Дорога за грань (925г. ии)

Глава 14

Венки:

Сегодня я не собирался заниматься вообще никакими делами. Не положено! Сегодня у меня был день рожденья. Может, кто-то в этом мире и не считает, что нужно справлять собственный день рожденье в 27 лет, ну их к чертям. Моё рождение было праздником для нескольких десятков людей, и я каждый год с тех пор со всей торжественностью отмечаю это событие. И менять что-то по поводу своей женитьбы и прочих обстоятельств не собираюсь. Наоборот, у Морок и остальных есть шанс отличиться.

Первыми меня поздравляли мои девчонки. Общая праздничная атмосфера их сдобрила. Они восторженно рассказывали, что там шкворчит на кухне, и какие запахи летают. А ещё то, что таких масштабных праздников в доме ещё не было.

Потом появилась Морок, весёлая, даже слегка озорная. Она казалась моложе своих лет, и её распирало от хорошего настроения и вдохновения. Аура искрилась хулиганством и возбуждением, последним я даже слегка воспользовался.

В обед было торжественное семейное поздравление. Дэни собрал всех жителей дома в большом зале на ами-поне, накрыл столы. Меня завалили подарками, наговорили кучу всего приятного, напоили хорошим ягодным вином.

А уже потом, вечером, была большая пьянка в крепости. Торес смеялся:

- Ну это ж надо, как Индману подфартило, он с тобой пить ещё в обед начал!

Уже в конец пьяный пацан кивал, как болванчик, неспособный ответить что-то внятное. Для него и самого, думаю, было неожиданностью, когда Дэни позвал их с Мэй на праздник. Грейс-пона стояла обособлено от основного строения дома, и эти двое уже, кажется, привыкли жить абсолютно самостоятельно, просто позволяя женщинам приносить им еду и одежду из стирки. Навещала их там только Морок иногда, так что они и не помнили, что относятся к её дому.

Гулянка в крепости получилась слегка сумбурной. Моё новое братство ещё не привыкло правильно отмечать праздники, свою базу я тоже года полтора приучал.

Адениан только кряхтел, как старик, что ему всегда рассказывали, что я любитель устраивать повальные пьянки. Анжей сыпал историями и даже раз вышел против меня на ринг, но потом сказал, что слишком пьян.

Ближе к вечеру появился Паймед с фингалом на половину челюсти. Оказывается, они вернулись ещё утром: как и ожидалось, торговец не знал лично таинственного инвестора. Но это всё завтра.

Уже ближе к ночи я, не спеша, плёлся по аллеям. В воздухе стояла влажная ночная прохлада, было приятно идти по каменной дорожке в тумане, разглядывать огни, всплывающие перед тобой. Я специально плутал, хотел погулять подольше. Специально придумывал, куда нужно заглянуть, чтобы удлинить свой путь. Мой кабинет был первым таким пунктом. Впрочем, что именно я хотел там взять, я забыл почти сразу же, как вошёл.

В приёмной над столом горел свет, и эльфик монотонно что-то наколачивал на компьютере. Несколько минут он даже не видел меня. Потом поднял глаза и испугался. Тут же постарался взять себя в руки, напустить на своё лицо отстранённости, надменности. Эту маску сразу же захотелось стереть. Именно маску! Не было в этой надменности ничего настоящего. По-настоящему он был сейчас испуган и растерян. И должен был бы топтаться в нерешительности, крутить в пальцах собственный локон волос, закусывать губы. Я представил эту картинку, представил, как страх меняется на робкую улыбку. Не на ту, что я видел сейчас, а на совсем другую, искреннюю... Не знаю уж, с чего я взял, что виденная мной крысиная улыбка неискренняя, логикой в тот момент я вообще не отличался.

Я подошёл к столу, оторвал его руку от клавиатуры и легко поцеловал тыльную сторону ладони.

- У меня сегодня день рожденья.

- И тебе не хватило на пьянке шлюх, поэтому ты решил спустить мне в задницу?

Я скривился, образ красивого, ранимого мальчика, нарисованный моим пьяным воображением расползался на глазах. Впрочем, образ язвительного чёртика тоже был вполне сексуален. Я представил, как он кривит губы и огрызается, а как только я отвожу взгляд, кусает эти губы, незаметно скользя глазами по моему торсу и мучаясь от желания отдаться.

- Почему обязательно так определённо? Вообще я и на минет согласен, но если ты настаиваешь...

Я рывком вытащил его из-за стола. Он смотрел на меня зло, даже можно сказать, отчаянно зло. Я развернул его к себе спиной, обнял за плечи, почти касаясь губами его уха:

- Разве я враг тебе? Разве я хоть раз обидел тебя ни за что?

Я неторопливо провёл подушечками пальцев по его лицу, обвёл кромку губ, он машинально поджал их. Предо мной снова замелькали картинки маскируемого желания, сдерживаемой страсти, навязанной скромности.

Вообще, обычно в качестве партнёров по сексу я предпочитал неолетанок или женщин. Но в моей жизни был один довольно длительный роман и с мужчиной.

Мне было 17, я только повзрослел. Только перешагнул тот барьер, который отделяет мальчика от половозрелого мужчины. Мой сексуальный опыт ограничивался десятком женщин и восьмью неделями летних каникул в Клинках. Но настал учебный год. Я вернулся в стены родного колледжа второкурсником. Селена универси - закрытое учебное заведение для мальчиков. Здесь не было женщин. Не было соблазнов, не было обсуждений тем, связанных с сексуальными желаниями. Колледж учил мальчиков уважать культуру основного населения Селены, амазонок, и не проявлять страсть на публике.

Не знаю, как с этим справлялись другие. Может, гены других рас менее требовательны. Может, их взросление происходит более плавно, но меня уже через полтора месяца разрывало от желания трахнуть хоть кого-нибудь. Прижать к себе чьё-то горячее тело, впиться в чьи-то губы, уговорить, заласкать, втиснуться в горячее и узкое нутро...

Я днями напролёт фантазировал. Мои фантазии, за неимением других вариантов, быстро переместились на однокурсников, включив их в список возможных сексуальных партнёров. Я представлял, как сжимаю в объятьях худенького отличника нашей группы, гордого и очень холодного парня. Представлял, как тискаю двойняшек разгильдяев. Как отношу на руках в спальню самого красивого мальчишку на курсе, который даже, единственный из нас, был уже женат.

В итоге, в какой-то момент я сорвался. Гормоны потоком выплеснулись в мозги, и я ворвался в комнату своего соседа, тихонького мальчика Айси.

Конечно, это в любом случае называлось изнасилованием, но я старался быть нежным. Я связал ему руки широким мягким ремнём, но на его чувствительной коже всё равно остались следы. Я старательно смазал и даже растянул его, как умел, но ему всё равно было больно, и он рыдал, когда я вколачивался в него, и пытался укусить мою ладонь, закрывавшую ему рот.

Наутро я чувствовал себя маньяком. Мне казалось, что из меня вырвалось какое-то страшное даккарское чудовище. Что просто до сих пор я не знал, что внутри меня сидит неуправляемый зверь, жестокий хищник. Я был в панике. Я метался между решением обратиться к доктору и потребовать у родителей забрать меня домой. Кроме того, мой разум наконец очнулся и принялся истошно вопить, что стоит только мальчишке пожаловаться кому-нибудь, и даже мамино влияние уже не поможет моей репутации. Меня спишут в опасные дикари и маньяки!

Но Айси никому ничего не сказал. Может, побоялся огласки, может, просто не считал, что кто-то действительно поможет ему. Он просто нашел в своём гардеробе рубашку с длинными рукавами, чтобы скрыть синяки на запястьях и старался не светиться своей походкой вразвалочку.

Неделю я мучился, не зная, что делать. А потом понял, что меня снова возбуждает его взгляд из-под ресниц, хрупкое тельце, ласково обнимаемое тёмным шёлком рубахи и эта походка, скрывающая результаты моего вторжения. Гормоны снова набирали обороты, и нужно было срочно брать ситуацию под контроль.

Я явился к нему с цветами и шоколадом. Наговорил комплиментов, на коленях каялся, говорил, что, как вижу его, теряю разум. Что не хочу причинять ему боль, но, не имея возможности прикоснуться к нему, сам изнываю от боли. Я всегда умел красиво говорить.

Айси тогда пугливо жался к стенке, пытаясь спрятаться от моих излияний, и я дал себе слово, что хотя бы сегодня не дойду до секса, дам ему хоть немного времени привыкнуть ко мне, услышать меня, поверить в весь тот бред, что я несу.

Мне было уже всё равно, что он парень, тогда он был самым желанным для моего тела. Именно его глаза, губы, спина, изгибающаяся по-кошачьи, заполняли мои сны. Кроме того, я как бы исключил его из списка парней, самолично сделал его для себя кем-то другим.

Через неделю я уговорил его на секс: воспользовался его неумением отказывать, мягкостью, податливостью, неспособностью перебить мои бесконечные объяснения в любви. Впрочем, за неделю я слегка пополнил свои знания о подобного рода сексуальных контактах литературой из библиотеки и, может быть, за счёт этого сумел хотя бы не сделать ему больно. Остальное компенсировали красивые слова, которые я щедро наговорил во время и после, засыпая прямо в его комнате.

Через месяц он был в меня влюблён. Я наслаждался, развивая свои умения доводить его до пика удовольствия самыми неожиданными способами, я не скупился на признания и комплименты, я таскал ему цветы, сладости и игрушки, и я имел его когда хотел, сколько хотел и где хотел. Это был взаимовыгодный союз. Общение со мной сделало его самоуверенней, смелей, раскованней. Он перестал стесняться своей внешности. Он стал красивым ярким мальчиком, правда, очень женственным.

Любил ли я его? Я его желал! Возвращаясь с каникул, принимал душ и вламывался в его комнату с огромным букетом и тортом. До торта раньше утра ни разу не добирались. Соскучившись, я мог иметь его очень долго.

Эком всхлипнул. Мы всё так же стояли посреди приёмной. Эльфик прижимался ко мне спиной. Сам? Охваченные воспоминаниями мои руки скользили по его телу, пальцы выводили линии кубиков на животике, обводили острые косточки на бёдрах. Я касался губами его виска, кромки уха, шеи..., шепча на ухо всё подряд:

- У тебя талант срывать мою крышу в самые неожиданные моменты. Я, вообще-то, на минуту за папкой зашёл...

Я сорвал с его волос шнурок и они рассыпались тяжёлыми прядями по плечам, я отодвинул их на одно плечо, коснулся губами шеи, сжал ладонями узкие бёдра прижимая его к себе, притираясь явным возбуждением.

Эком:

Мы прибыли утром. Но я воспользовался отговоркой, что устал с дороги, и не пошёл в офис. Я просто не мог сейчас туда явиться. Сколько ещё народу считает, что я не перерезал себе горло просто потому, что получаю удовольствие, когда меня трахают мужики? А почему ты этого не сделал, Эком? Хотел остаться и помочь сыну? Или ты просто трус, который трясётся за свою опозоренную жизнь?

Почти весь день я провёл дома. Кэро рассказывал мне всё, что произошло с ним за эти дни: знакомство с местными детьми, всякие игры и другие детские дела...

Вечером он же рассказал мне, что сегодня в крепости большой праздник: день рождения генерал-командора Веникема. И что женщины рассказывают, что там накрыли большие столы, много еды и много выпивки. На праздники соберутся все мужчины братства и вообще хайма.

Эта информация меня порадовала. Я боялся, что среди моих дел накопилась парочка таких, что документы понадобятся прямо завтра утром. Да и вообще, отдыхать целый день после приезда было довольно дико для меня. А если все на пьянке, то есть шанс поработать, никого не встретив.

До штаба я добрался без приключений. Мальчишка на вахте вообще не обратил на меня внимания, а больше я никого не встретил. Где-то в глубине двора крепости палили феерверки, слышалось нестройное пение и голоса. Я постарался обойти эту часть крепости как можно дальше.

У меня на столе действительно собралась небольшая стопка бумаг по торговым делам. Что ни говори, Веникем умело наладил торговлю. Я знал многих ацунав в Клинках, мало кому из них удавалось за полгода достичь таких оборотов. Причём здесь всё было организованно так, что участие даккарцев практически не требовалось. Автополями управляли куклы, и отвозили товар тоже куклы, чаще всего. Парней привлекали, только если покупатель был сомнительный и мог дурить с оплатой. Впрочем, при имеющемся количестве договоров можно было просто отказываться от ненадёжных покупателей.

Работа меня успокаивала. Разобрав бумаги, я ещё подумал, что стоит сразу составить план на грядущий месяц, а то мало ли, что Веникему завтра взбредёт в его похмельную голову. Да и пора уже, наверно, сверить объёмы производства с объёмом заказов.

Бухгалтерия никогда не была моим любимым предметом. Но важность её я признавал всегда. А сейчас эта рутинная работа меня просто спасала.

Я не заметил, когда Веникем появился на пороге. Просто вдруг скользнул глазами по проёму двери и понял, что он стоит там и рассматривает меня. Юбля! Специально надо мной поиздеваться припёрся?

Веникем молчал. Стоял в дверях, смотрел на меня и молчал. Я тоже молчал. Что он хочет от меня услышать? Поздравления с днём рожденья? Он уже давно не ребёнок, чтобы праздновать его, да ещё и с такой помпой.

Он неслышными шагами подошёл к столу, оторвал мою руку от клавиатуры... А потом вдруг поднёс её к своим губам и поцеловал костяшки пальцев. Мразь! Я постарался сдерживаться, не выдавать всю ярость, которая переполняет меня.

- У меня сегодня день рожденья...

И что? Хочешь в моём лице праздничную шлюху? Решил в честь этого поиздеваться? Я постарался сделать свой голос как можно более спокойным, но получилось плохо:

- Тебе не хватило на пьянке шлюх, и ты решил спустить мне в задницу?

Он ухмыльнулся и принялся рассматривать меня внимательней. Он смотрел долго, за это время на его лице промелькнуло огромное количество эмоций... я даже испугался, что он сейчас читает мои мысли. Выглядело это именно так. Потом он вдруг пришёл к какому-то решению, аккуратно вытянул меня из-за стола, прижал спиной к себе:

- Разве я враг тебе? - ещё скажи, что ты мне друг?! - Разве я хоть раз обидел тебя незаслуженно?

Я даже ответить ничего не смог: его пальцы гладили меня по лицу, скользили по губам. Потом по шее, по груди, ныряя руками под футболку:

- Соглашусь, мне иногда приходится тебя наказывать, но ты ведь понимаешь, что так будет, когда нарушаешь мои правила? Мне и самому неприятно чувствовать себя садистом...

То ли он с кем-то перепутал меня по пьяни, то ли вообще не соображал, где находится и что происходит, но он тупо наглаживал меня. По всему телу. Ныряя под одежду, но не спеша даже прикоснуться к моей заднице. Очень так целомудренно, что ли: грудь, спина, шея, руки. Только, несмотря на всю эту целомудренность, у меня вставало. Скорее, конечно, не на прикосновения, а на запах, который вечно витает вокруг него густым облаком. Или не на запах... Понятия не имею, как именно он меня одурманил, но дурман уже сам по себе растекался по телу.

"Тебе ведь нравится когда тебя трахают, Эком?" Нравится?! Да плевать, что ты не контролируешь собственное тело!

Я всхлипнул, с отчаяньем ловя себя на том, что по щеке сама собой скатывается слеза. Сколько можно! Я что, игрушка, чтобы вот так стоять и позволять мять меня бесконечно, шептать мне на ухо всякий бред...

- У тебя талант срывать мою крышу в самые неожиданные моменты. Я, вообще-то, на минуту за папкой зашёл...

Ну да, а я такой виноватый, свернул командира с пути истинного?!

Он, наконец, стянул с меня одежду. Опять неторопливо, как часть ритуала... Подхватил на руки... Чёрт! И усадил на моё же кресло.

Так я видел его лицо. Он ухмылялся. Какой-то такой блаженно пьяной улыбкой. Очень неолетанской, очень подходящей его сути улыбкой.

Он прижал палец к губам и метнулся в сторону кухни, вернувшись с какой-то банкой. Откинул спинку стула на максимум, стянул меня ниже... он что собирается меня вот так, прямо лицом к себе, трахать? ... закинул мои ноги к себе на плечи. Юбля! Я зажмурил глаза. Задницы неожиданно коснулось что-то холодное:

- Фс-с!

- Потерпи, малыш, я тебя сейчас согрею.

Он явно спьяну вообще не понимает, с кем он и где.

Проникновение отозвалось приятной тёплой волной в пах. Амоса! Тело отзывалось и на ритмичные вколачивания в задницу, и на ладони, так некстати оглаживающие, где попало.

Вдруг он остановился. Я от удивления открыл глаза. Ехидная полуулыбочка, мокрые волосы и его член, медленно вылезающий из моей задницы.

- Ты слишком торопишься, а любовь - это то блюдо, с которым спешить нельзя. Давай-ка тебя перевернём.

Его опять прорвало болтать:

- Эком... - я дёрнулся. Я так убедил себя в том, что он вообще не понимает, кого трахает, что услышать своё имя было полной неожиданностью, - Ёк! Эльфёныш, я фигею от твоей мускулистой задницы. Ты хоть представляешь, КАК ты сжимаешь меня там, когда пугаешься?!

Трахаться на карачках уже было привычно. Привычно?! Я на некоторое время отвлёкся от дурмана амосы, практически вернувшись в сознание и просто чувствуя ритмичные движения внутри себя. Веникем продолжал свой пьяный трёп:

- У тебя очень симпатичная фигурка... Ёк, Эком, не пугайся так, а то я быстро кончу, а я не хочу торопиться. Вообще, ты зря так реагируешь. Знаю, конечно, что у даккарцев маленький рост - это безапелляционный копец, но ты ведь не слабый. У тебя замечательно развита мускулатура... ёк! В некоторых местах - так просто сногсшибательно развита... Юбля, эльфёныш, не боишься, что я тебя специально пугать начну? Ай-у!

Скорее всего, перед глазами он сейчас видел действительно меня, но только какого-то другого меня, в другой реальности.

- А по неолетанским меркам ты вообще красавчик, - он принялся наглаживать мне спину, заставляя прогнуться, - Во мне много неолетанского.

Он наклонился, прижимаясь к моей спине и небольно кусая за лопатку:

- Отдохнул? Ну всё, маленький, пора работать! - Вздёрнул меня, изогнул так, что каждое движение опять начало отдаваться внутри теплым потоком к паху, порцией крови к члену, порцией возбуждения, движения... Чужая ладонь сжала мой член, я дёрнулся, помогая движению, параллельно насаживаясь на него и соскальзывая, чтобы насадиться снова. Амоса! Чёртова амоса! Мерзкая, беспощадно срывающая мозги амоса...

Я кончил бурно, ненавидя сам себя за такую реакцию. Веникем навалился, обнимая меня, и некоторое время не шевелился. Только спать на мне не надо. Как будто читая мои мысли, он завозился, шепча куда-то в шею:

- Вина хочешь?

От спиртного я бы сейчас очень даже не отказался. Но только не вина, а чего-нибудь покрепче, и только не с ним.

- Командир, ты если натрахался, валил бы уже, куда шёл. Думаю, тебе сегодня и без меня найдётся, с кем выпить.

Он рыкнул и медленно встал, аккуратно покидая мою задницу.

- У тебя десять минут, чтобы привести себя в порядок и одеться. Я отвезу тебя домой.

Как будто я сам не доберусь

- У меня, вообще-то, ещё работа есть.

Последнюю мою фразу он проигнорировал, уже открывая дверь в свой кабинет.

Я заставил себя подняться. Затраханная задница требовала покоя, ноги слегка подгибались, и вообще, тело явно было против вертикального передвижения. Я подобрал свою одежду, медленно дополз до ванной, заставил себя вымыться, одеться, вернуться в приёмную.

Собственное кресло, так бесстыдно откинутое в положение почти лёжа, казалось местом преступления. Прямо посреди документов стояла банка мягкого бутербродного масла. Хорошее, кстати масло, я в детстве такое очень любил, не один фингал поставил тем, кто пытался лишить меня законного бутерброда... Что оно здесь делает? Я медленно оглядел стол, как будто искал подсказки. Но никаких подсказок не было: компьютер, уже благополучно перешедший в спящий режим, документы, черновики, планы. Я посмотрел в сторону кухни, и только тут меня осенило: он его что, вместо смазки использовал?

Веникем вышел, запирая свой кабинет. Подошёл ко мне, вытащил банку с маслом из рук и бросил в мусорку.

- Надо тебе в стол нормальной смазки кинуть. Только не той фигни с амосой, которую Дэни выписывает. Ну её нафиг! У тебя и так мозги слегка не на месте, начерта тебе ещё и амоса?

Это у меня не на месте?

- У меня не на месте?! Это я, что ли, использую продукты не по назначению, а потом швыряю их в мусорку?!

Начерта амоса? Не нужна? Как не нужна? Ну конечно. Масло?! Откуда в масле в холодильнике амоса! А дурман? Голос тупицы Паймеда: "Эком, тебе ведь нравится?" Я сам от себя не ожидал такой реакции. Всё самообладание разлетелось, как карточный домик. Этого не может быть!

Веникем смотрел на меня некоторое время даже, казалось, относительно трезвым взглядом. Потом схватил, притянул к себе, прижал к своей груди носом:

- Ладно, прости, забыл. Продукты больше брать не буду. Успокойся.

Я опять вдыхал этот его запах. Но он ведь всегда так пахнет! Какие-то чёртовы бабские духи. Но их чувствуют все. Все! И только у меня, урода, на этот запах встаёт!

Я дёрнулся, как умалишенный, забился в его руках. Он схватил меня крепче.

- А ну-ка, успокоился! Ты не девка, чтобы слезами обливаться!

Пока он не сказал, я и не понял, что уже почти рыдаю в голос, что меня колотит, что я не контролирую это всё.

- Юбля! - Венки грубо выругался, нырнул одной рукой мне под футболку, а второй зарылся в волосы, до боли нажимая куда-то на шею, и мир потух...

Венки:

Получилось уже очень даже неплохо. Даккарский темперамент давал о себе знать, эльфик реагировал быстрей, ярче. Это Айси я месяц учил не бояться боли, не зажиматься. Это маленький селеновский мальчик реагировал на идентификационный запах романтическим настроением и восторгом. А Эком меня хотел. Это чувствовалось в расслабленном теле, которое принимало меня без сопротивления, в разомкнутых губах, в сбившемся дыхании, в руках, напряжённо схватившихся за подлокотники кресла, в толчке вперёд, когда я остановился.

- Не, так нельзя, ты слишком торопишься. Давай-ка тебя перевернём.

Конечно, в моей голове сейчас смешивались образы Айси и Экома. Я специально их смешивал. Специально замешивал в себе положительные эмоции к нынешнему любовнику, используя прошлого. Впрочем, это смешанное отношение только ускоряло процесс. Оно позволяло мне быть ласковым.

Я крепко обнял его за плечи, восстанавливая дыхание.

- Вина хочешь?

Он вздохнул:

- Командир, ты, если натрахался, иди уже, куда шёл. Думаю, тебе и без меня найдётся, с кем выпить.

Мерзавец! Или обиделся? Пора бы уже привыкнуть. Ему или мне?

- У тебя десять минут, чтобы привести себя в порядок и одеться. Я отвезу тебя домой.

Секс и душ немного протрезвили меня. Настроение всё-равно было хорошее. Не знаю, как эльфику, а мне такой секс понравился.

Мылся я, наверно, даже дольше десяти минут. Появившись в приёмной, застал эльфика ошарашенного, с банкой масла в руках. Я так и не принёс в штаб нормальную смазку, вот и пользуюсь, чем попало.

Я легко забрал банку у него из рук и выбросил в мусорку. И только развернув эльфика к себе, понял, что что-то очень сильно не так. У него начиналась истерика. Натуральная истерика!

- У меня мозги не на месте?! Это я, что ли, использую продукты не по назначению, а потом швыряю их в мусорку?!

До меня дошло почти мгновенно. Юбля! Люди, хоть раз в жизни голодавшие, не приемлют неуважительного отношения к еде. А он же вырос вечно голодный!

- Прости!

Мои извинения не подействовали. Наоборот, стало только хуже. Он принялся рыдать в голос. Ёк, может я на какой-то Палмин блок напоролся?

Боясь сделать только хуже дальнейшими попытками успокоить, я его вырубил.

Палма выбежала на крыльцо взволнованная:

- Что с ним?

- У него была сильная истерика. Я его вырубил.

- Чем?

- Аппунктурно.

Она схватила эльфика на руки и махнула мне подниматься с ней.

- Почему началась истерика?

- Знал бы я! Кажется, из-за масла.

- Масла?

- Да, бутербродного масла. В баночках такое. Я использовал его не по назначению. Ну не было больше ничего.

Эком:

Я очнулся в своей комнате в доме Палмы. Я сидел в глубоком кресле, Палма рядом, держа меня за руку. Напротив, скрестив руки, злой и совсем уже трезвый Веникем:

- Эком, ты знаешь, что ты идиот? Я мастер Ар! Независимо от того, что я мужчина, мне доступны все грани искусства Владык. Я способен и труп довести до оргазма одними прикосновениями. Без амосы! Для этого трупу не нужно иметь предрасположенность или всю остальную фигню, что ты там себе напридумывал. Истеричка!

Он встал и резко вышел из комнаты.

Палма прижала мою ладонь к своей щеке:

- Он просто очень волновался за тебя.