Дипмиссия

Глава 15 Дипломатия контрабанды

Приятно ощущать себя тёртым калачом, пуганым карасём и неловленным лососем, в общем, старожилом манильского порта, знатоком грузового района, облазившего все потаённые уголки этого сложного речного хозяйства. Поначалу мне пришлось поплутать меж проездов и тупиков, отыскивая не публичный, скажем так, проезд к причалу «Керкиры», затем вместе с боцманом смотаться в поисках шефа на противоположный конец порта.

После дипломатического общения Селезнёвой с опасным человеком по имени Скуфас Панайотис tête-à-tête и вручения ему «верительных грамот» я оставил на судне начальницу с телохранителем, а сам опять погнал «Ниву» в дальний конец порта. Там стоит знакомый нам единственный кран-лифт, без помощи которого внедорожник на палубу «Керкиры» не загрузить.

Мало того, сразу после определения порядка погрузки и резервирования места, капитан гангстеров любезно попросил меня свозить его «в пару-тройку мест», потому что его водитель куда-то уехал с поручением, а личная «феррари» стоит на приколе в ожидании прибытия какого-то уникального специалиста. Который, кстати, мог уже и появиться. Этот адрес, как вы понимаете, диктовать мне не требовалось.

В облике Скуфоса нет ровным счётом ничего от песенного текста Эдуарда Багрицкого, где «По рыбам, по звездам проносит шаланду: три грека в Одессу везут контрабанду». Невысокий, худощавый брюнет с короткими седыми волосами, тонким греческим носом и живыми умными глазами без видимой угрозы.

Разговаривает обычно, без особого изюма, хотя словарный запас чувствуется. Панайотис меньше всего похож на человека, хоть единожды преступившего закон. Однако за время короткой поездки Скуфос успел мимолётно или чуть дольше пообщаться со многими людьми, и я видел, как он умеет резко перемениться в лице.

В этот момент все, кому он что-либо предъявлял или же просто жёстко напоминал, застывали, вспоминая о месте, куда попадают преступившие уже его законы люди, и которое считается в разы худшим, чем сама преисподняя. Так работает репутация, и подделать её невозможно, как невозможно подделать знания или опыт.

Такие люди никогда не угрожают непосредственным применением силы здесь и сейчас, равно как и не озвучивают другие угрозы, однако сама интонация их голоса, равно как и репутация, располагают к быстрому пониманию собеседниками обозначенных проблем и готовности их устранять.

Держу пари, у него имеется диплом «вышки», допускаю, что весьма престижной, вплоть до «Кирпичиков», шести английских университетов из красного кирпича, или Лиги Плюща. Видали мы уже одного видного математика с дриллингом в руках против тучи папуасов.

Одет Панайотис неброско, но стильно: так любимые южанами бежевые чиносы, светлые пенни-лоферы, серая рубашка-поло с крокодильчиком, тонкие наручные часы. Единственная статусная вещь, которую он демонстрирует — открытого типа поясная кобура с пистолетом Glock 17, единственным из австрийского семейства, который я могу отличить сразу, потому что только его и держал в руках. Как известно, Смотрящие не предоставляют людям современное оружие, за исключением известных только Операторам каналов неких особых случаев. Такие пистолеты попадают на Платформу, чаще всего, вместе с владельцами, а это очень редкая ситуация.

Наконец поездка подошла к концу, в улочке неподалеку от залитой щедрым манильским солнцем центральной площади капитан забрал у каких-то почтительных молодых людей с револьверами самый настоящий кэшбокс, сейф-чемодан чёрного цвета, сбросил с лица маску гангстера-интернационалиста и уже в машине сказал:

— Земные дела закончены, возвращаемся к более приятным, речным. Едем в порт, Максим, скоро отход… Скажите, вы или ваши партнёры играете в шахматы?

Судя по размеру кэшбокса, проводы шефа прошли без багов. Хорошие у них проводы. И хорошие тут бандиты. Когда ты с «верительными грамотами».

Теплоход «Керкира» представляет собой небольшой грузопассажирский паром, сконструированный для стран Южной Америки. Это мелкосидящий тримаран с арочной надстройкой по центру. Наверху ходовой мостик, внизу сквозной проезд через надстройку от носовой аппарели к кормовой. Корпус сварен из стали спокойной плавки, надстройка из дюрали. Длина двадцать пять метров, ширина семь-восемь. Есть грузовая лебёдка и кран на 300 кг.

Силовая установка — два надёжных дизеля MAN по триста лошадок на каждого. По течению «Керкира» идёт на одном двигателе. Впрочем, судно может так же экономично идти и против течения, потому что полной загрузки у команды не бывает. На палубе лежат всё те же мешки и тюки, такое впечатление, что мы с перегрузкой везём их от самого Базеля. На пароме может разместиться пяток машин, подобных «Ниве», или пара грузовиков. Но других машин нет.

Пассажирские места на палубе конструктивно расположены вдоль бортов, но почти все сиденья демонтированы. Теплоход этот гораздо шустрее старушки «Савойи», впрочем, как и всех остальных пароходов, один из матросов обмолвился, что вверх они без особого напряжения идут на скорости 20 км/час.

Экипаж «Керкиры» невелик. Старшего помощника на судне вообще нет, как и боцмана или штурмана. Есть вахтенный и палубный матросы, да механик-моторист. Последний всегда в больших противошумовых наушниках, имя его так и не всплыло, живёт около дизелей — в «машине», видели его один раз при отплытии. Этот невзрачный тип с недовольным видом что-то через силу проскрипел в ответ на приветствие, не снимая с лысой головы оранжевые нашлёпки наушников, и тут же скрылся за железной дверью.

Пулемётной турели я на борту не обнаружил, чему немало удивился. Какой бы ты не был видный мафиозо, огневая мощь на таком судне обязана быть, ибо брони на шкуре гангстеров господь при создании не предусмотрел.

Как только теплоход отвалил от причала, попрощавшись с городом традиционным гудком, Скуфос Панайотис пригласил нас в рубку.

— Господа русские, для начала я должен спросить, какое оружие имеется в экспедиции, и зафиксировать это в журнале. Второе — найдутся ли среди вас те, кто готов участвовать с оружием в руках в обороне судна и обеспечении общей безопасности в случае возникновения чрезвычайной ситуации?

Ожидаемая ситуация.

Я уже предупредил начальницу и adottato, что мы не скрываем цели поездки — Турция, слишком много не врём и показываем капитану всё оружие, за исключением дерринджеров, их светить вообще не нужно.

Мы с Дино понимающе переглянулись и дружно закивали в ответ — дело, в общем-то, уже привычное. Для маленького экипажа «Керкиры», судя висящему на стене шикарному пистолету Mauser C96 с пристёгнутой деревянной кобурой, «глоку» рядом с ним и стоящей в углу рубки американской самозарядной винтовки M1 Garand, тоже. Да уж, у бандитов с делом организации обороны всё в порядке! Не то, что у гражданских.

— Мы согласны, подобный опыт, увы, в ходе экспедиции уже накоплен. Ну а даме в таких делах участвовать не следует, — за всех ответил я, решив больше никому не врать про «свадебное путешествие имбецилов», решивших какого-то чёрта забраться в неведомые самому Господу края.

Скуфос обрадовался.

— Вижу я, старина Герески не зря за вас поручился! Тогда попрошу расписаться о согласии вот в этих графах… Хорошо. В случае огневого контакта каждый из вас получит по три золотых монеты вне зависимости от степени успешности отпора.

— Если будем живы… — пробухтел Дино и отвернулся. Но Екатерина дёрнула его за рукав.

— Верно, мой мальчик, верно… — как-то беспечно отозвался капитан. — Но если после боя получим трофеи, то они будут справедливо поделены среди тех, кто держал оружие в руках.

Это правильно, тут уж или дудочка или кувшинчик, вспомнил я старую детскую сказку, а заодно и боязливых китайцев, вместо трофеев получивших презрение и плевок в спину. Хотите легкую работу и одновременно легких денег? Не хитрите. По факту вы получите или то, или другое.

— У вас весьма интересный револьвер, — заметил капитан, опять обращаясь к Дино. — Такой я вижу всего второй раз. Разрешите посмотреть?

Парень пожал плечами и протянул оружие.

— Да, я не ошибся… Откуда он у вас? — Панайотис тщательно осматривал револьвер, глянув, в том числе, и на серийный номер.

— Приобретён в оружейной лавке Манилы, — ответил Дино, уже начиная удивляться.

— Странно, странно… — Панайотис бросил взгляд на «маузер», о чём-то задумался, а потом неожиданно добавил:

— Дино, у меня есть предложение, которое может показаться вам интересным! Господа, побудьте здесь минутку, мне нужно заглянуть в свою каюту…

Воспользовавшись паузой, мы закрутили головами, изучая необычную рубку речного парома, отлично оснащённую современными средствами навигации и связи, и с одобрительными комментариями оценивали открывающиеся с высоты виды на реку.

Вернувшись, капитан положил рядом с пультом управления кожаную кобуру и вытащил из неё пистолет легко узнаваемых форм.

— Скорее всего, мужчины знают, что это такое, поэтому я только напомню… — тактично и несколько издалека начал Скуфос, — Легендарный германский Luger P08 или Luger Parabellum — самозарядный пистолет Георга Люгера под специально созданный для него патрон 9×19 мм. Образец немецкой инженерной науки высочайшего уровня. Высокая точность, удобная рукоять, лёгкий спуск. И достаточная мощность для ближней дистанции… Мне его в своё время привезли из Берлина.

Скуфос перевел дыхание, приподнял с поля тяжёлый пластиковый пакет.

— В придачу даю два запасных магазина и более полутора сотен патронов в пачках, точно не считал. Этого хватит, чтобы освоить пистолет. Пострелять можно будет прямо с палубы по проплывающим веткам, я всё покажу и подскажу… Мне остаётся лишь добавить любимую фразу торговцев с рынка Макати: «Состояние нового, без следов износа, всё работает»… Вы уже поняли, мой юный друг, что я предлагаю вам обмен?

От неожиданности Дино ничего не смог ему ответить, он лишь растерянно уставился на меня, ожидая от падре спасительной подсказки.

Я настолько энергично закивал головой, что голова закружилась.

Они ударили по рукам, после чего пистолеты перешли из рук в руки. Сынуля тут же решительно расстегнул поясной ремень, стянул свою кобуру и повесил новую.

— Сейчас принесу патроны… — наконец вымолвил он.

— Пострелять, конечно, не дашь? — безнадежно поинтересовался я с фальшивой надеждой в голосе, чтобы поддержать пацана.

— Сперва из ружья научись стрелять!

— Вы приняли правильное решение, в настоящем деле «люгер» гораздо эффективнее! Ну, а мне этот револьвер дорог, как память! — крикнул вслед капитан, широко улыбнувшись.

После этих слов Дино умчался, а Скуфос тут же обратился ко мне.

— Итальянец? — осведомился он.

— Наполовину славянин.

— Что ж, ему можно только позавидовать. Опасный коктейль! Ладно, давайте закончим вводную часть… Режим на судне очень простой. Вы не сможете попасть в места, в которые не следует попадать, потому что все они здесь, на палубе рубки. Гальюн заметен даже отсюда, не перепутаете, а дверь с левой стороны ведёт в маленькую кают-компанию и на камбуз. Еду обычно готовят матросы, но я буду благодарен, если на время рейса этим частично займётесь вы. И не во имя справедливости или в счёт оплаты! Признаюсь, хочется разнообразия, стряпня экипажа надела даже самим «поварам».

— С удовольствием возьмусь за дело! — пообещала Екатерина. — Дино мне поможет.

— Отличный вариант, я уже жду с нетерпением! Итак, о режиме… В машинное отделение вы в принципе не попадёте, наш механик скорее выбросится за борт, чем пустит в свои чертоги постороннего. Сам его боюсь.

— Ну, а мы тем более, — откликнулся я.

Попросить, в свою очередь, разрешения повертеть в руках «маузер»? Давно хотел подержать эту штуку в руках. Не попросил, что-то меня остановило.

— Из приятного: на борту «Керкиры» имеется душ, он оборудован в арке, и вы можете пользоваться им в любое время. Из неприятного, есть и такое: на борту всего две двухместные каюты, но в одной располагаются матросы. Как вариант, я могу предложить посменный…

— Не напрягайтесь, я буду спать в салоне «Нивы»! — решительно объявил только что вернувшийся Дино, заставив всех обернуться.

— А что? Там вполне удобно, пока не вымахал под два метра ростом… Заодно подежурю ночью, так даже интересней. В общем, я пошёл раскладывать сиденья.

Он с независимым видом человека, самостоятельно принимающего все решения, удалился, а капитан одобрительно покачал головой.

— Очень перспективный молодой человек… Очень, — уже с совсем другой, какой-то задумчивой интонацией тихо произнёс Панайотис, и эти слова меня изрядно насторожили.

Такой волчара быстро может задурить парню голову — работа с кадрами, так это называется. Надолго оставлять их вместе нельзя.

Надо бы предупредить сынулю, чтобы не изливал перед ним душу.

Опять Екатерина Матвеевна решила проблему досуга раньше всех — вытащила из багажника мольберт на выдвижном штативе, долго искала подходящее местечко, и наконец-то, устроилась. Не забыв, конечно, надеть творческую униформу.

И тут же капитан нацепил на голову парадную фуражку, а матросы начали ходить по своим матросским делам медленнее, с важным видом и характерной раскачкой ветеранов флота, чего раньше не наблюдалось. И даже «Керкира» подобралась, пошла ровней и бодрей. Хотя куда уж бодрей! Под двумя водомётами гангстерский тримаран с малой осадкой прёт против течения так, как ни одно настоящее судно на реке!

Каким-то образом, заметив перемены в атмосфере на судне, из дверей вылез моторист. Оценив ситуацию, он в очередной раз что-то проскрипел и скрылся в чреве машины.

…Недолго матросики шастали мимо художественного процесса. Вскоре парни уже стояли возле художницы, а та им что-то коротко говорила, но больше слушала, то и дело поддакивая. Когда же я решил подойти, она тут сделала знак глазами: не спугни!

Понятно. Скоро Екатерина Матвеевна умело и незаметно выудит у них что-нибудь о тайных делишках экипажа, чтобы когда-нибудь учитывать это в своих планах. Прислушался: матросы заливались соловьями, вот кто будет ей на камбузе помогать. Ох, ребятки, Скуфос, как пить дать, задаст вам ремня!

Из громкоговорителей громкой связи лилась мелодия битловской песни:

Десмонд на базаре грузчиком пахал

Молли же певичкою была

Десмонд ей сказал: «Я на тебя запал»

И Молли сразу парню руку подала.

Об-ла-ди об-ла-да, наша жизнь — река!

Наша жизнь рекой течёт!

Селезнева закончила трудиться над картиной и ушла на камбуз, откуда вскоре начали доноситься первые ароматы. Дино, быстро устав ей помогать, отпросился «повторить задание по физике» в «Ниву», где до сих пор лежит плашмя, слушая музыку. И не факт, что с учебником в руках.

Учебниками мы разжились в Шанхае, получив ценное наследство уехавшего в университет племянника консула. В моей зоне ответственности физмат и химия, а Селезнёва отвечает за русский язык с литературой, биологию, краеведение и культуроведение.

Проинспектировав всех, я вышел на палубу, постоял, подставляя лицо ветру с брызгами воды, посмотрел на сходящиеся в перспективе берега, затем прошел на нос. Ландшафт поменялся как-то неожиданно, резко, словно по земле была прочерчена невидимая разделительная линия. Вроде бы только что по берегам стояли рощицы и отдельные невысокие деревья, и вдруг — пустыня! Самая настоящая, с жёлтым песком и барханами. Лишь две яркие каймы зелени тянутся вдоль берегов возле уреза воды.

Поначалу было даже интересно, но уже через десять километров пути картинка надоела — глазу не за что зацепиться.

Одновременно со сменой природного ландшафта исчезли и всякие признаки цивилизации. Выше Манилы по течению на том же берегу расположена парочка деревень, а вот дальше — лишь хлипкие на вид домишки промысловиков, которые я по привычке называю избами. С началом участка пустыни, который тянется к востоку более чем на сотню километров, избы с берегов словно жарким самумом сдуло. Ни единой! Не заходят сюда люди, не уютно им здесь.

Песня закончилось, в динамиках послышали два громких щелчка. Я поднял голову и посмотрел на рубку, Скуфос Панайотис призывно махал рукой.

Хм-м… Капитан тоже не жалует пустоши, что сухопутные, что речные. Скука в пути — обычное состояние в любом дальнем плавании, ведь природа-матушка никого постоянно развлекать видами не собирается. Сами-сами, товарищи. Давайте как в песенке: «And if you want some fun — take Obladiblada». В прохладе рубки я сразу размяк, присев на предложенный стул. И поинтересовался:

— Похоже, кроме вас среди этой безжизненной пустыни никого не бывает, я пока не увидел на реке ни единой лодчонки.

— Почти так Макс. Хотя некоторые всё-таки здесь бывают, а кое-кто изредка плавает в Канберру, — охотно поддержал беседу капитан. — Но пустыня здесь ни при чём. Всё дело в ресурсе, который может предоставить людям конкретное место. В этих песках близ берегов нет ничего, что нельзя было бы найти рядом с городом.

— Шанхай ловит рыбу в районе впадения Ганга, — подтвердил я.

— А жители Манилы ставят сети на горной речке Пасигу, она впадает в Ганг восточнее города, — подхватил Скуфос. — Городской совет давно запретил ставить на её берегах жильё и организовывать любой бизнес, поэтому вода в ней идеально чистая… Да и много ли рыбы нужно для такого населения?

— А как же деревни?

— Национальные особенности, это раз, — Панайотис начал разгибать пальцы в счёте. — Непримиримость с любой властью, свободолюбие, сектантство или другие религиозные факторы, наконец, нездоровые преступные склонности, вплоть до психических отклонений, как у некоторых островитян!

Необычно было слышать из уст матёрого мафиозо рассуждения о преступных склонностях селян, но я, конечно же, благоразумно промолчал.

— Но и автономные сообщества учитывают конъюнктуру рынка. Рыбу ловят особенную, редкую, Или креветок. Собирают, выращивают или производят на продажу только то, что по тем или иным причинам не растёт на полях и не производится в Маниле. Создают уникальный или редкий ресурс.

«Чёрт возьми, а ты-то что делаешь на этой реке? Опиум и анаша?» — подумал я.

— Кроме того, нормальному освоению и развитию новых территорий мешает нехватка подходящего транспорта. Моя «Керкира» — единственное подобное судно на двух реках, способное доставлять большое количество груза с высокой скоростью. Но в открытое море я выйти не могу… — с видимым сожалением признался капитан, не забывая поглядывать на мониторы, где проплывали очерченные радаром и эхолотом берега и дно реки.

— «Керкире» недоступно даже каботажное плавание, морская волна не для тримарана… Была у властей Берна отличная посудина — малый морской сейнер, но они там, в замке, оказались полными идиотами, решив держать единственного шкипера на коротком поводке, вместо того, чтобы хорошо кормить и дать выгуляться. И что из этого вышло? Мой старый приятель Уле Маурер удрал вместе с красавцем «Клевером»!

— Подождите, а как же две самоходные баржи? Они способны перевезти железнодорожный состав! — решил поспорить я.

— Могли бы, — с поправкой согласился Скуфос, — имей на борту стоковые дизеля. — Но с кустарной паровой машиной у судна не будет ни скорости, ни надежности. Они же постоянно стоят на ремонтах! У «Савойи» ваш рейс был вторым, у Герески есть ещё три-четыре попытки… и опять поломка.

— Почему же тогда их вообще выпускают в рейсы, дают лицензию на перевозки?

— Это политика, Максим, — серьезно ответил Панайотис. — Даже если рейсы убыточны, нормальное государство будет их сохранять, дотировать, опасаясь потери авторитета и влияния на жизнь соседей… Сейчас процесс раздела сфер влияния ещё не так заметен, да и не всем понятен. Однако наступит время, когда численность анклавов начнёт расти взрывными темпами! Упустишь сегодня, потеряешь все завтрашние перспективы. Берн уже совершал политическую ошибку, пытаясь замкнуться, и повторять её селекты швейцарцев не собираются… В общем, пока что людям банально не на чём осваивать новые земли и искать новые ресурсы.

— Но как же тогда на Земле человечество осваивало новые регионы и целые материки? Без дизелей и скоростных судов? Уважаемый Скуфос, что-то тут не сходится.

— Сходится! — отмахнулся он. — Неторопливость любых странствий полностью компенсировалась достаточностью населения, его умелых рук и выносливых ног. Экспедицию легко могли отправить на край света лет на десять, выключив её состав из созидательного процесса. Погибли? Не страшно, отправляли следующих, и так до получения результата и полной ясности перспектив… Но ни одно из современных правительств ещё очень долго не будет иметь возможности поступать так же. Вот почему так важна оперативность и эффективность транспорта.

— Но есть же альтернативные решения, большие лодки и катера, такие, как надувные «зодиаки» в Шанхае, — возразил я.

— Ерунда! Это либо военные лодки морских котиков, либо дорогие игрушки немногочисленной золотой молодёжи — быстрые, вёрткие, но для дальних рейсов не приспособленные. Топлива они жрут, почти как моя «Керкира», но жрут слишком быстро.

— Я слышал, что у них грузоподъёмность две тонны.

— Вы считаете, что это много? Вычитайте вес экипажа со всем снаряжением, топливо в большом количестве, провиант… И что останется для коммерческого груза?

— Получается, что весь флот уже обнаружен, поделен и задействован?

— Не совсем так. Людям регулярно что-то подбрасывают. Вот только частенько подбрасывают негодное, неподходящее, что только доказывает внеземное происхождение Правителей.

— Боюсь, не совсем вас понял.

— Я приведу пример. Один непоседливый чудак не так давно обнаружил на побережье океана выброшенный на берег британский гоночный катер Ice Marine Bladerunner без следов пребывания на нём пассажиров. Скорее всего, посудину где-то сорвало с привязи, либо же хороший шторм взломал какой-то «водный» склад Повелителей. С большими сложностями и приключениями он доставил находку в Манилу. Начали разбираться…

— Вы видели этот катер?

— Конечно, на причале в первые дни полгорода зевак собиралось… Эта дурацкая ракета длиной почти в двенадцать метров умеет разгоняться до восьмидесяти узлов. Восьмидесяти, Макс, вы это слышите? — начал раздражаться Панайотис.

— Сухой вес чудовища — две с половиной тонны, минимальный вариант двигателей от производителя — два шестицилиндровых подвесных мотора Mercury Verado, каждый мощностью в триста лошадиных сил. Это в полтора раза больше, чем у моей «Керкиры»! И расход бензина пятьдесят литров в час у каждого! Всё оборудование занимает больше половины корпуса, а грузового трюма практически нет! На баке всё оборудовано для безделья и пьянки человек пяти. В общем, абсолютно бесполезная лодка, которую людям подбросили вместо нормального теплохода!

— И что же с ней сделал владелец?

— А… Обычная история, — он беспечно махнул рукой. — Слышал, что хозяин выбросил все потроха, срезал почти всю палубу, поставил на дно крепкие грузовые пайолы и соорудил из гоночного глиссера обычную водоизмещающую лоханку со средненьким подвесным мотором… Где-то на притоках работает.

В беседе возникла пауза, но тут я вспомнил оброненные собеседником в начале разговора слова и снова взбаламутил атмосферу капитанской рубки:

— Господин Панайотис, вы сказали, что здесь кто-то живёт, я не ослышался?

Он ухмыльнулся и хитро, даже с гордостью, словно рассказывая об особо ценой достопримечательности, произнёс:

— Будет, будет вам одна странная деревенька, расположенная по правому берегу… Стоит на стрелке с какой-то речушкой.

— Что же в ней странного? — заинтересовался я.

— Её обитатели! Среди островитян тоже встречаются сущие дикари, но блага цивилизации они всё-таки любят. Эти же очень замкнуты, отгорожены и злы. Никого к себе не ждут и никогда в Маниле не показываются. Соответственно, и возле Бешеной деревеньки никто не останавливается, кому нужны дорожные неприятности? Мы даже не знаем, что это за народ!

— Вообще ни с кем не общаются?

— Изредка женщины племени приезжают в Канберру, выменивают там что-то по мелочи. Но и австралийцы о них ничего толком не могут сообщить. Да вы сами скоро их увидите!

Скуфос, отличный рассказчик, с готовностью отвечал на мои расспросы. Я же с большим интересом слушал его живописные повествования и словно переносился во времена далёкого енисейского детства, когда отец возвращался из тайги после очередного полевого сезона в ореоле отважного авантюриста, на свой страх и риск отправившегося на край света.

Нападения таёжных язычников, козни сумасшедших отшельников и беглых зэков, огромные лохматые медведи, взбесившиеся лоси, коварные росомахи и беспощадные волчьи стаи, непредсказуемые местные проводники, неведомые тунгусские и юкагирские духи, из верхних и нижних миров руководящие стихиями и поступками людей.

Сейчас те отцовские истории открывались для меня по-новому. Слушая прожжённого авантрюриста и капитана, я понимал, что папа многое не договаривал, утаивал детали и смягчал подробности. Приключения в диких краях Платформы-5 оказались куда более кровавыми и трагическими, чем его адаптированные рассказы прыщавому подростку.

А подросток мог лишь мечтать, но он и не думал всерьёз готовиться к тому, что когда-то и сам попадёт в такую среду, где первобытность и современность, воспоминания и реальность, личные истории и общие заблуждения соединились посреди затерянной в лесах и пустынях реки в ядерный коктейль. Где пласты материков, цивилизаций и национальностей вошли друг в друга случайным образом, собравшись на выделенном им Смотрящими пятачке Платформы-5.

Обед удался на славу.

Селезнёву все справедливо засыпали комплиментами, под серебряный дождь которых наивно попытался подлезть бессовестно шланговавший во время готовки Дино, за что получил приказ перемыть всю посуду.

После обильной трапезы и короткого отдыха для всех, кроме незадачливого мойщика, капитан приставил к штурвалу вахтенного матроса, подозвал к себе Дино и отправился вместе с пацаном к носовой аппарели выполнять обещанное — началась шумная и азартная охота из вновь обретённого пистолета на проплывающие мимо ветки и страшненького вида коряги.

К моему огромному удивлению, к стрелкам вскоре присоединилась пацифистка Екатерина Матвеевна, чему чёртов капитан-контрабандист только обрадовался. На скорую руку обучив большую часть дипкорпуса стрельбе из «люгера», Панайотис решил не жечь чужие патроны и притащил свой «глок» вместе с изрядным боезапасом. И началось… Никогда здешние безлюдные пески не слышали подобной канонады!

В какой-то момент мне, признаюсь, стало завидно, и я начал перетекать поближе к гоп-компании. Однако же напроситься на урок не решился, остановленный дурацкими мыслями типа «Не пристало тебе, орясине, с детворой в войнушку…».

— Максим, мне нужен точно такой же пистолет! — решительно заявила опасно возбуждённая Катя.

— Глок-17, — подсказал Дино.

— Да-да! Он легкий, из него удобно и совсем не страшно стрелять!

Кто ты такой, Горнаго, чтобы спорить с полномочным послом и своим прямым начальником?

— Будем искать… — озадаченно пробормотал я.

Какие же они переменчивые.

Тихий час, неспешное пробуждение, лёгкая разминка, приятное безделье, вкусный ужин. Похоже, жизнь удалась.

Жара спала, вода в реке потемнела и засеребрилась, пески пустыни покраснели, всё стало контрастней и ярче. Глаза мои уже научились замечать живое в узкой полосе зарослей: птиц, мышей, ящериц и змей.

Селезнёва сидела впереди, положив ноги на остывающий поручень борта, смотрела через тёмные очки в сторону и о чём-то думала.

— Вам здесь удобно сидеть, мадам? — мягко поинтересовался я.

Услышав голос за спиной, Екатерина инстинктивно подобрала ноги и обернулась.

В руке я держал металлический кувшин с белым вином и пластиковые стаканы.

— Разрешите?

Екатерина Матвеевна безнадёжно указала рукой на соседнее сиденье.

— Садись, Максим. Я уже в том возрасте, когда глупо отвергать мужчину, подошедшего к тебе с бокалом вина…

— Да будет тебе, Катя! Ты прекрасно выглядишь, каждый матрос это повторит!

Она отпила сразу половину и протянула стаканчик мне.

— Ах, Макс… Ты просто не знаешь, что руководящая должность способна состарить человека минимум в полтора раза. Да шут с ним… К чему привели твои размышления относительно личности и загадочных целей Скуфоса Панайотиса?

— Ни к чему толковому, — честно ответил я, подливая вино из кувшина в бокады обоим. — Ясен пень, поначалу у меня всё сводилось к банальное наркоте, хотя можно было бы и сразу сообразить, что дело тут вовсе не в дури.

— Вот и я прокололась, — призналась Селезнёва. — Но каков типаж! Гангстер, крёстный отец, известная всему региону зловещая репутация… А если хорошо подумать, то сколько нужно наркоты той же Маниле? Одного пакета хватит, чтобы весь город уснул вечным сном.

— Ну, не весь…

— В любом случае, ради такого груза не гоняют за сотни километров уникальное дорогущее судно с огромными возможностями, когда на всё про всё хватит и хорошего катера с двумя пассажирами.

— Уверен, что вокруг Манилы и без того достаточно плантаций, — добавил я.

— Как и вокруг Шанхая! — усмехнулась швейцарская русалка, сладко потягиваясь и заставляя меня думать отнюдь не о работе. — Причём все плантации раздаются по бандитской лицензии и со строгим учётом.

— Да-да, у бандосов вообще с порядком всё хорошо! — подтвердил я.

— Но скажи, Макс, что такого дефицитного можно привезти австралийцам из Манилы в двадцати семи джутовых мешках?

— Ты посчитала⁈

— Системный анализ, — кивнула Екатерина Матвеевна. — В общем, пока что ничего не понятно. Наблюдаем дальше.

Ночь вступила в свои права. Краски исчезли, берега скрылись во мраке, а впереди судна тянулся вдаль слегка изгибающийся влево чёрный канал.

— Знаешь, мне целый день хотелось увидеть на большом волнистом бархане силуэт верблюда… Не важно, бактриана или дромадера. А попадались только здоровенные смеющиеся ящерицы… Ой, ладно, пошли спать, Максим, наш Дино уже третий сон видит. Завтра будет новый день с новыми загадками.

В тесной двухместной каюте Селезнёва сразу закрепила за собой нижнее место.

— Я не собираюсь сверкать перед тобой голыми ляжками!

— Нет-нет! Это красивые ляжки красивой, но всё-таки начальницы! — парировал я, собираясь карабкаться наверх.— Корпоративная этика, дипломатическая мораль, и всё такое.

— Между прочим, мог бы и промолчать, — неожиданно надулась русалка. — Лезь, давай… И не храпи там.