Доводы нежных чувств

Глава 16

Очередной учебный год на радость ученикам и преподавателям подошёл к концу. Сотрудники школы Кэтлуэлла закрывали дела и наводили порядок в кабинетах. Некоторым из старшеклассников велено было взять домой горшки с цветами и ухаживать за ними. К сожалению, чаще всего кустарники так и не возвращались на свои места, но зато один из десяти ребят всё же усваивал науку заботы о вверенной ему государственной собственности на своём опыте. Бернис — полноватая невысокая светловолосая учительница математики средних лет — мыла окно в актовом зале, стоя на придвинутой к стене парте. В подчинение себе она взяла двух молодых учительниц из числа бывших выпускниц и теперь раздавала им поручения и указывала на огрехи.

— Сара, если ты продолжишь так натирать, выдавишь стекло. Будь добра, без фанатизма.

Девушки то и дело переглядывались в немой мольбе ко вселенной, чтобы эта уборка наконец-то закончилась, но, тем не менее, продолжали методично намывать стёкла и рамы.

Шуршание у противоположной стены сообщало присутствующим о том, что Брайан снова встал на тропу войны с надоевшей проводкой. Многое этому парню давалось с трудом, другие сделали бы лучше и быстрее, но всё же он принимался за работу без отговорок, а делал до тех пор, пока не получалось. Брайан страдал тяжелой формой церебрального паралича. Ноги с трудом слушались его при ходьбе, а руки не всегда могли удержать даже ложку с кашей, не то, что молоток или отвертку. Тем не менее директор Штильман поощрял в парне стремление не отставать от других и когда тот ещё был учеником школы, пресекал на корню любые намеки со стороны одноклассников о его неполноценности. Бойцовский дух юноши восхищал старика и по окончанию школы он предложил ему должность разнорабочего, целиком и полностью отдавая себе отчет в том, что теперь придется запастись терпением. Брайан всегда работал аккуратно, соблюдая технику безопасности и не принимался за труды, кои грозили ему увечьями или гибелью. К примеру, укреплять протекавшую крышу в прошлом году позвали парочку ребят из местных. Парень хорошо соображал и если бы не физический недостаток, ничем не отличался бы от нормального человека с интеллектуальным уровнем выше среднего. Сейчас что-то не ладилось в его работе, и Брайан начинал слегка рычать от обиды.

— Что там, Брайан? — Бернис отвлеклась от своей работы.

— Проводка не т-т-тянет, Бернис. Снова г-г-где-то п-п-погорело, не могу найти, где.

— Не спеши, дорогой. Сейчас лето и много света нам не нужно.

В других кабинетах тоже кипела работа. Престарелая учительница литературы миссис О'Хара деловито проходилась тряпочкой по широким листьям фикуса и горизонтальным поверхностям мебели, изредка прерываясь на чаепитие с миссис Брукли — учительницей технологии и по совместительству её троюродной сестрой. Джордж Сэлуэлл — учитель физкультуры — проводил ревизию спортивного инвентаря в перерывах между сигареткой и глотками коньяка из припрятанной в шкафу для мячей фляжки. Жизнь текла своим чередом и жаловаться было не на что. Очередной год был прожит и, слава Богу, школа его осилила, подарив миру пятнадцать человек со средним образованием.

Директор день назад вернулся из столицы. Его не было две недели и за это время произошло достаточно событий. Но сейчас они не волновали старика, который мало чего добился за поездку. Когда он вошёл в актовый зал, все разом оставили свои занятия и обернулись в его сторону.

— Профессор, вы уже вернулись? Как съездили? — Бернис отложила тряпку и спустилась вниз.

— Как видите, дорогая моя. И если бы мне было, что вам рассказать, я пришёл бы ещё вчера.

— Всё настолько плохо?

— Могло быть лучше, — Йозеф забрался на стол у другого окна и принялся отстёгивать от гардины штору. — Нам выделили средства на серию экскурсий в столичные музеи для старшеклассников в будущем году.

— Но это же неплохо, профессор, — женщина продолжала стоять возле него, задрав голову вверх.

— Как посмотреть, Бернис. Лично я буду опасаться, как бы кто-нибудь из наших звёзд не помочился на скульптурную группу Святого Семейства или не оседлал статую коня Александра Македонского. Вы же знаете, на что способны эти дьяволы, не мне вам говорить.

— А нельзя ребят помладше отправить?

— Попробуем, но в любом случае отчитаться потом придётся.

С минуту женщина ещё стояла, переваривая в голове полученную информацию, затем развернулась и направилась к своему месту у окна. Забравшись на стол, она кое-что вспомнила и снова обратилась к профессору.

— Чуть не забыла, господин директор. Приходила Адалин, просила вас зайти к ним, когда будете свободны. У них пациентка очнулась и у неё какие-то проблемы с памятью.

Профессор так и застыл с охапкой скрученных штор в руках.

— Непременно зайду, Бернис, даже если не буду свободен. Спасибо, что сообщили.

Бьянка проснулась на десятый день. Тогда Адалин зашла к ней, чтобы очередной раз проверить состояние и не сразу заметила, что девушка лежит с открытыми глазами. Доктор с дочерью попытались заговорить с ней, выяснить, что случилось и как она себя чувствует, но девушка молчала, после чего заснула на несколько часов. На другой день она заговорила. Она представилась, поинтересовалась, где находится и как попала в это место. Почти сразу стало ясно, что она не помнила, что с ней произошло и от этого тревожилась, с трудом удерживая слёзы. Девушка довольно часто в течение дня и ночи неожиданно засыпала и просыпалась, не создавала проблем, вела себя бесшумно и почти не плакала. Однако, разговорить её было трудно. Доктор старался не тревожить её лишними расспросами, а Адалин часто навещала и следила за самочувствием девушки. Очередной раз проснувшись среди дня, Бьянка потянулась здоровой рукой к тумбе около стола, где находился стакан с водой. В это время её дверь тихонько отворилась и на пороге возникла мисс Виндлоу вместе с пожилым мужчиной, которого Бьянка никогда раньше не видела. Адалин подошла к кровати и ласково улыбнулась.

— Бьянка, как ты себя чувствуешь? — участливо спросила она.

— Всё хорошо, немного болит, — девушка указала рукой на повреждённый участок головы. — Но терпимо, — она попыталась улыбнуться.

— Тебе что-нибудь нужно? Может быть, хочешь поесть? — Адалин присела на кровать и взяла девушку за руку.

— Нет, не хочу, — Бьянка прикрыла глаза.

— Познакомься, это профессор Штильман, — Адалин подозвала Йозефа взмахом руки. — Он хотел немного пообщаться с тобой. Ты не против? — Бьянка открыла глаза и еле заметно помотала головой.

Йозеф сменил свою спутницу, усаживаясь на постель. Он сразу заметил отрешённый взгляд девушки, который она безуспешно пыталась сфокусировать на нём.

— Здравствуй, дорогая. Ты можешь называть меня Йозеф или профессор, как все здесь. Позволишь задать тебе несколько вопросов?

Бьянка кивнула и, коротко переглянувшись с Адалин, Йозеф заговорил:

— Скажи, ты знаешь, где ты и почему попала сюда?

Она ответила не сразу.

— Мне рассказывали, что меня привезли в телеге, куда я упала, но я ничего подобного не помню, — она глубоко вздохнула, переводя дыхание и продолжила. — Я очень благодарна доктору и Адалин, — она ласково взглянула на девушку, — но меня беспокоит, что сама я никак не могу связать события прошлого с тем, что мне рассказывают.

— Скажи, что последнее ты помнишь до того, как проснулась в этой постели?

— Я помню поезд, — Бьянка свела брови, утруждая свой измученный мозг воскресить воспоминания и прояснить наконец эту более, чем странную ситуацию. — Я еду из Италии, точнее, бегу в страхе, до сих пор ощущаю этот страх.

— Чего ты боишься?

— Боюсь погони. Меня обвиняют в невыплате долга потому, что я забыла взять расписку с ростовщика, когда возвращала ему деньги, — она снова закрыла глаза и с минуту молчала. — Сеньор Фернандо заявил мне, что подаст в суд, ведь никакого подтверждения оплаты долга я предоставить не смогла. Несмотря на то, что он поступил нечестно, закон был на его стороне и передо мной встал выбор — снова искать где-то деньги или бежать. Я выбрала второе.

Некоторое время все молчали, затем Йозеф спросил:

— Когда это было? Когда ты села в поезд?

— У меня был билет на двадцать седьмое апреля. Это я помню точно.

После её слов Йозеф нервно потёр переносицу двумя пальцами.

— Ты знаешь, какое сегодня число?

— Если верить календарю доктора, — Бьянка взглянула на стену. — Седьмое июня и где я была весь этот месяц, одному Богу известно. — девушка поёжилась на постели, пытаясь поудобнее уложить загипсованную руку.

— Ты помнишь свой приезд?

— Нет, только дорогу и семью с двумя детьми на соседних сиденьях. Потом, как будто, заснула и проснулась только сейчас со сломанной рукой и разбитой головой.

— Что ж, дорогая, раз ты находишь силы иронизировать, значит не всё потеряно, — профессор улыбнулся. — Я ещё зайду проведать тебя, когда тебе станет получше. Ни о чём не беспокойся, здесь тебя окружают друзья, — мужчина поднялся и, приняв на ходу свою шляпу из рук Адалин, направился вместе с ней к двери.

— Профессор, что с ней? — девушка остановила его в коридоре и встревоженно заглянула в морщинистое лицо.

— Амнезия, моя милая. Память частично утеряна, видимо, сильно стукнулась головой. Но не всё так печально. Она забыла только последние несколько недель своей жизни, а это значит, что есть шанс восстановить память.

— Как?

— Для начала оставим её в покое на месяц — другой. Может случиться, что воспоминания подтолкнёт какая-нибудь случайность — сон, предмет или лицо из прошлого. У неё есть родные?

— Она сирота, воспитывалась в приюте.

— Тогда если её и станут искать, мы не сможем сказать, хорошо это будет для неё или плохо, учитывая неприятный инцидент с синьором Фернандо, — профессор хотел было уходить, но уже на крыльце кое-что вспомнил. — Кстати, моя дорогая, отец говорил с тобой о поступлении в университет?

Адалин смутилась.

— Он говорил что-то, уверял, что не будет против, что примет на работу помощников, ещё Вивьен обещала помочь, — девушка прикрыла рот рукой, осознавая, что сболтнула лишнего. Профессор сделал вид, что не услышал последних слов, дабы ещё больше не смущать девушку.

— Я очень рад, что вы договорились. На днях занесу тебе материалы для подготовки ко вступительным экзаменам — декан любезно передал мне их. Уверен, ты и без этого всё сдашь, но формальности сильнее нас. Прощай, дорогая. Передавай привет отцу и держите меня в курсе, если что-то изменится, — он кивнул в сторону комнаты Бьянки, затем развернулся, надел шляпу и бодрым шагом направился в сторону школы.