Девочка, ты попала

Глава 30 — Диана

Если бы не студсовет, я бы осталась дома. Сидеть закутанной в пледе, пить горячий шоколад и смотреть новую серию дорамы с милашкой Ру Уном — что может быть лучше? Но увы и ах…

Аня Малышкина, президент студсовета, поручила мне вести списки присутствующих, до сих пор не понимаю, зачем это нужно. Да и в целом надавала столько заданий, будто я ей Джин, который щелчком пальцев может все исполнить. Хотя сказать по правде, не столько меня интересовала дискотека и поручения, сколько возможность случайно пересечься с Кириллом.

Его признание не выходило у меня из головы. И взгляд, и голос, то, как он улыбался, заглядывая в мои глаза. Он был таким… Другим. Будто из-под масок нахальства и безразличия появился другой, который умеет чувствовать и быть притягательным. А еще понимающим. Каждый раз, когда мы с ним разговариваем, я не замечаю, как делюсь самыми потаенными мыслями. Я могу бесконечно обманывать себя, пытаться сбежать от того состояния легкой эйфории, которое возникает, когда мы рядом, но если ли в этом смысл? Правильно ли я в таком случае поступаю не столько по отношению к себе, сколько к Денису и Кириллу. Я хочу быть честной.

Однако за весь вечер Беркутова я не увидела, а потом вообще мне позвонил Минаев. Голос по телефону у него был больно раздраженный, и я уже представила волну негодования, которую он обрушит в мою сторону при встрече. А уж когда я села к нему в салон, ситуация между нами кажется, накалилась до предела.

— Какого черта, Диана? — сходу говорит он, прожигая меня недовольным взглядом. Я моментально напрягаюсь и пытаюсь понять, что сделала не так.

— В смысле?

— Почему ты трубку не взяла с первого раза? — очередная песня о главном.

— Громкая музыка, Денис.

Он цокает и дает по газам. Машина моментально срывается с места, пока я наблюдаю, как Минаев крепко сжимает роль. У него от злости даже желваки ходят. Обычно он контролирует себя за рулем, но сегодня то и дело обгоняет машины и едва не проносится на красный свет.

— Почему ты была там? Почему мне не сказала? — цедит Дэн сквозь зубы, бросая на меня гневный взгляд.

— Денис… — устало шепчу, как же надоел этот тотальный контроль. Я ощущаю себя птицей в золотой клетке, которая никогда не сможет расправить крыльев.

— Почему я должен узнавать о том, где ты через соцсети твоей дуры-подруги? — рычит Минаев. И тут меня словно ледяной водой обливают.

— Ты что… следишь за мной? — не верю в собственные мысли.

— Диана! — рявкает Денис. Вот сейчас он безумно напоминает отца: такой же холодный, желающий контролировать все, до мелочей. Неужели он всегда был таким тираном?

— Ты отслеживаешь соцсети Алины? Это уже перебор, не находишь? — я пытаюсь звучать увереннее, не поддаваться внутренней панике, хотя мне реально страшно. Страшно, что не смогу отстоять свободу, личное пространство, даже банально — выбор, что выкладывать в соцсети. Я не хочу так… я не хочу стать мамой.

— Ты должна была остаться дома! — скандирует он. — Какого лешего ты туда поперлась? Ноги раздвигать перед пацанами?

— Что? — с придыханием шепчу я. Не понимаю, когда мы успели стать такими? Я забитой мышкой, а он диспутом, пытающимся проломить меня.

— Ты должна была сказать мне, Диана!

Мы останавливаемся на красном сигнале светофора. По лобовому стеклу стекают мелкие капли осеннего дождя. Мои пальцы впиваются в край кардигана, а ладони потеют. Нащупав пуговицу, верчу ее из стороны в сторону, цепляю за выбившуюся нитку и тяну. Наблюдаю, как она стежок за стежком она освобождается. Глупая параллель, но я чувствую себя привязанной к Минаеву. И если раньше не задавалась подобным вопросом, то сейчас он пронзает меня и я невольно вздрагиваю от ответа, зародившегося в мыслях.

Я хочу выбрать себя.

— А больше ничего я тебе не должна? — впервые, пожалуй, за всю жизнь я срываюсь на эмоции. Отец подавлял их, заставлял склонять голову, а потом что-то произошло. Что-то напоминающее вихрь, поселилось в моем сердце, и именно это чувство сейчас протестует, рвется наружу.

— Как ты себя ведешь, Диана? Как ты со мной разговариваешь?

— А ты? — повышаю я голос. — Как ты себя ведешь, Денис? Я тебе не игрушка, понял? Я не безмолвная кукла! У меня есть свои желания! Своя жизнь, на которую я имею право!

Мы начинаем ехать дальше, но впереди несколько машин, поэтому движение выходит медленным. Минаев то и дело поглядывает на меня, словно размышляет, на какую кнопку нажать, чтобы я заткнулась.

— Ты — моя невеста, не забывай, — чуть мягче говорит он.

— Но не личная вещь. Я хочу, и буду делать то, что мне нравится. Это нормально! — пытаюсь донести до него простую истину.

— Ты — моя невеста, — в этот раз Денис цедит строго по слогам фразу. Он вкладывает в нее всю свою злость, силу, и мне кажется, будто этот человек словами душит меня. Я открываю рот, как рыбка, пытаясь наполнить грудь кислородом, но его катастрофически не хватает. Меня начинает потряхивать.

— Я не твоя собственность!

— Моя! — взрывается Дэн и бьет ладонью по рулю, когда мы останавливаемся перед перестраивающейся белой киа. — И ты будешь делать так, как я сказал!

Я не верю в то, что происходящее реально. Сразу вспоминаю наше знакомство, как Денис пытался ухаживать за мной. У него не было много денег, но на каждую нашу встречу он приносил разные маленькие подарки: то брелок, то светильник “звездное небо”, то книгу. Минаев был как все — абсолютно нормальным, хорошим парнем. Он никогда не требовал от меня отчитываться или брать трубку по первому гудку.

Как оказывается люди меняются…

К глазам подкатывают слезы, мне до ужаса обидно, за себя, за свою слабость, за то, что я вообще продолжаю ехать в этой машине и терпеть унижения от него. А потом вдруг понимаю — не хочу так дальше. Пуговица от кардигана оказывается в холодной, подрагивающей ладони, и я не могу отвести от нее взгляда. Она освободилась.

— Останови машину! — пускай я говорю тихо, зато в этот раз довольно требовательно.

— Чего? — Минаев спрашивает таким тоном, словно перед ним противная сороконожка.

— Останови машину, — продолжаю требовать.

— Закрой свой рот, пока мы окончательно не посрались, — дается мне ответ.

В мыслях проскакивает “не остановит он машину”, тогда я нажимаю на кнопку “снять замок” и дергаю ручку. Дверь моментально открывается, прямо на ходу, в потоке автомобилей.

— Ты спятила? — орет бешено Денис.

— Я сказала — останови! — та девушка, которая сейчас пытается выйти на улицу — не Диана. Вернее, она — это я в детстве, она — бунтарка, и никогда не даст себя в обиду. Мы с ней так давно не пересекались.

— Орлова, твою мать!

— Отлично! Тогда выхожу так! — я снова открываю дверь, и в этот раз Денису приходится подчиниться. Его Тойота останавливается, позади недовольно сигналят другие водители, да только мне наплевать. Я стремительно покидаю салон с шумом, закрыв за собой дверь.

Мелкие капли дождя попадают под одежду и на волосы, дует прохладный осенний ветер, небо окончательно заволокли тучи. Я перебегаю через дорогу, боясь, что на этом наш разговор не закончится. Денис может припарковаться и помчаться следом, мне сложно предсказать, что ожидать от него.

Однако уже спустя десять минут, когда я оказываюсь напротив станции метро, все-таки решаю оглянуться. Никого… Он не пошел за мной, как бы сделал любой мужчина, которому не безразлична его женщина. Он не звонит мне, в надежде, узнать, где и заставить вернуться. Ничего… Ровным счетом ничего, что означало бы хоть какие-то положительные чувства.

Да и у меня, по правде, тоже от этого не екает и не печет. Скорее даже хорошо, что Дениса нет нигде поблизости. Я даже рада. Дышать легче, и холод уже не кажется таким противным. С меня будто сняли оковы, и теперь идти проще.

Я скрещиваю руки на груди и решаю, что домой не пойду — погуляю. Через дорогу как раз парк, где стоит колесо обозрения. Не самый плохой вариант, чтобы переждать дождик. Однако только мне стоит подойти к дороге, как мимо проскакивает машина Матвея. Я успеваю заметить его хмурое выражение лица и рядом Кристину, с который они вроде расстались.

Наверное, в другой раз позвонила бы брату, справилась о делах, но сегодня мне самой не помешает компания заботливого друга, только Алине почему-то звонить не хочется. Да и вряд ли она приедет, сегодня у ее Ахматова день рождения, они поехали в клуб. Любовь к парню парой важнее горя подруги.

Одиноким-волком я бреду вдоль улочки, оказываясь в парке. А там уже сажусь на лавку, пытаюсь предаться разным мыслям, думать мне есть о чем. В какой-то момент мне хочется расплакаться, потому что настолько одиноко, аж тошно. И именно когда я ощущаю, как глаза медленно наполняются слезами-безысходности, вижу мужскую обувь. Поднимаю голову и не могу поверить: реальность это или я упала в обморок.

— Кирилл… — шепчу, разглядывая парня, который держит в руке облако сахарной ваты на палочке.

— Ну привет, Орлова, — отвечает он.