Дорога за грань (925г. ии)

Глава 42

Венки:

Он лежал передо мной как поломанная кукла. Маленький для даккарца, абсолютно серый, весь в крови, и выглядел совсем мальчишкой. А кто он ещё в свои даккарские 29?! Мы все здесь - увешанные взрослыми орденами мальчишки! Мальчишки, делающие ошибку за ошибкой!

Я быстро выудил индивидуальную аптечку, пытаясь хоть как-то остановить кровь. Путаясь в собственных конечностях, поднял его на руки. При всех своих эльфячих размерах, лёгким Эком не был, но сейчас я, казалось, не чувствовал тяжести.

- Держись! Я знаю, ты крепкий!

Время отстукивало секунды ударами сердца прямо в голове. Наложенная повязка практически моментально пропиталась кровью. Казалось, остановлюсь - и пойму, что тело на моих руках уже не дышит. Юбля! Чёртов ублюдок, чёртова жалость... или чёртова неолетанская гуманность где-то в недрах моего грёбанного сознания. Только дыши! Юбля! Только не переставай дышать! Я притащу тебя в хайм, там заштопают всё, что угодно... что угодно, кроме смерти!

Я ворвался на корабль, на ходу отдавая приказ взлетать. Юбля!

Материться перестал только, когда датчик мед капсулы уже показывал увеличивающийся изгиб временного поля. Ноль! Теперь от меня ничего не зависит. Успел ли я? Жив ли он ещё? Блядство!

Беспомощность! Грёбанная беспомощность, вязким желе стягивающая всё вокруг! Казалось, сейчас я вспорол бы горло этому сучёнку вайо, не задумываясь. Отрезал бы ему яйца и стоял бы, смотрел, как он истекает кровью. Я представил себе картину... не вспорол бы! Проклятие! Вооружённый до зубов я был беспомощен, как котёнок!

Взгляд опять перешёл на бледного Экома за электростеклом медкапсулы. Я не питал к эльфику никаких особо тёплых чувств и даже порой, чаще чем нужно, вспоминал, что он опасный человек, но он был моим напарником. Я уже привык к нему. Привык видеть в нём СВОЕГО любовника. Хотя последнее, скорее, было просто действием моей собственной программы. Чёрт! Он был МОИМ! Он принадлежал мне! И я не мог убить, даже защищая СВОЁ?

Я опустился на пол, откинувшись на холодный пластик перегородки корабля. Я мог бы убить, отдавая приказ солдатам, мог бы нажать на кнопку орудия, разносящего корабль с людьми на мелкий искрящийся в свете звёзд пепел, мог бы молча смотреть, как кто-то другой хладнокровно перерезает горло этому ублюдку, но глядя ему в глаза - не мог... Чёртовы неолетанские гены! Бесценный дар жизни?! Чувствующая мир душа?! Нить поколений?! Я легко мог представить, как, глядя в глаза, ломаю этого парня, перекраиваю его сознание с жестокостью заправского мясника, превращаю в покорную куклу, но меня скручивало при мысли умертвить его тело.

Даккарская внешность с неолетанской сущностью внутри?! Как так получилось? Не то, чтобы я когда-нибудь считал себя жестоким или жаждал убивать, но я хорошо владею мечами, я был первым на тех рингах. Детских рингах. Детских рингах с ненастоящим оружием! Я думал, что всегда могу пустить свои умения в ход, а в действительности мне честнее было бы брать в руки неолетанский Дор, а не даккарские клинки. Тряпка!

Я сидел возле медицинской капсулы, как растерянный ребёнок. Я не знал правильного решения этой задачки. Уверен, Морок на моём месте свернула бы шею этому сиреневоглазому подонку голыми руками. Потом писала бы стихи о погубленной юной жизни, но в тот самый момент не усомнилась бы. Сколько людей ей пришлось потерять, чтобы научиться этому? Она ставит траурные свечи каждый раз, когда отправляется на операцию, где собирается убивать. Она ставит свечи за души тех, кого убьет, но это не мешает ей убивать, не сомневаясь.

Эком за стеклом был совсем бледный. Даккарская почти серая кожа при такой кровопотере стала совсем серой. Он был похож на мертвеца. Почему он бросился защищать меня? Это я растоптал его гордость, вычеркнул из списков Даккара, подчинил, прогнул под себя. Я тот, кто эту подлость придумал и осуществил! Я тот, кто каждый раз искал его слабые места и доводил до истерики. Я единственный мужчина в этом хайме, кто может его контролировать. Зачем ему защищать меня? Его никто бы не осудил, если бы меня подстрелили. Он не воин, не охранник, у него даже оружия не было. Почему? Почему грёбанный Даккар в его лице бросается защищать напарника, которого по-человечески должен ненавидеть, а чёртова Арнелет в моём лице не способна защищать то, что назвала своим?!

Куклы подняли корабль. Я набрал Палму. Почему её, а не дежурного офицера? Так было надёжней. Экома в братстве стыдились, зачем давать шанс его случайно уничтожить?

- Мне нужно, чтобы ты передала Займе, чтобы она подготовила даккарскую операционную к нашему приезду. Эком ранен. Огнестрельное ранение в живот. Почти сразу потерял сознание. Я доставил его на корабль и погрузил в безвременник минут за двадцать. Надеюсь, успел.

Палма некоторое время внимательно смотрела на меня, стоя перед экраном. Её лицо постепенно приобрело какой-то окаменевший вид, во взгляде появилась обречённая холодность:

- Через сколько вы прилетите?

Я взглянул на панели управления пилотов:

- Восемь часов сорок минут.

Восемь часов моих терзаний. Восемь часов неопределённости, вины и безысходности! Осознания собственной беспомощности! Во время нападения я боялся, что меня будет преследовать сиреневый взгляд убитого вайо, но что я теперь буду делать с чёрным взглядом даккарца, который самым дурацким образом прикрыл меня собой?

В порту помимо медбригады и Палмы нас встречал Анжей. Займа сняла какие-то данные с медкапсулы:

- Жив! В операционную!

Казалось, только после этой фразы я вспомнил как дышать.

Анжей потащил меня к себе в кабинет.

- Рассказывай. Что там случилось?

- На нас напали в порту Альбен. Прямо на закрытой территории порта. Одного противника мы прирезали, второй успел пальнуть из карбонового огнестрела. Датчики порта не фиксируют такое оружие...

Тут мне стало стыдно. Что-то было в этой ситуации созвучно с тем, как совсем недавно Анжей объяснялся со мной за свой побег в моём кабинете. Теперь это был его кабинет, и объяснения давал я. Только генерал был честен со мной в тот раз, не скрывая ни своей боли, ни стыда за ошибки. Честен, как полагается даккарцу! А я? А я машинально начал юлить. Не задумываясь, недоговаривал, вводил в заблуждение, подчищая свои грехи. Чёртова неолетанская изворотливость! Мне смертельно захотелось быть если не таким же сильным как Анжей, то хотя бы достойным. Достойным, в том числе, признавая свои ошибки:

- Анжей, это моя вина, я не смог убить нападавшего. Обезоружил легко, а вот довести дело до конца не хватило решимости. Я смотрел ему прямо в глаза и не смог... Я забрал у него оружие и отпустил. А он вернулся с карбоновой пушкой. Не знаю, где он её взял. На его одежде прятать такую было негде. Он выстрелил в меня. Эком оттолкнул меня с траектории выстрела и закрыл меня собой. Но только вайо, видать, дерьмовый стрелок, пуля пришлась аккурат в живот Экому.

Анжей некоторое время молчал, потом встал, прошёлся по комнате, открыл шкаф, извлекая бутылку чего-то крепкого. Вернулся за стол, налил по полстакана. Мы выпили. Это был жутко гадкий портвейн. Генерал ещё молчал, пристально разглядывая меня, потом наконец заговорил:

- Сначала только один вопрос, ответь не выворачиваясь, как есть. То, что Экоми... Эком бросился тебя защищать, это программа, Ар, магия?

- Нет! - Портвейн был отвратительный, но казалось, что это правильно, именно этот гадкий вкус соответствовал сейчас моему гадкому состоянию. - Не думаю, что Палма ставила на него что-то такое, а я НЕ СТАВИЛ НА НЕГО НИЧЕГО. Это... Анжей, есть правила использования Ар. Ретка может подробно просветить тебя. Да ты и сам должен их знать, столько лет общаясь с Вестницей. Мужчина принадлежит только своей хозяйке. Эком принадлежит Палме. Я могу припугнуть его, заставить говорить, возбудить, но я не могу ставить какие-либо долговременные блоки на человека, который мне не принадлежит!

Анжей кивнул и разлил ещё немного портвейна:

- Ты успокойся, командир, я просто уточнил для ясности понимания. - Он протянул мне стакан: - Давай ещё раз по ситуации. Ты не смог убить нападавшего, потому что он смотрел тебе в глаза. Ты его отпустил, а у него оказалось карбоновое оружие. Он выстрелил в тебя, и Эком прикрыл тебя собой. Так?

- Да.

- Куда потом делся стрелявший?

- Убежал.

- Ты запомнил, как он выглядел, какие-то приметы, которые помогут его найти?

- Его зовут Райма Топалес, он младший интендант 124-ой, кажется, армии Вайо. Занимается закупками всякими...

- Ты был знаком с нападавшим? И не упомянул? Может, ты даже знаешь, за что в тебя стреляли? Давай-ка с самого начала, что это были за люди?

Это я сейчас был в тумане беспомощности. Анжей же, как всегда, мыслил ясно, смотрел в корень, искал решения. Это была его натура, находить решения, брать пазл и вытаскивать из него истину.

- Помнишь зашифрованное письмо?

Мне пришлось рассказать Анжею и про то, как мы вышли на этих вайо, и о том, как узнали, что они закупали дурь, рассчитанную на даккарцев, и как и зачем программировали. Мне хотелось, чтобы кто-то наконец со всем разобрался и всё уладил. Это было глупо. Это была моя жизнь, моя слабость и мой Эком, а значит, и решать это нужно было мне. Только я этого сделать не мог.

Расспросив наконец обо всех деталях, Анжей некоторое время молча пил свой портвейн, потом спросил:

- Ты ведь не проходил обряд первой крови?

Я помотал головой:

- Не проходил.

Мама была в ужасе от одной идеи, что я должен лишить жизни какого-то человека. Да и сам я тоже был счастлив пропустить это страшный обряд. Не потому, что боялся убить: тогда, в 17, мне казалось, что это легко, что мне, в принципе, ничего не может помешать это сделать. Нет, тогда я просто боялся, что об обряде узнают на Селене, и это понизит мой и без того невысокий брачный рейтинг.

- И ты никогда раньше не убивал?

Анжей смотрел мне в глаза, требуя ответа.

- Нет.

Около обеда я наконец протиснулся в клинику. Эком лежал на постели, подключенный к куче приборов, но уже не такой серый. Возле его кровати, сгорбившись, сидела Палма. Вот кто убил бы не задумываясь, и не только врага.

Доктора сказали, что опасности больше нет. Уровень этой клиники позволял заштопать и более серьёзные повреждения. С эльфиком всё будет хорошо, через пару недель снова будет язвить мне и рыскать по хайму, пытаясь насолить Анжею.

Заходить я не стал. Во-первых, кукла-медсестра ворчала, что раненному нужен покой, он только что перенёс сложную операцию. Во-вторых, сам Эком всё равно спал, а что я скажу Палме? Да она собственными руками меня придушит, если поймёт, что эльфик пострадал из-за меня, из-за моей беспомощности!

С этим нужно было что-то делать. Нужно было искать способ договариваться со своими чувствами и принципами, искать компромисс. Придумывать блоки или ещё что-то, что поможет избежать такой ситуации в будущем.

Я пытался набрать Морок, но ответила Очарование, сказав, что моя легенда проводит занятие. И она не станет её отрывать, потому как, в отличие от Экома, со мной всё хорошо. "Они закончат завтра днём, она выспится и спустится к тебе"

Да, со мной всё в порядке. Мне просто нужно успокоиться и всё обдумать.

Эком:

Очнулся я в больничной палате хайма. Большая часть тела не ощущалась, хотя визуальный осмотр говорил, что всё на месте и функционирует. Обезболивающее? Да ладно, я привыкший к ранениям, мог бы и потерпеть.

У кровати сидела Палма. Просто сидела и улыбалась самой бабской из своих улыбок:

- Я сказала учителю: пусть делает, что хочет, но без приказа по братству об обязательном ношении имперской брони в чужих портах я больше ни одного мужа из хайма не выпущу. Мне плевать, сколько это стоит и как выглядит. Я не могу тебя потерять.

Я улыбнулся. Было что-то особенное в её словах. Она волновалась обо мне. Она не была штабной крысой и умела ходить под выстрелами, она не боялась смерти, но моя жизнь была важна для неё сама по себе. Логика подсказывала, что я просто не смогу исполнить договор, если погибну, но о договоре она сейчас не говорила, она говорила обо мне. У неолетанок есть такая черта: они не умеют драться за себя, но порой готовы вцепиться в глотку за своих мужиков.

Глупо, но это было приятно. Я был слаб даже для того чтобы толком открыть глаза, но мне нравилось слушать, как Палма ругается, обещая вырезать всю армию вайо и тот несчастный порт, где меня ранили. Да уж, на её фоне я никогда не буду выглядеть маньяком! Я ощущал себя дома. Среди тех, кто принимает меня своим. Среди тех, кому я дорог. Мне было приятно слушать проклятия на головы моих врагов, да что там врагов, случайных людей, проявивших грубость к моей драгоценной персоне.

У даккарцев не принято навещать раненых. Раненый воин слаб, а мужчине неприятно, когда его видят слабым. Но здесь, в этом месте, это не имело значения. Мне было приятно, когда вокруг меня толпились Палма и мои женщины. Они не видели моей слабости. Они, отбросив всякую логику, поражались моей силе. Шептали что-то о том, что я герой и что ждут моего выздоровления, кормили меня с ложки, подносили пить. Это было смешно и глупо, но мне было приятно обнаруживать их рядом, выныривая из болезненного сна. А погружаясь в него, снова знать, что они останутся здесь.

К вечеру в палату протиснулся Данко:

- Почему ты спас его?

- Обязанность любого воина защищать своего командира. Веникем лидер братства, защищать его обязанность и честь любого, кто считает себя частью этого братства.

Венки:

За окнами занималось утро. Я стоял через коридор от палаты Экома уже больше часа. Труднее всего было бы объясняться с Палмой, но она уже ушла поспать. Сейчас возле Экома остались две женщины. Сам он по большей части спал. За этот час я лишь раз заметил, что он приоткрыл глаза.

От мыслей и самобичевания меня отвлёк звонок старика:

- У меня есть к тебе важное дело, Генерал-командор, я на базе возле храма Мевы. Приходи.

Что бы ни придумал старик, нужно было идти. Я даже не мог оценить, насколько упал или не упал в их глазах, сознавшись в произошедшем в порту. Может быть, сейчас мне объявят, что я недостоин звания генерал-командора, или вообще недостоин быть воином Даккара. Может, запретят покидать порт, генерал-командор обязан думать о своей безопасности. Потерять лидера - позор для любого братства.

Старик встретил меня перед храмом. Присутствие здесь же Анжея и Адениана говорило о том, что меня позвали для какого-то ритуала. Надеюсь, не снимать ордена.

Мы вошли в помещение. Генералы остались у дверей, а старик повлёк меня дальше по ступеням к алтарю. Здесь горел огонь во всех чашах, включая самые маленькие, а ещё... ещё на камне лежал тот самый сиреневоглазый вайо. Скрученный по рукам и ногам, он испуганно крутил головой и не кричал только из-за того, что физически не имел возможности: его рот был тщательно заклеен. Увидев меня, он замер и уставился мне в глаза тем самым взглядом испуганного мальчишки.

- Анжей связался с портом Альбен, и они поспешили выдать нам этого типа. Боги очень добры к тебе, Веникем. Они подкинули тебе глупого врага, способного лишь обнажить твои слабые места, но не навредить. Ты должен воспользоваться этим. А ещё исправить ошибку своего отца: он научил тебе держать меч, но не научил убивать. В этот раз это неумение чуть не убило тебя, чуть не оставило возрожденное братство Белые скалы без лидера. От тебя многое зависит, ты не имеешь право на такие слабости.

Старик вытащил из ножен за моей спиной мой правый меч и вложил его мне в руку:

- Убей его. Заверши незавершённое и напои Меву первой кровью из своих рук.