ивана не слышно, но я всё ещё чую его запах, хотя полянка осталась далеко позади, и значит, он рядом со мной бесшумно несётся через лес.

— Человечий мальчишка на том берегу речки, — дёргает меня за ухо Мышеловчик, — мы с Блакистоном искали тебя, а нашли его. На берегу лежит, весь мокрый, холодный, не шевелится. И пахнет бедой.

— Что с ним произошло? — От страха за Сашу я почти задыхаюсь. Саша пришёл в лес искать меня, и я оставила его на берегу Серебрянки. Речка вскрылась не до конца, в ледоход течение бешеное, а я бросила его одного. Если с ним случилось что-то плохое, виновата в этом буду я.

— Почём мне знать? — ворчит Мышеловчик. Я ещё больше прибавляю ходу, и он крепче вцепляется коготками мне в ухо. — Я унюхал его обмороженные пальцы, к тому же он весь промок, должно быть, свалился в речку. Наверное, замёрз до смерти. Или утоп.

— Только бы он был жив, ну пожалуйста, — шёпотом молю я. — Ну пожалуйста, ну пусть он будет живой.

В воздухе уже разливаются звуки и запахи речки, и я во весь дух мчусь к берегу, безжалостно ломая по пути ветки. Наконец за деревьями появляется речка — чёрная как ночь вода шумит и пенится, увлекаемая быстрым течением.

Мышеловчик взбирается мне на голову, свешивается на лоб.

— Вон он лежит, человечий мальчишка, — указывает он мордочкой. Но я уже сама заметила Сашу: маленький тёмный бугорок на том берегу. Блакистон планирует над водой и приземляется рядом с ним.

Я кидаюсь в речку и что есть сил перебираю лапами по дну, пока вода не доходит мне до подбородка. Отталкиваюсь ото дна и всеми лапами неистово бью по воде в страхе, как бы моя огромная туша не потонула. Но нет, я на удивление плавучая и с каждым гребком плавно приближаюсь к берегу.

Густая шерсть надёжно защищает меня от холода, но при виде Саши я вздрагиваю. Какой он маленький, какой хрупкий! Я вылезаю на берег и бегу к Саше, но Мышеловчик был прав. Тело у Саши холодное и безжизненное. Тычусь носом в его посиневшее лицо, прикладываюсь мордой к его груди в отчаянной надежде расслышать хоть слабый стук сердца, но оно не бьётся.

Я ору, призывая на помощь Валентину, Елену и избушку. Саше нужна помощь, но со своим медвежьим телом я ничем не смогу помочь ему. Мой призыв вырывается из груди раскатистым рёвом. Но сменяется стоном досады: они не поймут моего медвежьего рыка.

— Мышеловчик! Блакистон! — зову я, подхватываю Сашу и баюкаю, как младенца. — Показывайте дорогу к избушке!

— Вверх по течению. — Мышеловчик бежит к Блакистону, вскакивает ему на спину, и они взлетают.

Шатаясь, ковыляю за ними вдоль берега, лапы вязнут в размокшей земле. Я пробую перейти на бег, но на задних лапах у меня получается всего лишь неустойчивая вихлястая рысца. Лунный свет кружится в водоворотах быстрого течения. Звёзды, подчиняясь воле стремнины, то исчезают, то снова появляются в волнах.

Меня всё ещё преследует запах Ивана, неотвязный, как запах дыма. Я знаю, что он где-то близко, хотя по-прежнему не вижу его. Пытаюсь отогнать его запах, гоню прочь мысли о нём и о его призыве сразиться со Змеем. Мне плевать на всех огненных змеев мира, плевать на все проклятия. Лишь одного я хочу больше всего на свете — чтобы Саша остался жив. Но с каждым моим шагом Саша в моих лапах делается всё легче, и это сильнее всего пугает меня — как будто его душа уплывает из тела.

Земля сотрясается от топота. И через секунду появляется избушка на курьих ножках. Её освещённые окошки плывут высоко над кронами деревьев. На сердце немного теплеет, надеюсь, Валентина с Еленой смогут спасти Сашу.

Огромная куриная лапа переступает через засохший на корню вяз, длинные пальцы с когтями с чавканьем зарываются в раскисшую прибрежную грязь. Вторая лапа проделывает то же. Избушка приседает, потом гулко плюхается на землю.

Юрий по-прежнему полёживает на крылечке и жалуется, что его укачало. Мышеловчик машет мне с крыши избушки, где они уселись с Блакистоном.

— Это мы пригнали избушку, — хвастливо стрекочет он. — Яга нас не послушала, а вот избушка, умница, на лету словила, чего от неё хотят.

— Спасибо вам, — говорю я и неверной походкой иду к крыльцу. Передняя дверь распахивается, и я ошеломлённо разеваю пасть: на пороге рядом с Валентиной плавает призрак Саши.