Дракон с отрезанными крыльями

Глава двадцать третья: Первое свидание

Айлин уже не в первый раз одергивала себя, приказывая сбавить шаг и не лететь к реке так, будто за ней гналась стая разъяренных пчел. Но стоило только задуматься, замечтаться, и ноги сами несли вперед, вслед за сердцем, которое, казалось, давно уже было на месте назначенного свидания. И Айлин, пожалуй, составила бы ему компанию, если бы не боялась явиться раньше Дарре и поставить его тем самым в неловкое положение. Ну… он же придет… Не может не прийти. После вчерашних-то слов…

Как же хорошо, что у Айлин теперь была ее пекарня: она отняла сегодня все свободное время и не оставила сил на то, чтобы погрязнуть в страхах и сомнениях. Напеки, обслужи, да еще и поговори с каждым покупателем. Если и дальше торговля пойдет такими темпами, придется всерьез задуматься о помощнице, иначе к концу дня Айлин будет просто падать от усталости. Впрочем, это никак не касалось нынешнего дня. Сегодня у нее словно крылья выросли, и улыбка не сходила с лица, и она никак не могла с ней справиться, вынудив даже скромницу Кайю поинтересоваться, что случилось, а нескольких покупателей заметить, как приятно заходить в лавку, где тебя встречают с такой искренней радостью.

Однако все это было уже позади, а впереди Айлин ждало нечто неизведанное. И внутри наконец-то стало светло, как не было уже очень давно, и чувство тревоги отступило, и много лет терзающая вина. Когда Дарре вчера сказал, что хочет видеть Айлин, все словно встало на свои места. Ведь она тоже хотела его видеть. Всегда, каждый день. С самой первой их встречи, несмотря на то, где та произошла. Но, пока Дарре отталкивал, в душе царствовала обида, вынуждая отвечать и поступать далеко не лучше образом. А теперь она ушла, потому что Дарре открылся и оказалось, что в душе у него именно Айлин. Зачем же тогда она медлила? Не может Дарре рассердиться из-за ее поспешности. А если и так, она ему все объяснит.

Айлин добралась до места, когда до назначенного времени оставалось еще не меньше четверти часа, и сразу увидела Дарре. С закатанными до колен штанами, он стоял в воде спиной к Айлин, и ей неожиданно тоже захотелось пройтись босиком. Теплый летний вечер вполне позволял такую вольность, и Айлин, скинув сандалии, неслышно подошла к реке.

— Дарре, ­— улыбнулась она, не желая больше откладывать их встречу ни на секунду. Он обернулся, и Айлин порозовела от неприкрытого восхищения в его взгляде. Ну да, она новое платье ради такого дела не пожалела и косу вместо привычного узла полчаса вокруг головы укладывала. Именно на такую реакцию и рассчитывала. И Дарре ее не разочаровал.

— Здравствуй, Айлин, — с затопившей ее нежностью произнес он. ­— Ты красивая такая! Я не ожидал…

— Я сама не ожидала, — пытаясь сдержать рвущуюся наружу радость, призналась она. — А если бы не ты, то и не узнала бы никогда.

Дарре посмотрел на нее так, словно ожидал подвоха, но Айлин была абсолютно искренна. Увидь ее сегодня мама, наконец осталась бы довольна. А то всю жизнь попрекала тем, что Айлин внешность свою яркую скрывает, не желая пользоваться дарами богинь. Да просто у Айлин необходимости такой не было. А теперь вот появилась и стоит, несмело разглядывая и явно получая от этого какое-то свое, мужское, удовольствие.

— Приятно слышать, — ответил Дарре. — Даже если это неправда.

— Это правда! — весело возмутилась Айлин и тут же спросила: — Давно ждешь?

Дарре тоже улыбнулся и качнул головой.

— Ты же не опоздала, — заметил он.

— А если бы опоздала? — вдруг хулиганисто осведомилась она. — Сколько стал бы ждать?

Дарре посмотрел на нее с интересом. С женским кокетством он был знаком лишь настолько, насколько Беанна позволяла себе вольности с Эйнардом в его присутствии, но не понять, что Айлин сейчас делала то же самое, не мог. Она заигрывала с ним, осторожно пробуя почву и пытаясь понять степень дозволенности. Кажется, Дарре слишком долго упивался своей озлобленностью: так, что сам в нее поверил. Запугал девчонку. И оттолкнул на долгие годы.

— Покуда тебе не наскучило бы проверять, — усмехнулся он. — А упорство меня еще никогда не подводило.

Айлин чуть смущенно отвела глаза.

— Я не собиралась тебя проверять, — сказала она. — Мне просто нравится, когда ты улыбаешься. Так тепло…

Дарре длинно выдохнул, овладевая собой. Он переделал сегодня массу дел, чтобы только не думать постоянно о предстоящей встрече и не гадать, чего ждет от нее Айлин. Вряд ли она могла не догадаться, что Дарре пригласил ее на прогулку отнюдь не из дружеских чувств. Вот только знала ли, сколь сильны те, настоящие? И сколь сложно Дарре держать себя в руках рядом с ней, когда так и тянуло приблизиться, прижать к себе, снова ощутить опьяняющий запах золотых волос, снова дотронуться до нежной кожи?.. Он испытывал себя на прочность каждую секунду, когда видел Айлин. Но хватит ли сил сегодня, когда она сама пришла и сама будто пытается его искусить? И хочет ли Айлин этой его сдержанности? После того как гладила Дарре по голому плечу, как прижималась губами к его ладони и как дураком назвала, который ничего не понимает?

Он шагнул вперед, протянул ей руку и, когда она вложила в нее свою, крепко сжал.

— Доверишься? — ничего не объясняя, спросил он, и Айлин, не отводя взгляда, кивнула.

Дарре повел ее за излучину, где оказалась привязана лодка. У Айлин загорелись глаза.

— Я так давно не каталась! — в нетерпеливом предвкушении воскликнула она. — У папы нет своей, а дядя Лил… Ну… — Айлин замялась, однако отступать было уже поздно. — С тех пор как поссорились…

Дарре почувствовал укол совести. Все проблемы Айлин с родными начались из-за того, что в жизни Арианы и Лила появился приемный сын, не только отнявший у нее их внимание, но еще и обидевший Айлин так, что она потом взъелась на весь свет. И пусть Дарре вовсе не хотел этого, и пусть потом прочувствовал на себе всю полноту норова рыжей девчонки, все равно выходила его вина. Он лишил Айлин того, что ей было дороже всего на свете, и, в отличие от нее, прощения попросить еще не сподобился.

Он мотнул головой, ощущая, как заныла спина. Что, если Айлин сама этого не понимает? А когда осознает, просто развернется и уйдет? Или вспомнит пару ласковых слов из своего детства, припечатает Дарре и…

Трус, как есть!

— Айлин… — он выпустил ее руку и даже назад чуть подался, а она удивленно замерла, не понимая, отчего он вдруг изменился в лице. — Я виноват перед тобой. Если бы не я, вы не отдалились бы друг от друга и все эти годы были бы совсем другими. Тут нечем оправдываться: мне не хватило сил уйти, когда родители предложили остаться у них, и своим решением я испортил тебе жизнь. Я не думал тогда, правда…

— И слава Ойре! — оборвала Айлин и, шагнув ближе, сама взяла его за обе руки. — Мне страшно даже подумать, что было бы, сбеги ты от дяди с тетей. Этого я бы тебе точно никогда не простила!

Дарре с полминуты просто смотрел на нее, будто пытаясь понять, насколько она серьезна, потом вдруг склонил голову и прижался губами к ее пальцам. У Айлин что-то зазвенело в груди, словно последняя заслонка на ее сердце разбилась вдребезги и теперь оно стало совсем беззащитным. Да только от Дарре и не хотелось запираться.

— Я, конечно, не отец, — наконец проговорил он и потянул Айлин к лодке, — но с веслами тоже управляться умею. Так что добро пожаловать на борт!

Айлин улыбнулась, обрадованная тем, что Дарре не стал слишком долго себя изводить. Они оба наделали в прошлом ошибок, но Айлин и в голову не пришло бы упрекать его в том, что он выбрал жизнь вместо мучительной незаслуженной смерти. Да и главное ведь — что есть у них сейчас и время, и желание все исправить. И что Дарре сделал первый шаг.

Он греб хоть и против течения, но как-то столь умело, что почти не прилагал усилий, и Айлин, первое время еще боявшаяся за его спину, успокоилась и совсем расслабилась, с удовольствием рассматривая почти позабытые приармелонские пейзажи по обе стороны реки. Та сначала шла меж крутых берегов с редкими сосенками над обрывами. Потом один берег выровнялся, а на втором стали видны небольшие отверстия — норки ласточек. Черно-белые птички сновали по своим делам, а Айлин наслаждалась изумительным спокойствием, которое окутало ее под легкое журчание реки, монотонные всплески весел, игривые солнечные блики в воде и размеренное дыхание Дарре. Хотелось плыть и плыть так много дней, не останавливаясь и не возвращаясь к привычным делам. Но любопытство взяло свое.

— У тебя такой вид, как будто мы плывем не просто так, — заметив в очередной раз загадочную улыбку на губах Дарре, не удержалась Айлин.

— Я и не говорил, что просто так, — еще шире улыбнулся он. Айлин тут же оживилась.

— Еще один сюрприз? — заинтересованно спросила она. — Ох, Дарре, истратишь все за один раз — чем потом удивлять будешь?

Он усмехнулся и тут же остановил лодку.

— Разворачиваемся?

Айлин удивленно хлопнула ресницами. Потом поняла, что он подтрунивает над ней, и, не удержавшись, брызнула на него речной водой. Но Дарре, казалось, ожидал такой реакции. Спокойно зачерпнул горстью и с удовольствием умыл лицо. После смерил Айлин взглядом с ног до головы.

— Только попробуй! — догадавшись о его намерениях, предупредила она. — У меня платье новое, я тебе потом за него уши надеру!

— Вынуждаешь сделать вид, что я испугался, — Дарре снова взялся за весла. — Хотя, признаться, очень тянет рискнуть и посмотреть, как ты выполнишь угрозу.

Айлин вдохнула, чтобы ответить что-нибудь в тон, но вместо этого только смущенно отвела глаза, живо представив, как это будет выглядеть на самом деле. И даже пожалев немного, что Дарре не стал испытывать ее терпение. Кто знает, что из такого веселого наказания получилось бы? Раз уж Дарре попытался ее подначить…

Берега меж тем стали совсем пологими, и, найдя подходящее место, Дарре вытащил лодку на песок. Подал Айлин руку, помогая спуститься. Она улыбнулась, принимая его заботу, но разжать пальцы, ступив на твердую землю, и не подумала. Только так хитро посмотрела, что Дарре в ответ подхватил ее на руки и, шалея от собственной наглости, попросил закрыть глаза. Айлин рассмеялась с легким вызовом, но все же подчинилась. Доверчиво прижалась к его груди, вынудив Дарре мысленно помянуть и Энду, и Ойру разом. Руки-то потом хватит сил разомкнуть? Выпустить рыжую девчонку из объятий, отказаться от ее близости, так и не поняв ничего? То ли играет, то ли на самом деле что-то испытывает к нему. Уж ее вчерашние слезы Дарре точно не показались. Да только это делало взлелеянный годами запрет совсем невыносимым. И нужен ли он был? Если Айлин все забыла и не брезгует, он-то зачем себя изводит?

Дарре обогнул заросли прибрежных кустов, почти не ощущая веса Айлин, зато отлично слыша, как неровно бьется ее сердце, и чувствуя, как напряжены руки, обхватывающие его шею. Что это: смущение или неприятие? Могла ведь и поторопиться, решив, что все простила, а на деле…

Айлин чуть вздохнула и, не открывая глаз, осторожно коснулась пальчиками его щеки. Дарре остановился как вкопанный. Нет, хватит! Он так скоро совсем контроль над собой потеряет. Дыхание и так — будто марафон пробежал, и мысли держат в реальности из последних сил. А когда нежная ладошка скользнула ему под волосы…

Дарре прижался губами к виску Айлин, пытаясь хоть как-то совладать с собой. Раньше взгляда боялся, а теперь оказалось, что есть и более серьезные испытания. Этот аромат, это тепло, эти ласковые, сводящие с ума прикосновения… Дразнит? Или проверяет? Или вообще?..

Айлин судорожно вдохнула и чуть развернула голову, словно давая позволение и окончательно лишая разума. И Дарре поддался. Бухнулся на колени, запустил руку в золотой каскад и принялся целовать: глаза, щеки, губы, — забывая себя и выпуская на волю потаенное. Никогда не отпускать! Не позволять опомниться. Не слушать слов…

Убивших все в прошлый раз…

— Урод? Дикарь? — вырвалось прежде, чем он успел остановить себя. Нет, не ушло, не забылось. И не оставит, пока не выяснишь до конца. — Если снова ненавидишь, лучше сразу скажи. Я пальцем тебя не трону.

Но Айлин, на пару секунд открыв ничего не понимающие глаза, только потянула к себе.

— Дарре…

И снова почувствовала его губы на своих губах. Сначала осторожные, будто спрашивающие разрешения, поцелуи, а потом жаркие, жадные, словно Дарре на всю жизнь вперед пытался напитаться, словно не надеялся, что это не в последний раз. А Айлин могла только стискивать крепче руки, задыхаясь, растворяясь в этой страсти, едва не всхлипывая от вернувшихся ощущений. Значит, и тогда все было правдой. И не исчезло никуда, только возросло в сто крат, потому что растаяли и обиды, и неприязнь, и страх, а осталась только переполнявшая все существо радость и острое желание никогда не разлучаться с Дарре…

…Он смотрел на нее сверху вниз, с трудом справляясь с собственным дыханием и словно пытаясь заглянуть в самую душу.

— Напугал тебя? — что-то невообразимое спросил он, и от нежности, прозвучавшей в его голосе, у Айлин защемило сердце. Она замотала головой, касаясь пальцами его лица, будто пытаясь убедиться, что все происходящее не сон.

— Я так боялась, что ты больше никогда… — прошептала она, не в силах скрывать правду. — Что не захочешь… Что я все тогда испортила…

Он, казалось, почувствовал ее боль. Ласково стер слезинки, потом на секунду замешкался и почти невесомо коснулся губами ее лба.

— Ты девчонкой совсем была, — напомнил он. — А я так… — он закусил губу, не желая открывать свои слабости, но иначе невозможно было объяснить. Раз уж Айлин начала, пусть знает сейчас. Пока еще не зашла слишком далеко. — Как не умел держать себя в руках, так и не умею. Прости.

Айлин удивленно хлопнула глазами. Потом обхватила его голову и заставила посмотреть на себя, пытаясь понять, в чем он видит свою вину. Уж ей-то точно не на что жаловаться. Неужели он корил себя все эти годы за тот поцелуй? Да еще и думал, что Айлин его ненавидит?

— Как хорошо… — только и выговорила она и нежно улыбнулась. — Разве иначе… Разве что-то получилось бы?..

Дарре вдохнул полной грудью, чувствуя, как заполняется она совершенно детским наивным восторгом. И в то же время тело откликалось совсем иначе. Требовало продолжения, снова желая сладких губ Айлин, запаха ее кожи, пробирающего до самого копчика, ощущения ее — живой, настоящей, до одурения близкой. И если то, что он только что услышал, было не приглашением…

Дарре накрыл ее губы своими — теперь без единой капли страха, освободившись от мучившей одержимости и только разгораясь от ответных поцелуев. А Айлин, казалось, забыла обо всем на свете, и только руки, вцепившиеся ему в ворот, подрагивали все чаще, а сама она прижималась все сильнее, не давая передохнуть ни секунды, пока голова не закружилась и ноги не начали подводить.

Дарре перекатился спиной на траву, увлекая за собой и Айлин. Если бы в мозгу оставалась хоть одна связная мысль, он, наверное, осознал бы, сколь непозволительно себя вел и как должна была бы Айлин отреагировать на подобные вольности. Но она только рассмеялась заливисто, подняла голову… и вздрогнула, лишь сейчас заметив ошеломительную красоту вокруг.

Дарре привел ее на бескрайний луг, усыпанный трехцветными виолками. Красные, лиловые, огненно-оранжевые — они густым ковром покрывали землю, создавая невероятный колдовской узор.

— Дарре… — только и смогла вымолвить Айлин, вставая на колени и прижимая руки к груди. Он тоже приподнялся на локтях.

— Ана посоветовала подарить тебе цветы, — улыбнулся он искренней радости на ее лице. — Но не сказала сколько. Я подумал, что тут уж точно с количеством не ошибусь.

— Ты… — Айлин не находила слов от восхищения, только осторожно гладила ладошкой разноцветные головки, а Дарре всякий раз казалось, что она прикасается к нему. — Ты просто невероятный, Дарре! Только тебе могло прийти в голову… Для меня… Спасибо!..

Он повел плечом, немного растерявшись от полученной похвалы. Когда придумал сегодня, куда пригласить Айлин, надеялся, конечно, что удастся ей угодить. Но ее реакция превзошла самые смелые ожидания, доставляя Дарре какое-то собственническое удовольствие.

— Все, наверное, в лодку не поместятся, — шутливо заметил он, но Айлин замотала головой.

— Как хорошо, что не сорвал, — очень серьезно проговорила она, присаживаясь на траву рядом с Дарре и переплетая свои пальцы с его. — Не люблю губить цветы. Пусть живут. Пусть радуются. У них и так лишь одно лето.

Дарре подвинулся ближе и ласково пригладил взъерошенные им же волосы Айлин. А она, немедленно забыв о грустных мыслях, приникла к нему, пристраиваясь в крепкие объятия, ощущая гладкую кожу на щеке своей щекой, вдыхая тот самый едва уловимый, но совершенно упоительный запах, что почувствовала при их первом поцелуе. Как давно это было — словно сотню лет назад. Целые жизни прошли, изменив их с Дарре обоих. Айлин вдали от дома вновь обрела себя, и Дарре тоже нашел цель и, стараясь ее достичь, смог перебороть собственную замкнутость и недоверчивость. И принять Айлин. И обнимать ее теперь так нежно и уверенно, что Айлин только и вздыхала тихонечко от удовольствия и улыбалась счастливой улыбкой, то осторожно касаясь пальцев Дарре, то скользя по запястьям. А потом в инстинктивном порыве обхватила его руки, откинулась назад, сомкнула веки, соскучившись по поцелуям. И Дарре не разочаровал, приникнув к ее губам и даря новые восхитительные ощущения, которые еще недавно пугали, а теперь завораживали, покалывая в кончиках пальцев, волнуя грудь, делая кожу невероятно чувствительной, а желания совсем уж непристойными. Ну и пусть! Айлин скоро восемнадцать, а значит, и нечего тут стыдиться. Лишь бы Дарре не оттолкнуть, показавшись испорченной. Кто знает, какой в его представлении должна быть девушка. Может, не только целомудрие обязана до свадьбы хранить, но и вкус мужских губ лишь после брачной церемонии познать. А Айлин…

— Дарре… — испуганно сжалась она. — Я… Если я распущенной выгляжу… Ты только скажи, я пойму все и исправлюсь. Я…

Он прижал ее голову к своему плечу, не давая продолжить. Вот эту нежность, эту отзывчивость, это совершенно нежданное, невообразимое даримое ему счастье она называет распущенностью? И хочет исправить?

— Что еще придумаешь? — ошарашенно спросил он. — Это я все законы совести нарушил, тебя добиваясь. Кем бы ни возомнил себя, у родителей пригревшись, а драконье происхождение еще никто не отменял. Только, Айлин, — он заглянул ей в глаза, — я не хочу от тебя отказываться. Я не знаю, что будет дальше, но сейчас… Снова струсить, прикрываясь заботой о тебе…

— Не надо!.. — с надрывом прошептала она. — Теперь, когда так… Когда я узнала… Когда ты со мной… Какое все остальное имеет значение?

Дарре освобожденно выдохнул и притянул ее к себе…