Дом певчих птиц

Глава 18

Дом Матвея я помнила хорошо, а вот этаж и квартиру – нет. Звонить отцу по этому вопросу я, конечно же, не стала, а просто понадеялась на интуицию и добрых соседей. Бутылка не оставляла выбора, мне требовалась ее история с деталями и мельчайшими подробностями.

Бесспорно, существовала вероятность ошибки, совпадения, к тому же Элина могла что-то напутать или все же оказаться талантливой актрисой, преследующей неведомые мне цели. Но я должна была докопаться до истины. До любой. Докопаться и успокоиться. И в глубине души все настойчивей звучала странная музыка: протяжная, но вовсе не тревожная. Будто зов какой-то… Наверное, поход к Элине стал для меня определенным потрясением, и теперь придется приложить некоторые усилия, чтобы выровнять неустойчивое настроение.

О бутылке я знала не так уж и много. Ее нашел на кладбище друг Матвея – Сашка. Были и другие бутыли, но они куда-то подевались. И все. С таким объемом информации, каши не сваришь.

Я понимала, что, по сути, нахожусь в абсурдном положение. Как, например, приехать к Матвею и произнести: «Привет. Помнишь меня? Я жила у тебя недолго. Кормила кенара, поливала кактус и ела зефир… У меня проблемы. Не слишком серьезные, но лучше их устранить. Понимаешь, пять лет назад я случайно вынула из твоей бутылки беды, и вот теперь они мешают мне жить. Если не трудно, подскажи, как это исправить?» В лучшем случае Матвей посоветует обратиться к квалифицированному врачу, а в худшем – захлопнет дверь перед моим носом. Или посмеется. И, возможно, будет прав.

Но оставалась надежда, что проблема решится просто, и для храбрости я старалась настроиться именно на такой вариант.

К дому я подходила медленно, оглядываясь, вспоминая детскую площадку, коричневые скамейки возле подъездов, длиннющую тощую березу, выросшую за пять лет еще больше, неровную клумбу, напоминающую растекшийся блин. Тогда была весна, а теперь – лето. Кругом зелено и ярко.

Матвей мог отправиться на очередные раскопки. Или у него отпуск. Что ж, придется приехать еще раз, а потом еще….

А, если он сменил работу? «Суббота, десять часов утра – есть шанс его застать».

Подъезд я узнала. Этаж или восьмой, или девятый, или десятый. Стены недавно перекрасили и почтовые ящики тоже. Вдохнув запах краски, я зашла лифт, чуть помедлила, прислушавшись к внутреннему голосу, выбрала десятый и не ошиблась. Вот она – темная зеленая дверь под номером сорок два…

В подобных случаях нужно действовать быстро, иначе победу может одержать притихшая трусость. Я нажала кнопку звонка и отступила на шаг, будто дверь была живая и могла, как минимум, открыть глаза и зевнуть.

Каким стал Матвей? Сбрил ли бороду? Любит ли по-прежнему светлую одежду? Остался ли таким же веселым? Женился или нет?

За пять лет жизнь человека может измениться круто: взлеты, падения, опять взлеты… Но я очень надеялась, что увижу прежнего Матвея, и мои теплые детские воспоминания не померкнут.

– Кто там?

– Я… м-м… к Матвею.

Дверь открылась, и я увидела симпатичную девушку лет семнадцати в свободном летнем сарафане бирюзового цвета и босиком. Светлые волосы собраны в высокий хвост, голубые глаза сияют, над губой – маленькая аккуратная родинка.

– А его нет, – извиняющимся тоном произнесла девушка и торопливо добавила: – У вас что-то срочное? Вообще-то Матвей не скоро приедет, но, если нужно, я скажу ему, что вы приходили.

– Он уехал по археологическим делам? – спросила я, пытаясь понять, как долго продлится отсутствие.

– Нет, он там… – она небрежно махнула рукой, считая, что пояснения не слишком важны. – Наверное, на моем лице отразилась высокая степень растерянности и огорчения, девушка отошла и добавила с легкостью: – А вы проходите, я могу позвонить ему прямо сейчас. Я племянница Матвея. Даша. Но он запрещает мне называть его дядей. – Она улыбнулась.

Ее звали так же, как и мою школьную подругу, и от этого стало тепло и приятно.

Коридор совсем не изменился, я узнала обои и шкаф, а вот в кухне произошли перемены, но они все же были незначительными и не затрагивали мебель. Наверное, Матвей сменил шторы, и вроде на стене появилась картина: огромная неуклюжая рыба плывет к линии горизонта, а сзади к ней прицепилась маленькая лодка, в которой с книгой спокойно сидит человек.

– Меня зовут – Дина, – представилась я и коснулась спинки стула. Вот на этом месте я обычно сидела и пила чай со сладостями. И ела яичницу с беконом.

– Очень приятно. Эх, Матвей недоступен… Ну, это немудрено, связь плохая, – сказала Даша и положила мобильный телефон на стол. – А вы его по институту знаете, да? Он ваш препод? То есть преподаватель?

– Нет, – я тоже улыбнулась. – Несколько лет назад Матвей подарил мне древнюю вещицу, и так получилось, что теперь мне необходимо узнать ее судьбу: откуда она. Неожиданно понадобились хоть какие-нибудь подробности… Вот я и приехала спросить. Номера телефона, к сожалению, у меня нет.

– А, ну раз такое дело, то записывайте. – И Даша продиктовала номер. – Матвей на озерах, там связь дурацкая, ловит в зависимости от того, на каком месте стоишь. Вы присаживайтесь, я минут через пять опять позвоню, вдруг повезет. Мне торопиться некуда. – Она и сама села на стул, подперла щеку кулаком и притянула к себе пакетик с печеньем. – Я здесь временно живу, напросилась к Матвею. Стыдно признаться, три дня маму уговаривала! Она почему-то побаивается моей самостоятельности. А чего волноваться? Я взрослая. Мы с девчонками здесь уже две вечеринки устроили, и ничего, стены на месте. – Даша засмеялась, и на ее щеках появились ямочки. – И чисто, между прочим.

Я вздохнула с облегчением, когда оказалось, что мобильник Матвея недоступен. Наверняка я бы потеряла дар речи или начала выдавать нечто невнятное, если бы Даша передала мне трубку. Я попросту не была готова к этому. «Доброе утро. Я – Дина… м-м… э-э…» Воспоминания кружили надо мной яркими бабочками, и мне не хотелось отмахиваться от них, наоборот, я бы с удовольствием предложили им сесть на руку. И пусть их крылья трепещут, оставляя на коже невидимую пыльцу тех далеких мгновений.

Второй раз Даша собиралась позвонить через пять минут, и у меня появилась возможность задать вопросы. Я села и автоматически перевела взгляд на подоконник, но, увы, кактус отсутствовал.

– У Матвея был кенар… Хвостик. Можно на него посмотреть?

– Он улетел года три-четыре назад. Случайно. А я его, между прочим, мечтала забрать себе. – Даша смешно сморщила нос. – Окно вроде оказалось открытым, хорошо хоть летом это произошло. Думаю, Хвост нашел новых хозяев, он же людей особо и не боялся.

– Жаль, что улетел.

– Это точно.

Я искренне расстроилась, потому что увидеть сейчас оранжевого кенара, было бы настоящим чудом. Это как отправиться на машине времени именно в тот день и час, когда я очутилась в этой квартире впервые.

– А на каких озерах Матвей?

– На искусственных. Хотя, я в этом не слишком-то разбираюсь… – Даша вновь улыбнулась, выпрямилась и поправила тонкую лямку сарафана. – В Подмосковье. Маме моей помогает. У нас дачный участок есть – около пятнадцати соток, и рядом с ним лет десять назад озера раскопали для рыбаков. Места там очень красивые! Одно озеро, кстати, точно настоящее, всегда оно было. Длинное такое… – Даша взяла мобильный телефон, и я мгновенно напряглась. – Мама сначала две комнаты сдавала, но это не очень удобно и денег мало, а потом решила построить еще три маленьких домика. Соседняя турбаза не резиновая, а желающих порыбачить много. Маме каждый год отказывать приходилось, жалко же.

– Конечно, жалко.

– У меня родители давно развелись, я отца с тех пор и не видела. – Даша небрежно махнула рукой, показывая равнодушие к давно затерявшемуся во времени отцу, мол, ну и пусть, сами справимся. – Так что, как говорит мама, это разумное вложение денег в наш бизнес. Она кредит взяла. – Даша набрала номер Матвея еще раз, но он опять оказался недоступен. – А вообще мне здесь скучно, вот хоть с вами поболтала. Мама, наверное, обрадуется, когда узнает, что самостоятельная жизнь не произвела на меня особого впечатления. – Смешинки запрыгали в голубых глазах Даши.

– Молодец Матвей, помогает вам.

– Да, он мой герой! И балует меня с детства. Нам домики эти довольно быстро поставили, а он сказал, что со внутренней отделкой сам справится. Чтобы дешевле вышло. Вроде у Матвея сейчас настроение не очень… – Даша подалась вперед и произнесла тише, будто ее кто-то мог услышать: – Любовь у него всю жизнь непонятная. Бабушка с моей мамой разговаривала, ну, а я подслушала… Бабушке все известно! От нее не спрятаться, не скрыться!

Речь, конечно, шла девушке, которую я впервые увидела на фотографии, а уж потом в ресторане. Кажется, ее звали Кристиной.

– Любовь – штука сложная, – философски ответила я, не зная, что еще добавить. Мне хотелось, чтобы словоохотливая Даша продолжила рассказ, но задать вопрос не решилась.

– Ой, там все сложно. Он ее любил. Она вышла замуж за другого. Родился ребенок. Траля-ля, прошли годы… У Матвея, естественно, были другие девушки, я его однажды сама в кафешке с симпатичной брюнеткой застукала. Но, одно дело погулять, а другое… – Даша развела руками. – А совсем недавно Кристинка с мужем поругалась, и, как я поняла, объявилась опять в жизни Матвея. Дружеские беседы, охи, ахи… Тут, к сожалению, подробности заканчиваются. – Даша усмехнулась, скептически посмотрела на телефон и отложила его в сторону. – А где-то месяц назад она вернулась к мужу, Матвей сразу собрался и уехал приводить в порядок домики. К августу хочет закончить, чтобы мама начала их побыстрее сдавать. Там и осенью отлично рыбачат, и зимой под Новый год народу много. Знаете, наверное, в ближайшее время звонить бесполезно. У вас же есть теперь номер, вы вечером попробуйте.

– Да, спасибо большое, – искренне поблагодарила я Дашу, поднимаясь. – А далеко находится дачный участок? Я бы смогла съездить и поговорить с Матвеем, сегодня день свободный, и погода отличная.

– Полтора часа на электричке, а потом или автобусом, он раз в час ходит, или на такси. Рублей пятьсот-семьсот заплатите. Ориентируйтесь на турбазу «Левый берег», не заблудитесь, а нужен вам будет дачный поселок «Озерное». Так, запоминайте как добраться… – И Даша подробно объяснила и назвала точный адрес.

Покидая квартиру, я уже знала, что поеду. Почему-то встретиться с Матвеем было гораздо проще, чем позвонить. И я должна была его увидеть, слишком много воспоминаний навалилось на меня сразу. «Жизнь прекрасна, да. Верь в это всегда», – кажется так говорил Матвей пять лет назад. Интересно, повторил бы он эти слова теперь?

* * *

Петербург. Далекое прошлое…

Никогда раньше Соня не задумывалась о том, что Соловей – это прозвище, а не фамилия. Как же могло произойти так, что бесстрашный и дерзкий Лешка, гроза побирушек, сейчас сидит напротив, блистает манерами и неторопливо ест пирог с яблочным повидлом?

Но стоит ли удивляться, разве пять лет назад она предполагала, что окажется в доме Абакумовых и будет носить красивые платья, вплетать в волосы ленты, засыпать и просыпаться в чистой постели?

Голос Лешки стал грубее и громче, но как же приятно его слушать, даже несмотря на то, что душа при каждом слове подпрыгивает и сжимается.

Лешка…

Алексей.

Нет, она еще не готова называть его официально, хотя безупречный вид Соловья располагает именно к этому. Но придется, раз он – внук Льва Григорьевича Муромова, и к тому же нельзя показывать, что они знакомы.

Так вот отчего он скрывал внешность в доме графини Платоновой… И его короткостриженая рыжая борода тоже сбивает с толку.

«Лешка меня спас. Теперь я знаю, отчего он оказался рядом. – Соня задержала дыхание, пытаясь до подробностей вспомнить появление Соловья в темной комнате второго этажа графини. – Он попросту увидел меня во время ужина или танцев и пошел следом… Господи, спасибо».

Соня подхватила ложкой маленький кусочек пирога и перевела осторожный взгляд на Лешку. Она и не сомневалась, что он смотрит на нее с ироничной полуулыбкой, чуть прищурившись, стараясь приободрить и смутить одновременно.

«Ты же меня узнала, правда?»

«Как можно тебя не узнать…»

«Не сердись, что не представился у Платоновой. Я хотел тебя удивить. Надеюсь, это у меня получилось».

«Но как… почему…»

«Я все расскажу потом, потерпи».

Его взгляд обжигал, радовал, волновал, поднимал к небесам и кидал в бездну.

– Значит, решился? – голос Николая Степановича долетел далеким эхом, но тут же стал четче и вернул Соню из мира воспоминаний в реальность. – Давно пора. Я уж боялся, что ты со своими розами позабудешь нас совсем.

– Ничего не могу поделать, – усмехнулся Лев Григорьевич, – после военной службы они захватили меня целиком и полностью. Я и сам не думал. Сейчас у меня сто сорок пять сортов, и везут мне их со всего света. Не поверишь, я трясусь над каждым!

– А вот поверю, Лева, – засмеялся Николай Степанович.

– Только мысли об Алексее заставили меня вернуться, снять чехлы с мебели и начать наконец светскую жизнь. Не хватало еще, чтобы и он стал садовником, уж больно мы с ним похожи. Опасаюсь!

Теперь они засмеялись оба.

Лешка действительно очень походил на деда, и при встрече Соню это даже поразило. Оба высокие, плечистые – костюмы непременно под заказ шить. И рыжие. Безусловно, одна порода. И сразу видно, как Лев Григорьевич гордится внуком и внешней схожестью. Это раньше Лешка недоедал и был худой (на жидком супе матери Прохора разве вес наберешь?). Но прошли годы, многое изменилось, и сейчас перед Соней сидел совсем другой человек – молодой привлекательный мужчина, за спиной которого можно с легкостью спрятаться.

– Как же прекрасно, что вы решили вернуться в Петербург, – сказала Оля и улыбнулась. – Я до сих пор помню те розы, что вы мне прислали на день рождения, но нельзя же лишать нас вашего общества.

– Вот чуток обживемся и начнем приглашать гостей, – ответил Лев Григорьевич. – Алексей в Петербурге бывает, а я уж совсем отвык от театров, музыки и танцев. Думаю, надо устроить вечер по поводу нашего возвращения. Суббота следующей недели – отличный день. Пожалуйста, считайте это официальным приглашением, и учтите, я не приму отказа.

– А мы и не подумаем отказываться, – Оля повернулась к Николаю Степановичу. – Да, дедушка?

– Прибудем обязательно. Я, правда, собирался в Иваново, но поездку можно легко перенести. И у меня предложение: давайте поедем вместе. Путь не такой уж и длинный, за два часа управимся. Лева, в моем поместье, честно говоря, роз нет, но зато какие красивые озера рядом… А хвойный лес! Там совершенно по-другому дышится.

– Верю, ты же знаешь, я всегда недолюбливал город.

– А что нравится вам? – спросил Соловей и заглянул в глаза Соне.

«Никто не ведает, что мы знакомы», – мысленно ответила она.

«Да, это наш секрет».

«И теперь мы будем видеться часто?»

«Безусловно, я еще успею тебе надоесть».

– Я люблю природу, – коротко произнесла Соня и поймала теплую улыбку Лешки.

– Вот и отлично, вот и договорились! В понедельник поедем, а во вторник утром вернемся, – подвел итог Николай Степанович. – Лева, но, если понедельник не подходит, выбирай любой другой день.

– Зачем же другой? Решено!

Почувствовав на себе пристальный взгляд Оли, Соня попыталась унять волнение. Она никому не сможет рассказать, что ее объединяет с Лешкой Соловьем. Чердак с побирушками навсегда останется тайной.

* * *

Дима теперь звонил и писал с незнакомых номеров. Я удаляла сообщения и не брала трубку. Иногда накатывало холодное равнодушие, а иногда – нервы натягивались, требуя спасительную чашку крепкого кофе и кусочек молочного шоколада. Сладкое всегда успокаивает, а кофе – напиток путешественников. Пьешь и отвлекаешься от повседневных мыслей.

Мне не хотелось менять номер телефона, но по пути в поселок «Озерное» я сделала это, доверив спасительные цифры только самым близким. Какое же облегчение переполнило душу…

– И что ты удумала рыбу ловить, – улыбнувшись и покачав головой, сказала бабушка на прощание. – Ноги там не промочи.

– Это уединенное место, метнусь туда-обратно и вернусь, – ответила я, скрывая подробности предстоящей поездки. Пришлось выкручиваться, нельзя же рассказывать про зеленую бутылку и скопившиеся во мне несчастья.

Странно, чем дальше я удалялась от Москвы, тем спокойнее мне становилось. И уже не так страшно было вновь появиться в жизни Матвея. Набравшее силу любопытство перекрывало все остальное, улыбка растягивала губы, и я отворачивалась к окну, желая скрыть от пассажиров электрички свое трепетное волнение.

Дачные участки расположились островками с двух сторон утоптанной пыльной дороги, и то сливались, то отдалялись друг от друга. Яблони, вишни, березы, сирень тихонько шумели, доверяя листву легкому ветру. Я шла бодро, выхватывая взглядом номера домов, чувствуя, как сердце учащает ритм в ожидании встречи…