Дорога за грань (925г. ии)

Глава 17

Эком:

Веникем сегодня был подозрительно словоохотливым. Он подробно ввёл меня в курс дела: на встречу с кем и с какими целями мы летим. Я не стал ломать голову о причинах такой его разговорчивости, просто принял как должное, что раз я веду его торговые дела, то он решил не скрывать от меня ничего по этой поездке просто потому, что она сугубо торгового назначения: встретиться с потенциальным покупателем и договориться о больших объёмах поставки.

Намного сильнее меня беспокоила фраза, которую он сказал мне в каюте: "Я уже заволновался, не сломала ли тебя Палма за ночь". Веникем определённо знает о культуре и привычках неолетанок значительно больше меня, а так как мы выяснили, что цели у него и Палмы разные, он вполне мог бы пояснить мне некоторые моменты:

- Командир, а по-твоему, Палма могла меня сломать?

Он посмотрел на меня удивлённо:

- А что ей помешает? Технически ты полностью в её власти. Или ты что-то другое имеешь в виду?

- Нет, я просто слышал, что неолетанские законы, типа, запрещают такое. Что если она что-то такое сделает, у неё будет конфликт с дочерьми, когда они дорастут до такого возраста, что смогут это понять.

Веникем посмотрел на меня удивлённо и прыснул со смеху. Видимо, моя версия была слишком далека от истины. Я продолжал молчать, ожидая ответа. Он поморщился:

- Эком, вообще, мне не следует вмешиваться твои отношения с Палмой...

Он отказывался отвечать, но как-то нерешительно, сомневаясь, и я, быстро сообразив, что его следует подтолкнуть, поднялся и уселся на ковёр перед ним. Мой поступок его смутил:

- Чёрт, Эком, этот способ оговорён для выяснения непонятного между нами, а не между тобой и твоей женой.

Это не было однозначным отказом. Он всё ещё сомневался, и мой ход явно слегка подтолкнул его в сторону ответа. Сейчас бы ещё руки ему на колени положить, но я не мог себя заставить это сделать. Я и так уже опять чувствовал эти его духи со всеми вытекающими реакциями. Я попробовал найти аргументы попроще:

- Ты пришёл к мысли, что меня могли сломать, я не понимаю как. Я прошу разъяснить. Разве ты не обещал разъяснять своё поведение?

Веникем поджал губы, потом, задумавшись, усмехнулся:

- Ладно, воспользуемся тем, что Палма забыла меня предупредить не просвещать тебя на такие темы. У неолетанок действительно есть закон, что мужа ломать нельзя, он принадлежит потомкам. Только, в отличие от даккарцев, к законам неолетанки относятся довольно свободно. Короче, если бы проблема была только в законе, они бы перешагивали его, не задумываясь. За нарушение данного закона спросить с Палмы действительно могут только твои дочери. Но вот насчёт того, что они смогут сами понять, что она тебя ломала, это полная чушь. Все мои сёстры мастера Ар: часть школы Владык, часть Хинти. И ни одна из них не может сказать, ломала моя мать Роджера или нет. Это невозможно понять со стороны или из разговора. Я много лет общался с дядькой Архо и только от Морок узнал, что его серьёзно ломали 35 лет назад. Чтобы понять это, увидеть излом, нужно ввести человека в серьёзный транс: для Владыки это означает затащить в постель, для дистанционника - очень основательно воздействовать силой. Твои дочери никогда не прикоснутся к тебе силой, Палма будет иметь полное право прибить любую неолетанку, позволившую себе сделать такое, - он усмехнулся: - Я не неолетанка, поэтому не считаюсь.

- Но по куклам же видно, что их ломали?

Веникем ухмыльнулся:

- Не путай, это разные вещи: куклы чаще всего сломаны непреднамеренно. Морок или Ретка входят в здание и силой приказывают, например, всем открыть лица. Среди присутствующих есть человек, народ которого считает подобное низостью и бесчестием. Он пытается сопротивляться, и мощь приказа сносит у него постулат, что обычаи народа священны. А вся его жизнь состоит из служения этому народу, все ценности построены на этом постулате. Если бы на этого человека воздействовали индивидуально, Суани бы заметили, что выбили у него этот основополагающий кирпич ценностей, и быстро бы заменили его на другой. Картина бы изменилась, но сознание не осыпалось. А тут человек предоставлен сам себе, в его голове идёт процесс осмысления и саморазрушения. Он приходит к мысли, что его существование бессмысленно. У него есть время укрепиться в этой мысли. Через пару суток он будет жалким подобием себя прежнего. И заметь, я привёл пример не самого нижнего кирпича сознания, обычаи народа порой принимаются человеком в достаточно сознательном возрасте. А ведь можно выбить то, что формировалось совсем в младенчестве. Осознание собственного пола, расы, самосохранения. Тогда полностью осыплются пирамиды сознания, самовосприятия, личности, и даже вмешательство специалиста возвратит человеку вменяемость довольно условно - сделает куклой. Совсем другая картина, когда рефрейминг проводится намеренно. Здесь мастер просто заменяет аккуратно кирпичики, не давая строению развалиться. И если коррекция серьёзная, потом следит несколько дней, как новые принципы приживаются. Я точно знаю, что одного из моих одноклассников корректировали. Знаю только потому, что моя сестра-болтушка присутствовала на этой коррекции в качестве ученицы мастера. Поверь, внешне по этому парню ничего видно не было.

Я постарался сдержать эмоции:

- Почему его корректировали?

- Потому что он дурак на всю голову! Неолетанки опускаются до коррекции созданного природой только в безвыходных ситуациях. Ты, наверно, знаешь в свободных землях множество народов, которые нападают, только если ты поставишь их к стенке? И таких, которые верят в судьбу и мудрость природы: раз боги создали таким, не нам менять? Неолетанки из той же оперы. В их понятии исправить сознание человека - значит сделать его ненатуральным, ухудшить. Для клиентов на раз два, а своих - ни за что на свете! Твоя Палма на операциях может ломать людей тысячами, но те люди чужие, а ты её собственность. По поводу же моей фразы, это скорее была шутка. Ты вёл себя глупо, и я хотел тебя расшевелить. А так, если задуматься, я слабо могу себе представить, что такого Палма вчера могла вытащить в твоих мозгах, чтобы не суметь переубедить, не отменить поездку, а тупо решиться на коррекцию.

- А по-твоему, она вчера рылась в моих мозгах?

Веникем посмотрел на меня как на ребёнка, задающего глупые вопросы:

- Сто процентов! Обязанность ами контролировать твои действия. Она не знала о поездке заранее, значит, промоделировать твоё поведение за границей хайма в её отсутствие могла только вчера. Она ведь была у тебя вчера?

- Как она может контролировать меня, если не корректировать?

- Переубеждать на стадии замыслов. Она знает твои планы в момент их зарождения, это её обязанность. Любой план в момент зарождения полон сомнений. И она просто добавляет тебе аргументов, чтобы склонить сомнения в правильную сторону. Только не говори мне, что ты этого не знал!

Не знал. Нет, вернее, я знаю, что неолетанки читают мысли своих любовников. И я, конечно, понимаю, что зная замыслы человека с самого начала, им легко управлять. Просто Палма не ведёт себя обычно как тот, кто управляет. Но неолетанки вообще чаще всего ведут себя как послушные всем дуры. Юбля! Веникем заметил мою растерянность:

- Ладно, не грузись! Палма любит тебя, а значит, играет по умолчанию на твоей стороне. Поэтому для тебя будет спокойней и эффективней принять за аксиому, что она помогает тебе, и никак иначе.

Ага, и тем, что не мешает Веникему меня трахать, тоже помогает?! Я вздохнул и, вспомнив, что у меня были сомнения ещё по поводу некоторых заявлений Палмы, поспешил задавать вопросы, пока Веникем был в настроении отвечать:

- Она действительно могла определить, один раз увидев меня по видеосвязи, что мои гены ей подходят?

Веникем сначала завис от удивления, а потом рассмеялся, как будто я сказал глупость.

Венки:

Наверно, мне не стоило разговаривать с Экомом об этом, но он сам уселся передо мной на ковёр - явный шаг навстречу, и его следовало поощрять. Да и это проявление доверия, а я ведь хочу, чтобы он научился мне доверять. Кроме того, он задавал вопросы, одновременно выкладывая довольно много о себе: переживания, понимание. Такие вещи, которые я мог бы использовать.

"Почему того парня корректировали?", и в глазах панический страх. Он до паники боится Ар, боится, что его изменят, сделав кем-то другим.

"А по твоему, Палма вчера рылась в моих мозгах?", - и тут же на лице работа мысли, анализ и безутешные выводы: он и сам знает, что рылась, и это его заставляет чувствовать себя слабым.

"Как она может контролировать меня, если не корректировать?" Слово контролировать - самое болезненное, он не переносит контроля.

Мне начинало казаться, что это даже хорошо, что я рассказываю ему всё это. Палма не смогла объяснить, или он не поверил её объяснениям. А меня он понимает лучше.

Он некоторое время сидел молча. Спина прямая, плечи расслабленны, но в тоже время всё тело готово в один момент сгруппироваться в удар. И только взгляд выдаёт панику:

- Палма действительно могла определить, один раз увидев меня по видеосвязи, что мои гены ей подходят?

- Не гены. Вот даккарский материализм! Ей подходит твоя душа, ценности, привычки, характер. Да, она могла это понять по видеосвязи. И да, ты точно подходишь ей, потому что это подтвердила Очарование, она имеет талант подбирать пары другим, и ей незачем было лгать.

- Душа?

Я усмехнулся, откинувшись на кресле, даккарцы плохо понимают такие абстрактные вещи:

- Давай отвлечёмся от сегодняшней ситуации: скажем, ты остался в Клинках, но перестал воевать с неолетанками. А Палма перестала быть Суани. Ты бы хотел, чтобы она была твоим другом?

- Я никогда бы не подпустил неолетанку и мастера Ар близко к себе.

- Скажем, у тебя есть защита от Ар. Тогда?

Он задумался:

- Ну, если бы она была неопасна для меня лично... Да, я бы был рад такому союзнику. Она очень умна, сильна, решительна и хладнокровна. Если бы мне удалось привлечь такого человека на свою сторону, я бы посчитал это огромной удачей.

Ещё один аргумент, почему нельзя отпускать Палму: этот эльфик быстро возьмёт её в оборот. Мы получим силу Палмы и планы Экома.

- А в качестве любовницы?

- Хотел бы я иметь Палму в качестве любовницы в таких обстоятельствах? Несомненно. Если бы неолетанки не были опасны, думаю, любой мужчина пожелал бы себе такую любовницу. Кроме того, конкретно Палма в этом вопросе имеет ещё ряд преимуществ. Она достаточно умна, чтобы не навязываться, когда не до неё, и не задавать тупых вопросов, как все бабы.

Я усмехнулся:

- А в качестве командира?

- Палма как мой командир? Ну, я уже дважды участвовал в операциях с ней в качестве командира. Она хороший командир. Если бы наши цели совпадали, то я бы вполне мог согласиться служить под её началом.

- Понимаешь, к чему я это спрашиваю?

Он пожал плечами:

- Честно? Нет.

- Не только ты Палме подходишь, но и она тебе. У даккарцев не принято искать себе такого человека, но ты только что признал, что в ней есть все необходимые качества. Она устраивает тебя и как друг, и как любовница, и как командир: в сумме это называется жена.

Эльфик некоторое время молчал, обдумывая сказанное. Потом вдруг перескочил совсем на другую тему:

- То, чем от тебя пахнет, духи, или не знаю, как это называется, это Ар?

- Это называется парфюм. Да, это в некотором смысле инструмент Ар. Только не наркотик. Скажем так: представь, что к тебе каждый день приходит некто, кто пахнет каким-то особенным образом, и, например, рассекает тебе руку. Какова будет твоя реакция, если ты встретишь этот запах ещё где-то?

- Ну, понятно дело: будут ассоциации. Если так будет пахнуть другой человек, возможно, на автомате посчитаю его опасным.

- Ну вот. Это как раз инструмент для такого простого приёмчика. Знакомясь с человеком, точно определяешь, какое впечатление хочешь на него производить, и первое время строго следишь, чтобы вести себя именно так. Пара продуманных инцидентов, и потом запах закрепляет отношение к тебе независимо от твоей одежды, выражения лица и других внешних обстоятельств.

Ещё эти "духи" иногда используются для более сложного программирования, но тебе не стоит забивать этим голову.

Эком ухмыльнулся на мой ответ, потом одним плавным движением поднялся с пола и вернулся на свой стул, показывая, что узнал всё, что хотел.

Эком:

В порту Рояс нас встретили люди атамана Хвутча, местного дельца и авторитета. Именно с ним Веникем собирался вести переговоры о поставках наших наркотиков. Меня, чтобы не появилось вопросов об отсутствии у меня мечей, не говоря ни слова неправды, представили ребёнком-подростком:

- Пацан со мной.

Веникем утверждал, что люди Хвутча и сам атаман не особо разбираются в возрастах даккарцев, например, его они за один только общегенеральский орден, вынесенный на рукав куртки, посчитали как минимум 70-летним. Впрочем, я действительно ещё не так далеко ушёл от возраста юноши, чтобы представители других рас могли легко заметить разницу.

Атаман принял нас очень радушно, в бледных глазах на сухом морщинистом лице читалась скрываемая заинтересованность. Веникем явно ассоциировался у него с деньгами. Правда, он почему-то тянул с разговором, уже минут пять болтая о погоде и прочей ерунде. Я сидел в уголке, и на меня внимания особо никто не обращал, поэтому мне было удобно рассматривать всех присутствующих.

Сначала я делал это из скуки, частью сознания всё ещё переваривая последний разговор с Веникемом, но в какой-то момент сработавшие инстинкты моментально вернули меня к реальности.

Взгляд остановился на одном из охранников атамана. В первый момент мне не понравилась его рука: на ней не было характерной мозоли от курка пускателя. Любой охранник должен часто тренироваться с оружием, иначе от него не будет толка. Этот явно стрелял нечасто. Потом он повернул ладонь тыльной стороной, и я удостоверился, что в рукопашном бою он тоже редкий участник. Никогда не поверю, что можно по настоящему драться и ни разу не разбить костяшки пальцев. А потом я заметил, что другой охранник, у которого явно и со стрельбой, и с рукопашным всё было в норме, держал в кармане пушку, явно нацеленную на всякий случай на этого типа.

Я встал и вразвалочку прошёлся к столу, за которым сидели Веникем и атаман. Чтобы как-то оправдать это своё передвижение мимоходом стащил из вазочки конфету. Детям же положено любить сладкое?!

Атаман на это действие только улыбнулся, таким взглядом старики провожают детей. А вот Веникем явно заволновался: в первую минуту сделал вид, что вообще не заметил меня, но спустя некоторое время принялся шарить глазами по комнате, анализируя.

Я снова внимательно оглядел странного типа: лысый высокий мужик, внешность хрен запомнишь, взгляд непонятный. Из таких получаются хорошие ищейки, шпионы. Кто он такой? Явно чужак, раз охрана атамана его боится. Почему сразу не пристрелили? Он чей-то человек. Кого-то сильного. Что этот тип делает на переговорах в даккарцами? Зачем он сюда припёрся? Ну, мы его в любом случае не приглашали.

Я вытащил из вазочки ещё одну конфету и демонстративно прошёлся, остановившись прямо перед лысым. Разговор Веникема с атаманом, который так и не дошёл до сих пор до деловых вопросов, вообще замедлился. Я развернул конфету:

- Мужик, ты кто?

Ответил мне атаман:

- Это мой телохранитель, малыш, дядя Жора.

Я обошёл лысого кругом, пристально разглядывая:

- Какой же он телохранитель? У него оружие в застёгнутой кобуре, и руки на столе.

Венки:

Торговля меня всегда увлекала. Наверно, мамину гены. Мне нравилось испытывать азарт, хитрить, разгадывать хитрость партнёра, изображать нужные эмоции и чувства, не испытывая их на самом деле. А особенно мне нравилось, что эта война была бескровна. Проигравший просто худел на кошелёк, выигравший не испытывал мук совести.

Хвутч принял меня радушно. Пробная партия явно пришлась ему по вкусу, и он рассчитывал выбить хорошие цены на постоянные закупки. По этому случаю у меня в папке было готово два варианта договора. Оба на цену ниже, чем я называл ему в начале, но один с чисто символической скидкой, а второй на тот случай, если он реально проявит красноречие и упорство, торгуясь со мной.

Атаман был стариком и к делам любил приступать не сразу, а отдав некоторый долг пустой болтовне. Хотя сегодня этот лимит болтовни явно превышал все нормы рационального. Я уже собирался намекать старику, что пора бы перейти собственно к делу, когда у стола вдруг возник Эком, с самым наглым видом сцапав из вазочки конфету. Оппа, что это он? Никогда не замечал за эльфиком любви к сладкому.

Я быстро оглядел помещение. Вроде всё нормально. Кроме нас и атамана здесь находились только три его охранника: здоровые парни лишь немного поменьше меня ростом.

Вдруг Эком, сцапав ещё одну конфету, направился прямо к одному из охранников

- Мужик, ты кто?

Что он делает?

- Это мой телохранитель, малыш.

Почему отвечает атаман? Я перевёл взгляд на этого самого телохранителя, разглядывая того внимательней. Мужик растянулся в улыбке, и меня тут же поразили его зубы. Жители порта Рояс обожали пить некоторую дрянь, от которой очень быстро портилась эмаль зубов. Поэтому оскал местного парня представлял собой или довольно жалкий вид, жаждущий заботы стоматолога, или ровный ряд вставных золотых зубов. У этого странного лысого типа зубы были свои и в довольно хорошем состоянии.

Эком сложил руки на груди, пристально разглядывая этого лысого и всем своим видом изображая детское недовольство:

- Какой же это охранник: у него кобура застёгнута, и руки на столе?

Атаман улыбнулся:

- Ну ведь бывают разные стили поведения военных?!

Мой эльфик снова обошёл лысого, потом махнул ему:

- А ну-ка встань.

Мужик поднялся. Стоя, он превосходил Экома в росте почти на голову и был в два раза шире в плечах. Но это ему не помогло. Эльфик, сорвавшись с места резким движением, вдруг со всей дури врезал ему поддых и с прыжка добавил по шее. Лысый, не успев вообще никак ответить и лишь махнув в воздухе рукой в попытке поймать уже отпрыгнувшего наглеца, повалился на пол.

- По-моему, тебя обманули атаман, этот мужик полное ничтожество.

Один из охранников вскочил на ноги, выхватив оружие. Я, рыкнув, одним рывком отправил в полёт меч, который воткнулся в стену как раз в нескольких сантиметрах перед ним, предупреждая.

Разрядил ситуацию смех атамана:

- Какой у тебя смышлёный мальчик! Хочешь научить его торговому делу?

Я прошёлся по комнате. Выдернул из стены свой меч и вернул его в ножны. Поймал Экома за ухо и демонстративно утащил с собой за стол.

- Да, и хлопотно его дома оставлять. Прошлый раз, когда я оставил его в городе, он кучу народу доброго перерезал. Хулиган!

Старик махнул рукой:

- Юноши часто бывают не в меру горячими. С годами это пройдёт.

- Да, - Я открыл бутылку вина, которое ещё в самом начале нашего разговора принесли по приказу атамана, но я отказался - Только на это и надеюсь.

Я наполнил бокал атаману, себе и ещё один. Оборачиваясь через плечо, в последний раздавил капсулу милой настойки для болтливости и вручил бокал Экому со словами:

- Иди, отнеси этому дядьке вина и извинись.

Эком скорчил обиженную рожу, небрежно поднялся и подошёл к охраннику:

-На! И, типа, извини, что я тебя стукнул.

Атаман расплылся в улыбке и кивнул мне, выражая своё уважение таким решением конфликта. Потом поднял свой бокал:

- Мне несколько раз доводилось работать с даккарцами, генерал, но ты единственный поражаешь меня своей мудростью. Конечно, возможно, раньше мне попадались одни горячие юнцы.

Мы с атаманом выпили вино. Травить меня ему смысла не была, так что я особо не опасался.

Эком стоял над лысым охранником:

- Эй, ты пить собираешься? - он повернулся к нам, - Он же должен принять мои извинения?! А ну пей, собака!

Охранник поозирался и залпом осушил бокал. Теперь мне нужно выждать три минуты, и он будет готов к диалогу.

Атаман не стал возражать, когда я попросил разрешения задать несколько вопросов странному охраннику:

- Кто ты, на кого ты работаешь?

- Я Жорас, мой босс Фермио Капца из сектора 78-89.

- Что ты делаешь здесь?

- Мой босс интересуется ар-оружием. Корабль хозяина этой пушки недавно видели недалеко от вашей и засельской базы. Босса заинтересовали странные даккарцы, не афиширующие ни своего братства, ни регалий. Он послал меня незаметно присмотреться к тебе.

Я хмыкнул:

- Да, слово даккарец в умах свободных земель ассоциируется обязательно с войной. А то, что я ношу на рукаве также орден Ацунавы, единственный орден воина Цуе, уже не в счёт. По поводу хозяина ар-оружия: почему решили, что это он?

- Люди моего босса выследили этого типа и пасли его некоторое время. Пока он не ушёл на территорию империи.

- Он имперец?

- Я не знаю таких подробностей, генерал.

- Ну и что же ты высмотрел, Жорас, присматриваясь ко мне?

- Ты старый торговец, и у тебя припадочный сын. Ты богат, у тебя хорошее новое оружие, дорогой корабль. У тебя много рабов.

- Маловато как-то для отчёта.

- Больше ничего интересного я не заметил. Моего босса не интересуют торговцы наркотиками.

Я развернулся к атаману. Он удивлённо приподнял бровь. Я вытащил из нагрудного кармана ампулу такого же средства, как то, чем опоил этого охранника только в красивой упаковке для продажи:

- Это один из товаров, которые я продаю своим хорошим клиентам.

Старик внимательно рассмотрел упаковку, читая надписи. Потом снова кивнул мне, выражая восхищение моими действиями:

- У меня давняя договорённость с Фермио Капцем, я не мог ему отказать.

- Надеюсь, он удовлетворил своё любопытство.

Я поднялся. Эком тут же подскочил тоже, готовый уходить. Атаман кивнул, отпуская меня, лишь вежливо выдохнув:

- Я всё же надеюсь вести с тобой дела, генерал. - тем самым сильно подняв для себя цену моего товара.

- Я тоже надеюсь... - и уже перед самой дверью я добавил: - В этом состоянии он ответит на любые вопросы любому спрашивающему. Если захочешь его из этого состояния вывести, купи ему шлюху. Если ты оставишь его так, через часов 6-8 он упадёт без сознания, а через пару суток сдохнет.

Возвратившись на корабль, мы с Экомом на пару откровенно ржали. Похоже, его, также как и меня, очень забавляли такие игры:

- Он пришлёт тебе приглашение на новую встречу уже завтра, командир, могу спорить!

- Да, мне тоже так кажется. А ещё включит в закупку экстракт, который мы ему так к месту продемонстрировали. Но денег я с него сдеру втридорога!

- Представляю, как он выложит ситуацию этому своему Фермио: "Твой парень облажался и сам всё выложил!"

- Ага, а ещё его побил даккарский ребёнок!

Фактически, смеяться мы перестали, только когда завалились спать. Я сгрёб Экома поближе к себе, обнимая одной рукой. Он тут же замолчал и напрягся, и только через пять минут уже совсем другим голосом, даже с какими-то просящими интонациями, произнёс:

- Командир, если ты собираешься просто спать, можно, я отодвинусь хотя бы.

- Нет. - он всё так же был напряжен, и я счёл нужным добавить: - Я пока не совсем доверяю тебе, Эком, и поэтому мне будет спокойней знать, где ты находишься, пока я сплю. Так что не вздумай ворочаться.