Дорога за грань (925г. ии)

Глава 4

Эком:

Бугай Оль Тобра, не церемонясь, втолкнул меня в комнату. Здесь вовсю шла пьянка. За столом сидели даккарцы мастеров Суани: высокий мускулистый кабан с новенькими орденами генерал-командора, весь такой причёсанный-чистенький Веникем - идеальная даккарская внешность с гнилым неолетанским нутром. Рядом, чуть пошире его и приземистей, с щёгольской бородкой, живой и здоровый Анжей Ан Тойра. Тот ещё лис. Вся информация этой части вселенной протекает через его уши. Чуть худее их обоих, с какой-то природной выразительностью в чертах лица, Адениан, лучший из стратегов Роджера. Плюс пара молодых пацанов, чей уход к Суани мне удалось отследить. Остальные лица незнакомые.

- Добрый вечер доблестным воинам Белых скал. Занятно видеть живыми и здоровыми канувших генералов!

В комнате сразу же повисла тишина. Последний Ан Тойра смотрел на меня с особой злостью:

- Паймед, рубаху на нём расстегни.

Бугай потянулся исполнить приказ, но я отстранился: "Я сам". Расстегнул верхние пуговицы, показывая знак Ведения. Анжей поморщился. Не понимаю, почему, но Ведение была права в том, что так торопилась шлёпнуть на меня этот символ. Он явно чему-то мешал.

Ан Тойра морщился, поглядывая то на Веникема, то на Адениана.

- Мразь! Может, всё-таки извернёмся и как-нибудь того его... по-тихому?

Адениан поставил стакан:

- За предательство Даккар однозначно велит убить брата. Но я дал клятву не убивать здесь. Поэтому я не участвую.

Ан Тойра повернулся к Веникему. Это меня сильно удивило. Я считал мажора абсолютно фиктивной фигурой. Неужели ошибся?

Веникем помотал головой:

- Нельзя убить! Это спровоцирует раскол Пустыни.

Вот в чём проблема. Раскол Суани. Я решил вступить уже в диалог:

- Ну, не то, чтобы я был особо счастлив среди вас находится, но ... нам придётся договориться.

Ан Тойра рыкнул, абсолютно не обращая внимания на мои слова. Он продолжал смотреть только на Веникема:

- И что, нам теперь его с распростертыми объятиями, как брата, принимать? Если мы не можем его убить, мы должны будем принять его как брата и генерала.

Веникем ухмыльнулся, глядя на меня:

- Нет, конечно. Ордена мы с него снимем. Да и распинаться перед ним никто не собирается.

- Ты не можешь снять с него ордена. Он не из твоего братства. Он вообще принадлежит роду.

Мажор приторно улыбнулся:

- Ну, любая проблема имеет решение!

Он плеснул в свой бокал ещё спиртного. Потом встал. Немного пьяной походкой прошелся, разглядывая меня. Я сделал ещё одну попытку заговорить.

- Ситуация неприятна и вам, и мне. Дело пойдёт проще, если со мной договориться.

Новоявленный генерал-командор усмехнулся и снова, игнорируя меня, повернулся к Анжею. Власть в братстве явно делили эти двое.

- Мы обязаны убить даккарца Экомиона Об Хайя и обязаны сохранить жизнь мужу Ведения. В даккарском мужчине есть кое-что, что делает его даккарцем и что абсолютно не нужно неолетанке. Поэтому даккарца Экомиона мы сейчас убьём, муж Ведения при этом сильно не пострадает.

Я замер. Фантазия и юного мажора была просто бесконечная, в этом я уже убеждался не раз, сталкиваясь с его невинными развлечениями в Клинках. 17-летним он экспериментировал с неолетанскими наркотиками на своих же братьях. Роджер был в бешенстве, когда я ему открыл на это глаза. Но Морена сына прикрыла. В 19 Веникем издал целый учебник, как травами свернуть мозги даккарцу. На трёхстах страницах просто сдал собственную расу с потрохами. Я был одним из тех немногих, кто знал, что он автор этого "шедевра". Даккарская внешность и абсолютно гнилое неолетанское нутро. Он был истинным сыном Морены, она тоже до того, как Роджер взял ситуацию в свои руки, экспериментировала на даккарцах с Ар.

Ан Тойра прервал повисшую паузу, проговорив:

- Ты что, трахнуть его хочешь?

Веникем пьяно усмехнулся:

- Я знал, что ты сразу догадаешься. Да! По даккарским правилам мы таким образом автоматом снимем с него все ордена и все звания. Причём навсегда! Отпадёт даже необходимость принимать его в отряд. А с точки зрения той же Палмы мы не сделаем ничего дурного. Он останется жив и пригоден для продолжения рода. Ну, поимели парня, ну не понравилось ему, беда-то какая! По неолетанским понятиям - мелочь.

Я потерял дар речи. Такого я не ожидал даже от него. Адениан выпучил глаза:

- Веникем, он тебе брат!

- А ещё он предатель, которого я, по причине данных клятв, не могу убить! У тебя есть другое предложение?

Адениан встал. Его тоже пошатывало. Набрались они здесь все неслабо:

- Я в этом не участвую. Решайте, как хотите.

Когда дверь за Аденианом закрылась, Веникем плюхнулся в кресло:

- Один сбёг! А ты, Анжей, что скажешь?

Анжей усмехнулся:

- Ты у нас командир, тебе и разбираться. Там, где вырос я, трахнуть даккарца считалось несмываемым оскорблением его братству и роду. За такое войну объявляли и умывали кровью. Братства за ним нет, но он Об Хайя. Генерал рода. Трахнув его, ты наносишь позор этому роду. Своему роду! Но это же не мой род, так что я не возражаю. Убегать я не стану, но и участвовать тоже не буду.

- Ну, с родом Об Хайя мы как-нибудь договоримся. Лично я не вижу позора в таком наказании, совершаемом внутри рода, - Веникем ухмыльнулся, - Особенно внутри! Да и ближайшие лет 30 старики ничего не узнают, а потом они уйдут, и там только люди отца останутся. Так что мы найдём, как это замять, и умывать нас никто не будет.

Я не верил происходящему. Он серьёзно собирается трахнуть меня?! Свои, даккарцы, Об Хайя собираются растоптать мою честь самым подлым образом?! Они тут все с ума посходили?

- Паймед, помоги мне привязать его поудобней.

Я дёрнулся, вовремя увернувшись от захвата карателя, но тут же получил удар под дых и, пока пытался восстановить дыхание, был перегнут через угол стола и зафиксирован. Паймед парень крупный и крепкий, опытный боевой десантник, а я мелкий и ослабленный болезнью, поэтому на мои попытки сопротивляться он только посмеивался, скрупулезно фиксируя меня в позорном положении.

Я был в шоке. Мне до сих пор казалось, что меня просто запугивают. Но спектакль с минуты на минуту грозился перейти даже не в трагедию, а в полный крах. Нужно было срочно что-то делать. Я попробовал ещё воззвать к разуму:

- Юбля, вы совсем одичали тут, или вам всем мозги повыкручивали? - мажор только ухмылялся, - Веникем, я и так у вас в плену, давай поговорим. Ты даже не попытался со мной договориться! Ан Тойра, ты ещё помнишь, что в задачи генерала-паука входит иногда напоминать командиру рамки разумного?

Ан Тойра не ответил. Он сидел в углу и спокойно попивал пиво, наблюдая за происходящим. Вмешиваться он не собирался. На нём не будет вины. Формально Веникем его генерал-командор, мешать командиру - неподчинение.

Я сделал ещё одну попытку договориться с самим новоявленным генерал-командором:

- Веникем, я вступлю в твоё братство, и ты с полным правом снимешь с меня ордена. Назови свои условия, и я дам слово их выполнять. Не нужно крайностей. Ты сейчас пьян, потом остынешь, протрезвеешь, стыдиться будешь!

Веникем брезгливо скривился:

- Паймед, заклей ему рот.

Бугай усмехнулся, и, оторвав кусок широкого скотча, прилепил мне его на лицо. Юбля! Я лежал на животе, перекинутый через край стола, руки стянуты ремнём, конец которого примотан к массивной ножке. Ноги разведены и тоже зафиксированы внизу. И бугай с какой-то особой увлечённостью срезает с меня последнюю одежду. До меня начало доходить, что он не шутит и не запугивает. Что он намного большая мразь, чем я вообще мог себе вообразить, и просто сделает это. Лучше бы они меня убили!

Веникем, наблюдая за мной, отошёл к столу. Открыл себе ещё бутылку пива, закурил. Ситуация его явно нервировала, но он старался этого не показывать. Юбля, только бы у него хватило мозгов одуматься.

Я уже начал успокаиваться. Думал, что вот сейчас, когда я доведён до предела, он выложит мне свои условия, и я просто соглашусь. С меня снимут ордена, возможно, вытрясут информацию, возьмут какие-то клятвы. Фантазия у этого поддонка бездонная, уверен, он меня удивит. Но перед такой угрозой я соглашусь.

Веникем, не торопясь, выбросил сигарету. Вокруг все замерли в ожидании. Он опять ухмыльнулся и шагнул ко мне. На задницу легла рука. Я всё ещё ждал, но он молчал.

Он отставил пиво и принялся, не спеша, расстёгивать свои штаны. Я всё ещё надеялся, что это фарс, что вот именно сейчас он вальяжным тоном, насмехаясь над моим страхом, выложит свои условия. Но он только, ухмыляясь, похлопал меня по заднице. Юбля! Ну почему его на какой-нибудь богатой клуше не женили! Ему нельзя было давать в руки власть. Он по определению моральный урод, неолетанское лживое нутро с лёгким внешним налётом даккарского.

В задницу упёрся член. Я задёргался, медленно осознавая, что это конец. Глупо, низко, грязно. Один толчок, и из рядов Даккара я списан. Самым поганым способом списан. В самое дерьмо. В ничто! Ордена можно получить заново, честь нет! Юбля! Я бился, как умалишённый, пытаясь неизвестно каким образом выскочить из пут. Мычал, пытаясь докричаться до разума. Бред! Свои братья Об Хайя, и таким гадким образом...

Веникем крепко стиснул мои бёдра и толкнулся внутрь медленно. Мои попытки вырваться, казалось, только помогали ему, он насаживал меня всё глубже... Юбля! Меня и так боги не особо баловали, за что так-то?

Я очнулся, только когда Веникем отпустил меня и отступил. Всё было кончено. Генерала Экомиона Об Хайя больше не существовало. Я даже физической боли не чувствовал. Что она, по сравнению с навсегда утерянной честью...

Венки:

Мы сидели в крепости и праздновали успешное проведение первой сделки на нашу травку. Сегодня Паймед и юный Онисер отвезли покупателю первую партию и получили за неё деньги. В комнате собрались почти все парни братства, не было только Дэни, Квали и Карла. Впрочем, Паймед тоже куда-то пропал.

Ко мне подсел Анжей:

- Готовь страшную речь. Паймед сумел отловить крысёныша, скоро сюда притащит.

Я знаком показал ему, что это замечательная новость, и я готов запугивать генерала хоть сию секунду. Но, в отличие от Анжея, я уже знал, что убийство Экомиона отменяется. Он уже часть хайма. Я много думал и искал варианты, как убить даккарца и не убить парня Арнелет при том, что это одно лицо. Я нашёл решение! Сильное, шокирующее решение. Это хорошо! Даккарцы посчитают наказание более чем достаточным, сколько бы ни держали зла на Экомиона. Анжей согласится, что убивать его после этого нет необходимости. А Палма, как любой мастер Ар, вполне способна не дать ему свихнуться после такого. Я решил его опустить. Просто, быстро и никаких трупов!

Существовало в даккарской культуре такое явление: даккарский парень, лишь единожды вступивший в связь с мужчиной в пассивной роли, считался безвозвратно потерявшим честь воина. Шлюхой! Не даккарцем! Позором братства и рода. Была ли эта связь добровольной, или парня изнасиловали, значения не имело. Да, братство обязательно отомстит за такое надругательство над её воином. Они умоют кровью всю армию, порт или планету, позволивших себе такую вольность. Но с такого парня сразу же снимут все ордена, причём это мог сделать и не его командир. Снимут даже орден рода. И будущего для него существовать больше не будет. Такие парни обычно тихо сами перерезали себе горло, или это делали их родственники. Такая грубая реальность. В некоторых отношениях Даккар абсолютно варварская культура!

- Ты не можешь снять с него ордена, он не из твоего братства, он вообще принадлежит роду

И? Я смотрел на Анжея, он смотрел на меня с выражением на лице, говорящим: "Ты командир, вот и разбирайся".

Я ещё раз посмотрел на парня, стоявшего перед нами. Он должен был быть ровесником Адениана, то есть на 3 года старше меня, но выглядел моложе. Крайне мелкий для даккарца и худой. Длинные волосы убраны в аккуратный хвост. Нет, мышцы на нём присутствовали, и шрамы на руках говорили, что держать меч в руках он тоже умеет. Но основным его оружием были мозги. Хитрость. Наглость. Напористость. Будучи ниже всех нас как минимум на голову, а Паймеда и на две, он умудрялся смотреть на нас свысока.

Парень прищурился и улыбнулся. Улыбка придавала его внешности что-то крысиное:

- Господа генералы, ситуация неприятна и вам, и мне. Дело пойдёт проще, если со мной договориться.

М-да, Анжей абсолютно прав, если этому крысёнышу не перерезать кислород, он нас здесь быстро построит. Я начал вводную речь:

- Мы обязаны убить даккарца Экомиона Об Хайя и обязаны сохранить жизнь мужу мастера Ведения. Что ж, я знаю такой способ! В даккарском мужчине есть кое-что, что делает его даккарцем, и что абсолютно не нужно в нём неолетанке. Поэтому даккарца Экомиона мы сейчас убьём, муж Ведения при этом сильно не пострадает.

Я повернулся к Анжею. Он смотрел на меня, и глаза его постепенно расширялись. Он догадался:

- Ты что, трахнуть его собрался?

Ну, согласись, генерал, замечательный выход. 15 минут действия, и ни один солдат у нас ему подчиняться не будет. И самое главное, даже ты побрезгуешь его убивать после этого. Пусть живёт тут себе, его даже замечать никто не станет.

Адениан ушёл, хлопнув дверью. Анжей скрестил руки на груди и плюхнулся в угол на кресло: "Я посмотрю". Остальные все застыли, как статуи. Ладно хоть никто не возражал. Юбля! Значит, как убить - так любой, пожалуйста, а как просто трахнуть - все по углам? Впрочем, я с самого начала понимал, что сторонников у меня, скорее всего, не будет. У даккарцев слишком много предрассудков по этому поводу. Но на то и расчёт.

- Паймед, - бугай вздрогнул. Боится, что я прикажу ему трахнуть эту крысу? - Привяжи мне его поудобнее.

Солдаты расслабились. Экомион понял, наконец, что я не шучу, и затрепыхался. Не тут-то было. Мало кто даже из опытных пехотинцев способен противостоять таким монстрам, как Паймед. А уж мелкий штабной так вообще шансов не имел. Десантник со злорадной улыбкой в два счёта выкрутил ему руки и распял, как курёнка, на столе. Эльфик!

Я плюхнулся в кресло. Проблема была в том, что на сжимающуюся от страха серокожую задницу у меня не стояло. У меня и так на мужские задницы стоит не очень, а присутствие свидетелей и явное нежелание этой задницы быть трахнутой вообще всё портят. Я не сторонник насилия. Я привык, что те, кто занимаются со мной сексом, желают этого. Больше того - добиваются. А не орут, готовые пообещать всё, что угодно, лишь бы я их не трогал. Юбля! Я вытянул из кармана сигареты. Другого выхода нет, придётся стимулировать своё возбуждение травами. Мне нужен хороший стояк. Просто быстро порвать эту задницу, чтобы все успокоились.

Я сделал несколько затяжек. Должно хватить. Мне нужен просто быстрый трах.

Когда я приблизился, генерал замер. Я крепко прижал его задницу к столу. Просто быстрый трах.

Смазывать было не чем, да и не поняли бы меня парни, если бы я тут начал со смазкой возиться. Так что смазкой была кровь. Он так дёргался, так зажимался, что, вломившись, я просто порвал его. Розовая кровь.

Я сделал это быстро. Не затягивая. Не пытаясь получить удовольствие. Просто чисто механически вломился и буквально через минуту кончил. Вот и всё.

Я вытащил из кармана антисептические салфетки и обтёр себя.

Анжей залпом допил пиво. Я опустился в кресло, кинув ему:

- Паук, сними с этой шлюхи ордена.

Он посмотрел на меня удивлённо. Я, кажется, впервые ему приказывал. Но должен же он и сам в этом как-то поучаствовать. Я трахал, ему снимать ордена. На минуту задумавшись, Анжей кивнул, соглашаясь.

Экомион больше не дёргался. Лежал на столе, уставившись куда-то в пространство. Шок! Даккарцы - самая хрупкая раса в плане психики. Но сломать его это не успеет. Даже 20-летние мамины ученицы способны не дать сознанию мужчины рассыпаться, переживая трагедию, если начинали действовать не позднее пяти часов после случившегося. Палма справится с этим легко.

Как только я разрешил, все быстро разошлись. Тушка поверженного генерала уж больно мозолила глаза и терзала присутствующих. Я сразу же набрал Палму:

- Тут дело такое... я твоего эльфика... - я старался говорить как сильно пьяный. Палма была из тех ами, кто относились к мужчинам с лёгким снисхождением, как к существам заведомо более простой организации. Почему бы не воспользоваться?!

- Юбля, Венки, что ты с ним сделал?

- Да, ничего такого. Так... поимел. Но ему, кажется, не понравилось, и он какой-то шоковый.

Она влетела в помещение буквально через пять минут. И принялась изощрённо материться на даккарском:

- Ты зверь! Ты посмотри, сколько крови. Варвар! Животное! Как ты мог на него наброситься, он же в полтора раза тебя меньше, - Ну, уж не в полтора, - Ещё и избил

Ну, разве это избил? Подумаешь, Паймед на нём один синяк в полпуза оставил. На нём этих синяков явно и больше бывало. Я вовсю прикидывался пьяным похотливым идиотом:

- Это не я! Избили его до меня.

- А ты воспользовался, связал и изнасиловал.

- Ну... - я развёл руками, как будто извиняясь, - Он такой мелкий, у меня на таких стоит. Да и, Палма, я просто пьян немного, а так бы ему обязательно понравилось. А связал... ну так он же улизнуть пытался.

Я пожал плечами и улыбнулся самой обезоруживающей из своих улыбок. Поняв, что разговаривать со мной бесполезно, Палма ещё раз обозвала меня похотливым животным и удалилась, забрав своего шокового эльфика.

Я облегчённо вздохнул. Неолетанки не считали сексуальное насилие чем-то непоправимым. Психику они умели лечить, задница заживёт сама. А то, что по даккарским меркам это просто фатальное падение, они недопонимали.