Душой наизнанку

Вы, вероломно в душу, как в монастырь,

Рвавшиеся вороватыми

пилигримами, —

В вашу честь полыхают эти мосты,

Горем горят, хоть казались встарь — негоримыми.

Пламя крылится над спинами их горбатыми,

Крылья-то борются с ветром багряными сукнами…

Я монастырь — из таких, что рыдают набатами

И с трудом становятся неприступными.

Я монастырь; душе за прочными стенами

(Теми, что кажутся — серой девичьей кожицей)

Слаще скукожиться, нежели всуе тревожиться

Вами, незваными да разномастно смятенными.

Видно мне: заревом рыжим лазурь окровавилась,

Огненным крыльям не набушеваться досыта!

Гости назойливы — знаю я вашу коварность,

Снова полезете самым бесстыдным способом…

Ест мне глаза-бойницы кислый дым,

Грош полнолуния — плата за домыслы грешные…

Рушатся в ров и тонут один за одним

Трупы мостов — обескрыленные, обгоревшие.

Я окружён им, водами — чинными, чёрными,

Непереплывными для пилигримовых полчищ,

Девственно гладкими, словно сама исконность.

Я — монастырь. Я башнями вышусь точёными

В уединении. Что ж ты, душа, лопочешь

Горестно — коль одиночеством успокоилась?..