Дракон с отрезанными крыльями

Глава двадцать вторая: Вечер и утро

Айлин вышла из госпиталя, услышав снаружи странный шум. Прошло около получаса с тех пор, как они вчетвером добрались сюда, и Айлин только сейчас смогла наконец вырваться от тети Арианы, требующей рассказать, что произошло после падения Аны с дерева. Очевидно, добиться правдивого ответа от Дарре у нее не получилось, и она почему-то решила, что он рассказал об этом Айлин, когда очнулся. Ну да, как же! Айлин пробивало на смех, смешанный пополам со смущением. Тетя на самом деле думала, что им с Дарре больше поговорить наедине не о чем было? А Айлин казалось, что она все поняла сразу по возвращении племянницы из Окиноса. А может быть, и раньше…

Кое-как отшутившись, Айлин неслышно скользнула к кабинету, где стояла кровать дежурного по госпиталю и куда отец определил на ночевку Дарре. Осторожно постучала в дверь, но ответа не услышала. Помялась немного на пороге. Так хотелось еще раз взглянуть на Дарре перед тем, как отправиться домой. Хотя бы чтобы увериться, что ей не почудилось его приглашение. Вот так набраться храбрости, зайти внутрь и поймать улыбку, которую он тоже не сможет сдержать при виде нее.

Айлин чувствовала, с каким трудом дались ему сегодня последние слова: после всего того, что было между ними, признаться в своем интересе к ней было сродни подвигу. И все же Дарре решился преодолеть эту пропасть. А значит, сам хотел этого. И, быть может, сейчас даже ждет, что Айлин заглянет к нему. Она ведь может просто самочувствием его поинтересоваться: после сегодняшних событий это будет приемлемо, или Дарре снова решит, что она в нем сомневается? А если он там… да переодевается хотя бы, а Айлин в этот момент дверь откроет? Поставит его в неловкое положение. Ох, нет, так и свидание, не ровен час, сорвется. А уж это точно было последним, чего она желала бы.

Айлин еще раз постучала и, снова не дождавшись отклика, вздохнула. Ну… и не нужно тогда, наверное. Лучше подождать до завтра, не подгоняя время и не пытаясь все испортить. Чтобы не кусать потом локти и…

— Он спит, Айлин, — услышала она знакомый голос и, обернувшись, едва не уткнулась в плечо дяди Лила. Подняла смущенно глаза: что он о ней подумает? Это давно, полжизни назад, она была любимой племянницей и считала дядю своей собственностью. После этого она успела назвать его эндовым отродьем и разочаровать своим отношением к тете. И, в общем-то, так ничего и не сделала, чтобы заслужить прощение. — Как упал на кровать, так и отрубился сразу. Удивляюсь, как вообще дошел. Хотя нет, — он улыбнулся Айлин, и она удивленно моргнула, — пожалуй, не удивляюсь.

— Я… — попыталась оправдаться она, хотя сама не знала за что, но дядя только легонько толкнул дверь и кивком указал внутрь. Айлин с замершим сердцем заглянула в образовавшуюся щель и сама невольно заулыбалась, увидев Дарре. Ничего особенного: он на самом деле просто спал, закинув руку за голову, не раздевшись и не разобрав постель. Айлин стиснула пальцы, выбирая, то ли благонравность свою миру явить, то ли поддаться одолевающему желанию зайти внутрь, не обращая внимания на мнение о ней других. — Можно я… на секундочку всего? — умоляюще проговорила она, как будто у дяди было право запретить ей поступать по-своему. Или она просто очень хотела, чтобы он все понял?

И он понял.

Еще больше приоткрыл дверь и, впустив Айлин в кабинет, неслышно притворил ее.

Айлин на цыпочках приблизилась к кровати: не стоило будить Дарре после всего произошедшего. Хотя так и тянуло снова коснуться его вихров, закопаться пальцами в золотые прядки. Айлин почему-то думала, что они будут отличаться от простых волос, словно покрытые тонким драгоценным металлом. Но они оказались совсем обычными: если глаза закрыть, то и не отличишь. Позволит ли ей Дарре когда-нибудь такую ласку в нормальном своем состоянии? Захочет ли снова дотронуться до ее щеки, как меньше часа назад? Если от Айлин что-то зависит… Ох, она сделает все возможное, чтобы не повторить своих ошибок.

Посмотрев еще немного на спящего Дарре и заулыбавшись от затопившего тепла, Айлин выскользнула в коридор и привалилась к дверному косяку. «Я видеть тебя хочу!» Так сильно, так отчаянно… Как будто жизнь зависела от ее ответа. Зачем же она назначила встречу так поздно? Пекарня, конечно, требовала ее присутствия, но разве… не Дарре был настоящей мечтой? И разве та наконец не начала сбываться?..

От мыслей ее оторвал тот самый подозрительный шум. Он напоминал драку, и потому Айлин на пару секунд замешкалась, решая, позвать ли на подмогу мужчин или сначала самой выяснить, что происходит. К решению подтолкнул возмущенный голос Эдрика, приказывающий кому-то оставить его брата в покое, и Айлин бросилась на помощь.

Зрелище за углом поразило ее до глубины души. Разъяренный Вилхе, схватив за грудки превосходящего его на полголовы Хедина, размазывал недруга по стене госпиталя, а тот не пытался ни защититься, ни освободиться. Эдрик, слабыми руками дергающий Вилхе за рубаху в попытке хоть как-то защитить брата, лишь раззадоривал того, придавая силы, и уже при Айлин голова Хедина пару раз знатно приложилась к каменной кладке. Айлин не надо было объяснять, что произошло: о причине падения Аны они с Вилхе одновременно услышали от ее отца, и кузен, увидев обидчика, тут же принялся учить того уму-разуму. A Хедин, явно чувствующий за собой вину, посчитал, что заслужил такое наказание. Единственное, чего Айлин не понимала, это какого рожна Хедин околачивался возле госпиталя, когда его давно отправили домой. Или все-таки понимала?..

— Хватит! — возмутилась она, схватив Вилхе за шкирку и отодрав его от второго кузена. — Ты не видишь, что ли, что он драться не собирается?

— Да мне плевать на его желания! — в тон ей заявил Вилхе, однако кулаки опустил. Сверкнул глазами, вывернулся из рук сестры. — Из-за него Ана чуть не погибла! Я душу из него вытрясу — и то будет мало! Даже если ты сейчас за отцом побежишь!

— Да Хедин ее спас! — вдруг пискнул всеми забытый Эдрик, и Вилхе, вздрогнув, недоверчиво на него покосился. Айлин ободрительно кивнула, приглашая продолжить, и Эдрик, несмотря на слабо выдавленный братом протест, выложил, как Хедин ветку многотонную, будто пушинку, отбросил, как рану на голове Аны нашел, как зажал ее, останавливая кровь, и как приказал Эдрику бежать за помощью. — И… и, если бы не он… она бы померла до вашего Дарре!.. Это Хедин ее спас, а ему даже спасибо никто не сказал! Все только Дарре, Дарре… — он всхлипнул и утер нос, не глядя на брата. Тот сполз по стене вниз и сидел, подогнув одно колено и глядя в землю. На затылке русые волосы явно окрашивались в алый цвет. Айлин вздохнула, покачала головой и осуждающе посмотрела на Вилхе.

— Если б он ее на дерево не загнал, ничего бы вообще не случилось! — взбрыкнул тот и пнул в сторону недруга небольшой камешек. Хедин зачем-то его поднял и повертел в руках, так и не поднимая головы. Айлин снова вздохнула.

— Иди к родителям, — посоветовала она Вилхе. — И не дай тебе Ойра когда-нибудь на месте Хедина оказаться.

Вилхе передернул плечами, вряд ли осознав до конца смысл ее слов, но спорить не стал. Лежачих не бьют, а Хедин, казалось, и не думал подниматься.

— Позже поговорим, — буркнул Вилхе и направился к дверям. Айлин присела возле второго кузена и при тусклом свете из больничного окна попыталась осмотреть его голову. Хедин не сделал попытки увернуться, но и помогать ей не стал. Помучавшись с минуту, Айлин снова поднялась на ноги и протянула ему руку.

— Пошли. Если не хочешь, чтобы вокруг тебя сейчас мама завертелась.

Угроза возымела действие на не желающего шевелиться Хедина: вряд ли за два года в Окиносе он успел позабыть, сколь остра на язык тетка, и испытывал большое желание услышать в свой адрес пару ласковых. Поэтому поднялся и безмолвно последовал за сестрой.

Оставив Эдрика в приемной, Айлин повела Хедина прямиком в отцовский кабинет: благо сам главный доктор на месте сейчас отсутствовал. Зажгла специальную яркую свечу и снова принялась осматривать голову кузена. Тот сидел, не шевелясь, и, даже когда Айлин приложила к месту содранной кожи бинт с дезинфицирующим раствором, не вздрогнул и не поморщился.

— Это не конец света, — резонно заметила Айлин. Хедин повел плечами.

— Зря Вилхе остановила, — сообщил он. — С ним как-то… повеселее было.

— Успеешь еще дома повеселиться! — рассердилась она. — Отец узнает — мало не покажется.

Хедин помрачнел, но, как оказалось, вовсе не по той причине, что подумала Айлин.

— Пустишь переночевать? — неожиданно попросил он. — Я и так его сегодня подвел, как бы после нового сюрприза совсем не разочаровался.

Айлин удивленно посмотрела на кузена, но продолжения от него не дождалась. Потянулась, чтобы поставить свечу на стол, и только тут заметила у Хедина длинный тонкий рубец на том месте, где шея переходила в плечо. Он был совсем свежим, едва поджившим, и Айлин, памятуя о словах кузена, в первую секунду подумала было на дядю. Однако сердце воспротивилось, да и ни разу за два года житья в Окиносе дядя Тила не выказывал себя изувером, пользующимся своей властью. Наказывал, конечно, мальчишек, когда те переступали грань дозволенного, но чтобы стегнуть сына кнутом, да поперек шеи…

Айлин, как наяву, представила себе это и вздрогнула, поняв, что произошло на самом деле. Дядя Тила никогда не жаловал кнут: Айлин и не видела в его доме такой вещи. А вот Кён с ним, будто с любимой игрушкой, не расставался ни на секунду. И сегодня…

— Это за то, что вы за Кёновым конем не уследили? — напрямик спросила она. Хедин скрипнул зубами, но промолчал. Айлин сжала кулаки. Вот ведь сволочь: на мальчишках отыгрываться! Да пусть бы хоть дракон его доходягу в свое гнездо унес — Айлин только спасибо бы ему сказала за такое одолжение. Но Кёну подобная низость с рук не сойдет! — Почему отцу не объяснил? — строго поинтересовалась она у кузена, но тут же махнула рукой, вспомнив, что Хедин и во времена их вражды никогда до оправданий перед дядей Тилой не опускался. А сейчас и вовсе… — Ладно, сама все сделаю. Пусть знает, какому извергу вас с Эдриком в ученики отдал!

— Не смей! — приказал Хедин, и в его голосе наконец зазвучали живые нотки. — Отец не дурак! Раз решил, значит, так надо! Ему только жалоб от тебя не хватало!

Айлин с недоумением окинула его взглядом, потом задумалась. Дядя Тила действительно ничего не делал просто так. Он много лет был главой Армелона, и город при нем достиг невероятного процветания. Этому способствовало, конечно, отсутствие угрозы от врагов, обеспечиваемое самим Эндой, но и внутри вверенной ему территории проблем всегда хватало. Неужели дядя Тила, всей душой болевший за свой город, что-то задумал за спиной нынешнего градоначальника? Да еще и детей к этому привлек? Мысли, признаться, лезли самые нехорошие, но Айлин заставила себя не придумывать сказок, покуда ничего не было ясно. Хватит, наделала уже глупостей на ровном месте. Дядя Тила как минимум честный человек, а значит, и намерения у него могли быть только самыми благими. И если Айлин их не понимала, это говорило лишь о ее глупости, а вовсе не о его низости.

— Ладно, раз не хочешь… — согласилась она и отняла наконец пропитанный кровью бинт от головы кузена. — Вам с отцом виднее. А вот с Аной я бы на твоем месте поговорила.

— Что я ей скажу? — снова бесцветным голосом поинтересовался Хедин и махнул рукой. — Она девчонка совсем. Поверила, что я ее Кёну сдам.

Ох ты ж! Айлин покачала головой. Что делать мальчишке, когда такая ехидна, как Ана, его задирает? С парнем решил бы дело кулаками, а тут даже слова лишнего не скажешь. Айлин ведь тоже этим пользовалась, когда над Дарре издевалась. Не думала тогда, что боги все видят и что за все придется платить.

— Хорошо, оставайся, — проговорила она, вспомнив просьбу Хедина. — Скажу Эдрику, чтобы родителей твоих предупредил. И не вини себя. Время все расставит по своим местам.

Дарре проснулся оттого, что кто-то забрался на его кровать и довольно активно елозил на ней, вздыхая и явно рассчитывая вернуть тем самым его в царство бодрствующих. Дарре открыл глаза и увидел Ану. Полностью одетая и идеально причесанная, она сидела у него в ногах и довольно улыбалась.

— Доброе утро, соня! — радостно поприветствовала она его. — Или, вернее, добрый день. Завтрак проспал и обед проспишь.

Дарре взглянул в окно, где солнце уже почти достигло зенита, и довольно потянулся. Энда с ним, с завтраком. Зато и отдохнул так, что теперь на пару суток сил хватит, и время до свидания скоротал. А то извел бы себя с недосыпу паническими мыслями и испортил бы все с самого начала. А сейчас… Даже и не страшно почти…

— Опять ворчишь, — ответил он сестре. — Нет бы новому дню порадоваться, а ты только и знаешь, что поводы побрюзжать искать.

— Я уже порадовалась! — заявила Ана, подсела ближе и вдруг уронила головку ему на грудь, обхватила ручками за плечи и очень тяжело вздохнула. — Посмотрела на себя с утра в зеркало и порадовалась, — продолжила она. — Могла ведь… и не дожить… Если бы не ты…

Дарре обнял ее, погладил по льняным волосам. Героем он себя точно не чувствовал. Зато радость заполняла до краев: Ана в порядке! Здоровая, веселая, привычно неласковая и такая родная…

— Я возгоржусь и перестану тебя слушаться, — пообещал он, не желая, чтобы она и дальше переживала. Довольно было вчерашних страданий, чтобы тянуть их еще и в сегодняшний день.

— Только попробуй! — возмутилась Ана все так же ему в грудь. — Я, между прочим, с добром к тебе пришла. И не уйду, пока на дашь слова последовать моему совету.

Дарре улыбнулся: нет, этого маленького тирана ничем не проймешь. Что она может сейчас потребовать? Не дай Ойра, опять по душу Айлин пройдется. Ане же не объяснишь, почему все так, а не иначе: маленькая еще, не поймет.

— Поверь, у меня хватит и сил, и наглости просто выставить тебя из комнаты, — попытался он перевести разговор на другую тему. — И даже закрыть на чердаке, если потребуется.

— Напугал, — усмехнулась Ана, даже не думая размыкать объятия. Нда, вот и попробуй выполнить свою угрозу, когда она… такая… Но обещания точно не получит: упускать свой шанс Дарре не собирался ни под каким предлогом.

— Ладно, говори уже, — разрешил он, понимая, что сестра все равно от своего не отступит. — А я посмотрю, как ты меня любишь.

— Очень люблю, — пробормотала Ана и посмотрела наконец ему в глаза. — Дайе, я знаю, что тебе нравится Айлин, — неожиданно проговорила она, вынудив его замереть в ожидании неприятностей. Значит, правильно подумал, и она опять вспомнила о своей неприязни. Видела, наверное, как вчера Айлин о нем заботилась. И решила сразу обозначить приоритеты. — Я хочу сказать… — Ана замялась, и в ее голосе вдруг появилось непривычное теплое смущение. — Я поняла, что она изменилась и что искренне… В общем, я буду рада, если… Дайе, ты должен подарить ей цветы! Ей обязательно это понравится, вот увидишь!

— Цветы? — растерянно переспросил Дарре, никак не ожидавший подобного заявления от сестры, а Ана поняла его реакцию по-своему. Нахмурилась.

— Да, Дайе, чтобы девушку завоевать, нужно что-то делать! — сердито сказала она. — А будешь ушами хлопать — из-под носа уведут и не постесняются! Останется потом только локти кусать и себя корить, что сестру не послушал.

Дарре рассмеялся, не в силах удержаться после такой проповеди. Еще раз прижал Ану к себе, потом поднял, как пушинку, снял с кровати и сам сел. Взял ее за руки и посмотрел в глаза.

— Это самый лучший совет, который я когда-либо слышал, — уже без единой насмешливой нотки сказал он. — Обещаю, что последую ему. Но взамен и от тебя хочу получить обещание никогда больше не пугать меня так, как вчера. Иначе мне — честное слово! — цветы вообще больше не понадобятся.

Ана чуть порозовела, но скорее от удовольствия, чем от смущения.

— Я не хотела, — покачала головой она. — Немного не рассчитала. Ты же знаешь, что я отлично лазаю по деревьям…

Дарре не поддался на ее попытку увести разговор.

— Я знаю, что ты сорванец в юбке, и, поверь, мне не раз и не два хотелось загнать тебя так высоко, откуда твоих язв не было бы слышно, — проговорил он. — Наверное, я виноват в том, что позволял тебе так себя со мной вести и внушил чувство безнаказанности. Но другим, в отличие от меня, твои колкости могут быть крайне неприятны. И однажды чаша терпения переполнится.

Ана отвела глаза, то ли понимая его правоту, то ли раздражаясь по каким-то своим поводам. Но Дарре хватило пары минут в обществе Хедина, чтобы понять причину его хулиганского поступка. И счастье, что он переборол себя и помог Ане, покуда Дарре не подоспел. А другой может и не проявить такого великодушия. После ее-то уколов.

— Поняла я уже, — буркнула Ана, — Вилхе все утро уму-разуму учил. Вот уж не думала, что он за Хедина будет заступаться. Они же злейшие враги!

— Они враги только потому, что ты вынуждаешь их ими быть, — возразил Дарре. — Послушай хоть раз маму, сделай, как она говорит. Может, и друзей найдешь там, где совсем не ожидаешь.

— Ты про Хедина, что ли? — Ана тут же выпустила колючки и выдернула руки. Сверкнула глазами. — Такого уже ничем не исправишь! Он булочки сожрал, которые Айлин просила больному старику передать! А меня!.. Меня вообще грозился!..

— Он жизнь тебе спас, Ана, — негромко оборвал ее Дарре, не желая оставлять сестру в заблуждении, почему-то уверенный в том, что сам Хедин никогда об этом не расскажет. — Если бы он не пережал кровеносный сосуд, мне лечить уже было бы некого. Я понимаю, что вражда ваша началась еще до меня и что у тебя масса поводов обижаться на него и помимо съеденных булочек. Но иногда стоит унять гордыню и присмотреться к кому-то повнимательнее, чтобы не жалеть потом. Как я.

С этими словами он поднялся на ноги и, обогнув Ану, вышел за дверь.