Дипмиссия

Глава 5 Ускорение

— Костя Лунев, командир группы сталкеров, позывной «Кастет», это моё второе имя. Вот собственно и всё, — представился невысокий крепыш моих лет с ёжиком на голове.

— Не прибедняйся, скромник, — хмыкнул Демченко. — Сталкер высшей категории, таких орлов у нас до сих пор всего двое.

Сталкер, надо же! Живой! Вот уж кого я ни разу не возил.

Нет, я, конечно, наслышан об этих разведчиках фронтира, но пересекаться не доводилось. Слишком разные круги. Даже миры.

Я тоже представился, пожали лапы. Ого! Нормальная у него лапа. Не банально крепкая, каких немало, а словно из чугуна. Ожидать такое невозможно, с виду кисть маленькая. Непростой человек, тот ещё подарок вероятному противнику. Глаза умные, хитрые, острые, сам резкий и, в то же время, какой-то… перетекающий. Очень опасный мужчина, видал я таких.

Он ещё раз быстро прострелил меня глазами и повернулся к Сергею:

— Нахваливаешь… А я формально ещё целые сутки в отгулах.

Чувствую, нахваливает его Демченко вполне обоснованно. Матёрый волкодав, сразу видно.

Похож на таёжного человека с диких притоков Енисея, вышедшего из Золотой тайги после пары лет проживания в почти полном отрыве от цивилизации. А так же на молодых папаш-староверов, которые из-за обилия тяжёлой работы могут пальцами колёсные гайки на камазах откручивать.

Камуфло мультикамовское. Хоть и стиранное-перестиранное, но крутое и целое, ни заплатки, ни ниточки. Потому-то и крутое, что ноское. Кобура закрытая, какой там ствол, не видно. Страшный ножик на поясе не висит, он давно этим переболел, не хочет пугать в городе обывателей. Значит, есть хороший фолдер на кармане. Ну да, так и есть, «милитари».

Профессиональная радиостанция Yaesu FT-70DR, что висит на груди слева, работает и в цифре, и в аналоге. Рация автоматически распознаёт сигнал и моментально перевоходит из одного режима работы в другой. Сам к такой штукенции присматриваюсь, где бы ещё взять. Весят они всего ничего, а вот дают их Смотрящие крайне редко.

Во всём его облике чувствуется небрежный профессионализм, печать опыта.

— Нам с тобой, Максим, можно сказать, несказанно повезло, — улыбнулся Демченко. — Константин грел кости в семейном кругу на Кордоне, используя накопленные отгулы, дегустировал чай и ловил рыбу в Листвянке, а тем временем его напарника забрили в срочный рейд… В итоге группер любезно согласился на время составить тебе компанию. В общем, можно сказать, что мы выцарапали лучшего. И хорошо, что в мирные швейцарские края поедет он, а не Сомов.

Константин подумал, улыбнулся и с показной самонадеянностью подтвердил:

— В данном случае всё так и есть, повезло тебе, Макс. Если в цивилизацию, то лучше я, нежели Гоблин.

Я помотал головой.

— Что вы меня пугаете? Слышал я о Гоблине, он знаменитость. Что, такой страшный?

— Да не! — ещё шире улыбнулся Кастет. — Он не страшный, он ужасный.

— Тогда мне действительно повезло, — сдался я.

Мы стояли возле стола в небольшом служебном кабинете Демченко. Тесновато в помещении, но всё необходимое есть. Даже невозмутимая секретарша средних лет сидит в предбаннике, он же не последняя фигура, заместитель Сотникова, глава МИД. То есть, дока по вопросам специальным. В переводе с начальственно-служебного языка, заместитель по делам тихим, иногда весьма тёмным, спецназ интриг и разведки, кардинал и галантерейщик в одном лице.

— Садимся, ребята, — скомандовал он. — Что по сборам, Максим, как у тебя с делами?

— С утра был у Гонты. С ППС вроде нормально, охотник все же, пять стволов в Енисейске осталось. А вот с пистолетом пока не очень.

— Поправим, — уверенно пообещал Кастет, — прямо в дороге и поправим, проведём экспресс-курс.

Я кивнул и продолжил:

— После обеда ещё пострелял, получил оружие и БК, затем съездил на причал, кое-что уточнил у Коломийцева. Собирать мне нечего, весь шмот лежит в берлинской квартире и в автобусе.

— Машину дали?

— Я же автобусник, с нами не ссорятся.

— Понял, — Сергей повернулся к сталкеру. — А у тебя, Костя?

Тот мотнул головой куда-то за спину и небрежно бросил:

— Баул в логове, закинул и погнали.

— У сталкеров располага в стене возле ворот, там же и гараж, — пояснил для меня Демченко. — Кстати! Есть два варианта доставки вас в Берлин. Первый — вы прыгаете в сталкерскую «Шевроле-Ниву» и самостоятельно отправляетесь в Неметчину. Потом кто-нибудь отгонит её назад. Второй — ждёте дежурную «буханку», это ближе к вечеру. Как?

Не успел я открыть рот, как Кастет принял решение и ответил за обоих:

— Нет уж, пусть везут! Знаю я эти ваши «отгонят». Как в прошлый раз, да? Серёжа, ты ведь тогда тоже обещал, что всё будет чики-пики! Так отгонят, трахома, что потом два месяца машину чинить придётся.

Судя по всему, Лунев поклонник разговорного жанра. А что, это даже хорошо, не люблю скучных молчунов. Особенно в рейсе, уснешь с ними.

— Принимается, тогда у вас есть часа четыре. Можете отдыхать.

— Зачем отдыхать? — не согласился Кастет. — Мы лучше на полигон, до ближнего рубежа пройдёмся, ты не против, Максим? Покажу кое-что полезное, Гонта такому не научит, он у нас спортсмен-разрядник.

…Кастет в очередной раз посмотрел через здоровенную оптическую трубу в сторону мишеней, что-то буркнул себе под нос и сказал:

— Лады. Итак, продолжаем разбирать стрельбу по движущейся цели. Первый, более простой способ, — ловлю цели, мы разобрали и опробовали… Неплохо, кстати, чувствуется охотничий опыт. Но в случае с ППС на дальней дистанции более полезен второй способ — сопровождение цели. При умении это эффективней, можно быстро, плотно и непрерывно обстреливать цель. особенно если она групповая. Сложность сопровождения состоит в том, что стрелок берёт упреждение, не останавливая при этом поводку оружия, понял? Вот смотри. Ложись рядом. Чтобы стрелять с сопровождением, смещают не сам автомат или винтовку, а систему «стрелок-оружие». То есть, ствол ты смещаешь не движением рук, а всем телом сразу. Причём зафиксированным. Если будешь при этом двигать животом, талией или плечами, то оружие неизбежно начнет прыгать по вертикали. Поэтому чтобы подвинуть винтовку в ту или иную сторону по горизонтали, используется прием «движение сапога». Давай-давай! Обычная изготовка лёжа, курсант!

Я поёрзал и выполнил.

— Прицелился… Ноги плотно прижаты к земле! Не отрывай! А теперь носок правой ноги от себя, а носок левой ноги — к себе. Смотри, вот так! Раз! Раз! Автомат ходит справа-налево. Во-от… А если потянуть носок правой ноги к себе, а левой от себя, то оружие сместится слева-направо, ничего хитрого. Движение будет плавным и ровным, без рывков и качаний. Так же ступнями работают при переносе огня с одной цели на другую и при стрельбе по быстро возникающим целям. Ну, у нас тут таких умных мишеней нет, Гонта ведь всё больше в подвале сидит… Так что ты представь, что эти мишени двигаются или поднимаются. Это тоже полезно. Представил?

— Представил!

— Огонь!

— Тра-тататататата!

— Куда⁈ Отсечками давай, как учил! Короткими!

— Тра-тататататата!

— Трахома, Макс, не сучи ногами, не на танцах! Огонь!

— Тра-татата! Тра-тата!

— Молодец! Не сучи! Ноги думать не должны! Не давай им думать!

— Пустой!

— Перезарядка! Огонь!

— Тра-тататататата!

— Трахома! Короткими!

Толком пострелять из пистолета у меня опять не получилось, не везёт шпионскому «вальтеру».

Пш-ш… Кастет тут же вывел звук рации на груди погромче.

Пш-ш…

— «Контур» вызывает «Кастета». Срочно.

Ёлки, опять срочно.

— На связи.

— Вы где?

— На полигоне, ближний рубеж.

— Костя, заканчивайте милитаризм. «Буханка» неожиданно освободилась раньше, вы уезжаете через час. Демченко ждёт.

Сталкер значительно посмотрел на меня, присвистнул и поднял большой палец.

— Всё понятно, заканчиваем.

М-да, череда событий заметно ускоряется. И это очень хорошо. Брошюры один чёрт надо брать с собой, а стрелковку Лунев отработает со мной ничуть не хуже Гонты. Даже лучше, он живёт в непрерывной практике.

На центральной площади почему-то не я, а Кастет вспомнил о важном.

— Надо зайти к Гонте, пополнить боекомплект.

— Я с тобой?

— Не надо. А то ещё начнёт включать школьного военрука…

Ждать комсталка пришлось не более десяти минут.

— Сумку открывай, — деловито приказал Костя и быстро побросал пачки в сразу потяжелевшую «куликовку». После чего он протянул мне два новеньких магазина для «вальтера». Уже полные.

— Держи! А то ишь, снабдил на дорожку, у этого карапета и так всего семь штук патронов в магазине. Четыре магаза уже кое-что.

Хорошо, что я не пошёл с ним в царство подземного короля, Гонта точно уперся бы. Учись, студент дипломатических курсов рабочей молодёжи!

Последний инструктаж у Демченко длился недолго и закончился он такими словами:

— Из соображений секретности имя своего начальника и куратора ты узнаешь непосредственно в Базеле. Не волнуйся, это хороший человек.

А через полчаса мы уже тряслись в старом-добром, но почти новом по году выпуска ульяновском микроавтобусе. Хотя дорога на север хорошая, не то, что трасса на Абебу. Почти все участки выровнены грейдером, везде знаки, километровые столбы. Цивилизация, избаловались столичные.

Водитель набрал приличную скорость.

— Костя, ты с Берлином знаком?

— Хе-хе! Мы с Эрихом Вайнертом из немецкой группы ваш несчастный замок чуть на кирпичи не разобрали, когда шерстили подземелья. Только Ульф Курцбах и помешал, бургомистр…

— Нашли что-нибудь?

— Не-а. Чего только не делали! Пробивали стены и своды промышленными тепловизорами и ультразвуком, я даже шамана изображал, под зусульский бубнёж массив слушал.

— Повезло Берлину.

Сталкер зевнул. Не успели мы подъехать к остановке в Дровянке, как я крепко уснул у окна, успев подумать: «Хорошо, что мы приедем не слишком поздно».

Берлин поздним вечером — сильное впечатление. Этот замок меньше площадью, чем Россия, но на местности заметней, с определённых ракурсов вообще кажется, что он взлетает над высокоствольной матерой тайгой, которую сами берлинцы порой называют Junge Welt, в значении «непролазные дебри». Готика, конечно… Может, её и придумали для создания такого эффекта.

«Буханка» остановилась в сумраке возле стены, а над ней нависли стены и остроконечные башни огромной крепости.

По обе стороны от ворот с действующим подъёмным мостом горели четыре масляных светильника, почти не заметные на контрасте с ярким светом автомобильных фар. Огонь был в паре бойниц и на стене под грибком, откуда на нас лениво глянул часовой с маузеровским карабином. Впечатляющая стена, и ров глубокий. На каждой из башен под верхней площадкой есть небольшие казематы с бойницами — там стоят старинные пушки. Говорят, что чем дальше к северу расположены города, тем солидней цитадели. Не знаю, хорошо бы у китайцев побывать, оценить самому. Берн да, под это правило попадает. А в разгильдяйском Шанхае не стена, а забор деревенский, позор какой-то.

Ну, здорово, немецко-русский Нью-Берлин, вторая столица Русского Союза! Люблю я сюда раз за разом возвращаться под вечер, погружаться в это непередаваемое ощущение спокойствия, когда ты после долгого пути, накрутив баранку до одури, вдруг оказываешься в зоне благоденствия. Морщины на лице расправляются, уже не так ноют натруженные руки…

Ты в безопасности. Оценить это в полной мере могут только вечные странники, короли ночных дорог, наездники боевых автобусов дальнего следования.

Закрылись тяжёлые ворота из чернёного дуба, заскрипел на цепях подъёмный мост, медленно опустилась кованая решётка. Пограничье, всё-таки.

Протиснувшись вслед за остальными пассажирами в низкую дверь «буханки», я пару раз получил тычки в спину от какой-то нетерпеливой тётки, спрыгнул и оказался на главной площади. Отсюда Константин пошёл в расположение своих коллег из германской группы сталкеров, а я домой.

Почти сразу за воротами, вслед за двумя попутчиками повернул направо и неторопливо пошёл по одному из очень тесных, по сравнениями с Линиями Замка Россия, городскому переулку. Зато здесь их несколько.

Мимо медленно проплывали латунные дверные ручки, массивные кольца-колотушки, вывески лавок и заведений, таблички с номерами домов — и всё равно хрен в них разберёшься, — старые потрескавшиеся рамы и новенькие стёкла окон первого этажа, на которых нет шторок. Горожане либо жалюзи опускают, либо прикрывают окно горшками с геранью.

Страшновато, честно говоря, заглядывать за стекло, вайб здесь особый, колдовской. Да что там окна… Того и гляди, из-за угла появится размытая тень средневекового городского привидения, по легенде они тут водятся. Да-да! Самая опасная и эффектная — коварная Берлинская Марта, спаси господи… Мне иногда кажется, что пару раз что-то такое видел в переулках.

Шёл я не к площади Ратуши, и не по Унтер-ден-Линден в сторону модного ночного клуба «U-Bahn», где спуск в огромной второй зал оформлен в стиле метрополитена, со знаками, объявлениями и граффити.

Моя шоферская находится в самом дальнем и не престижном углу крепости. Но тема подземки и там присутствует.

Живу я на втором этаже красивого здания из красного клинкерного кирпича, представляющего собой потрясающе цельный фрагмент Deutsche Post Filiale Am Bahnhof, почтамта железной дороги 1930 года постройки. Как рассказал мне в таверне один местный краевед, весь Берлин и состоит из архитектурных фрагментов немецких земель, городов и местечек. Здесь Мекленбург-Передняя Померания, тут Баден-Вюртенберг и Северный Рейн-Вестфалия. Вот вам Бремен, а вот Гессен. А тут вообще русский град Калининград, причём здесь Пруссия?

У моего дома на углу сохранились барельефы эпохи Веймарской республики и имитация циферблатов двух часов, выполненная особой укладкой кирпича, большие окна с витражами. В широкой сводчатой арке безуспешно пытается притаиться дверь с резным изображением медведя. Там работает пекарня, которая дразнит горожан и особенно меня волшебными ароматами свежих багетов, штруделей и бременского клабена.

Зайти, что ли? Нет, сначала вещи заброшу.

Слева от арки есть неприметная дверь, это вход, путь по лестнице к родному дому.

Над аркой нависает сильно выступающий треугольный эркер со старинными оконными рамами. Я до сих пор жалею, что в моей келье такого нет. Если бы через эту арку проходили рельсы, по которым то и дело проезжает состав метровагонов, то у соседа было бы идеальное место, чтобы сбросить тело Артура Кадогена Уэста.

Уже лёжа в холодной постели, я слышал, что город-замок ещё не спит, это вам не Посад. Но и не шумит. Вот по булыжной мостовой тяжело протопали две пары сапог, звякнул ручной сигнал велосипедиста, которого сейчас польют сверху святой водичкой. Так его, остолопа, нечего звякать под окнами в ночном городе! Кто-то вскрикнул, и не поймёшь, игриво или от испуга.

«Ты же хотел в пекарню зайти, лентяй!»

«Сухарь на тарелке лежит?»

«Лежит»

«Хорошо»

С утра надо будет скинуть комендантше ключи, чтобы присматривала за хатой. Или в аренду сдала за долю малую. Всё, не могу, пошло оно всё к чёрту…

Спать.

Раннее утро, только рассвело. Ещё спать бы да спать, но расписание жёсткое, иначе в Базель приеду ночью, а это ни к чему.

Автобус ждал меня в автопарке, вся техника стоит только здесь, у немцев порядок во всём. Часть транспорта хранится в отдельных закрытых боксах, где, наверное, когда-то располагались конюшни, а по соседству работают большие автомастерские. Те машины, что находятся в оперативных разъездах, отдыхают на частично открытой стоянке под удачно сконструированной крышей, куда не залетает косой таёжный дождь.

Площадка разделена невысоким металлическим штакетником на две части. Справа — места для гостевой техники, слева для местной. Её немного. Важный бортовой «Опель Блитц» тёмно-серого цвета, два мотоцикла «Цундап», из которых один с коляской, ВАЗ-2106 белого цвета и внедорожник с наглухо застёгнутой откидной брезентовой крышей. Это «кюбельваген» — Kübelsitzwagen, 82-й «фольксваген», раритет, колоритная машина. Вся автотехника, кроме «жигулёнка», защитного цвета, неброская. В общем, сплошная германская военщина.

На этом фоне мой «пазик» выделялся, как новогодний мандарин на куче грязной брюквы.

Ну что, сталкер высшей категории Лунёв, настало время и нам кое-что тебе рассказать да показать? Я дружески похлопал ладонью по водительской двери.

Даже обычный, классический, хорошо всем знакомый «пазик» модели 3205 довольно уверенно чувствует себя на сухих грунтовках. Собственно, автобус этот когда-то и сконструировали для использования на пригородных и районных дорогах, соединяющих города, ПГТ и сёла, и далеко не всегда закатанных в асфальт.

Однако в линейке Павловского автобусного завода существует и по-настоящему экстремальная версия «пазика», рассчитанная на езду по реальному бездорожью.

— Знакомься, Костя, мой сухопутный крейсер — ПАЗ-3206.

Быстро отвыкая в полях от вида такой техники, сталкер с нескрываемым любопытством знакомился с необычным автобусом — прошёлся вдоль кузова, тронул рукой чёрный молдинг, постучал костяшками пальцев по крышкам бокового отсека и безуспешно потянул ручку задней двери.

— Жёлтенький какой, как утёнок!

— Это же школьный автобус, «Желтопузик», специальный окрас, — пояснил я.

— Точно! Забыл совсем.

— По сути, это автобус-внедорожник. Подключаемый полный привод с межколесными блокировками, «раздатка» с понижающей передачей и лифтованный кузов. И всё это уже с завода при сохранении несущей конструкции. К слову, прямых аналогов среди серийного импорта у него просто нет.

— Впечатляет. Движок ещё тот?

— Верно, Костя. А что? Пожалуй, это один из самых долго живущих в мире двигателей, бензиновая «восьмерка» Заволжского моторного завода! Ты знаешь, что его начали разрабатывать на несколько лет раньше, чем Гагарин в космос полетел?

— Да ладно…

— А в 1967-м уже начали ставить на «пазики» серийно. Прикинь, вплоть до последнего времени он выпускается в карбюраторном исполнении!

— Сложно поверить, — покачал серым ёжиком сталкер.

— Конечно, движок доводили до Евро-2, потом Евро-3, сунулись было ещё выше, но откатились. Последовательно прикручивали электронную систему управления карбюратором, систему рециркуляции отработавших газов и нейтрализатор… В общем, в этой модификации развивает 122 л. с. мощности при 4,67 литрах рабочего объема.

— Есть в нашей технике вечное, есть, — улыбнулся Лунёв.

Второй раз ему пришлось удивиться, посмотрев на коробку передач:

— До сих пор четырёхступенчатая⁈

— Ага, — спокойно подтвердил я.

Действительно, раритет до сей поры в строю.

— Однако, Костя, своеобразный техпрогресс и его не обошел стороной. Если на ГАЗ-53А «синхроны» стояли только на третьей и четвертой передачах, то здесь от них отказались вообще!

— Да не может быть! — изумился Кастет. — Повтори ещё раз!

— Хорошо, говорю по слогам: коробка не-син-хро-ни-зи-ро-ва-на.

— От, трахома!

— Что, страшно?

— На автобусе? Страшно.

— Сейчас пройдёмся по машине, и сам попробуешь. На самом деле, передачи переключаются легко, но двойной выжим и перегазовки нужны, конечно… А вообще, использование такой МКПП на школьном автобусе вполне оправдано, тут на 60 км/ч ограничитель скорости срабатывает, так что необходимости в пятой передаче просто нет. Короче, лезь на водительское.

Пока Кастет устраивался на сиденье и осматривался, я зашёл через пассажирскую дверь.

— Какими машинами управлял, не считая мелкотни?

— Без джипарей? Военка бронированная, складские и фронтальные погрузчики, автокран. Даже каток. Категории «Е» не имею, так что «санта-марии» мимо. А вот грузовиков каких только не было.

— С ГАЗ-66 знаком?

— А как же! «Шишига» — это вечная любовь и ненависть!

— Тогда всё проще. Смотри, «ручник» тут, справа, позади сиденья водителя. Здесь же рычаги «раздатки», очень тугие, особенно если долго не пользоваться, закисают. Я их регулярно пробуждаю. У рычага передач непривычно длинный ход, как на всех КПП с тросовой кулисой… Итак, первая. Вжимай колено в кожух рулевой колонки, освободи место рычагу! Вот так, да! При включении второй рычаг приходится ещё и вдавливать в подушку сиденья. Давай! А когда включаешь заднюю — вправо и назад, рычаг чуть ли не упирается в капот… Видишь? И это ещё ничего… Вот на ЛАЗ-695Н, «Наташке», люфты копятся такие, что на чужой машине передачу порой хрен воткнешь.

Львовские машины особенные. Помню, трос как-то порвался, так напарник в салоне люк в полу вскрывал, Воткнул напильник в коробку и переключал по моей команде, так и доехали, с матерными криками…

— Тесновато тут, конечно, — осторожно сказал Кастет, уже опасаясь обидеть «желтопузика». — И движок сбоку. Жарит?

— Есть такое. Зимой даже хорошо, а вот летом бывает дискомфорт. Хорошо хоть шумит «восьмерка» несильно, да и вибраций на холостом ходу считай, что нет… Ладно, пошли посмотрим ходовую, и поедешь.

— Прямо сейчас, что ли? На автобусе? Без дрочки на площадке? — растерялся Кастет.

— Я же стрелял по твоим командам после обучения, а не «пиу-пиу» говорил? — ухмыльнулся я. — Не робей, сталкер! Посмотри, что это за Сухов!

— Шины какие, не скользят?

— «Амтел» К-100, да не вникай.

Вскоре Кастет запустил двигатель, и мы заколыхались на грунтовке к северу от Берлина. Проехали мимо большой оливковой рощи, вышли на узкую дорогу, которая ведёт к прямоугольнику стоянки для автотранспорта. Рядом — вертолётная площадка с белым посадочным кругом в центре. Есть и небольшой ангар, будка персонала и даже матерчатый полосатый конус. Robinson R44, он же «Роби», как его ласково называют пилоты, здесь появляется не часто, но порядок поддерживается.

Новый водила постепенно избавлялся от робости, осваивался и действовал всё увереннее. Через полчаса Лунёв восторженно признал, что этому «пазику» можно легко простить все недостатки, как только съедешь с брусчатки и твёрдой поверхности вообще.

— Сворачивай к холму.

— Ты серьёзно собрался здесь кататься?

— Нормальный ход. На «зубастых» шинах да при кулачковом дифференциале, скользкие участки и травянистые уклоны спокойно пройдёшь даже на заднем приводе. Смелей давай!

Включать передний мост и «понижайку» понадобилось лишь тогда, когда мы подъехали к холмику с канавой сбоку. За руль сел я.

— Подвеска у него с большой артикуляцией, чтобы умудриться «словить диагональ», надо о-очень постараться…

Так и вышло, мы так и не смогли вывесить в канаве задние колеса.

— При проезде канав основным ограничителем будет задний свес кузова, когда сцепных свойств шин и тяги ещё за глаза, а бампер начинает цеплять грунт… На Пакистанке всё это не имеет значения, там везде сухо и ровно, а вот после Абебы и до блокпоста Базеля могут быть сложности. Впрочем, там нас другие сложности будут волновать.

— Понял, о чём ты, — невозмутимо откликнулся Кастет.

— Да-да, оно самое. В общем, пассажиров до места назначения мы доставим в любую погоду, «желтопузик» не подведёт.

— Знаешь, Макс… При таких дорогах сам бы я стать водителем «пазика» не захотел. Физически тяжело, рука с непривычки болит, — признался мой напарник и телохранитель.

— Других дорог на Платформе нет, и ещё долго не будет, — вздохнул я. — Садись за руль, коллега, поехали назад. Надо переодеться в цивильное, и к диспетчерской. Проверим заполненность, заберём оставшиеся билеты и закидаем почту. Скоро паксы начнут собираться.

Кастета было не узнать.

— Ёлы-палы, это кто к нам колёса катит⁈ — не удержался я. — А где вот это вот всё?

Попытка жестами изобразить его заслуженный камуфляж не удалась, но не понять меня было невозможно.

— Ты же говорил, что лучше в гражданском? — деланно удивился Лунёв, явно довольный произведённым впечатлением. — Сам-то как вырядился! Курточка цивильная, рубашка отглаженная, галстук…

— Водитель международных линий должен соответствовать, я же не охотнадзор или отставной сержант! — приосанился я, поправляя на шее узел.

— А я кто? — парировал Константин. — Между прочим, мне автобус назад гнать

Образ замаскировавшегося под мирное население ветерана-разведчика можно было считать законченным.

На комсталке был чуть потёртый джинсовый костюм фирмы LEE, клетчатая рубашка, желтые башмаки телячьей кожи, широкий ремень под цвет обуви и красный с белыми огурцами шейный платок Marlboro. Кобура высовывается из-под куртки, но не лезет в глаза. На главное — шляпа. Настоящая ковбойская шляпа.

— Прям зависть берёт, где такую взял?

— С трупа снял, — без тени смущения ответил Кастет. — Настоящий «Стетсон»!

Он врёт или на самом деле ковбоя завалил?

— Ты серьёзно?

— Шучу я, на сотниковском маркетплейсе заказал.

Чувствую, открытия будут. Рядом с ним на земле стоял большой баул, такой же, как у меня, в руке брезентовый чехол, в котором угадывались контуры автомата.

— АКМ?

— АК-74М.

— Редкость. Пошли к машине.

Я открыл заднюю дверь и пригласил его внутрь.

— Баул тут ставь, это служебный уголок.

Задний отсек был забит коробками достаточно плотно, груза на этот раз берём много. В том числе особого.

— Это сиденье — твоё рабочее место на корме, контроль заднего сектора и пассажиров. Уходишь — перекладины опускаешь. Пошли вперёд. Так, в автобусе четырнадцать сидячих мест, стоячих не будет, это запрещено. Перевозка пассажиров, Костя, это социальная услуга, согласованная сторонами часть договора. Хотя и платная. Остальное пространство — под коммерческие грузы, реже государственные, всё по накладным.

— А вот твоё переднее место! — указал я на кресло возле двери, — Вообще-то, разворотных сидений было два, одно я снял. Так сопровождающему удобней, места больше. Сидишь боком — смотришь на меня и вперед. Спиной к движению — смотришь на салон… Вот так. Автомат клади за капот, почти к стеклу, перед кофром, — будет под рукой. Приклад сложен, без нужды не вытаскиваем, мы не пугаем пассажиров.

Положив оружие, Костя спросил:

— А люки?

— Три штуки, первый и третий открываются полностью. Я там приварил дополнительные поручни, можно вылезти для осмотра местности, а при необходимости и…

Договорить я не успел, Лунёв не стал ждать. Он с какой-то немыслимой скоростью открыл люк, рывком подтянулся и катапультировался наружу, как из бочки с порохом, почти сразу крикнув сверху:

— Макс, а чего у тебя багажник такой маленький, всего метр длиной? И полупустой. Может, часть груза туда перебросим? Обзор будет лучше.

— Полтора метра, — поправил я товарища. — Верхний багажник на крайний случай. Это высокопольный автобус, на «ноль шестом» центр масс прилично выше, чем на «пятерке», можно на бок машину положить.

— Понятно. Не, на бок не надо. А в мегафон дашь сказать? — попросил он, имея в виду установленный на крыше «школьного варианта» металлический репродуктор громкой связи.

— Обязательно! Только вежливо, без матюков, — на всякий случай я обозначил рамки приличия. — Пассажира надо любить, не спорить с ним, терпеть.

— Мирняк вообще терпеть надо, — подтвердил сталкер.

— Во-от… Значит так, все места до Абебы проданы. У нас есть шесть билетов от Аддис-Абебы до Базеля. Ну, это как всегда… Согласно сопроводительного листа, оружие имеется у пятерых: винтовка «Ли-Энфилд», охотничья двустволка, бандитский обрез типа «хаудах» производства фирмы HUDSON и два нагана у наших туристов.

— О, времена настали! — громко восхитился Кастет. — Русские туристы не с загранпаспортами и шенгеном, а с революционными наганами по заграницам катаются!

— Вообще-то, загранпаспорта у тех, кто едет в Базель, имеются, так меньше волокиты.

— А как же я? Мы с Гоблином всё больше по предъявлению ствола, — напрягся напарник.

— Без паники! Идёшь по ведомству спецперсонала международных перевозок, — поняв, что Кастет не в теме, я продолжил, — Вписал тебя в лист экипажа, держи личную карточку. Так что ты теперь приписан к «желтопузику». А теперь начинаем грузиться. Принимаешь багаж индивидуально, ставишь плотно. Оружие изымаешь, паксы в курсе. Все стволы остаются в грузовом отсеке, их в сейф. В случае необходимости досматриваешь на предмет укрытого оружия. Но только вежливо!

— Да-да, пассажира нужно любить, помню, — пробормотал Константин.

— Отлично! Давай на водительское место, бери микрофон, ты же сам хотел объявить?

— А что объявлять-то? — оторопел от неожиданности герой разведки.

— Запоминай, — усмехнулся я. — «Господа пассажиры, через пятнадцать минут наш автобус международных линий отправляется в рейс по маршруту Берлин — Аддис-Абеба — Базель! Просьба всем сдать багаж, огнестрельное оружие и занять места согласно купленным билетам!»… На трех языках: русском, немецком и английском. Чего замер? Учись, студент!