Дипмиссия

Глава 2 Перемена участи

На КПП меня проверили быстро, эффективно, но вежливо. Один из охранников внимательно изучил удостоверение личности, пробил его по базе, проверил мое оружие и заставил расписаться в журнале. После чего вернул ксиву и посоветовал:

— Если вам выпишут постоянный пропуск, для экономии времени в будущем рекомендую сразу же отметить его у нас.

Вот и всё.

Двое других привратников были заняты своими важными делами: один о чём-то по-свойски беседовал с пожилым велосипедистом в телогрейке и простых армейских прохорях, а второй терпеливо ждал у крепостных ворот, когда подъедет миниатюрный грузовичок, медленно плетущийся на дровяной тяге с бочкой вместо кузова. Дровоход, очередной раз пыхнув сизым дымом, медленно вкатился под каменный свод, и решетчатый сварной барьер из труб тут же с противным скрежетом откатился по направляющим в сторону, открывая проезд. На бочке было написано «Вода». Интересно, мой красавец с багажником и люстрами наверху здесь пройдёт? Решил, что пройдёт.

После этого я отправился в центральную диспетчерскую.

Снаружи — небольшая входная группа под навесом со скамейками и урной. Этот предбанник люди называют «контактная», место для перекуров в непогоду. Круглосуточная работа диспетчеров кипит в небольшой пристройке и внутри крепостной стены.

Сбоку от будки КПП стоит заснувший на ночь знакомый автобус. Отсюда ранним утром по расписанию на Берлин уходит самый первый в анклаве «омнибус-шушпанцер» марки КАвЗ под управлением старины Алика. Я у него стажировался в самом начале карьеры водителя междугородного автобуса. Рейсы выполняются два раза в неделю, в среду и в субботу.

Эх… Первые, не совсем удачные решётки на крыше, несуразный, да и не нужный люк, британский ручной пулемёт системы Льюиса времён Первой мировой. Эжекторный кожух, дисковый магазин на сорок семь патронов — ностальгия!

У самых дверей в ожидании срочной работы застыл лёгкий дежурный мотоцикл с мелким трафаретом «Диспетчерская» на бензобаке.

Я зашёл внутрь. Днем тут обычно суета сует, сейчас обстановка была гораздо спокойней.

— Посылочку в Белой церкви адресату передай, не забудь, уж будь так добр, — девушка в брючном костюме встала, подняла со стойки и протянула парню в чёрной кожанке перетянутый бечевой бумажный пакет.

— Не вопрос, закину, у меня всё четко!

— Пусть чётко, это не страшно… Лишь бы не как в прошлый раз, — без улыбки проговорила она.

— Ну, забыл разок, замотался. Чё, теперь вечно вспоминать будете?

— Третий, — меланхолично утончила диспетчер, без всякого интереса к посыльному перекладывая на стойке бумаги. — Хорошо, езжай… Слушаю вас.

Я придержал рукой ни в чём не повинную дверь, готовую с грохотом закрыться, и шагнул ближе к девушке, протягивая удостоверение. Она прочитала, заглянула в какой-то особый список, вытащив его с тонкой красной папки, и коротко уточнила:

— Максим Валентинович Горнаго?

Юлия Пилимонкина, такое имя было написано на бейджике. Умница какая, ударение поставила верно, на второй слог. И ни капли удивления от необычной фамилии. Впрочем, можно ли вообще чем-то удивить девчат из центральной диспетчерской нашего славного Вавилона?

— Всё верно, — с улыбкой кивнул я. — С корабля, как говорится,…и не знаю куда.

— Не волнуйтесь, мы знаем. Побудьте немного здесь.

Она смахнула бумаги со стола в выдвижной ящик, и вышла из диспетчерской.

Самое время осмотреться. В принципе, здесь мало что изменилось. Три рабочих места, длинный комбинированный пульт, два высоких табурета для тех, кому придётся что-то заполнять или расписываться. Простой и прочный диван для посетителей, в стороне два лёгких матерчатых кресла, столик между ними и фикус в кадке. Классическая доска объявлений.

Шикарные настенные часы, слышал, что швейцарские. Рядом с вешалкой большая картина маслом — вид на крепость и Волгу с высоты птичьего полёта. Большой оружейный сейф. На ночь, насколько я знаю, дробовое ружьё оттуда перемещается поближе. А револьверы им положены по табелю.

Стало больше проводных телефонов, уже целый ряд утоплен в пульт, все одинаковые, слоновая кость. Крошечная телефонная станция в углу, там же стационарная радиостанция, а в зарядных стаканах — три переносных. Кроме всего этого технического прогресса перед дежурной мистически светится хранитель экрана ноутбука, а также дублирующий зеленый экран башенной РЛС.

Рядом лежит толстый прошнурованный журнал. Электричество в диспетчерской круглосуточное, но есть и керосиновые лампы.

А вот это у них знаменитая Доска Приколов!

Уникальный формат, нигде больше ничего подобного не встречал. Здесь внештатные остряки вывешивают заметки на злобу дня и специфически стилизованные последние новости, можно читать, как вечернюю газету. Интересно, кто это придумал? Классно же: ознакомился с официальными объявлениями, почитал прикольные уточнения, и ты в актуальном материале, в среде! Народ захаживает, почитывает, копирует.

Сбоку от Доски висит абсолютная классика, самый популярный прикол, удостоенный художественного шрифта, стекла и богатой рамки. Наконец-то я его сфотографирую! Достал смартфон, который в ходе одной странной и запутанной истории добыл в Шанхае, и сделал пару снимков, с тоской поглядев на одну полоску индикатора заряда. Проверил, как получилось.

Рукопись, найденная в бутылке

Остатки культуры «Платформа-4»

Раздел: выписки из ясачной книги. Начало текста утрачено.

'…В весне перваго году поидох вверх Волгаю десятник Хоблин со товарищи на струге чугуниевом Дункан. Есмя дошли 100 верст имали лакалки большия и малыя. Тут набегали татьи речные абесинские, а атаманъ их Чорный Абдула. Абесинцы нравом дики, а духом крепки ибо бани незнают, пищали свои не чистют даже кирпичом. Разбой чинят на Волге-реке кою зовут меж собой Эбишабелем. Речных людишек товар грабят, полон берут и возят ихъ Негусу Абесинскому иных в Хоросан до Орапской земли. За речи паскудныя Хоблин Абдулку стрелил, а холопья егa учали нас стреляти…

Далее текст утрачен'

Затем я тихо пристроился в уголке на матерчатом кресле, прямо возле фикуса, но расслабиться не успел.

Уличная дверь с шумом распахнулась, и через «контактную» быстро прошла делового вида симпатичная женщина лет сорока пяти. Она как-то очень легко, в одно слитное движение обогнула пульт слева и мягко расположилась в одном из служебных кресел, после чего мельком кивнула мне и принялась перекладывать какие-то бумаги. На груди бейджик: «Инна Бероева».

— Здрасьте! Вот, ожидаю… Только приехал, — обозначился я на всякий случай.

— Знаю. Максим Горнаго. Сейчас вас пригласят, — не поднимая глаз пообещала она бархатным голосом.

Все всё знают. Один я ни черта не понимаю.

— Честно говоря, я думал, что мне просто помогут устроиться на ночь и где-то перекусить, а всё остальное будет завтра. Поздно уже. Ночь…

— Не волнуйтесь, обо всём уже подумали. Алексей Александрович работает.

Да… здесь всё будет посложней, чем на КПП. Неожиданно. Я хотел успеть посидеть в «Гаване», что стоит на круглой площади в конце Центральной.

— А можно водички?

Получив большой стакан, я водрузил корзинку с пирожками на столик с невозмутимым видом достал один. Через десять секунд Бероева заёрзала.

— С чем пирожки предпочитаете? — не выдержала она.

— Чем угостят, то и предпочитаю. Эти с луком и яйцами, мне их на «Дункане» вручили. Ещё были с земляникой, но те лесобиржа из кузова грузовика спёрла.

— Что ж вы так… Я и заподозрила, что Корнеев выпекал, только у него они получаются такими запашистыми. И сочными.

— Согласен, — с кивком молвил я охотно, энергично перекатывая щеками. — Потому как с маслицем сливочным.

То ли на запах, то ли просто так совпало, но в этот момент вернулась первая диспетчер с кружкой чая в руках. В диспетчерской, помню, всегда хороший чай. Вроде как у всех — с травками, как у всех — с особыми. Но тут он реально вкусный.

Она отреагировала на пирожки ещё быстрей.

— Инна, что, мальчики с «Дункана» заглядывали?

— Нет, Юля, это к нам…

— Максим Горнаго, пассажир с «Дункана», — ещё раз отрекомендовался я, вставая. — Да вы угощайтесь, угощайтесь!

Аппетитная корзинка легла на стойку.

Тут зазвонил телефон. Молоденькая подняла трубку, кого-то внимательно выслушала, пристально глядя на меня, и сообщила:

— Сейчас придёт ординарец, он сопроводит вас к Алексею Александровичу. Давайте ваше оружие пока в сейф поставим, таков порядок.

— Корзинку вам подарю, куда мне столько вкусного? — предложил я, одной рукой подвигая корзинку девушкам, а второй доставая из рюкзака ружьё. — Подкрепляйтесь на здоровье!

— А… диета… Спасибо! — строгая Инна подобрела. — Зайдите сразу после визита, не тяните, вас наверняка направят в гостиницу.

Дожидаться ординарца я решил во дворе.

Воздух свежий, хороший, легкий. Не так уж и темно внутри цитадели. Я насчитал восемь огней жидкостных светильников на стенах, и при мне пожилой фонарщик с юным помощником зажгли ещё три. Есть и электрическое освещение, в частности, лампа горит перед входом в диспетчерскую и возле КПП. Светятся окна, отсветы мерцают в крошечных проулках вокруг ратуши. Но рассматривать всё нужно днём.

Ординарцем оказался крепкий и высокий юноша в короткой кожаной куртке, из-под которой высовывалась кобура. Молчаливый молодой человек. Поговорив с диспетчерами и после разрешения охлопав меня на предмет не сданного оружия, он пригласил следовать за собой и больше не проронил ни слова.

Вблизи донжон оказался не просто гораздо большего размера, чем это могло представиться со стороны, а настоящей громадиной — самодостаточной неприступной крепостью. Камень древних стен притёрт так, что в щели тонкий клинок не просунуть. Массивную дверь с широкими полосами тёмного металла просто так в сторону не откинешь, поэтому для повседневного удобства в неё была врезана дверь поменьше.

Подниматься пришлось на третий этаж, а лестница шла выше, в донжоне пять этажей. Электричества было в достатке. На первых этажах — закрытые двери в неведомые мне помещения, но лампочки горели и над ними. Значит, люди там обитают.

На третьем я по команде остановился.

Передо мной оказалась тяжёлая двустворчатая дверь с обвисшими вниз симметричными бронзовыми ручками — приоткрыта, значит, обстановка там рабочая. Ординарец заглянул внутрь, тут же получил разрешение и распахнул створки настежь — проходите, мол.

Это был огромный рыцарский зал с высокими потолками, в котором должны были находиться не мои современники, а рыцари Короля Артура. Каждая деталь помещения дышала средневековьем.

Справа от двери — камин размером с устье тоннеля метро, на стенах висят старинные картины речных берегов и полей в массивных багетах, державки для свечей и бронзовые светильники с лампочками, какие-то крюки и пара гобеленов с выцветшим рисунком. Люстр на потолке нет, только чёрные или тёмно-коричневые балки, не разберу. Деревянные полки по верху стен лежат на треугольных опорах. Сами стены из крупных каменных блоков, никакой штукатурки или краски. Лишь тёмное дерево и кондовый камень.

В центре зала был Стол.

Такого огромного стола я не видел даже в музеях. Будто целым куском вырезан из дуба в четыре обхвата! В центре стола пара массивных подсвечников. Две дюжины крепких стульев с высокими спинками, это для заседаний. Окна с двух сторон. Слева от камина с низким столиком и тремя стульями перед ним, чёрными прямоугольниками выделялись две бойницы. Я всегда думал, что они поменьше и поуже, а в эти и на реку с тоской смотреть получится.

В противоположной стене есть пара дверных проемов, двери там — как столешница, и этим все сказано. Три мягкие кушетки, пара огромных комодов, из ящиков торчат латунные ключики с бирками. На дальней стене справа — большое окно. Простые стекла вставлены в решетчатую раму. На полу расстелен огромный ковёр восточных кровей. И не сказать, чтобы старый, скорее наоборот. Из мелочей вазы, книги, какие-то статуэтки.

С командирского торца — вполне современное, красивое и дорогое офисное кресло серого цвета и открытый ноутбук перед ним. Рядом вспомогательный стол с целой шеренгой бездисковых телефонов с гербами СССР и одной «кремлёвской вертушкой», спецтелефона для спецлюдей. Там же светится индикаторами крутой трансивер Yaesu. Антенна, надо понимать, установлена где-то на крыше донжона. Радиогоризонт… Мечта!

Да… Каждый день водить в эту суровую роскошь группы вновь прибывших потеряшек в рваной одежде? Я вас умоляю. Неудивительно, что Сотникова я видел на сцене и издали.

Так вот ты какое, Логово Царей.

Меня ожидали двое: Сотников, он же легендарный Главный, Алексей Александрович, Сам, Президент — много у него титулов, и Демченко, про которого точно знаю только одно: он начальник моего начальства.

Описать Сотникова не так-то просто. Ну да, шатен лет пятидесяти или немногим больше, обычной комплекции, аккуратная стрижка, никаких шрамов, выдающихся кадыков, носов и волевых подбородков. Стильный непарный пиджак тёмно-синего цвета, из четырёх пуговиц на обшлагах крайняя красная, хорошие часы.

Главное в его облике — глаза.

Взгляд Второго после Бога. Я давно знаю, что пытаться описать очень больших начальников как простых людей невозможно. Потому что они уже не совсем люди. Огромная ответственность, масштаб возникающих задач и жизненно необходимая привычка смотреть на три хода вперёд формируют особую среду личного существования. У них совсем другой образ и способ мышления, иное восприятие мира и окружающих их людей, распределения и ранжирования целей, способов и путей достижения. Другое понимание цены.

Если о единой морали говорить всё же можно, то нравственность у таких людей тоже своя, особая. Они и сами на людей смотрят иначе, постоянно оценивая их значимость и способности для решения поставленных им задач.

Поэтому — глаза. Непрерывно исследующие тебя, прощупывающие, насильно вытаскивающие из собеседника всю возможную информацию, фиксирующие малейшие реакции и рефлексии, отчего в ходе общения будет динамически меняться оценка твоей социальной роли и полезности. Как и самой жизни. Надо будет послать на смерть ради общего блага, пошлёт любого.

— Вот вы какой, товарищ Горнаго… — сказал он приятным баритоном. — Знакомьтесь, Максим Валентинович, это Демченко Сергей Вадимович, начальник нашего Департамента иностранных дел, а в ближайшем времени руководитель вновь образованного МИД. Вы представлялись мне несколько старше. Двадцать семь? Ну, что ж, давай, Серёжа, представляй кандидата.

Демченко ободряюще мне кивнул и начал:

— Самый опытный водитель-экспедитор международных автобусных линий, на дальних маршрутах он первопроходец, работает с самого начала. То есть, с момента подписания двухсторонних договоров по транспортному сообщению.

— Напомни, там же всё пополам?

— Так точно, Алексей Александрович, по одному автобусу кросс-маршрутом от каждой стороны договора, Стоянка, заправка и техобслуживание обеспечивается в конечной точке маршрута. Билеты и груз предварительно распределяются согласно заявкам отделом организации внешних сношений или же непосредственно водителем-экспедитором при наличии свободных мест.

— С египтянами подписали?

— Никак нет, — откликнувшись, фактический руководитель МИД сразу повернулся ко мне. — Что там у них с трассой, никак не заладится?

— Мост они второй год достроить не могут, — легко пояснил я. — Мелочь всякая по бродам проходит, их там два, а вот автобус или грузовой транспорт никак… Третьего начальника стройки ставят, двое предыдущих сидят в каирском зиндане за воровство и приписки. Сейчас вроде бы назначили толкового, он трассу Каир-Мадрид окультуривал. Зовут его Ахмад Басри Акил, на четверть туарег. Есть у него опыт дорожного строительства, хвалят.

— Вам так же хорошо знакома проблематика и на других маршрутах? — с интересом поинтересовался Главный.

— Просто работа такая, — пожал я плечами. — Расписание, пассажиры капризные на рейсах попадаются, так что лучше бы всё знать заранее. Помогают сами пассажиры, эти всегда в курсе. Ну и контакты на местах.

— Контакты это хорошо… очень хорошо, — задумчиво пробормотал Сотников, заглянув в какой-то документ.

Досье на меня, что ли? Составить такую бумагу сложности не представляет, в отделе «внешки» все данные есть, они собирали тщательно.

— Так вы из Енисейска⁈ — отчего-то с большим удивлением спросил он.

— Ну да… Там родился, учился в Раздолинском филиале Енисейского многопрофильного техникума, ремонт строительной техники. Поработал в Лесосибирске автомехаником. Потом армия, водитель «Урала».

— Где именно? — поинтересовался Главный.

— Надгоризонтная радиолокационная станция раннего обнаружения дециметрового диапазона «Воронеж-ДМ» под посёлком Усть-Кемь.

— Знакомый объект, эту штукенцию аж с Енисея видно, когда мимо проплываешь. А подробнее?

— Извините, даже не знаю… Я вообще-то подписку давал.

— Подписку? Отлично! Продолжайте.

— Вернувшись, стал завгаром и поступил в университет Решетнёва.

— Специальность? — вступил в разговор Демченко.

— Технологические машины и оборудование в лесной и дорожно-строительной отраслях.

— Неудивительно, лесопромышленный район, — вернул себе инициативу Сотников. — Выходит, мы с вами земляки, я с Заостровского.

— У нас в группе девушка училась из этого посёлка. Анна Миллер, — вспомнил я.

— О-о… Знаю, знаю! Известное семейство, постоянно что-то строят, расширяются, все в бизнесе. Сколько помню Миллеров, у них всегда полный порядок. Основательный народ немцы. Лет двести как поселились в Заостровском, побольше бы таких, да… Надо бы как-то выбрать время, да посидеть с вами, Максим, вспомнить Енисей-батюшку, — он шумно вздохнул. — Ладно, что делали дальше, после окончания вуза?

— А я не закончил, забрали с четвёртого курса.

— Это как так, куда забрали?

— Сюда, Алексей Александрович.

— М-да… — Сотников с бумагой в руке медленно прошёлся вдоль стола, не забыв с удовольствием провести другой рукой по фактурной поверхности этого чуда столярной работы, затем вернулся к окну, открыл настежь обе створки, встал там и закурил, густо пустив дым в темное небо с огоньками звёзд.

И опять уставился в секретный документ.

— Что ж, Сергей, мне всё понятно, приступай, пора переходить к главному, — с этими словами Главный вернулся в кресло.

Конечно же, я напрягся.

— Видите ли, Максим, у нас есть для вас предложение, отказываться от которого не стоит. Предложение очень важной, сложной и интересной работы, это действительно так. Вы же не хотите из принципа крутить баранку автобуса до глубокой старости? Впрочем, на новой должности возможности у вас будет предостаточно и для этого занятия…

Я криво кивнул, Пока что мои предположения сбывались.

— Это работа за границей, дело государственной важности, — продолжил Демченко.

О-па! А вот до этого я как-то не додумался. Не осмелел настолько.

— Но дальнейшие наши разговоры возможны при одном условии: вы знакомитесь с приказом о допуске к государственной тайне и подписываете документы о неразглашении. Сами понимаете, вам это знакомо. В случае отказа разговор на эту тему можно будет считать завершённым, а вы вернётесь к своей привычной работе.

— Чтобы всю жизнь мучатся из-за совершённой некогда ошибки, молодой человек! — вставил с кресла Сотников, строго покачав в воздухе указательным пальцем. — У каждого из нас на пути возникают рычаги от жизни… Назовём их так. Чаще всего люди эти рычаги не замечают. А увидев и осознав, что возникло перед ними, просто проходят мимо или пугаются, вместо того, чтобы дёрнуть за ручку и ключевым образом изменить судьбу.

— Времени для размышления у вас не будет, Максим, ответ нужен здесь и сейчас. Немедленно, — уточнил необычную правовую диспозицию Демченко. — Мы понимаем, что по пути сюда вы уже многое обдумали.

Демченко угадал.

Всю дорогу я только и делал, что размышлял о причине вызова на Олимп.

Я что-то натворил, кого-то подставил? Проступок, серьёзный косяк или преступление? Нет, это не по кафедре Сотникова. В таком случае в избушку на Шпрее вломились бы специально обученные люди не менее легендарного шерифа Уксусникова, и везли бы они меня не в отдельной каюте с пирожками, а в наручниках.

И я точно не секретный физик-ядерщик в краткосрочном отпуске на водах, срочно понадобившийся начальству после какого-то происшествия в лаборатории или на стенде. Причина могла быть только одна: кадровое предложение. Это объясняет всё. Учитывая уровень начальства, дело будет наверняка связано, как минимум с режимом ДСП — предложив нечто неожиданное и необычное, Сотников и потребует необычного.

Стать шпионским разведчиком? Нереальная задача. Нетрудно сообразить, что для подобной специфической деятельности нужны особые задатки, долгая подготовка и даже генетика. Незаметным нужно быть, неброским. Это не мой случай, я парень заметный, высокий, подкачанный. Ёлки, да меня в городах и весях каждая вторая собака знает!

Значит…

— Согласен по всем пунктам.

— Отлично! — Сотников чуть приподнялся и бросил в сторону:

— Серафим, давай бумаги!

Ёлки-палки, в зале, оказывается, всё это время присутствовал ещё один человек! Вот кому надо быть шпионом! Этот самый Серафим сидел в углу серой мышью с какими-то папками и практически растворялся в пространстве. Серый Серафим. Свитер, брюки, волосы и даже цвет кожи, из-за которого черты лица невозможно выделить и заполнить, — всё какое-то серое или сероватое. Человек-тень, не для словесных портретов, такого хрен опишешь.

Какое-то время я был занят изучением приказов и положений, потом быстро пробежался глазами и подписал допуски и расписки, ничего особого при этом не почувствовав. Ну, обещание суровой кары, ну, строгая ответственность за разглашение тайны… Как иначе-то? Нам за всё приходится расплачиваться. Раз тебе многое дадено, значит, многое спросится.

— Максим, садитесь поближе, — приказал Алексей Александрович. — Время уже позднее, а мне ещё поработать надо… Так что скажу самое основное. Речь идёт о дипломатической работе. Конечно, не послом или консулом, для этого требуется особая подготовка, соответствующее образование и опыт. Настало время создавать представительства Русского Союза, посольства и консульства во всех известных анклавах, прежде всего на нашем материке. Где-то работа уже идёт, а где-то всё только впереди.

Похож ли Сотников на Сталина? Слышал я и такое от людей. Нет, ничуть не похож. А вот в манере поведения неуловимая схожесть угадывается. Аура вождя?

— Народу у нас, особенно квалифицированного, образованного, по-прежнему очень мало, дефицит кадров огромный, поэтому создавать полноценные посольства по земному образцу Замок попросту не в состоянии. Не имеем человеческих ресурсов… — продолжал он, расхаживая у окна взад-вперёд. — Максимум, что можем себе позволить — три человека в штате диппредставительства, остальной персонал после проверки приходится нанимать из местных. Зачастую в посольствах до поры работают двое, в консульствах это вообще норма, а то и один сотрудник тянет службу… Итого, максимум такой: посол, посланник-советник или консул и секретарь. он же технический работник, фактически начальник АХО, это вынужденная мера. То есть. это вы, Максим, как человек, способный организовать и поддерживать транспортное и хозяйственное обеспечение. Учитывая ваш весьма специфический опыт экспедиторский работы в сложной оперативной обстановке и в разнообразных национальных средах, мы надеемся, что вы не только освоите работу секретаря посольства, но и наладите систему безопасности и контроля, включая охрану самого представительства, а так же коммутацию с местными службами.

Придавленный лавиной неожиданной информации, я тупо молчал, лишь слабо кивая головой.

— Теперь конкретней. Речь идёт об очень дальнем и сложном маршруте: через Аддис-Абебу на Базель и Берн, где вы встретитесь со своим непосредственным начальником. Затем вместе с ним рекой отправитесь с заходом или без в Шанхай, и далее в Манилу. Потом проследуйте по реке мимо австралийцев до начала сухопутного тракта на Стамбул, в этом городе начнёте знакомиться с региональной обстановкой в уже действующем диппредставительстве. Скажу сразу, путь дальше Манилы нам неведом, в Турцию трёх сотрудников в разное время при удачной оказии завозили морем. Двое некоторое время уже работают в Стамбуле, а третий, назначенный туда недавно послом, надеюсь, уже приступил к работе, в том числе и к предварительной разведкой, касающейся вашего направления… Дальнейшая заброска морем по ряду причин невозможна. Кроме того, это очень долго, рискованно и недопустимо зависит от сезонности. Там шторма, сильные течения, а у нас практически нет по-настоящему мореходных судов. Поэтому необходимо изучить альтернативный маршрут… Впрочем, его проработкой займётесь именно вы! — начальственный перст указал на мою грудь. — Это понятно?

— Так точно!

— Ладно, ладно, мы всё-таки не в армии, — махнул ладонью Главный. — Садитесь пока. А теперь самое существенное: конечная ваша точка и задача находится отнюдь не в Стамбуле. Главная наша цель на данном направлении — американцы! — Сотников крепко стукнул по массивной столешнице и на какое-то время задумался.

— России и Русскому Союзу необходимо как можно быстрее установить с ними дипотношения!

— США? — изумился я. — Выходит, они стоят к востоку от турок?

— Ну, положим, пока что в наших заклятых партнёров числится не США, а всего лишь СВГА, Союз Вольных Городов Америки… Вашингтон у них есть, но по слухам ковбои наплодили там не менее двух столиц. Подробнее о задачах вам расскажет ваш непосредственный руководитель, с которым вы вдвоём и отправитесь в путь, а с Сергеем Вадимовичем будете заниматься изучением темы, ознакомлением с накопленными сведениями и организацией экспедиции… Главное зацепиться, а со временем усилим аас кадрами. Мы надеемся на вас, товарищ Горнаго! Все свободны.

Я еле смог выйти из зала прямым курсом и ровной походкой, штормило меня так, как не мотало в жестокий шторм на «Дункане». Вывалившись с Демченко на улицу, мы остановились, и, по-моему, не один лишь я в этот момент старался как можно быстрей прийти в себя.

Да-а…

— Грандиозная задача, не правда ли? — тихо спросил он, протягивая руку. — Сергей, просто Сергей.

— Просто Макс, — пожал я крепкую ладонь.

— Договорились! Пошли в диспетчерскую, надо выписать тебе пропуск и определить в гостиницу.

Смена в диспетчерской ещё не поменялась.

— Забыл совсем! — хлопнул себя по лбу Сергей. — Девчата, так Ковтонюк объявлялся или нет?

— Вспомнили! — скривилась Юля. — Герман Янович на катере давно в Южный порт укатил, у него же там причал строится. А чего надо-то?

— Да… Проконсультироваться по одному вопросу.

— Теперь только в пятницу, — подсказала Бероева.

— Ясно-понятно… Вот, товарищ у нас бездомный. Нужно выписать ему постоянный пропуск и поселить в гостиницу. Давайте бланк пропуска, я подпишу и пойду, дело есть. Оформите сами?

Нина сразу сняла трубку телефона, а Юля спросила:

— Какой бланк, синенький?

— Розовый, всепогодный вездеход, — ответил Демченко.

Девушка удивлённо вскинула глаза на странного пассажира с «Дункана», отыскивая в моём облике скрытые VIP-признаки, но об итогах изысканий ничего не сообщила, как и не осмелилась оспорить расстановку статусов начальством.

— Пойду я, Макс, пожалуй… Завтра встретимся у гостиницы в девять, идёт?

Я кивнул. Вот и заканчивается этот сумасшедший день… Готов ли ты к завтрашнему?

— А можно у вас смартфон зарядить? — робко спросил я, оставшись без ведущего.

— У вас есть смартфон? — удивилась Нина. — Небось, ещё и с работающей камерой?

— Ради неё и добыл в Шанхае.

— Вы не бедный человек! — заметила Юля.

— Не жалуюсь, зарплата хорошая, — улыбнулся я.

Не рассказывать же им, что кроме зарплаты у водителя международки случается калым, а девайс я не купил, а добыл в почти честном бою.

— Так как насчёт зарядки?

— Нет необходимости оставлять смартфон у нас, уж в вашем номере точно будет розетка, — пообещала девушка.

Ух ты! Этак я и рацию заряжу.

А потом пришла горничная, проводившая меня в гостиницу «Медея» возле ратуши, естественно, тоже средневековую. Ни черта не смог рассмотреть, натурально рухнув без сил и нервов на кровать…

Смартфон на зарядку я поставить успел.