Драконья свадьба с младшим братом моего жениха

Глава 26

— Его Величество король Шадеус Авалос де Драак и Ее Величество королева Присцилла Армадия де Драак!

Едва мы проскользнули в золотые залы, как объявили выход правящей семьи. Что хоть и совсем ненадолго, но смазало интерес к нашим персонам.

— Леди Элионора, благородная дочь дома Ласс, хранителей королевства Белого Дракона.

Она шла следом, но вопреки ожиданиям на драконице не было лица. И без того бледная, сегодня Элионора являла собой едва выпавший на землю снег. Привычная дерзость сменилась напряжением в тонких плечах, а взгляд то и дело метался по залу. “В поисках Маркуса” — подумалось мне.

Гости перешептывались удивленные отсутствием кронпринца. А королева Присцилла завидев нас сразу все поняла. Недовольно искривила губы, разочарованная неспособностью Маркуса нас удержать. Что ж, эта попытка была заведомо обречена на провал. И ведьма не могла этого не знать. Уж она-то в силе Аслахана и мгновения не сомневалась.

— Мы желаем знать, где принц Маркус.

Едва король занял трон, гости остановили разговоры и танцы, устремили свои взгляды к правителю в ожидании начала приветствий и поздравлений домов по старшинству, но видели лишь бледную тень былого величия.

Его Величество Шадеус и впрямь имел нездоровый цвет лица. Его тонкие прямые черты заострились из-за излишней худобы, сухие губы были жестко сомкнуты, а глаза поблекли потеряв, казалось, все золото, что некогда плескалось жизненной силой. Движения смазанные, слова, сказанные через силу. Король уже не мог скрыть свою слабость. Но было ли то отражением ведьминской отравляющей магии, понять на расстоянии не представлялось возможным.

И все же он не растерял волю, с которой продолжал вселять трепет в сердца подданных и наматывать нервы ведьмы на кулак.

— Молю, прости, любовь моя! — к удивлению каждого созерцающего эту нелепую сцену, королева рухнула на колени у самого трона. Ее белоснежное платье растеклось по ступеням словно ледяной водопад, а руки не смогли удержать даже веер. — Я пыталась отговорить его, но не смогла! Наш сын желал разобраться с эрцгерцогом Исларским сам, не поднимая лишнего шума в такой знаменательный день. Теперь они здесь, а его нет!

Она метнула в нас с Асланом взгляд, коим по обыкновению горят глаза загнанного зверя. Боль на ее лице была столь живой, а ужас в глаза столь огромным, что я едва сама не поверила этим обвинениям.

— Почему устраиваешь шум здесь, едва мы оказались под чужим взором?! — король Шадеус цедил каждое слово, пока тонкие сухие пальцы сжимались в кулак. — Ты позоришь нас.

— Ваше Величество! Мое сердце боялось за вас! Эрцгерцог привел армию к нашим стенам! Сотворил из своей жены могущественную ведьму по подобию тех, с кем путался долгие годы! Прибрал к рукам всю человеческую знать, магическую башню и армаду синего змея! Он желает забрать все, и вашу жизнь тоже.

Она с усилием рвала глотку, чтобы даже в самом дальнем углу золотых залов не потерялось ни единого слова. Тянула время, давая каждому великому дому осознать тяжесть нашего греха, а королевстким рыцарям занять позиции, обхватывая все пространство плотным кольцом.

— Столько обвинений, что я теряюсь в каком порядке на них отвечать.

Аслахан несдержанно хмыкнул, натягивая кривой оскал. И король впервые за эти минуты удостоил его жестким осаждающим взглядом. Я же не хотела проявлять откровенное неуважение королю и склонила голову, устремляя глаза в пол.

— Молчать! — прогремел приказ над нашими головами, а затем снова последовал требовательный тон. — Чего добивается королева поднимая этот вопрос здесь и сейчас?

Подобный бардак вместо пышных церемоний во славу Его, определенно ложился несмываемым пятном, унизительным оскорблением, о котором невозможно будет забыть. И решить, что не нашлось другой возможности наступить дерзким изменникам на хвост, мог разве что Маркус с его пустой головой. Королеве мы нужны были здесь, сейчас. В этом у меня не оставалось сомнений. Как и не было их в том, что Аслана ей все равно не сломить.

— Здесь и сейчас мы стоим перед лицом всех хранителей нашего королевства. — королева Присцилла слишком уж резво оказалась на ногах для пятисотлетней ведьмы. Она развернулась лицом ко всем высшим, лордам и леди, что, то и дело бросали в нашу сторону едкие взгляды. — Осудите изменника и призовите великие дома исполнить приговор. Прикажите вырвать из его груди оскверненные гнусной мерзостью сосуды искалеченной души! Только так мы сможем побороть чудовищную ведьминскую силу, что бурлит в нем, и спасти сына, оказавшегося в его руках.

— Простите мне мою дерзость, Ваше Величество, — прогремел голос моего отца, что шагнул вперед и склонил голову перед королем, которому служил долгие годы. — Тяжесть подобных обвинений не может возлечь на плечи моих детей пусть даже изреченная королевскими устами.

— Отец!.. — было дернулась я, не ожидавшая, что он так открыто встанет плечом к плечу с нами, но Аслан меня удержал.

— Герцог прав, — сощурился король Шадеус и медленно перевел взгляд на жену. — Нам мало твоих слов, королева.

— С позволения Его Величества я помогу вам убедиться в самом тяжком из грехов — в падении эрцгерцогской четы во власть жертвенной ведьминской магии. — белые пальцы легли на шнуровку шейного корсета, и королева Присцилла потянула за конец идеального банта. — Всем известно, что чистейшие гёнсем белых драконов отторгают магию, что не была дарована нам падшей Богиней Эфир. Невестка несет в себе наследника золотой короны, следующего хранителя золотого истока. А потому сделать это могу лишь я — коснуться души эрцгерцога и явить миру правду.

Шепотки за нашими спинами усилились, и после подобного заявления, что проскользнуло будто случайно, колеблющихся на наш счет не осталось. Во имя защиты хранителя истока, высшие готовы были грызть глотки даже своим королям. Что уж говорить о без пяти минут признанном изменнике и его ведьме-жене?

— Ты согласен, эрцгерцог?

Король не давал выбора, но Аслахан уже давно вышел из-под его властной руки.

— Нет. — вздернул подбородок он и распахнул крылья прежде, чем первые смельчаки попытались приблизиться к нам. — Никто кроме Шииры не смеет прикасаться к гёнсем хранителя истока.

— Как смеешь заикаться о подобном, мальчишка?! — король Шадеус вспыхнул неудержимой силой, и она золотой волной раскатилась по залу.

Слабейшие в миг потеряли сознание, желающие к нам подобраться — остудили свой пыл. И лишь Аслан, и я под его мощным крылом не поддались влиянию чистого золотого эфира.

— Я хозяин алого пламени, — продолжал как ни в чем не бывало мой муж. — Моя жена – Шиира. И мы можем доказать это вам и всем благородным домам.

Мне не нравилось молчание королевы. И я то и дело осторожно поглядывала на нее. Ледяное спокойствие бледно-голубых глаз беспокоило намного больше разгорающегося гнева. Выверенная сдержанность с которой она оставалась между нами и Элионорой давала понять, что для нее важнее. Королева определенно хотела получить гёнсем Аслана, страсть как хотела. Но если придется выбирать, она предпочтет ослабленную беременностью драконицу, а не того, кто мог бы спалить ее ко всем чертям.

— Подними голову эрцгерцогиня. — прогремел приказ короля.

— Ваше Величество, в дар для вас я сотворила гёнсем из желтого алмаза, и заключила в нем очищенный эфир. — осторожно переняв у Аслана шкатулку, подняла крышку, освобождая энергию, что коснулась каждого дракона в золотых залах. — Подобная сила невольно искушает высших, а потому мы прибыли в сопровождении рыцарей, способных защитить этот драгоценный сосуд. Позвольте преподнести его Вам.

Драконы вновь загудели. Слишком много чудес оказалось пред самым их носом, и теперь они растерянно искали правду, ставя под сомнение все, что было озвучено ранее. Никто из высших не мог почувствовать золотого наследника в чреве белой драконицы, но моя сила отчетливо наполнила воздух. И смазала королеве весь расклад. Так думала я.

— Красивая ложь, — спокойно подала голос Присцилла. — Эта вещь определенно подделка. Мир не видел Шиир сотни лет.

— Гёнсем невозможно подделать, королева. — недовольно прогудел король, что начинал чувствовать себя дураком. Ложь, что окутывала его усталый разум, раздражала дракона не на шутку, но его неприкрытая злость ничуть не пугала пятисотлетнюю ведьму.

— Из ничего — нет, — продолжала она. — Однако, Ваше Величество, не может забыть, что сам однажды отдал наполненный золотым эфиром сосуд, чтобы поддержать в неблагодарном мальчишке жизнь. Они используют его, чтобы навредить Вам. Эта вещь отрава, что отнимет Вашу жизнь.

— Достаточно. — оборвал ее король Шадеус и с усилием надавил пальцами на висок, будто пытаясь унять нестерпимую боль. — Подойди, эрцгерцогиня.

— Молю, одумайтесь, Ваше Величество.

— Старуха слишком рьяно протестует, — шепнул мне Аслан, собираясь подняться к отцу следом.

— Одна. — сразу же осадил его король.

Пришлось отпустить руку мужа. И каждая ступенька давалась мне с таким же большим трудом, с каким Аслахан оставался стоять на месте. Мы оба понимали, что слова не имеют значения. Королева в любой момент могла отдать рыцарям приказ, как и десяткам драконов, что неотрывно следили за каждым нашим движением. Могла использовать магию, коей не было равных. В ее руках находилась пара истоков, но она продолжала стонать, убеждая короля одуматься. И от того мне отчетливо виделось, что я добровольно наступаю прямо в капкан.

— С полным решимости сердцем я преподношу этот дар, Ваше Величество Шадеус Авалос де Драак. — склонилась, вытягивая на ладонях шкатулку. — Пусть золото ваших крыльев на моем веку не померкнет, а сила благородного эфира разольется теплом по всему королевству, даруя каждому лучшую жизнь.

Из-под опущенных ресниц я наблюдала, как сухие пальцы отрываются от виска, и король без сомнений забирает гёнсем. Как он пристально вглядывается в блестящую гладь, и его губы пропускают едва заметную улыбку. Ни один дракон не спутает собственный сосуд, какой магией его не прячь.

Откинув шкатулку прочь, я окутала руку короля ладонями не касаясь кожи, и возвала к энергии заключенной в гёнсем. Чистейший эфир пришел в движение, закручиваясь в бусине неудержимым вихрем. И энергия исходящая от него расходилась волнами с каждым ударом сердца короля.

Померкший взгляд некогда золотых глаз заискрился, и губы короля распахнулись, чтобы поглотить силу дарованную мной. Должно быть в этот момент каждый высший, как и я, затаил дыхание, наблюдая за окутавшим тело правителя эфиром. Теплым мягким свечением, что сосредотачивалось на груди в пятерке гёнсем.

Огни сосудов души распалились, сияя все ярче, а моего подбородка словно коснулась невидимая рука. И невольно мой взгляд метнулся в сторону королевы, и грудь обожгло от мягкой улыбки играющей на ее губах. А следующий вдох короля наполнился раздирающим горло кашлем, и оглушительный хруст наполнил золотые залы до самого свода потолка.

Мир вокруг меня будто замедлил свой бег. Казалось, поворачиваю голову целую вечность, а затем перед глазами остается только кровь, что льется сквозь белые пальцы короля, а некогда чистейший эфир наполняется грязными багряно-черными всполохами, разрушает пятерку гёнсем.

Увиденное парализовало меня, крики смешались в один протяжный гул. Лязг мечей и жар огня Аслана вспыхнули за спиной, совсем близко. Но недостаточно, чтобы коснуться меня.

— Правда думала, что ничтожный камушек с чужой грязной силой способен наполнить столь великое создание?

Не знаю, когда она успела приблизиться. Присцилла смяла мой подбородок пальцами, дергая голову вверх. И в ее глазах пылал самый настоящий триумф. Триумф моей глупости.

— Бездарное человеческое отродье. Шадеус может и не хранитель истока, но сильнейший из нынеживущих золотых драконов. Ему не помочь чужеродным эфиром вытянутым из паршивой человеческой маны и разрушающего все на своем пути алого пламени. Ты ничего не знаешь о высших, Шиира. И никому не можешь помочь.

Я хватала ртом воздух, но никак не могла впустить его в легкие. Лишь смотрела, как ладонь ведьмы стремительно покрывает лед, превращаясь лезвие клинка.

— Спасибо, что стала для него всем, — от удовольствия в ее голосе выворачивало наизнанку. — А теперь забери алого хранителя с собой на тот свет.

Взмах тонкой руки, блеск ледяного лезвия и последнее, что я успела увидеть перед тем, как зажмурить глаза, отражение в идеальной глади всполохов неудержимого алого пламени.

— Разошлась, старая, — хмыкнули над моей макушкой, а уверенная рука вдруг оплела плечи, прижимая спиной к груди.

— Аслан! — распахнула глаза, стремительно задрав голову, чтобы увидеть своего спасителя.

— Прости, сестрица, зять немного занят.

Саймон смотрел на меня и с такой легкостью удерживал одной небольшой магической печатью ледяной клинок ведьмы, что, казалось, для него все это всего лишь игра. До нельзя скучная к тому же.

Моргнула, выходя из оцепенения, и нашла взглядом мужа, что сражался с толпой позабывшей о чести одиночных поединков. Высшие не щадили магии, а рыцари клинков, и Аслахан отступал все дальше, не желая давать зверю волю. Он мог в любой момент обратиться драконом, но каждая смерть в этом сражении ослабляла нас и подводила королевство к краю. Решение перебить золотых драконов означало не только вымирание их вида, но и приближение родов Элионоры. Энергия каждого убитого высшего возвращалась к истоку, и это искажало даже законы природы и всего мироздания.

— Утомили, — распрямилась ведьма и бросила взгляд на Элионору, что была обхвачена куполом магического барьера.

И когда только Миранда успела подобраться к белой драконице и заменить сковывающие ее чары своими оставалось для меня непостижимой загадкой. Теперь она не давала Элионоре уйти или другим к ней подобраться.

— Утомилась? Пора на покой. — глаза Саймона полыхнули изумрудными искрами маны.

Но Присцилла пропустила эти угрозы мимо ушей, обращая все внимание на Миранду:

— Не плохим источником силы ты разжилась, — ободряюще хмыкнула она. — Прямой доступ к мане архимага еще не получала ни одна ведьма. Вот это настали времена! Должно быть все дело в том, что этот малец слишком незрел. Раз не понимает, что его одного к тому же разделенного надвое недостаточно.

— Он не один.

Воздух стянул пространство несколькими воронками и они разошлись черным эфиром, открывая порталы. Первой к нам шагнула принцесса Регина, которая к моей неожиданности держалась за предплечье Вальтера, будто он был ее личным рыцарем или по меньшей мере кавалером на несостоявшемся балу. Выглядели они при этом, будто мгновение назад сошлись в смертельной битве, но были остановлены перед решающим ударом.

Изрезанные одежды, запекшаяся на ранах кровь. Лезвия клинков до сих пор вибрировали от потоков маны, что нещадно вливались в металл. Тяжелая поступь и сбившееся дыхание, что никак не унять. Но решимость во взгляде не давала соврать — новый бой они готовы были принять.

— Сдались раньше, чем я думала, — не впечатлялась их появлением ведьма, а затем понимающе хмыкнула: — Так вот оно что, алый ублюдок оставил мамочку умирать.

За спинами принцессы и Вальта показались лорд Сезар и Шейд, на которого возложили задачу уберечь госпожу Амаларис. Должно быть чутье Саймона не подвело — воззвать к разуму черного дракона может только один из них. Высшие может и признавали друг друга, но чтили себе подобных намного больше иных.

— Она в безопасности. — посмотрел на меня Шейд. — Подземный лабиринт был зачищен до последней капли крови монстра.

Принцесса Регина прикрыла глаза и взмахнула рукой, в один удар сердца снимая барьеры с золотых залов. И в двери словно по команде хлынули рыцари в алых плащах. Под громогласный призыв Илая и Виты они разрезали силы, что пытались подавить Аслана и не дать ему приблизиться ко мне. Звон мечей лязгнул с новой силой, а крики заполнили свод потолков. И громче всех взвыли драконы.

— Ведьма отравила наших зверей! — вопль Присциллы отдался звоном в ушах. Она указала на меня тонким пальцем и искривила гримасу боли на лице. — Убейте ведьму, чтобы избавиться от проклятия! Заберите у ублюдка гёнсем, что питают ее!

Драконы падали один за другим в попытке обратиться. Стоило только крыльям распахнуться из-за спины, как кровавый кашель наполнял глотки, а магия тяжело оседала на пол грязным пеплом. Они умирали прямо на наших глазах, а их тела превращались в порталы для чудовищных тварей. Монстры хлынули взбудораженные запахом крови и нападали без разбора на каждого, кто попадался под лапы.

Я видела ненависть во взгляде принцессы Регины с какой она прожгла королеву Присциллу. Но была там не только она, но и страх. Едва черная драконица поднесла ладонь ко рту, как кровь хлынула через дрожащие пальцы. Она, как и лорд Сезар, осела к ногам Вальтера, и тот едва успел ее подхватить.

— Я же обещала незабываемый прием. Должно быть угощения пришлись вам по нраву, Ваше Высочество. — улыбнулась Присцилла и тут же отбила нападение Шейда. — Как невежливо, мальчишка.

Пока он ее отвлекал, я рванула к королю, что обмяк на троне потеряв сознание. Решительно распахнула окровавленные одежды и приложила ладонь к осыпающимся гёнсем. Воззвала приложив максимум сил, и тепло эфира едва заметно отозвалось в нем.

— Сай! Ты можешь что-нибудь… — обернулась к брату, но он лишь мотнул головой.

Грудь раздирало бессилие, но я все равно упрямо поддерживала бьющуюся в разрушенных сосудах жизнь короля. Ведьма была права — не родился еще золотой дракон сильнее него. И будь Шадеус на пике своих сил, целительная сила золотого эфира могла бы спасти хоть часть умирающих высших.

— Не трать силы, сестра! — дернул меня Саймон, но я вцепилась в одежды короля мертвой хваткой.

Его голова качнулась, и золотая корона свалилась мне прямо в руки, ослепляя блеском камней. Желтые брильянты — символы могущества нашего королевства, наших драконов и живительной силы, что бурлила в каждом из них.

— Саймон! — схватила брата за грудки, сжимая в другой руке корону. — Где Маркус?!

— Заперли в…

— Тащи его сюда! — воскликнула я. — Живо!

Видела сомнения в зеленых глазах, но все же брат исполнил мое безрассудное желание. И открыл портал, дергая взбешенного принца за ошейник, блокирующий его силы. Маркус упал передо мной на колени, но не удостоил взглядом. Его внимание сразу же приковала Элионора под куполом чар и мать, что сражалась с черным драконом.

— Как смеете?! — взревел было он, но терпеть его истерики я не собиралась.

— Маркус! Послушай меня, эй! — преградила ему обзор и встряхнула за потрепанные лацканы пиджака. — Это не твоя мать! Ведьма забрала ее личину и теперь пытается отнять у тебя дитя! Ей нужен золотой исток, Маркус!

— Лжешь! — метался принц, пытаясь убрать меня с пути, но связанные руки и ноги не добавляли манёвренности. – Эли!

— Да послушай же! Твой отец умирает! И все драконы вокруг! — я насильно повернула его голову в сторону недвижимого короля, а затем вновь заставила посмотреть мне в глаза. — Маркус! Ты видел мою силу, я — Шиира, я могу спасти твоего отца. Пожертвуй свою силу добровольно, спаси королевство, спаси отца, спаси невесту и сына! Маркус, черт тебя задери! Спаси хотя бы себя!

Кричала до хрипоты, но принц будто окаменел и лишь его пустой взгляд блуждал по бойне, что развернулась у подножия трона. По королеве противостоящей Шейду и невесте, для которой Миранда все это время создавала безопасный портал, но никак не могла пробиться сквозь заклинания наложенные на золотые залы и не выпускающие белую драконицу из этого ада.

— Помоги, Маркус. Прошу, помоги.

Никогда не думала, что буду снова его умолять. Но, как и прежде, он был глух к моим мольбам. Зато хлесткая пощечина Саймона будто включила в разуме принца свет. Он потер ушибленную челюсть и глянул исподлобья на Сая. А затем тихо и ровно спросил:

— Что мне делать?

Пришлось довериться и снять с него все оковы. И все же я удивилась, что он смиренно остался рядом, а не сорвался к своей любимой драконице. Саймон расплавил корону, освобождая самый крупный из алмазов, что сиял в самом центре королевского лба. И я отдала всю себя, заставляя холодные жесткие грани подчиниться и литься рекой, закручиваться в сотни прозрачных колец. Пока идеально гладкая сфера не оказалась в ладонях.

— Готов? — глянула на Маркуса, но тот вместо ответа прижил мою руку к пятерке своих гёнсем и покорно закрыл глаза.

В прошлом я лишь питала его, но сейчас вытягивала все его силы, направляя в новый сосуд. И он добровольно отдавал, без колебаний, без сомнений и не думая о том, что может не открыть глаза. Чтобы восполнить силы его отца, требовалось слишком много чистого золотого эфира. Благо этот засранец находился в рассвете своих сил, когда энергия в теле бьет через край.

Наполняющийся гёнсем ослеплял. Глаза слезились, а руки дрожали, но я продолжала собирать эфир по крупицам. И как только Маркус упал, теряя сознание, я направила всю собранную мощь в тело короля. Золотой свет пронзил сосуды души, выталкивая отравляющую энергию в раз. Гёнсем затрещали, но теперь звук искрился в такт восстановлению каждого из пяти. И я на грани сознания заставляла эфир циркулировать в них, чтобы тело короля могло впитать его до конца.

А когда показалось, что я сейчас упаду, мои ладони накрыли теплые руки, и золотые крылья распахнулись, наполняя ослепляющим светом каждый угол золотых залов. Монстры взревели, пропадая в чистом золотом эфире словно невзрачные тени, порталы стянулись в пространстве, а крики драконов начали затихать.

На мгновение отключилась, а когда вновь открыла глаза едва не разрыдалась в голос. Аслан прижимал меня к себе, и его тепло наполняло каждый уголок моего обессиленного тела. Распаленный битвой и взволнованный мной, он внимательно следил за каждой морщинкой, что появлялась на моем лице.

— Аслан…

— Тише, милая, отдыхай, — шептал дракон, вжимаясь щекой в макушку.

— Ты всегда был головной болью, Шадеус. — разрезал плотную тишину голос Присциллы. Едва ли она пострадала в битве с Шейдом, чего нельзя было сказать о нем. — Знала, после встречи с той потаскухой, не сможешь подчиниться мне полностью. И в итоге не сможешь сохранить свою жизнь. Но не встреть ты ее, и мир бы не увидел хранителя алого истока. А он нужен мне. И я его получу. Неважно, сейчас или позже. Но лучше сейчас — меньше головной боли потом.

— Все кончено. — поднялся на ноги король. И в следующее мгновение, он закрыл нас с Асланом своим телом. — Мы не дадим тебе уйти.

Одного этого вида было достаточно, чтобы рыцари в золотых плащах отступили от наших сил и направили свои мечи против королевы. Те немногие из драконов, что оставались в сознании, преклонили колено перед правителем спасшем их жизни и Шиирой, которую еще мгновение назад желали убить. Готовы были отдать остатки сил в новом бою.

А то, что он вот-вот разгорится, сомнений не оставалось. Присцилла не чувствовала себя загнанной в угол, как и не торопилась сбежать с белой драконицей, оставляя алый исток моего мужа до лучших для нее времен. Пусть каждый ее противник уже потратил часть сил в битве, вместе они представляли угрозу даже для той, что имела в распоряжении пару отобранных истоков. Но снисходительная улыбка с ее губ исчезать никак не хотела. И это была не игра.

— Не торопись, Шадеус, — хмыкнула ведьма, напоказ растягивая между ладонями черную стрелу, что росла до тех пор, пока не стала копьем. — Твой мальчишка дал мне в руки запасной кинжал.

Каждый видел как Присцилла лениво поднимает голову, будто ее цель притаилась под самым сводом потолков, как замахивается, казалось, бесцельно. Как черное лезвие окутывают десятки зеленых молний и раскаляют его под пугающий пронзительный стрекот. И каждый, кто был в сознании, попытался ее остановить.

Изумрудные цепи из маны Саймона рассыпались, едва коснулись тела Присциллы. Как и магические барьеры, что первыми встали на пути взметнувшегося копья. А оно будто имело собственный разум, меняя траекторию движения так быстро, что не удавалось понять – кто же конечная цель.

Копье разрывало порталы Шейда, превращая их в бесполезные кольца дыма не способные ничего никуда перенести. Огонь Аслана попросту не успевал — столь стремительным было движение. Рыцари обступили всех, кто обладал магией, а те не оставляли попыток сбить бегающую по золотым залам цель. Но все это походило на игру, и когда она надоела ведьме, молнии вокруг копья вспыхнули ярче, растворяясь в пространстве, и мир вдруг замедлил свой бег.

Мы могли лишь наблюдать. Как черная смерть пикирует от самого свода точно в сердце рыцаря с красным плащом. Как медленно поднимается меч, которому ни за что не успеть. Как огонь Аслахана тянется наперерез, но не проходит даже половины пути. И как единственный, кто оказался в состоянии противостоять этой подавляющей магии, смог помешать лишь собственным телом.

Металлический звон шлема, что покатился по каменному полу, отдавался в висках. Русые локоны разметались под сапогами неуклюже расступающихся рыцарей. А пронзительный крик заставил кровь в жилах заледенеть.

— Илай! Не смей!

Его недвижимое тело не позволяло ей встать, а грязная мана, что продолжала полыхать и разгораться в пробитой насквозь груди выжигала в окружающих любую мысль о помощи. Но Вита не дрогнула, схватилась за черный металл в попытке вытащить его из спины, но магия тут же окутала и ее, вырывая новый болезненный крик.

— Саймон! — окрикнул Аслахан недвижимого брата, но в ответ получил лишь прямой взгляд.

— Не советую к ней подходить. — Сай создал вокруг Виты с Илаем несколько барьеров, не позволяя заразиться кому-то еще.

Муж не стал спорить, клясть архимага за трусость, он тут же обернулся к королю, желая принять любую помощь.

— Отец!

Но и тот лишь покачал головой. Шагнул ближе, желая образумить Аслана, но он с готовностью вытащил меч. Мельком посмотрел на меня, но продолжать слушать крики близких людей просто не мог.

— Сними для меня барьер, Саймон, — приказал дракон, и я вцепилась в его рукав в отчаянной попытке остановить.

— Нет. — отрезал брат. — Посмотри на них еще раз.

Крики Виты стихли, и осталось лишь бормотание, которое поначалу сложно было расслышать. А ведьминская магия схлынула с нее, втягиваясь в тело Илая вместе с копьем и запаивая в нем дыру. Тишину, что грозилась лечь неподъемным грузом на плечи, наполнил надрывный безутешный плач.

— Пожалуйста! Пожалуйста!.. — давилась всхлипами Вита.

Она перевернула Илая на спину и сжимала кулаки на его груди.

— Ты не можешь, Альдо! Не снова!.. Открой глаза, Аль, прошу, открой…

— Ваша драма порядком утомила меня. — вздохнула заскучавшая Присцилла. — Перерождаетесь снова и снова и умираете снова и… Он разорвал свою душу в клочья, чтобы спасти тебя, а ты каждый раз выбираешь чужую руку. Забавно. Было наблюдать первые несколько раз. Потом же я видела полсотни ваших перерождений и они порядком утомили меня. Но в этой вашей жизни вы хотя бы стали полезны. Жертвы сгорающего в агонии некогда великого зеленого дракона хватит сполна.

— Береги свою сестру, Саймон, — пока ведьма лениво рассуждала о совершенно чудовищных вещах, Аслан поцеловал меня в лоб и передал Саймону в руки.

А стоило моргнуть, и дракон передо мной исчез. Крылья несли Аслахана столь стремительно, что он успел подхватить Виту и унести прочь прежде, чем скопившаяся в теле Илая энергия начала искать выход. Под его команду рыцари бросились в рассыпную. Кто посмелее — пытался утащить с линии огня раненых и оглушенных товарищей. А счет шел на секунды.

И Саймон это понимал. Кивнул Шейду и наложил на нас с Его Величеством и едва приходящим в сознание Маркусом печати защиты, которые к тому же не давали сдвинуться с места. Едва я это поняла, сердце сжалось в мелкую точку. Шейд готовил портал, чтобы перенести нас отсюда. Расчистить Аслану путь.

Ему предстояло биться за жизнь, за наши жизни. Но когда бесформенная черная жижа поглотила Илая и начала разрастаться на глазах, я поняла, что могу больше его не увидеть. Необъятный столб пробил потолки золотых залов, а затем явил нам монстра невиданной величины. Не просто монстра — искалеченного почти до неузнаваемости ведьминской магией и кровью монстров дракона. Его рев был полон гнева, какой бывает рожден только из нестерпимой душераздирающей боли, агонии в которую он был до сих пор погружен.

Когда обратился Аслахан, пали несколько стен превращая некогда блистательный дворец в руины. Его медная чешуя ходила волнами ощетиниваясь с каждым движением, а рев, казалось, достигал каждого уголка королевства. Огромные свирепые звери с необъятными крыльями давали с одного взгляда понять причину, по которой королевства веками воевали под средством армии людей. И когда они впервые схлестнулись, ударная волна от их тел пробрала меня до костей, и я малодушно зажмурилась.

Присцилла больше времени не теряла, обрушивая шквал магических разрядов на Миранду и купол вокруг Элионоры, которым драконица была защищена. Саймон оценил готовность Шейда к переносу и, щёлкнув пальцами, исчез. А появился около Миранды и насильно утащил с линии огня сквозь портал. Всегда использующий холодный расчет брат решил не стоять до последней крови, не сейчас. И Присцилла воспользовалась шансом, пробилась к беременной драконице, исчезая с ней в одно мгновение. Битва за истоки для нее была решена, но война продолжалась.