Дипмиссия

Глава 8 Залечь на дно в Базеле

— Господин Лунёв, немедленно подойдите к водителю! К водителю! — устрашающе прорычали динамики громкой связи.

Две европейские женщины самого замечательного, как лично я считаю, возраста второго замужества, никак не желали отпускать героя дня. Мой грозный голос наконец-то помог им отклеиться, и легенда зусульских прерий и укротитель команчей по имени Костас Дастер с виноватым видом пошел по проходу.

— Пост близко, хорош бельгиек тискать.

Трофеи уже поделены. Хорошие штурмовые рюкзаки, китайские тактические фонари и зверского вида боевые ножи фабричной работы достались отважным русским туристам, бойцам народного автобусного ополчения. Всю одежду и бытовую мелочёвку холодных с радостью поделили между собой африканцы — на рынках Аддис-Абебы уйдёт влёт.

У застрелившихся были обнаружены швейцарские и эфиопские деньги. Финансист на борту был один, естественно, швейцарец. Но не банкир, а обувных дел мастер, владелец мастерской, что нисколько не помешало ему быстро и по-банковскому точно поделить наличность среди пассажиров.

Мы с Константином от своей доли отказались из соображений профессиональной этики.

— Я никогда в этих швейцарских фантиках не разберусь, — сокрушённо признался Кастет.

— Можно подумать, что в русских разбираешься.

— И это тоже! — хохотнул Кастет. — Бываю дома редко, покупаю ещё реже. Теща разбирается!

— А ты не смейся. Здесь тёщи не будет, а сейчас ты работник совсем другого департамента. Скоро Демченко с огромным интересом заслушает твой доклад и припашет тебя ещё на десяток рейсов, чтобы ты тут примелькался… А потом вы с Гоблином закрутите операцию «Кустик» с подпольной резиденцией в Базеле и горной базой в Альпах, — жестковато предсказал я. — Так что давай, осваивайся в среде.

Костя притих и крепко задумался.

— Итак, вводная информация о местных деньгах. Здесь уже можно расплачиваться рублями, но пока не везде, базельцы только привыкают. На ярмарках, например, рубли не примут. Так что надо знать актуальные расклады. Поначалу в анклаве оперировали два банка, базельский и замковый. Недавно прибавился ещё какой-то «Народный», поговаривают об открытии ещё и четвёртого…

— Я записывать буду.

— В обороте ходят деньги трёх видов. Первые — пластиковые карты с надписью Quote. Предъявивший такой «талон» в представительстве Замка Берн на Банхофштрассе, 7, имеет право на поставку каналом двух килограммов. Срочная поставка «на завтра» стоит вдвое дороже. Бери что угодно. Почти.

— Это как у нас.

— Как у всех, по большому счёту. Вторая единица — фуелы, топливные талоны на десять литров бензина или солярки, без разницы. Раньше эмитентом был Берн, а теперь Базель. Отовариваешься непосредственно на НПЗ, курс обмена квотов на топливо нестабилен, но в среднем — один к двадцати. Креды — третья денежная единица, она тоже эмитируется Базелем, это обычные банковские пластиковые карты в качестве купюр. Деньги для мелочёвки, на ярмарках их берут не всегда. «Виза» — один кредит, «МастерКард» — пять. И все премудрости… Много ли потеряшка, или лост, по-местному, притащит карточек в кармане? Две, четыре? Один кред — литровая бутылка жидкого топлива. Итак, один квот эквивалентен двадцати фуелам или двумстам кредам. Кроме того, в ходу долговые расписки заведений и банковские векселя, тут хватает спекуляций. Ну и хватит пока.

— А золото?

— Много у тебя золота при себе? — задал я встречный вопрос.

— Пф-ф… Есть одна монета. На всякий случай.

— Вот именно! Сейчас золото не средство платежа, а средство накопления. Поменял по курсу одну монету, а они у всех народов есть, и месяц, условно, при бабле, оперируешь всякими кредами, квотами и фуелами. Многие даже не следят за золотым курсом. Для платежей нужна серебряная разменка в достатке, а её пока нет. Все дамочки и не только золотую ювелирку каналом таскали, серебро было не в уровень… Что ещё? Едешь в Шанхай из России — бери рубли, плывёшь в Шанхай из Базеля — бери квоты, их принимают где угодно, хотя… Там все валюты швейцарского анклава ценятся, они выше курсом. Ну или пару золотых монет.

— Чёрт, сложно, записал… Или мне ещё и тещу в отпуск брать? — риторически бросил Лунёв.

— Теперь давай быстренько решим по автоматам. Как машинки, чьи они? Пакистан какой-нибудь?

— Не угадаешь, — ухмыльнулся Кастет. — Всё гораздо интересней. Глянь на маркировку положений переводчика режима огня.

Он издали показал мне автомат.

— Я сова, что ли? Руль не бросишь. Темень уже, что я там увижу? — ответил я, бросив безнадежный взгляд в сторону автоматов на капоте.

Сейчас меня занимала спускающаяся в долину дорога, неплохо видимая в свете фар, и габаритные огни идущего впереди патрульного багги гвардейцев.

— Хорошо, так скажу. Налицо три признака: маркировка буквами А и S у переводчика, разметка всего на восемьсот метров и надпись GAEC на прикладе. А это что у нас значит? Это название крупнейшего предприятия военно-промышленного комплекса Эфиопии.

— А-а… Так это эфиопские АК? Не знал, надо же.

— Подожди, говорю же, не всё так просто. Сами эфиопы спиратить «калаша» не смогли бы, нужна какая-никакая технология. Мы им лицуху не давали, а вот Северная Корея в своё время спокойно построила завод в Эфиопии, на котором и начался выпуск автоматов в хреновенькой корейско-африканской версии.

— Так это автомат КНДР?

— Да чёрт их разберёт! — сдался Лунёв, сдвинув автоматы в сторону. — Сложен круговорот «калашоидов» в природе… Короче, именно эти два ещё ничего, такие за бабос отбирают из кучи в норме «пять из сотни», а у остальных даже стволы могут шататься.

— Понятно. Трофей твой, и ты можешь очень выгодно продать их городскому оружейному магазину или без посредников на ярмарке, спрос на «калаши» бешеный! Однако я тебе советую сдать оружие доблестному гауптману Рольфу Бютикеру. Денег непосредственно за автоматы ты при этом вообще не получишь, хотя за одно только их предъявление в качестве доказательства начальник КПП выпишет на твое имя свидетельство — за уничтожение бандитов. Это тут у них как скальп предъявить.

— Хм… Можно было и скальп, — флегматично заметил Лунёв.

— Повезло нам… Осмотрит стволы, сфотографирует, снимки скинет в базу и в папку с твоим свеженьким досье. Ну и выдаст серебристые карточки с надписью «Quote». За гладкоствольные ружья по одной карточке, за винтовки — пару, за автоматы по три квота. «Калаши» Рольф потом запишет на своих бойцов, что даст им премии и приблизит к новым погонам. Личный состав КПП будет доволен службой и начальством, а у тебя появятся нужные прихваты и особые отношения с гвардией. Ты уважаемый человек! С тобой, со временем, можно будет макли крутить! Особенно если закрепишь… Ты любишь макли? В любом случае, решать тебе.

— Уже подумал, сдаю! — быстро ответил Кастет.

— Молодец! — похвалил я товарища. — Ах, да! Еще тебе вручат «Памятку визитёра», это такой гид-путеводитель, а так же временный пропуск контрактора для проезда обоих постов — южного и северного. После второго рейса выпишут уже служебный, а паксам их вообще не дают.

На северо-востоке в полосе тайги замерцали призрачные огоньки. Начали просматриваться силуэты низких зданий с горящими окнами — где-то электрически ярко, таких уже много, как и солнечных панелей у горожан, но кое-где в окнах виден лишь скупой свет керосиновых светильников, у всех свой достаток. Деревья пока мешают увидеть остальные дома, но огней будет всё больше и больше.

А вот и огни цитадели, они расположены заметно выше городских. Говорят, что народец в Замке Берн подобрался с дерьмецом, но, чёрт возьми, как это красиво!

Уже поздний вечер, но горы быстро превратят его в кромешную темноту альпийской ночи.

Почтенные горожане спать ещё не торопятся, и огни светятся, живенько! Кому-то дома не сидится, несколько блуждающих светлячков разбивают прелестную статику картинки лесного Куршавеля. Это автомобильные фары, легковушки по городским улицам ездят. Здесь неплохо с легковушками. Один умный человек сказал, что Смотрящие дают людям то, о чём они сильно и коллективно мечтают, считывают ноосферу. И рано или поздно подкидывают. Здесь все мечтают о личной машине. А у нас — об автокранах, тягачах и тяжёлых грейдерах. Что ж, каждому анклаву своё.

Так что жизнь в Базеле по-прежнему кипит. Нормально. Успеют наши автобусные пластуны-ополченцы найти свой кабак, успеют.

По дороге от КПП «Юг» в сторону Базеля пылила большая легковая машина. Похоже, сюда для ураганного разбора и проверки бдительности патрульных приезжало озабоченное чрезвычайным происшествием пограничное начальство. Или местная контрразведка? Это вряд ли, сложно ли команчам узнать расписание и график движения… Для этого агент в городе не нужен.

Налетели, с ходу вставили служивым пистон, и только потом выслушали сбивчивый доклад бедолаги Бютикера. А заметив на уклоне приближающиеся огни автобусных фар, быстро похвалили гауптмана за служебное рвение и бессовестно свалили, чтобы не выслушивать претензии возмущённых пассажиров, требующих сюда всю прессу, мэра и увольнения чинов. Но разборки будут серьёзные: сорваны рейсы, потерян автобус, среди жителей найдутся недовольные. А главное — недобитые команчи объявились! Я угадал?

Кстати, могу посоветовать. Нужно не гонять пару злодеев по горным склонам, высунув язык, а ловить их в Абебе на сбыте. Потому что лёжки у них могут быть только там, в Базеле им награбленное не сбыть, не та атмосфера.

Огромный блокгауз в окружении угловых баррикад из мешков с песком со смотровой площадкой на крыше, светился в темноте, как новогодняя елка. Один из трех прожекторов бил прямо в лицо. Зато пулемёт «Штейр-Солотурн» в окне второго этажа беззаботно смотрел не в лоб водителю, как это частенько бывает, а на звёзды. Что ж, и на том спасибо.

Багги патруля отъехал к дальнему концу огороженного штампованной колючей проволокой прямоугольника блокпоста, а из здания вышли трое гвардейцев.

Я спрыгнул на землю, с другой стороны вышел Константин.

Начальник КПП «Юг» присмотрелся к нему, затем оглядел автобус, рыкнул подчинённому по-немецки:

— Пьер! Клаус! Зайдите в салон и перепишите пассажиров прямо там, чтобы отпустить побыстрей, хватит им на сегодня страданий. Возьмите журнал, буклеты и памятки!

Затем Рольф Бютикер отдал честь и протянул руку.

— Макс Горнаго, чтоб ты лопнул со своим автобусом! Клянусь своим блокгаузом, ведь я ещё с обеда начал предчувствовать: сегодня произойдет что-то неладное! Еще когда оленину доедал! Но из предчувствий приказ не сделаешь, и рейс международных линий не отменишь.

— Здравствуй, командир, но всё ведь обошлось, не так ли? Знакомься, Рольф, это мой новый напарник Константин Лунев, но можно называть его Костас Дастер.

Бютикер конкретный мужчина, видный.

Белобрысый, светло-серые глаза, заострившиеся с возрастом скулы, массивные надбровные дуги, короткий седой ёжик-площадка под любимой охотничьей кепкой с пёрышком — весь граненый такой. Рация на груди, швейцарский шестизарядный револьвер в открытой кобуре. Раньше у них был армейский камуфляж, а теперь однотонный серо-зелёный. Более стильный, пожалуй.

— Дастер? Не самое обычное прозвище для водителя автобуса. Хотя я знавал таких драйверов, от удара которых челюсти действительно разлетались…

Кастет лишь скромно улыбнулся и осторожно, слава богу, пожал руку офицеру.

— Он поведёт автобус в обратный рейс.

— А ты? Решил найти здесь невесту? Только не выбирай бельгийку или голландку, ищи девушку из Восточной Европы.

— Невесту? А почему не сразу из России?

— Почему бы нет!

— Хм-м… В Базеле появились русские? Давненько я не гулял по улицам города.

— О, да! Я знаю о пятерых, — вспоминал гауптман. — Во-первых, это ваш господин посол с супругой.

Я кивнул. Дальше Рольф, дальше!

— Какая-то ненормальная, то есть, современная художница по имени Катрин или Кэтрин, в журнале записано… Она каждый день часами сидит на берегу с мольбертом, а в результате на холсте остаётся мазня, цветные пятна и кошечки.

— Не, эта точно не наша, — попытался я откреститься от модной мазни.

— Ваша, ваша! — злорадно подтвердил Бютикер и продолжил. — Ещё инженер по обмену, он с базельскими спецами работает на модернизации фабрики нефтепереработки, и какой-то торговый представитель.

— Как зовут представителя, не мой приятель? — без особого интереса уточнил я.

— Э-э… Забыл! — щёлкнул он пальцами. — И посмотреть негде, на КПП «Юг» он не регистрировался.

— Вот как? Контрабандист, русская водка?

— Ха-ха! Он прибыл из Шанхая, его проверял этот бездельник Ленц из погранслужбы порта, а регистрировал капитан самоходной ганзы, «Савойи» или «Роны». «Рона» сейчас на реке, а «Савойя» стоит у причала, можешь поинтересоваться. Но учти, сейчас капитан немного зол, у него какой-то ремонт, срывается дальний рейс на Манилу, а это хорошие деньги, скажу я тебе. Уйдёт только в субботу.

Я еле удержался, успев в последний миг захлопнув рот, пора прекращать расспросы. В голове загудело от досады. Сегодня только среда. Ну и стоило так гнать?

— Проклятье, у нас тоже рейс срывается, — угрюмо напомнил я в полном соответствии с испорченным настроением. — К черту невест! Я просто хочу хорошенько отдохнуть где-нибудь на Рейне, фирма даёт мне отпуск на две недели. Барбекю, рыбалка, шнапс…

— Отпуск!.. — простонал Бютикер.

Интересно, он когда-нибудь бывал в отпуске? Я не помню рейса, дня и времени суток, чтобы гауптмана не было на месте. Служака до мозга костей, женатый на своей погранзаставе.

— Старина Рольф, есть небольшое дельце. Команчей упокоил Костас, и он хочет сдать тебе пару трофейных kalashnikov, доставшихся ему от холодных бандитов, чтобы не возиться с автоматами в городе. Ты же меня понимаешь?

Гауптман понимал.

— Господин Дастер, давайте пройдём в офис и быстро всё оформим, — предложил он.

Лунёв весело подмигнул мне, толкнул локтем в бок, легко вскинул автоматы на плечо и отправился за дюжим швейцарским гауптманом в блокгауз, оформлять хорошие отношения.

Платная стоянка в Базеле находится при въезде в город, и выглядит она действительно VIP, начиная с того, что она закрытая, с тяжёлыми откатными воротами, и заканчивая комнатой отдыха с радио, где можно скоротать время за чтением журнала и рассчитаться за сервис с механиком. Пассажиры начали расходиться, мы с Костей проверили и опломбировали особый груз, о содержимом которого никому знать не нужно, забрали личные вещи. Осталось оплатить услугу и сдать ключи. А потом пилить половину главной улицы до «Балтазара».

Но у Кастета неожиданно наметились варианты.

— Макс, тут это… — он оглянулся, и вид у него при этом был, как у нашкодившего кота. Или наоборот, еще не нашкодившего. — Девчата помочь просят… Дверь сломалась, а починить некому. Они на двоих неподалёку снимают комнату. Посмотрю, что можно сделать.

Он опять оглянулся. «Девчата» в лице подружек-бельгиек, с которыми сталкер ворковал в салоне, стояли за воротами в самых игривых позах, топали копытами на каблуках, хихикали и нетерпеливо посматривали в сторону дверного ремонтника, словно собираясь крикнуть: «Костян, что ты там трёшь с этим занудой, мы идем или нет?».

— Так я пойду? Ты же в «Балтазаре» будешь?

— Инструмент готов? — не отреагировал я.

— В смысле? — глаза Кастета забегали.

— Ну, кусачки там, отвёртка, долото…

— А-а… У меня мультитул.

— Да? — безразлично спросил я. — Дом какой?

— Так вон он, третий отсюда!

— Через два дома, то есть в пятом, с торца работает лавочка в подвале, — я посмотрел на часы, — и работать она будет ещё сорок минут. Там есть неплохое местное вино и шнапс. Ну и сыры, колбасы…

— Спасибо, ты настоящий друг! — жизнерадостно завопил Кастет и тут же осмелел настолько, что спросил о большем. — А если позже, только кабаки?

— Неподалёку есть озеро, свиссы его называют Женевским. На берегу каменные развалины, руины древнего поселения. Это центр тусовочной жизни молодежи Базеля. Там есть «Руинный бар», кофейня «Barba Negra», ночной клуб «Durer Kert» и крошечный party-хостел. На берегу стоит то ли дебаркадер, то ли квадратная баржа с названием «A38», это главный танцпол. Если не хочется тащиться пешком километр, найми городское такси, они тут круглосуточно клиента пасут.

— Блин, Макс… От души! — растрогался напарник.

— Денег-то хватит?

— Что ты!

Через какие-то секунды воодушевленные девицы, схватив Кастета с обеих сторон, потащили ковбоя в сторону места производства ремонтных работ.

Кто я такой, чтобы заниматься обличением общественной язвы? Вздохнул, забросил за спину баул. Хорошо, что он полупустой, мне ещё птицу тащить. Вздохнул ещё раз и пошёл в гостиницу.

Главная улица Базеля называется Банхофштрассе, как некогда известнейшая торговая улица не только в земном Цюрихе, но и во всей Европе. На ней находятся почти все таверны, кафе и магазины. Проспект, так сказать.

Что ещё из интересного? Госпиталь «Henry Dunant», полицейское управление, потерявшее былой исключительный статус представительство Замка, школа, церкви и городская ратуша. Банхофштрассе — это воплощение классических стереотипов о старинном европейском городе с мощёными улицами, малоэтажной застройкой, низкими дверями полуподвальных лавочек и флюгерами на крышах. Всё это дополняется шармом старых денег, лёгкой обшарпанностью, загадочными вывесками на гнутых кронштейнах и локальными распивочными «метр на метр» с одним столиком на тротуаре.

Таверна «Балтазар», где мне предстояло жить и готовиться к самому необычному в моей жизни путешествию все эти сверхплановые дни, расположена на единственном настоящем перекрестке Базеля, напротив высокого здания городской ратуши. Поперечная улочка довольно маленькая, всего шесть пар домов, фасады которых затейливо украшены панно и барельефами в разных стилях, но ощущение полноценного города эта площадь с перекрёстком создает.

Из маленького костёла, что сбоку от ратуши, только что вышли прихожане. Что-то поздно они. Люди и сами это понимали, спешили домой, торопясь спрятаться в согретых каминами помещениях. Ещё немного, и в тёмных переулках останутся лишь самые опоздавшие, такие как я.

На Банхофштрассе пока людно.

Впереди меня брела группа полупьяных торговцев с ярмарки, размахивающих руками и спорящих на специфическом шанхайском пиджине, понять который способен не каждый. За ними шла чем-то сильно озабоченная женщина в деловой одежде, в правой руке — сумка с продуктами. Меня обогнала разгильдяйская группа юнцов в окружении визгливых девиц. Эти торопились в «ZIC ZAC» настолько, что выскочили на проезжую часть, чтобы выслушать негодование редких водителей. Везёт им, ещё трезвые, но уже всем довольные, какой-то таверне светит хорошая выручка.

Шорох шин, игра фонарей, крики ночных гуляк, наигранный звонкий смех — все смешивалось и поднималось к крышам с высокими трубами и флюгерами, словно принесенный с Женевского озера туман над узкими улочками тускло освещённого Верхнего Города.

Smoke on the water

And fire in the sky

В таверне «Балтазар» тихо звучала музыка. Какая-то итальянская песня лилась из старого кассетного магнитофона. Народу немного, и света немного, прямая связь. Женщина возле окна пила кофе с булочками, пара мужчин ужинали молча, за день вымотавшись так, что им даже говорить было сложно. Кто-то ждал заказ, кто-то просто не спешил выходить на ночную прохладу.

В зале таверны с низкими окнами на улицу, небольшом, но очень уютном, было тепло и спокойно. Здесь почти никогда не бывает шумно, ещё и за это я люблю это место. Забросить, что ли, вещи наверх с риском никуда уже не пойти, или перекусить сразу?

Заведение чистенькое. На улице ночная прохлада, а тут тепло. Ветер, гуляющий по Банхофштрассе, не задувал через щели приоткрытых окон, а вытягивал, благодаря чему воздух в помещении оставался чистым.

Выдержанный романтический стиль, глиняная посуда, кованые люстры, стандартные массивные столы и стулья из дуба, плетёные льняные салфетки, гобелены на стенах. В огромном камине белого камня мерцали угольки, но на сдвинутой в сторону жаровне ничего не жарится, нет заказа. Готовят на кухне, хорошо слышны запахи выпечки и звуки чего-то шкворчащего — вспомнилась кают-компания с яичницей, на слюну пробивает.

Слева от входной двери — короткая барная стойка с одним высоким стулом, на котором редко кого увидишь. За стойкой вдоль стены стоят два стола для перекура, там окна во двор. Дублированное освещение, керосин, свечи на столах и электролампы — включаются в зависимости от дня недели и наполняемости.

В такие тихие дни и в такое время фрау Амманн уже отдыхает. Впрочем, сейчас мне милая хозяйка и не нужна, достаточно Ирмы, латышки из Люцерны. Какая же тут мешанина городов и народов… Здесь она вечерний управляющий, менеджер хостела и официантка по совместительству, в Базеле это обычное дело.

Я передал ей цесарок и попросил:

— Третью тоже убери в погреб, завтра отдам её Дино.

Ирма посмотрела на птицу, и на лице её почему-то появилась грусть.

— Третья не понадобится, Максим, у Дино мать умерла…

Я опешил.

— Как, когда?

— В своей постели, почти неделю назад. Похоронили её на северном кладбище для бедняков близ Локарно, — Ирма горестно вздохнула. — Бедный мальчик!

— А где Дино?

—. С тех пор он здесь не появлялся, мальчишки говорят, что сидит дома. Фрау Амманн распорядилась, чтобы ему отнесли продукты.

— Завтра к нему загляну, — решил я. — Моя комнатёнка свободна?

— Она всегда свободна. Что принести на ужин?

Трапезничал долго. Я был смертельно голоден и вопреки всем нормам здорового питания смаковал на ночь глядя луковый суп с гренками и тушёное мясо с квашеной капустой. Хлеб в «Балтазаре» очень хорош, особенно вот этот набор под первое из трёх разных булочек: с чесноком, кунжутом и прованскими травами.

Наконец-то появилась возможность оценить имеющуюся информацию, осмыслить её и учесть в планах на ближайшие дни. Итак, что мы имеем?

Что бы я делал без славного экипажа «Дункана»! Информация подтвердилось, водное сообщение с Манилой налажено. С одной лишь поправкой: самоходная баржа — ганза «Савойя», задерживается у причальной стойки, что даёт мне или таинственным «нам» лаг по времени, позволяя в этой точке маршрута подготовиться как можно лучше. Нужно идти на причал и всё выяснять на месте.

А что если это наш посол? Оставит на хозяйстве вместо себя супругу, а сам…

— Что ты несёшь, Горнаго? Никто не будет разлучать семьи дипломатических работников, это тебе не в ларьке посидеть, подменяя на время охоты благочинного, — пробурчал я сам себе.

Гражданские русские в городе присутствуют, на учёте стоят как минимум трое. Но число плавающее, ведь национальность на лбу не написана. Среди них есть торговый представитель, приехавший сюда не прямым маршрутом, а транзитом через Шанхай… Ну и где он притаился? Кстати!

— Ирма!

Управляющая подошла через минуту с подносом в руках — кофейник, чашка и пирожные.

— В городе появился некий русский господин, он прибыл из Шанхая. Мне неизвестно, как его зовут, и как он выглядит. Вроде бы, торговый представитель, как он себя называет, или что-то вроде этого… Скорее всего, это солидный, дорого одетый мужчина с хорошими манерами, спокойный, даже тихий. Проживать может в Базеле или снимать комнату в Давосе. Может, заходил на огонек?

Давос — элитарная деревенька в зелёных предгорьях к северу от Базеля, домов там немного, но все дорогие, пафосные. Люди в новом Давосе живут состоятельные, состоявшиеся, влиятельные. И они без всяких экономических форумов и горнолыжников прекрасно себя чувствуют — здесь вообще не любят шумных политических сборищ.

— К нам действительно заходил похожий господин с русским акцентом! — оживилась Ирма, радуясь возможности сменить скорбную тему. — Обходительный, с хорошими манерами и вкусом, даже не скажешь, что русский… Ой, извините!

Я милостиво махнул рукой. Ничего, мол, нам ещё долго эту вашу инерцию в нужное русло загибать.

— Он… Да, у нас он только завтракал, два раза и всем был доволен. Не поскупился на чаевые. Но потом мне сказали, что он решил столоваться в этом напыщенном «Тиффинс»! Нет, я понимаю, что он выбрал заведение по статусу, чтобы обедать рядом с селектами из Берна и надутыми главами давосских семей… Но было немного обидно, мы ему варили отличный кофе и готовили яичницу с салом. С простым салом, которое ещё найти нужно, а не с копчёным беконом! А вот где он живёт, не знаю, и вот, что я вам скажу, господин Горнаго: нам, честным горожанам, лучше держаться от элиты подальше!

Выдав важную информацию, Ирма удалилась на кухню заведения с гордо поднятой головой. Она действительно обиделась.

Осторожно налив кофе в чашку до половины, я бросил ложку сахара, помешал, придвинул. Над чёрной поверхностью горячего напитка поднимался пар. Отпил глоток, как всегда вкусно.

После такого ужина самый кайф выкурить сигару из «Гаваны»… Для этого я, забрав чашку, отошёл к столику у окна за барной стойкой. Здесь никто, в том числе и лицемерные европейцы, не собирается вводить полные запреты. Лишений у людей Платформы много, не нужно злить их ещё и лишениями искусственными, только табачных бунтов и не хватает.

Идём дальше, к следующей проблеме.

А если «торговый представитель» вообще не имеет никакого отношения к экспедиции? Автобус в Базель приехал громко, со скандалом на весь анклав. В чём была проблема меня перехватить, переговорить и совместно сверстать планы? Или всё дело в поломке «Савойи», что позволяет присмотреться ко мне повнимательнее? Но для этого, как минимум, нужно смотреть. В окно, что ли, на пешей прогулке или в местной общественной сауне?

Но отсюда вытекает ещё одна проблема, и она очень существенна: а если мой куратор просто не прибыл, утонул, захвачен в плен команчами или сбежал? Утрирую, конечно, но как мне тогда быть? Просто сняться с места и свалить вместе с Кастетом домой? Ну да, решение очевидное, ведь радиосвязи у меня нет, автобусная рация не дотянется даже до Абебы.

Хорошо, уеду по железным основаниям, но что дальше? Поломка «Савойи» — предупреждение. Намёк на то, что современные перевозки это очень хрупкое дело. Вполне могут быть отменены не то что рейсы на Манилу, а даже в относительно близкий Шанхай.

В принципе, у меня есть верный чек-пойнт — диппредставительство Замка Россия в Турции. Что там говорил мудрый Сотников о «рычагах судьбы»? Можно дёрнуть за железку и отправиться в одиночку. Пройти стажировку в Стамбуле, набраться опыта, а том видно будет.

Ну, вернусь я в Замок, уныло доложу о срыве экспедиции. Демченко кастрирует «представителя» или найдет пропавшего, но что скажет Главный?

«Что же вы, товарищ Горнаго, не нашлись в обстановке, своевременно не проявили политическое чутьё и здоровую пролетарскую инициативу? Вы же из рабочего класса славного города Енисейска, а повели себя как тюфяк и тряпка! Теперь мы имеем зимние шторма, отсутствие логистики из Базеля, а мелкобуржуазный элемент из Шанхая интересуется спекуляциями, а не географическими открытиями во славу России! Вы понимаете, что теперь наиважнейшее дело откладывается на целый год? В ЦК есть мнение, что по вашей вине. Позовите сюда Уксусникова!»

Фу-у…

Я прекратил нервно крутить в пальцах погасшую сигару и вытер со лба холодный пот.

Пора идти в свою берлогу и залечь там хотя бы до утра.

Забрал резко потяжелевший баул, оставил хорошие чаевые, чтобы утешить Ирму, заказал на утро яичницу с салом, и кое-как поднялся наверх. Комната у меня маленькая, но всё необходимое есть. Я даже столяра нанимал, чтобы он сделал несколько полок и собрал настоящий венский стул.

Глаза слипались.

Подушка со свежей наволочкой предлагала пари: не продержусь и минуты, но тут я вспомнил об ещё одной проблеме — Дино. Чёрт, Дино Риччи!

Проклятье, у этого смышлёного пацана было всего два близких человека, мама и я! Мать ушла в лучшие миры, а скоро из его жизни исчезнет и Макс Горнаго. Приятели с улицы? В силу разницы интеллектов и общего уровня развития Дино с ними особо и не общается, командует и ждёт очередного моего приезда… Я знаю, что будет дальше: мальчишка окончательно свалится в криминал и закончит плохо.

Отправить с Кастетом в Берлин? Охо-хо…

Чувствую, день завтра будет жаркий.

Выспавшись, я бодро шагал по Банхофштрассе к реке. Скоро дома закончились, и улица превратилась в дорогу.

Моему взору открылась уютная замкнутая поляна Новой Швейцарии. Даже не долина, а огромная поляна. Вслед за многими, я готов повторить: не знаю, есть ли на Платформе-5 более уютное и удобное место для размещения анклава, чем здесь.

Красота! С запада долину серпом обрамляет неприступный горный хребет, ностальгически названный местными Альпами. Да уж, через перевалы попасть сюда никакой «торговый представитель» не может. Слева от дороги — то самое озеро Женевское озеро, где всё еще откисает в хостеле Кастет, ведь в «Балтазар» он так и не пришёл. Поди, все двери перечинил, баловник.

Замок, конечно, на местности доминирует, но интересует меня не он. Справа — большая река, это и есть Рейн. Небольшая бухточка с песчаным пляжем, слева от неё начинаются пакгаузы и портовые причалы. Здесь Базель тоже единственный порт страны.

А вот и «Савойя»!

Что ж, пора работать, нельзя тебе, товарищ Горнаго, терять инициативу и политическую бдительность.

Идти к реке придётся пешком. Был бы умный, взял бы в аренду велосипед. А на международном автобусе кататься по Базелю это хамство и автоподстава, меня, на минуточку, мой таинственный куратор-невидимка из Давоса пристально рассматривает… Вдруг не понравлюсь, наябедничает.