Душой наизнанку

Я удрала бы до Европы-то

От народного нервного ропота;

Чужестранной натурой тронута,

В ней цвела б, от своей схоронясь.

Или падчерицею тропикам

Придурнулась бы, мыкаясь робко там.

Я б долой… — да стипендия пропита

И на морде не высохла грязь.

Чёрт дери! Наша сырость — не Сирия;

Как скулит земля от бессилия!..

Я — лицом в неё: подкосили меня

Те, с кем сердно делила путь!..

Но об этих молила, просила я

У блаженных голов Василия.

Храм бессловствовал — дура спесивая,

Я своё продолжала гнуть.

И осмеяна всею Россиею

(Бита смехом, как хлыстищем — лошади!)

Вновь — на Красной со сраму площади —

Зло валилась Руси на грудь.

…Я в Бразилию б иль в Малайзию,

Полонезом бы — в Полинезию

Унеслась. Да — никак! Эх, чёрта с два:

Прочно прочь кандалы не дают!..

Ведь сама ж сему безобразию

Присягнула — его поэзию,

Вкус родной чернозёма чёрствого

Полюбила, как чудо чуд.

Бдят терПитер и Москоу-Сити.

Бредит Родина. Рдеет стяг.

Други! Ярости не просите:

Эх, косите меня! Косите!..

К небу только не голосите —

Мне обещано: вас простят.