Дыхание бездны

Глава 2

Когда я вышел из зала суда, в большом холле с колоннами меня уже ждали Гаврилов, Сатир, Леди и выздоровевший Курган. У последнего на левой половине лица розовели два шрама. Целители, лечебные артефакты и хирурги поставили моего старшину на ноги за месяц, и пусть это обошлось мне в копеечку, но я ни капли не жалел. Экономить на здоровье верных людей, рискующих ради меня жизнью — это просто подло. Их и так мало. Людей, в смысле. Денег — тоже, но их достать легче.

Все четверо сразу же стали поздравлять меня с победой.

Господин Таубе сработал отлично, и под весом его доводов судьи приняли решение ограничить срок моего пребывания в штрафном подразделении одним месяцем, а поскольку месяц этот истёк, я вышел из зала суда полностью свободным человеком. Теперь мне предстояло снова ехать в учебный центр, но уже своим ходом, и там добиваться досрочной сдачи экзаменов и перевода в боевое подразделение.

Но прежде всего надо было дождаться Полину. Слушание по её делу шло сразу за моим.

— Как доехали, Алексей Михайлович? — поинтересовался Гаврилов.

— Были небольшие приключения, но в целом, как видишь, благополучно.

— Тёмные нападали? Слышал, их много развелось в тех краях.

— Если бы только тёмные. Произошло ещё кое-что, — я огляделся, в холле было довольно много народу. — Людно здесь, нам бы поговорить с глазу на глаз.

— А это уж как вам будет угодно. Хотите, в ресторане посидим неподалёку или в сквере. Ну или в машине.

— В машине, — решил я. — В общем, так, Леди и Курган, вы оставайтесь здесь. Встретите Полину. У неё фиолетовые короткие волосы, сразу узнаете. А мы с вами, — обратился я к управляющему и начальнику охраны, — пообщаемся.

На стоянке возле здания суда стояли четыре внедорожника и моя бронированная «Волга». Мы с Сатиром и Гавриловым залезли в салон последней, и я рассказал им о вчерашнем происшествии.

— Так вот, надо выяснить, кто эти Коптевы и с кем они связаны, — заключил я. — Ещё одна незнакомая фамилия, ещё одни враги. Почему я о них не слышал? Такое ощущение, что меня половина Первосибирска хочет прикончить. Кто все эти люди?

— Алексей Михайлович, — произнёс Гаврилов, сидевший рядом на заднем кресле. — Сомневаюсь, что Коптевы желают убить вас.

— А как ещё расценивать их поступок? Разыграть меня хотели, да?

— Нет-нет, я совсем не о том. Не думаю, что они вообще причастны к произошедшему. Коптевы — небольшой род, у которого едва ли наберётся человек двадцать охраны. К тому же сомневаюсь, что у них есть возможность найти бронетехнику и подделать столь… скажем так, специфические документы. Скорее всего, здесь также замешано командование дивизии.

— Это слабые доводы. Да и откуда тебе знать? Ты их знаешь, Егор? — мне показалось странным, что Гаврилов сразу же начал выгораживать Коптевых, словно те были его знакомыми. — Что ты от меня опять скрываешь?

— Ну что вы, Алексей Михайлович, здесь нет никакого секрета. Борис Емельянович Коптев раньше сотрудничал с Дмитрием Семёновичем. Они совместно владели заводом промышленной химии в Бердске, а когда Дмитрию Семёновичу потребовались деньги, он продал Коптевым свою долю. Они не имели вражды меж собой, им просто нечего было делить.

— А может, у них всё-таки была какая-то ссора, о которой ты не знаешь?

— Алексей Михайлович, вы восприняли за чистую монету слова убийцы. Думаете, он сказал правду? Те, кто послал его, вероятно, подстраховались на случай провала и велели назвать одного из знакомых вашего дяди, чтобы запутать вас. У Коптевых не так много возможностей, чтобы провернуть столь сложную операцию, да ещё у чёрта на рогах. Но если не верите мне, можете хоть завтра встретиться с Борисом Емельяновичем и лично убедиться, что к произошедшему он не имеет никакого отношения.

Версия Гаврилова выглядела правдоподобной. Чтобы узнать, когда меня повезут в суд, достать где-то три броневика, форму, подделать путевые бумаги и удостоверения военной полиции, действительно надо обладать широкими полномочиями и желательно связями непосредственно с армейским руководством в конкретном секторе. Управляющий полагал, что Коптевы не имеют таких возможностей, и мне было сложно с ним спорить, не имея никакой информации.

— Всё равно узнай про Коптевых, если у них связи в седьмой дивизии, — приказал я.

— Да что тут узнавать? Сами пообщайтесь с Борисом Емельяновичем и всё поймёте.

— Мне нужна достоверная информация, а не разговорчики.

— Попробуем выяснить, — вставил ранее молчавший Сатир. — Все эти бывшие друзья… никому нельзя доверять.

— Правильно, Сатир. А ты, Егор, мне голову не морочь. Я сказал, надо выяснить, значит, надо.

— Как скажете, Алексей Михайлович, — сдался управляющий. — В любом случае это не моя работа.

— А что со Скавронскими? Есть информация? — напомнил я. — Давно просил узнать.

— Информация есть, но мало, — ответил Сатир. — Небольшой княжеский род. Небогатые. Есть доли в каких-то предприятиях. Охраны почти нет. Платят Когтю за покровительство, но в самом клане не состоят, насколько мне известно.

— Но Когтю платят.

— Как и многие мелкие семейства. Вряд ли у них есть выбор. Здесь именно так всё устроено. Если ты не часть крупного рода, вроде Третьяковых или Юрьевских, и не обладаешь силой, как у вас, будешь платить одному из кланов, а откажешься — сами знаете, что случится. У меня нет информации, что Скавронские участвуют непосредственно в делах Когтя, но и гарантировать не могу, что кто-то из них не влез в банду. Работа на клан — перспективное занятие, особенно для молодых.

— А выяснить не получится?

— Надо следить. Если скажете, я организую слежку.

Теперь было ясно, почему Скавронские искали встречи со мной. Наверное, не хотели платить Любецким.

— Пока не надо. Сейчас приоритет — Сафоновы, — сказал я.

— С Сафоновыми работаем. Я уже отправил людей в Гордеевск. Как появится информация, дам знать.

— Ещё по поводу Третьяковых хотел вам сообщить кое-что, — добавил Гаврилов. — Вы подозреваете губернатора, но далеко не факт, что именно губернатор стоит за покушениями. Насколько мне известно, род их возглавляет некий Анатолий Третьяков — восьмидесятилетний старик, который тем не менее ещё не утратил деловую хватку. Губернатор наш — суть простой управляющий, говорящая голова.

— Это мало что меняет.

— Согласен. Но имейте в виду. Пойдёте против губернатора — будете иметь дело со всем родом, а может быть, и с государственным аппаратом. А это уже серьёзно. К тому же Анатолий Третьяков — великий мастер второй ступени.

— Буду иметь в виду. Меня убить пытались, я так просто это не оставлю. Великий мастер, говоришь? Да плевать.

— Да, Третьяковы — сильный род, — подтвердил Сатир.

— Если, конечно, ваши злоключения действительно их рук дело, — добавил Гаврилов.

— Ну вот и выясняйте, — произнёс я раздражённо. — Хватит гаданий на кофейной гуще.

Установить слежку за Сафоновыми я приказал после того, как они напали на меня в конце июля, и тогда же Сатир отправил в Гордеевск нескольких сотрудников охраны, дабы те узнали всё про членов рода Сафоновых: кто где живёт, кто куда ездит, кого где искать. Я пока не решил, что с ними делать, но планы зрели. Утихомирить этих подонков было одной из моих задач.

Второй же задачей стало найти средства для новой шахты. Геологоразведчики, нанятые Гавриловым, недавно обнаружили ещё одну рубрумитовую жилу, которая пролегала на самой окраине моих владений недалеко от выработанной.

Но имелась одна большая проблема: не было денег. Гаврилов утверждал, что на моём деревообрабатывающем предприятии дела идут не так уж и хорошо. Мне сейчас приходилось содержать девяносто человек охраны, и к концу года завод мог уйти в минус. На ремонт особняка пришлось потратиться, на адвоката пришлось потратиться, кое-какое снаряжение прикупили для новых бойцов, а тут ещё и шахту строить надо.

Мы обсуждали вопрос с Гавриловым и Сатиром, где достать деньги, когда я увидел, как по широким ступеням крыльца спускается Полина в сопровождении Леди, Кургана и господина Таубе. Мы закончили беседу, и я отправился пообщаться с Полли.

— Да, меня освободили, — ответила на мой вопрос Полина. — Сказали, месяц провела в штрафбате, могу возвращаться в учебный центр.

— Поздравляю! И вам спасибо, господин Таубе. Благодаря вашим усилиям, всё сложилось как нельзя лучше.

— Это моя работа. Обращайтесь, если понадобится ещё какая-либо помощь, — важно пробасил адвокат.

— Примите и мою благодарность тоже, — добавила Полли, а когда мы распрощались с адвокатом, и он ушёл, обратилась ко мне. — А теперь нам опять надо ехать в учебный центр. Прямо сейчас поедем?

— Знаешь, что думаю. Время уже позднее, в ночь ехать неохота. Давай переночуем в городе, а завтра утром выдвинуться в путь. Кстати, я обещал пригласить тебя к себе в гости. Ну вот, приглашаю.

Полли задумчиво скривила губки:

— Как это мило. Пожалуй, я приму ваше приглашение.

— Тогда прошу в машину, сударыня.

Ремонт в моём особняке до сих пор продолжался. Часть дома обросла строительными лесами, да и в некоторых комнатах ещё шла работа. Тем не менее на первом этаже уже появились гостиная и спальня, в которой я решил разместить гостью.

И всё же дом преобразился. Обновилась штукатурка и краска на фасаде, а внутри частично сменился интерьер, стал более современным. Если у дяди половина мебели оставалась с конца прошлого века, то я (точнее, мой дворецкий и нанятый дизайнер) сменил всё радикально. И только кабинет остался таким же, как и был. Мне нравились старинный резной стол из дорогой породы дерева, массивный шкаф, позолоченные рамки портретов, было в этой классике нечто респектабельное, поэтому я приказал не трогать здесь ничего.

К моменту нашего приезда строители уже ушли, а горничные накрыли стол на две персоны. Мы с Полли сели ужинать, а Сатир и Гаврилов разъехались по домам. Захар должен был забрать нас рано утром. Нам снова предстоял долгий путь к форту номер восемьдесят восемь.

Полли оценила мой особняк, хотя и сказала, что у отца дом больше. Мы долго сидели и болтали о том о сём, а потом я показал ей комнату на первом этаже, где слуги приготовили постель. Спальня находилась как раз в самой пострадавшей части дома, но сейчас от былых баталий не осталось и следа, хотя в двух помещениях до сих пор не было обоев.

— А остальной дом можно посмотреть? — спросила Полли. — Или там у тебя что-то секретное?

— Кроме ремонта и беспорядка никаких секретов тут нет, — сказал я, и мы отправились наверх.

Полине понравилась гостиная, рядом с которой находились спальня и кабинет, да и мне тоже. Здесь со времени моего последнего визита полностью обновился интерьер.

— Предложишь даме выпить? — Полли заметила бар в шкафу-стенке.

— Когда разум затуманен алкоголем, можно наделать много глупостей, — предостерёг я.

— Глупостей? А может, я хочу наделать глупостей? — Полли многозначительно улыбнулась. — Самая большая «глупость» была уйти из дома, и я ушла. Остальное уже неважно.

— Как скажете. Вам что налить? — я открыл бар.

— Будьте любезны… красное сухое. Хотя, если честно, всё равно. Просто хочу расслабиться и отдохнуть после этого долбаного штрафбата.

— Значит, хотите надраться в стельку?

— Ну что вы, я же приличная девушка. Только чуть-чуть, в маленькую такую стелечку.

Полина выпила почти весь бокал, я же сделал лишь пару глотков за компанию.

— Значит, завтра обратно едем. Круто. Я этому Шаховскому, как только увижу, точно в рожу плюну, — Полли снова завела речь про учебку.

— Держись от него подальше, ясно? — проговорил я серьёзно. — Сам с ним пообщаюсь. Помнишь, о чём мы разговаривали: надо действовать с осторожностью и понимать, когда можно применить силу, а когда нет.

— А, ну да, ну да. Ты, как всегда, прав. Иногда такое чувство, что я с папашей разговариваю или со старшим братом.

— К тому же ты ему не подчиняешься, и никакой власти он над тобой не имеет. Это у нас он командует, но, как я и сказал…

— Поговоришь с ним, да? Было бы круто. А вообще, ну его на хрен, да?

— Согласен. Давай не будем вспоминать неприятные вещи.

— Да, давай лучше вспомним что-нибудь приятное, — Полина поставила бокал на журнальный столик и, сев вполоборота, стрельнула кокетливым взглядом. — А помнишь, как ты меня поцеловал в бункере?

— Как такое можно забыть? Хочешь повторить? — не дожидаясь ответа, я придвинулся к ней, притянул за талию и прильнул к её губам.

Полли тоже охотно приблизилась, постаравшись прижаться ко мне как можно сильнее. Мы полностью отдались поцелую и долго так сидели, не отрываясь друг от друга. Мои руки ласкали талию девушки, бёдра и грудь через одежду, распаляя и моё желание, и её.

— Если честно, я немного волнуюсь, — призналась Полли, когда мы прервались. — Наверное, надо ещё выпить.

— А мне кажется, тебе хватит. В чём причина твоих тревог? Если не хочешь продолжать, можешь пойти к себе.

— Нет-нет, я не хочу никуда уходить. Просто… Как тебе объяснить… Просто у меня это в первый раз, — выпалила Полли и, заметив удивление на моём лице, добавила. — Слушай, но я же в благородной семье росла. Со мной постоянно охрана таскалась, если приходилось на вечеринку ехать или ещё куда. Наша семья старых традиций придерживается.

— Не хочешь нарушать традиции?

— Э, я так не говорила!

— Тогда пойдём в спальню. Там нарушать традиции приятнее, — я встал и поднял Полли за руку. Девушка снова оказалась в моих объятиях. И мы двинулись в направлении спальни.

Выехали очень рано, в пятом часу утра. Захар вёз нас с Полли на моём «Алтае», за нами следовал минивэн с ещё одним охранником, с которым шофёр должен был поехать обратно. Внедорожник я собирался оставить себе. Машина могла пригодиться. Но сидеть целый день за баранкой мне было неохота, поэтому я взял сопровождение.

Полли полдороги спала, положив голову мне на колени, да и сам я вздремнул. Этой ночью мы глаз не сомкнули: то предавались любви, то просто лежали и разговаривали. Полли так не хотелось, чтобы всё заканчивалось, но на улице рассвело, и пора было отправляться в путь.

И вот опять за окнами машины зеленели леса и поля, а длинная серая полоса дороги, по которой мне не так давно уже доводилось проезжать, тянулась за горизонт.

В Томске мы сделали остановку, поели в первом попавшемся кафе. Оставив Полину за столиком, я вышел на улицу и позвонил Свете. С сестрой давно не общался. Было интересно, как она там. Для этого, правда, пришлось купить новый телефон с сим-картой, поскольку старый вместе с остальными вещами лежал на складе сто пятьдесят пятого форта. Мне их ещё предстояло забрать.

— Алло, княжна Озёрова слушает, — ответила Света немного резким тоном.

— Привет, сестрёнка, — сказал я.

— Лёша? Это ты⁈

— Нет, мой двойник. Конечно, я!

— Ты так долго не звонил. Я от тебя в прошлом месяце письмо получила и всё, молчок. Думала, ты вообще про меня забыл.

— Так я же написал, связи нет. Форт находится далеко от города, и телефон там не ловит. А тут на денёк домой получилось вырваться, ну думаю, надо позвонить, а то сестрёнка совсем заскучала.

— И опять на месяц пропадёшь? — в словах Светы чувствовался упрёк.

— Постараюсь звонить почаще, но и ты должна понимать, здесь — не курорт. Где-то связи нет, где-то другие проблемы.

— Жаль, что так. Ну ладно, рассказывай давай, как там на границе, страшно?

— Всякое случается, но если честно, не очень. За месяц были лишь две атаки, и обе мы отбили.

— Когда же ты меня уже увезёшь отсюда. Там у вас что-то интересное, а здесь мне постоянно приходится общаться с этой ужасной семейкой! Меня от всех их уже тошнит! Представляешь, сегодня к нам приезжали Долгоруковы, так Ирина потом мне плешь проела. Всё ей не так! Не так поздоровалась, не так вилку держала. Но я умею держать вилку! А эта змея просто придирается к каждому моему шагу!

— Могу себе представить.

Света не останавливалась. На меня бурным потоком полились жалобы на отца, на мачех, на сестёр. Видимо, я оказался единственным человеком, кому Света могла высказать всё, что накопилось на душе, и она спешила воспользоваться моментом.

— Не бросай меня здесь, ладно? — напомнила сестра.

— Когда придёт время, ты уедешь, но надо понимать, что здесь тоже не всё так просто.

— Ну что опять? Ты же обещал.

— Есть люди, которые хотят убить меня. Вначале я должен разобраться со всеми проблемами.

— Да мне всё равно. Я готова на что угодно. Лучше на границу пойду, чем буду жить здесь.

— Мой приоритет — это твоя безопасность, — строго сказал я. — И ты останешься дома столько, сколько потребуется.

— Ну Лёш…

— Света, никаких возражений я не принимаю. Вначале улажу здесь все дела, потом займусь твоим переездом.

В трубке повисло молчание, а потом Света вздохнула:

— Ну ладно. Но ты обещал! Если нарушишь обещание, никогда больше с тобой не буду разговаривать.

Я улыбнулся такой «страшной» угрозе. А тем временем Полли уже вышла из ресторана и, скрестив руки на груди, стала наблюдать за мной. Она знала, что я звоню сестре, скрывать это не видел смысла. Более того, ночью в перерывах между сексом, когда речь зашла о нашей родне, я рассказал и про Свету, и про то, что хочу позаботиться о ней и избавить от давления семьи.

Однако пора было двигаться в путь.

— И я сдержу слово, — вновь пообещал я. — Ну всё, сестрёнка, мне пора. Ещё созвонимся.

— Пока, — печально проговорила Света. — Буду ждать.

С переездом Свете торопиться не стоило. Понятное дело, она хочет сбежать от отца. Да кто бы ни хотел на её месте! Вон, даже Полли ушла из дома. И всё же вначале я собирался решить проблемы в Первосибирске и очень надеялся, что приступлю к этому уже осенью после того, как разберусь со служебными вопросами.

От Гордеевска мы ехали одни с Полиной, а Захара я отпустил домой вместе со вторым охранником. До пункта назначения оставалось не так уж и много, и я полагал, что три-четыре часа за рулём не сильно меня напрягут, хотя уже давно не водил машину.

Стало интересно, рискнуть ли Сафоновы открыто напасть, и я специально остановился в том же самом ресторане, что и прошлый раз, хотя моя спутница возражала.

— Ну ты и псих! — удивлялась Полли. — Они же могут прийти сюда в любую минуту.

— Если они придут сюда, психами будут они. И это даже хорошо. Сокращу их численность сейчас, потом легче будет.

— То есть ты собираешься в одиночку объявить войну целому роду?

— Нет, я им войну не объявлял. Они сами напросились. Я к ним не лез. Даже после первого нападения готов был закрыть вопрос. Но нет же, они не успокоились, они продолжают попытки разозлить меня.

— И разозлили, я смотрю.

— Нет, — я рассмеялся, — это нельзя назвать злостью. Скорее раздражение, как от назойливой мухи. Если рядом вьётся муха, что ты сделаешь?

— Просто прихлопну её.

— Вот именно.

Мы поели, а потом ещё немного посидели в надежде, что Сафоновы узнаю о моём приезде и явятся сюда, но ничего не произошло, и мы продолжили путь.

До учебного центра добрались гораздо раньше, чем прошлый раз. На это я и рассчитывал, надеясь сегодня ещё и вещи забрать из сто пятьдесят пятого форта. Полина просилась взять её с собой, но я отказал. Зачем лишние проблемы в дороге? К тому же нам в любом случае придётся отметиться в ротах, после чего её уже вряд ли куда-то отпустят.

Время близилось к ужину, курсанты находились на занятиях в учебных корпусах. Но капитана Румянцева я застал на своём месте. Он сидел с усталым видом за столом и что-то писал, а когда я вошёл, вскинул на меня удивлённый взгляд.

— А, Озёров, прибыли? Мне уже доложили, что вы продолжите обучение. Отправляйтесь в казарму, размещайтесь, через два часа будет ужин. Надеюсь, наверстаете месяц учёбы. Не хочется оставлять вас на второй период.

— Понимаю, люди нужны на границе, поэтому я намерен сдать экзамены досрочно. Помните, мы с вами общались на эту тему?

— Само собой. Тогда пишите заявление на имя начальника учебного центра. Вы же писали? Ничего, пишите ещё раз. Полковник рассмотрит и даст ответ.

Речь шла про полковника Сарычева, возглавляющего учебный центр. Этот же человек вынес мне приговор более строгий, чем следовало, что могло говорить о его причастности к провокации. И теперь на ближайшие два месяца я опять оказывался в его власти. Что оставалось делать? Испепелить его? Конечно, тоже вариант… Я имел силу, позволяющую обратить в горстку праха любого, и никто о моей способности здесь не знал. Но это в крайнем случае.

Тут я обратил внимание капитана на то, что все мои вещи остались в сто пятьдесят пятом форте, и неплохо было бы съездить за ними. Румянцев легко согласился отпустить меня до завтрашнего обеда.

Но только я вышел из кабинета, как увидел шагающего чеканной походкой Шаховского в, как всегда, идеально выглаженном офицерском кителе и надвинутой на лоб фуражке. Не хотел я этого говнюка сейчас встречать, но раз уж попался он мне на пути, пожалуй, стоило поговорить, узнать, кто именно отдал приказ меня подставить, а заодно убедить не заниматься такой ерундой в будущем.

Шаховской даже не заметил меня (или, скорее всего, не узнал, приняв за обычного курсанта), и исчез за дверью своей комнаты, что находилась ближе к общей казарме, нежели кабинет капитана. Я подошёл и постучался.