Дорога Отчаяния

51

Смысл замечания господина Иерихона прояснился 12 ноября, во вторник, когда Корпорация Вифлеем Арес сокрушила Конкордат.

Операция была проведена безупречно, а иного от Корпорации Вифлеем Арес нельзя было и ожидать. Они точно знали, куда идти и кого брать. Они врывались в дома, пробивались через забаррикадированные комнаты, атаковали гостиницы, бары и конторы. Забор не удержал их, и они ринулись на улицы Дороги Отчаяния на своих черно–золотых броневиках. Воздух разорвали очереди МФБС. Доминик Фронтера и его полицейские были бессильны что‑либо изменить. Черно–золотые налетчики разоружили их и заперли в собственной тюрьме. С прочими, пытавшимися сопротивляться, обошлись менее деликатно. Некоторым прострелили колени или локти. Везунчики отделались пальцами, размозженными прикладами МФБС. Людей вытаскивали из гостиниц и приютов и бросали на колени у стены, руки за голову, а младшие менеджеры, из тех, что пьют идиотские напитки из бананов и тапиоки, указывали на организаторов и представителей секций. Некоторых увезли в черно–золотых броневиках. Некоторых отпустили. Особых смутьянов просто прислоняли к этой самой стене и пускали пулю в глаз. Их дочерям, женам, любовницам и матерям оставалось только выть в бессильной ярости. Сотрудники службы безопасности Компании ворвались в пристройку Бара/Отеля Оборванки и арестовали трех из пяти членов комитета и двух ни в чем не замешанных паломников, чтобы сошлось число. Пленников оттащили на задний двор и расстреляли между пивными бочками и ящиками. Затем охранники облили пристройку керосином и подожгли ее.

В бидонвиле Конкорд, прибежище изгнанников из Стальграда, который раскинулся вдоль забора, черно–золотые стражники расплескали топливо для рикш между пластиковыми и картонными хижинами и подпалили их. Огонь пронесся сквозь лагерь быстрее, чем обитатели смогли покинуть его. В течение нескольких минут Конкорд превратился в пепелище.

Охранники не знали ни пределов, ни здравого смысла. Расшвыряв протестующих Бедных Чад, они опустошили дормитории Города Веры, выстроили всех, кого нашли, и двинулись вдоль строя, выхватывая людей, числящихся в их списках. Святилище Базилики Серой Госпожи было осквернено ворвавшимися вооруженными охранниками, но к тому моменту, когда появилась Таасмин Манделла, Корпорация Вифлеем Арес уже пронеслась сквозь него и умчалась прочь, будто тайфун, оставляющий после себя опустошение и хаос.

Компания неистовствовала в Дороге Отчаяния, не останавливаясь ни перед чем. Гражданская власть была бессильна кому‑либо помочь. Вскоре стало очевидно, что вспышка насилия имеет и другой, более зловещий аспект. Целями атаки были назначены дома и предприятия старожилов Дороги Отчаяния. Когда над Бар/Отелем поднялся столб дыма, контора Землеустроительной Компании Галлацелли–Манделла была разрушена мощным взрывом. Совсем неподалеку, за поворотом, Эмпориум Горячих Закусок и Острых Блюд Манделлы и Даса разнесли на кусочки на глазах у владельцев.

— Надеюсь, вам понравилось, — заорала та половина предприятия, которую представлял Дас. — Очень надеюсь, что понравилось, мать вашу! — Оба партнера отсалютовали вскинутыми кулаками удаляющимся спинам охранников.

— Мы не собственность, — закричал Раджандра Дас. Охранники вернулись и избили партнеров прикладами.

Пятеро сотрудников службы безопасности ворвались в гасиенду Манделла и под предлогом поисков Раэла–младшего перевернули все вверх дном.

— Где он? — потребовали они ответа у безгрешной Санта Екатрины, приставив ей к голове дуло МФБС.

— Его нет дома, — сказала она. От досады и просто для развлечения они перебили всех животных на скотном дворе. Она разнесли мебель в щепки, опрокинули котлы с чечевицей и похлебкой, разбили солнечные коллекторы и уже собрались разорвать на части гобелен Евы Манделлы.

— Я бы на вашем месте этого не делал, — сказал Раэл Манделла–старший со смертельным спокойствием, сжимая охотничье ружье. Охранники только пожали плечами (старый дурак, выжившая из ума развалина) и подняли приклады МФБС. Раэл Манделла испустил вой умирающих животных, перевернутых котлов и разбитых солнечных батарей и бросился между охранниками и ткацким станком. Ракета из МФБС разворотила его грудь, а самого его швырнула на раму гобелена, испятнав неоконченную историю мелодраматическим красным цветом.

В дыму, вони обугленной плоти и среди луж крови тихое вежливое покашливание можно было и не расслышать, однако оно заставило убийц быстро повернуться кругом. Перед ними стоял Лимаал Манделла. В руке он сжимал игольный пистолет господина Иерихона. На лице его застыла ужасная, ужасная улыбка. Еще до того, как их пальцы успели коснуться спусковых крючков, все они были мертвы, и меж глаз у них красовались крохотные отверстия от игл, выпущенных с быстротой и точностью Величайшего Игрока в Снукер в Известной Части Вселенной.

В то время как его дедушка лежал мертвый на поваленном ткацком станке бабушки, а отец неподвижно стоял, охваченный ужасом и триумфом, рядом с рыдающей матерью, и баюкал в руках игольный пистолет Высоких Фамилий — в это самое время Раэл Манделла–младший в компании Эда, Севриано и Батисто Галлацелли собирался украсть грузовой лихтер Сталелитейной Компании Вифлеем Арес с летного поля позади Стальграда.

Завершив предполетную подготовку, Севриано и Батисто вывели моторы на ходовую мощность и приготовились сбросить балласт.

— Боже милостивый, — пробормотал Эд Галлацелли. Сотрудники службы безопасности в боевой броне приближались через поле к лихтеру. Сидящие в рубке управления обменялись тревожными взглядами. Надо было что‑то предпринять, но что и кому — никто не знал. Эд Галлацелли посмотрел на каждого по очереди.

— Ладно, — сказал он. — Я избавлюсь от них. — Прежде чем кто‑либо успел возразить, он выпрыгнул из люка на бетон.

— И кстати, — закричал он, едва перекрывая нарастающих рев двигателей. — Это был я! Я! Я ваш отец! — А затем, ухмыльнувшись в сторону кабины управления, он помахал на прощание и побежал навстречу приближающимся охранникам. На бегу он рылся в своих объемистых карманах.

— Улыбайтесь, сейчас вылетит птичка! — Он швырнул в воздух механического голубя, который понесся к людям Компании с инфразвуковой песней. Увидев, как охранники согнулись в приступах рвоты и мигрени, он издал кукареканье от восторга перед собственной изобретательностью, раскинул руки и выпустил рой роботов–пчел. Вооруженные лазерными жалами, маленькие машины язвили слабо сопротивляющихся стражников, пока самый рассудительный из них не сбил и пчел, и голубя гиперзвуковой очередью из МФБС.

— Примерьте теперь это, — заорал Эд Галлацелли. Он услышал, как двигатели лихтера взревели, отрывая аппарат от земли, и внезапно, безо всякой причины, почувствовал себя счастливым. Из рукавов у него вырвались струи густого черного дыма. Прежде чем облако окутало его, он оглянулся через плечо, чтобы увидеть, как воздушный корабль набирает высоту и уходит на север, прочь от Стальграда.

Они вырвались.

Он был доволен.

Сдвинув на глаза очки тепловизора, Эд Галлацелли приблизился к охранникам и, совершенно невидимый, принялся бегать вокруг, пиная их по яйцам и задницам, пока не налетел незапланированный порыв ветра и не унес дымовую защиту за горизонт.

— О, черт, — сказал Эд Галлацелли смущенно. — Я сдаюсь. — Он поднял руки. Пальцы судорожно напряглись на спусковых крючках МФБС. — Упс. Прошу прощения. — Он отсалютовал сжатым кулаком. — Да здравствует Конкордат. Аминь! — И тут он захохотал и никак не мог остановиться, потому что тот охранник, который был поумнее, стащил шлем и оказался Микалом Марголисом, и он должен был догадаться об этом, и это была самая лучшая шутка из всех, лучше тех фокусов, которые он приберег в рукаве — а затем командир взвода отдал приказ, двенадцать лазерных лучей ударили в него и не переставали жечь до тех пор, пока его пепел не начал разлетаться, уносимый предательским ветром.