Дорогой мужества

^{Н. Алексеев} ОХОТНИК ЗА БОМБАРДИРОВЩИКАМИ

Когда началась война, Васе Харитонову было девятнадцать лет. Вырос Вася в Москве. Школа, в которой учился мальчик, была по соседству с Центральным аэродромом. Аэродром манил к себе ребятишек. У летного поля Вася и его друзья часто встречали известного летчика Михаила Михайловича Громова. Когда вместе со штурманом Спириным Громов совершил полет по замкнутой кривой, принесший советской авиации мировую славу, восхищению ребят не было предела.　

— Вот здорово, больше трех суток пробыть в воздухе! Они настоящие герои! — говорили школьника друг другу. 　

Подвиг Громова и Спирина вызвал у Харитонова страстное желание подняться, как птица, в небо. Вася поступил в аэроклуб. Днем в школе, а вечером и в воскресенье — в аэроклубе. Потом Василий успешно окончил военное авиационное училище.

В июне 1941 года летчик-истребитель Харитонов был направлен в Ленинград. В одном из его пригородов формировалась эскадрилья особого назначения. Командовал ею опытный авиатор, участник боев с белофиннами Иван Павлович Неуструев. Когда люди были подобраны, комэск собрал их и сказал:　

— Нам, товарищи, выпала честь охранять с воздуха великий город Ленина. Будем перехватывать фашистские самолеты, не допускать их к Ленинграду. Сегодня перебазируемся. Ясно?　

— Ясно, — за всех ответил один из летчиков.　

Особенно жаркие бои развернулись в сентябре. Из пяти воздушных флотов, какими обладала гитлеровская Германия, четыре были брошены на советско-германский фронт. Фашистские асы, безнаказанно кружившиеся раньше над крышами Парижа, Вены, Варшавы и Праги, как стервятники, ринулись к берегам Невы. Но, хотя преимущество в авиации в первые месяцы войны у гитлеровцев было большое, сопротивление они встретили ожесточенное.　

10 сентября 1941 года к Ленинграду пытались прорваться 50 вражеских бомбардировщиков, прикрываемых истребителями. На отражение фашистского налета поднялась эскадрилья Неуструева. Советские летчики смело атаковали бомбовозы. Строй «юнкерсов» развалился. Действуя стремительно и отважно, лейтенант Пидтыкан уничтожил «юнкерс-88», а Василий Харитонов «дорнье-215». Третий самолет сбил командир эскадрильи Неуструев.

Фашисты наседали, но подоспела еще одна наша эскадрилья, прорваться к городу не удалось.　

Только успели наши истребители у себя на аэродроме заправить машины горючим и пополнить боезапас, как снова тревога. И опять Харитонов с друзьями был в воздухе. Его «ястребок» метеором носился под голубым куполом неба, атакуя врага.

— Вижу по настроению что и этот вылет был не напрасным, — сказал моторист Харитонову, когда тот, подрулив к стоянке, вылезал из кабины. — Кого сбили?　

— «Юнкерса»» — лаконичо ответил летчик.

— Мой Василий Николаевич настоящий охотник за бомбардировщиками. В один день сжег два бомбовоза, — с гордостью говорил моторист своим друзьям, готовя машину к новым вылетам.　

В один из осенних дней 1941 года старший лейтенант Неуструев летел во главе семерки. В ее составе были Кравченко, Пидтыкан, Максимов, Корниенко, Харитонов, Серяков. Патрулируя над важным объектом, неуструевцы заметили две группы бомбардировщиков, сопровождаемые истребителями. Заслон «юнкерсов» пытался связать боем наш воздушный патруль, чтобы бомбовозы в это время могли совершить свое гнусное дело. Советские летчики бросились навстречу истребителям, отбили их атаку и прорвались к «юнкерсам». Несмотря на численное превосходство противника, отважная семерка сбила четыре немецких бомбардировщика. Замысел врага был сорван. Наши авиаторы заставили фашистов сбросить весь бомбовый груз в торфяное болото.　

За три с половиной месяца войны эскадрилья старшего лейтенанта Неуструева сбила 46 фашистских самолетов, не потеряв ни одной своей машины и ни одного летчика. Это была настоящая, большая победа.　

^{Летчики-истребители (слева направо) — дважды Герой Советского Союза А. Карпов, Герой Советского Союза В. Харитонов　и А. Андрианов.}

Но все чаще и чаще приходилось теперь драться прямо над городом. Однажды Харитонов неожиданно настиг фашистский бомбардировщик, когда тот собирался сбросить бомбы на Московский (тогда Международный) проспект. Гитлеровец быстро развернулся на обратный курс и повел свою машину к линии фронта. Харитонов вплотную приблизился к бомбовозу и ударил по нему всей силой своего огня. Задымили моторы фашистской машины. «Дым может ввести в заблуждение», — подумал Василий и еще раз прошил врага пулеметной очередью. «Юнкерс» врезался в деревянное здание вблизи Пулкова и сгорел.　

Так в непрестанных боях проходили день за днем, месяц за месяцем. К началу 1943 года за Харитоновым укрепилась слава советского аса. В середине января начались бои по прорыву блокады Ленинграда. В те незабываемые дни Харитонов поднимался в воздух по нескольку раз в сутки и летал над наступающими советскими войсками, охраняя их от вражеской авиации. Когда он, усталый, смотрел вниз на пехотинцев, приветливо махавших ему руками, подкидывающих в морозный воздух свои шапки, Василий чувствовал: силы прибавляются.　

Часто приходилось барражировать над скованной льдом Невой, над Невской Дубровкой, Синявином. Однажды в этом районе немецкие бомбардировщики появились без прикрытия. «Видимо, у фашистов маловато здесь истребителей», — рассуждали вернувшиеся с боевого полета наши авиаторы. Их довод подтвердили разведчики. Тогда командир решил: «Надо воспользоваться моментом и выпускать на боевые задания молодежь, прибывшую из авиационных училищ. Пусть порохового дыма понюхают». Сначала со звеном вылетел один молодой пилот, потом двое. Харитонов решил «прихватить» в зону патрулирования сразу пять новичков. Кроме него опытным летчиком в этом полете был еще гвардии старший лейтенант Потапов.　

— Держаться дружно, — сказал ветеран, обращаясь　к молодым однополчанам. — Следите за мной, слушайте и точно исполняйте команды.　

Взревели моторы, и самолеты один за другим поднялись в воздух. Они сделали два круга над аэродромом, ожидая взлета последнего истребителя, и легли на боевой курс. В заданном районе летчики неожиданно встретили двух, затем еще пять «фокке-вульфов». «Вот так так, а говорили, нет у фашистов истребителей», — мелькнуло в голове у Василия. Пока он соображал, как лучше поступить, на горизонте показались еще пять «фоккеров». Харитонов по радио приказал Потапову:　

— Вы пятеркой выступаете против пятерки. Мы с младшим лейтенантом Гримовым берем на себя первую пару.　

Морозное небо расчертили огненные трассы. Первым начал бой Харитонов. Пулеметными очередями бил он то по одному, то по другому «фокке-вульфу». Его активно поддерживал огнем Гримов. «Молодец парень, выйдет из тебя авиатор настоящий», — вслух произнес Харитонов, заметив, как немецкая машина рухнула вниз.　

Группа Потапова тем временем тоже сбила «фокке-вульфа». Но теперь она дралась уже не против пяти, а против девяти самолетов. Приказав Гримову присоединиться к Потапову и выполнять его указания, Харитонов потянул ручку на себя, набирая высоту. Оттуда ему был хорошо виден бой. Когда кому-либо из его летчиков угрожала опасность с тыла, когда к хвосту краснозвездной машины подкрадывался немецкий истребитель, Харитонов сваливался вниз и бил по нему.　

Напряжение боя нарастало. Фашисты подбили самолет молодого летчика Кувизина. Теряя управление, Кувизин все же дотянул до ближайшего аэродрома. Новые атаки, и вот уже в землю врезались шестой и седьмой «фокке-вульфы». Но радость победы омрачена: младший лейтенант Луковкин, увлеченный боем, погнался за недобитым вражеским истребителем и не заметил, как оказался над линией фронта. Летчик попал в зону огня немецких зениток и сгорел вместе со своей машиной. Тяжело было возвращаться на базу с печальной вестью…　

Откуда же появились немецкие истребители в районе, где их не было последнее время? Как стало потом известно, фашисты тоже направили в патруль свою молодежь.　

Вскоре в полк прибыли потребители «ЯК-7». Василию Николаевичу Харитонову был предложен один из них. Не хотелось ему расставаться с «И-16», на теле которого было много боевых ран. «Ишачок», как любовно называли пилоты «И-16», обладал большой выносливостью, аэродинамичностью, имел превосходное вооружение.　

Харитонов забрался в кабину нового самолета, осмотрел приборы, опробовал ручку управления, сектор газа… Все ему нравилось. Вот самолет побежал по взлетной дорожке, мгновенно от нее оторвался и стал набирать высоту. Тысяча, две, три, четыре, пять тысяч метров… «Вот это да, стрелой летит к солнцу!» Машина восхитила закаленного в боях летчика.　

Случилось так, что в первый же вылет на «ЯКе» гвардии старшему лейтенанту Харитонову пришлось повстречаться с врагом. Это была боевая проверка, и самолет ее выдержал. Человеку, который его пилотировал, он дал радостное сознание преимущества над противником. Настигнув фашиста, «ЯК» не отставал от него, не давал ему возможности уйти, увернуться. Вражеская машина загорелась…　

На аэродроме моторист учинил целый допрос:　

— Как вела себя машина?　

— Отлично.　

— Как скорость?　

— Больше, чем у американцев.　

— Маневр?　

— Какой задумаешь.　

— Огонек?　

— Хватает.　

Разговор прервал прибежавший к самолету заместитель командира по политчасти. Он крепко обнял Харитонова и сказал:　

— Поздравляю, дружище, от имени всего личного состава полка. Только что передали по радио Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении тебе звания Героя Советского Союза.　

И опять жестокие бои. И вновь радостные победы. В первую же неделю полетов на «ЯКе» Василий Николаевич сбил еще три самолета. Это были «мессершмитты-109».　

После одного из боев командир полка сказал Харитонову:　

— Поедете в Москву в составе делегации летчиков и зенитчиков, защищающих воздушные подступы к Ленинграду. Расскажите, как воюем. Москвичи интересуются нашими делами.　

Вместе с гвардии старшим лейтенантом Харитоновым в столицу выехали кавалеры ордена Отечественной войны старший лейтенант Зверев п старший сержант Скуратовский, санинструктор Федорова и другие бойцы. В подарок московским собратьям по оружию воины- ленинградцы привезли скульптуру «За город Ленина», выполненную красноармейцем Ярымбашем.　

Харитонову было что рассказать московским летчикам. Они с увлечением слушали его беседы о подвигах ленинградских авиаторов: Антонова, Карпова, Беляева, Андропова, Пидтыкана, о тактике неуструевцев, применявшейся во многих воздушных боях.　

На третий день пребывания Харитонова в столице его пригласили в Кремль за получением высокой награды. Он был, пожалуй, самый молодой из тех, кто в тот день получал ордена и медали. Вручив Харитонову орден Ленина и Золотую Звезду Героя, Михаил Иванович Калинин пожал руку летчику, приветливо спросил:　

— Как дела-то, сынок?　

— Хороши, Михаил Иванович. Скоро прогоним фашистов от Ленинграда.　

Из Кремля Харитонов пошел разыскивать родителей. Жили они теперь по новому адресу. Фашистские воздушные пираты, прорвавшись к столице, сбросили бомбы на район, где прошли детство и юность Василия. Дом Харитоновых и соседние здания сгорели.　

Старики рады были видеть своего сына живым и здоровым. Слезы катились по щекам Николая Ивановича, когда он держал в руках грамоту о награждении Василия Золотой Звездой Героя Советского Союза. Взволнованно сказал:　

— Молодец, сын. Спасибо. Уважил нас с матерью.

Летом 1943 года 7-й истребительный авиационный корпус, в составе которого служил В. И. Харитонов, был преобразован в гвардейский Ленинградский истребительный авиационный корпус. Гвардейцы написали письмо-клятву родному городу. От имени личного состава гвардейского корпуса ее подписали Василий Харитонов и его боевые друзья Г. Жидов, С. Литаврин, В. Мациевич, И. Беляев, А. Карпов и другие.　

Верные своей клятве, гвардейцы наращивали удары по врагу. В дни наступления советских войск зимой 1944 года Харитонов и его товарищи по эскадрилье совершили 210 боевых вылетов, сбили 8 самолетов противника, выполнили немало сложных заданий по прикрытию наших наземных войск, по разведке и штурмовке коммуникаций, баз, железнодорожных составов немецко-фашистских захватчиков.　

Летчики-истребители активно помогали наземным войскам развивать наступление, гнать фашистов дальше от Ленинграда. Доблестно громил врага и летчик Харитонов. Всего за годы войны герой-авиатор совершил 395 боевых вылетов, провел 88 воздушных боев, сбил 26 самолетов врага, 16 из которых — бомбардировщики.　

«Охотник за бомбардировщиками» сейчас не летает: годы да и здоровье не те уже, но с авиацией Василий Николаевич не расстается. Он работает в Ленинградском аэропорту.　

Частенько у полковника запаса Героя Советского Союза Харитонова собираются бывшие военные летчики. Им есть о чем поговорить, есть что вспомнить.　

В одну из таких встреч Харитонов достал фронтовой альбом рисунков Анатолия Никифоровича Яр-Кравченко. В землянке или прямо на стоянке самолетов Анатолий Никифорович писал портреты отличившихся в боях авиаторов.

Перелистывая пожелтевшие от времени альбомные листы, откуда смотрели на них знакомые лица, ветераны вспоминали родной полк, говорили о судьбах своих товарищей. Кто-то с грустью сказал:　

Разлетелись наши ребята по всей стране. Запасники теперь.　

— Ну и что ж, — перебил товарища Харитонов, — да, запасники. Но у каждого — интересная работа. А если потребуется — вернемся к боевым самолетам. Скорости теперь другие, больше тех, какие были у наших истребителей. Ничего, привыкнем. Авиаторы — народ настойчивый.