Доводы нежных чувств

Глава 18

Спустя чуть меньше месяца, Дугласа выпустили из тюрьмы. Могли, конечно, и раньше, но пока выясняли, разбирались, заполоняли отчёты и декларации, потом день Святого Варфоломея выбил полицейских из рабочего состояния на некоторое время. В итоге бедолага всё же оказался на свободе и за него следовало порадоваться. Все в доме на окраине города радовались. Женщины плакали от счастья и забрасывали Дугласа вопросами. Тот, оголодавший и уставший, ел как не в себя и с набитым ртом рассказывал, что с ними со всеми делали, как допрашивали. В конце концов выяснилось, что задержанные больше просто сидели за решёткой и до них никому не было дела. А допросы велись больше для галочки.

С работы парня уволили, точнее прогнали шумно и с позором. Дуглас уже много раз обещал начальнику станции больше не ввязываться в драки и не подвергать себя опасности, но как выяснилось, слова не сдержал, отчего пару дней станция перебивалась без механика, пока ему не нашли толковую замену. Начальник долго жалел несчастного. Он знал, что Дуглас — единственный кормилец в семье и терпел его революционные выходки, но всему когда-нибудь наступает предел. Теперь уставший, заметно похудевший, обросший волосами и бородой безработный парень сидел на кухне вместе с Лорой и пил чай. Родственницы уже заснули и можно было обсудить всё без лишних вздохов сочувствия.

— Молодец, что ушла оттуда, — Дуглас отпил из жестяной чашки, со стуком возвращая её обратно на стол.

Лора потупила взгляд и, не желая поддерживать болезненную тему разговора, сменила её.

— Я ходила на собрание!

Дуглас подался вперёд, внимательно вглядываясь во взволнованное лицо девушки, пока она пыталась изобразить на нём воодушевление.

— Что за собрание?

— Нашла у тебя на столе буклет, — она вынула из кармана сложенный затертый листок. — Женщины за равноправие. Мне понравилось.

— Я знаю их, толковые девчонки. Они уже давно подготовили свою политическую программу, предложения социальных обновлений. В основном касаемо равноправия полов, но и общие положения неплохие. Многие парни сочувствуют им и поддерживают, но вряд ли в ближайшее время они смогут пробиться в парламент. Они только называют себя партией, официально они — просто собрание идейных.

— Я пообщалась с некоторыми из них после заседания. Мне предложили вступить. Они помогают с трудоустройством. Возможно, смогу вернуться в прачечную, — Лора замолчала и поднесла свою чашку к губам.

Дуглас, конечно, был простоват и необдуманно пылок в своих устремлениях, но он не был глупцом. Встретив Лору на крыльце дома, он почти сразу обратил внимание на её скованность, на натянутую улыбку, хоть она и была безумно рада увидеть его живым и здоровым. От внимательного взгляда не скрылся почти заживший синяк у основания шеи, который девушка усиленно прикрывала платочком. Изредка во время их разговора он пытался направить его в нужную сторону, но Лора упорно отводила своё повествование от тяжёлой темы, что окончательно убедило парня в правоте зародившихся подозрений.

— В партии много девчонок после гильдии, — прямо заявил он, не сводя глаз с подруги.

— Да, мы познакомились, — Лора уже с трудом удерживала волнение и тяжёлое дыхание.

— Многие из них не успели вовремя уйти, — проговорил он, встав из-за стола и наскоро ополоснув кружку водой из графина. Только теперь Дуглас пожалел о своих словах, не сразу заметив, что девушка затряслась от беззвучного рыдания. Когда он обернулся к ней, Лора сидела, закрыв лицо руками. Парень бросился к ней, упал на колени, обнял за ноги и прижал их к себе. Он шепотом просил у неё прощения, она ничего не отвечала, а только всхлипывала и содрогалась от слез. Когда Лора успокоилась, Дуглас разжал объятия и, глядя прямо в заплаканные глаза, произнёс. — Пора ложиться спать. Мы все устали. Теперь всё будет хорошо.

В окнах дома на окраине погасла последняя лампа и лишь после того, как тишина окутала эти стены, чёрная тень прошмыгнула от крыльца к калитке и скрылась в темноте.

Прошло три дня. Дуглас каждый раз уходил с утра пораньше, как он говорил, на поиски работы, Лора действительно вступила в партию «Женщины за равноправие» и вскоре начала трудиться в прачечной.

Ничто не могло омрачить первый рабочий день — размышляла она, спешно пробегая ранним утром квартал за кварталом. Когда же она вышла на полупустынную улицу, залитую предрассветными лучами солнца, девушка приметила небольшую толпу людей на тротуаре у перекрёстка. Рядом стояла карета скорой помощи и полицейский, который громко выкрикивал то, что часто выкрикивают полицейские в подобных случаях: «Расходитесь. Тут не на что смотреть». Лора подошла ближе. Ей пришлось немного протиснуться через толпу. Но когда она увидела причину важного собрания, то чуть не вскрикнула, закрыв рот рукой. На тротуаре в позе витрувианского человека, раскинув руки и ноги лежал глава торговой гильдии собственной персоной в дорогом костюме, при полном параде и с перерезанным горлом. Четверо санитаров прилагали нечеловеческие усилия, чтобы водрузить это громоздкое тело на носилки с целью увезти его в морг. Склонившись над убитым, рыдала какая-то женщина, из-под шляпки которой выбилось несколько прядей рыжих с проседью волос.

Сквозь шум в голове до слуха Лоры доносились обрывки разговора в толпе. Кто-то говорил, что мистер Коул перешёл дорогу важным шишкам и поплатился за это. Другие уверяли, что паскудника зарезал ревнивый муж некоей особы, к которой тот захаживал по вечерам вот уже с неделю. Лора продолжала наблюдать за тем, как покойного укладывают на носилки, затем вносят в карету и только когда двери её захлопнулись, девушка пришла в себя. Вспомнив о времени, она бегом пустилась по улице в сторону прачечной и чудом не опоздала, вбежав на проходную за минуту до закрытия.

Новость разлетелась стремительно. Прачки из конторы, где работала Лора, непременно бросались обсуждать злополучное происшествие в любую свободную минуту, которую получалось выкроить, а также во время обеденного перерыва и прощания на проходной. Большинство девочек охали и сочувственно вздыхали, но шёпотом сходились в дружном мнении о том, что мерзавец получил по заслугам. Когда к Лоре подошла высокая темноволосая девушка, возле них тут же собиралась небольшая группа.

— Сейчас лучшее время для перемен. Они в смятении, и мы можем направить его в нужную сторону, — начала она.

— Что ты имеешь в виду, Маргарет? — донеслось из толпы.

— К следующему заседанию я подготовлю петицию с требованием закрыть корпус горничных и прекратить издеваться над девочками.

— Те, кто там остался, согласны раздвигать ноги перед этими скотами, они не лучше их! — отозвалась другая.

— Ты что серьезно не понимаешь или прикидываешься?! — предводительница уже начинала злиться. — Они набирают новых девочек почти каждый день и до последнего не говорят, в чем их обязанности. А потом те приходят к нам измученные и сломленные. Уверена, вы поддержите меня. Нас услышат. Не пустят в зал, так мы митинг устроим!

К толпе подошёл охранник проходной — хромой старик из бывших военных.

— Что вы тут опять раскудахтались? — проворчал он. — Рабочий день закончился, так расходитесь, чего затеваете опять?

Девушки, бросая на старика хмурые взгляды и переговариваясь, нестройными рядами зашагали к выходу.

— Скажи Дугласу, пусть парней подключит, нам все голоса пригодятся, — обратилась Маргарет к Лоре, когда большинство девочек остались позади.

— Скажу, — коротко ответила Лора. — Интересно, кто его убил? — озвучила она свои мысли. На краю сознания страшная догадка пыталась пробиться через стену отрицания.

— Кто угодно. У таких как он много врагов. Удивляюсь, что этого раньше не сделали, — Маргарет помолчала. — Хочется верить, что мир стал чуть чище, но на его место придёт кто-нибудь другой и один Бог знает, что он учудит. Нам нужна власть, мы должны заявлять о себе и с нашим мнением обязаны считаться. Что это за общество, где половина населения не имеет права голоса, права собственности и безмолвна как домашние животные? Хотя нет, что это я. Собаки хотя бы лают.

— Не будем опускать руки, Марго. Напомни, когда следующее собрание?

Некоторое время девушки ещё разговаривали о партийных делах, стоя на развилке, потом пожали друг другу руки и разошлись каждая своей дорогой.

Вечером Лора ждала Дугласа с особым нетерпением. Ей очень хотелось обсудить с ним новость, поговорить о предстоящем собрании, выполнить поручения Маргарет. Однако, парень не торопился домой. Он редко возвращался под ночь и от этого его мать с тёткой начали тревожиться. Тревога передалась Лоре, а страшная догадка всё сильнее пробивалась к сознанию, расталкивая по пути многочисленные отговорки и оправдания. Дуглас не пришёл тем вечером и на следующий день — тоже. На третий день он всё-таки явился, взволнованный и нервный, постоянно озирался, пугался каждого шороха. Долорес ничего не добилась от него, а Лоры не было дома, так что никто не имел возможности припереть его к стенке. Оказавшись дома, Лора, не раздеваясь кинулась в комнату своего заблудшего товарища. Она ни о чём не спрашивала его, всё было видно по лицу. Никогда раньше она не видела друга таким напуганным, потерянным и раздавленным.

— Зачем, Дуглас? — тихо спросила она, присев рядом с ним на кровати.

Парень согнулся, запустив пальцы в свою густую кудрявую шевелюру и, не меняя положения, просипел.

— Затем, что он мусор.

— Тебе надо бежать, спрятаться.

— Нет, я решил идти с повинной. Надо было сразу…

— Не надо! Не надо с повинной, — взмолилась она. — Тебя повесят! — по щекам Лоры уже текли слёзы.

— Пускай! — он подскочил. — Пусть все знают, что я сделал и это будет примером для других! Я боролся, как мог и вырезал эту гниль, Лора. — Он сел рядом и взял в ладони заплаканное лицо, — он сделал тебе больно. Такое не прощают.

— Дуглас, пожалуйста, ради меня, не ходи, спрячься. Умоляю тебя!

— Нет, я решил. Матери не говори, хотя всё равно узнает, но не говори, — он снова ухватился руками за волосы, взъерошивая и без того вихрастые локоны. — Так надо было. Это моя жертва, Лора и я верю, она вдохновит других. После меня борьба продолжится и справедливость восторжествует!

— Ты дурак! Она никогда не восторжествует! Всегда будут мерзавцы, для которых жизнь других ничего не стоит! И именно они будут лезть во власть! Как ты не понимаешь?!

— Я понимаю, понимаю, — он глубоко вздохнул. — Но и ты пойми. Я не мог поступить иначе, — парень порывисто обнял девушку. Она тоже обняла его. — Пообещай мне сейчас, что продолжишь бороться, иначе моя жертва будет напрасной, — он отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Я обещаю, — тихо проговорила она. — Дуглас, после того, что ты сделал, мне важно понимать, кто я для тебя? Не думаю, что ты и раньше убивал за поруганную честь.

— Теперь это уже не имеет никакого значения, — он быстро поднялся со своего места, схватил куртку, висевшую на гвозде, и встал возле двери, набираясь решимости для последнего рывка.

— Дуглас, — Лора говорила почти шепотом, не желая верить в происходящее. — Ты сказал, что теперь всё будет хорошо.

— Так и есть.

— Ты солгал. Я не смогу без тебя.

— Сможешь, ты сильная.

Она поднялась с постели и приблизившись к нему, снова обняла, утыкаясь заплаканным лицом в широкую спину.

— Я сдержу обещание, Дуглас. Верь мне — мы будем бороться и не остановимся, пока цель не будет достигнута.

Дуглас молчал. Ему совсем не хотелось затягивать с прощанием. Боль и без того прорезала измученное сердце. Лучшим решением было уйти, и он ушёл. А на другой день в газетах напечатали о том, что убийца главы гильдии торговцев явился с повинной и ожидает приговора.