Его сбежавшая Принцесса

Глава 15: Самый дикий зверь из всех!

За девятнадцать лет жизни во дворце я никогда не сбегала. Званный ужин с кучей гостей — я тут как тут, стою, улыбаюсь послам. Рыцарский турнир. Вот она я, стою в первом ряду и с улыбкой протягиваю победителю венок из белых цветов. Вот казнь (казни я особенно не любила), но и тут я стою за спиной отца с матерью и смотрю, как человеку рубят голову. Своей головы не отворачиваю, сдерживаю тошноту. Я всегда делала так, как подобает королевской дочери, ведь у принцессы есть долг.

Вот только с того дня, когда я решилась сбежать со свадьбы, побег стал стандартным решением всех моих проблем. Даже странно. И сейчас я бежала. Ветки били по лицу. Ноги замерзали. Я бежала. Вперед и лишь туда. На запястьях звенели кандалы, болталась оборванная цепь. Надо было скрыться пока не заметили, пока не заметил Эд. Все должны были заснуть. Я могла бы взять лошадь, но путь к ним лежал через шатры, я по любому кого — нибудь да разбужу… Надо было действовать осторожнее. Поэтому побежала так. Дорога в город проста. Двигайся по Полярной звезде.

За спиной послышался топот копыт. Обернулась. При свете луны было плохо видно, но я смогла разглядеть. Эд. Все — таки он узнал о моем побеге. Но как? Позади него шел медведь. Нажаловался, гад.

— Я думала мы на одной стороне! — крикнула я Медведю. Он в ответ лишь зарычал.

— Не будет тебе меда! Никогда не будет!

— Донна, стой, — послышался голос Эда, — ты не должна уходить, это все был…

Дальше я не стала слушать. Ему больше нет веры. Я рванула резко вбок, в кусты. Там лошадь не пролезет. Пробираться пришлось через колючие ветки. Мои ноги то и дело утопали в грязи, приходилось их вытаскивать. Я бежала. Мысли испарились. Не знала куда, но знала, что должна сбежать. Я бы не вынесла среди этих предателей ни дня. Я бы больше не смогла смотреть на людей, которые еще вчера были твоими друзьями, а сегодня держат на цепи и одаривают презрительным взглядом.

— Выберусь, вернусь домой, спасу отца, — шептала я себе под нос для поднятия духа, — выберусь, вернусь, спасу, выберусь…

Ночь прошла, как в тумане. Я не знаю, сколько километров пробежала, но ноги болели невероятно. Рассвет приходилось встречать в неизвестном мне месте. Одной. Сидя на поваленном дереве. Нехотя вспомнила, как несколько дней назад мы встречали рассвет вместе с Эдом. Сглотнула. Я думала, что разбираюсь в людях, а его не разглядела. Это станет мне уроком на всю жизнь.

Заставила себя встать, осмотрелась. Никакой полярной звезды. Лишь я и лес. Я глубоко вдохнула. Помощи ждать не откуда. Где — то куковала кукушка. Я задумалась.

— Кукушка-кукушка, сколько километров идти до города?

Она все куковала. Десять. Одиннадцать… двадцать два… пятьдесят четыре… Надо было спрашивать, сколько жить осталось, так бы хоть осталась довольна.

— Никогда не спрашивай кукушку о себе, — говорила мне Илинна, — а то узнаешь то, что не хочешь знать, и жить с этим не сможешь.

А учителя говорили, что кукованием самец зовет самку для воспроизведения потомства. Никакой романтики. Я вздохнула. Закрыла глаза. Раз сбежала, смогу и из леса выбраться. Смогу.

Решила идти вперед. В этих лесах должна протекать река, та самая красная река из легенды. Найду реку, пойду по течению, куда — нибудь да выйду. И я пошла. Кукушка все куковала, нагоняя тоску, а мысли мои возвращались к проблемам. Если этот негодяй Эд прав, то чары Звездочета снимают сильные эмоции. Надо будет напугать отца? Или порадовать? Да просто заявлюсь к нему в покои в своем оборванном платье, вот он и напугается, и порадуется. Главное, чтобы Звездочета не было по близости. И чтобы Эд со своей командой не объявились. Когда — то я думала, что мы могли бы с ним объединиться, но теперь все в прошлом.

— Наконец — то, Донна! — послышалось за спиной.

Я обернулась. Эд стоял, запыхавшись, и облегченно улыбался. Лохматый, довольный. Его улыбка эта была похожей на улыбку того, прошлого Эда, но я больше не верила. К горлу подступал ком. Он нашел меня. Все зря… Стало труднее дышать.

— Прости, — сказал Эд, извиняющимся тоном, — но это был единственный выход.

Извиняется? Мысли путались, ноги становились ватными. Надо было поспать хотя бы пару часов. Надо было…

— Предатель, — выплюнула я, — ты хуже Звездочета. Звездочет с самого начала выказал нам свое отношение, а ты… втерся в доверие и плюнул в душу.

— Донна, я объясню.

— За что ты так со мной? Мог бы просто отпустить! Нет, ты ходил за мной по пятам всю ночь!

— Здесь опасно.

— С тобой рядом опасно!

— Дикие звери.

— Ты самый дикий зверь из всех!

Рассчитывать на внезапно проснувшуюся человечность Эда было глупо, но разговоры дадут мне время собраться с силами и отвлекут противника.

— Прости, — повторил он, — прости за те несколько дней, что ты провела на цепи.

Извиняется? Издевается? Но в его словах не было насмешки. Словно вернулся прежний Эд. На миг мой уставший мозг вообразил, что тех дней не было. Что я не сидела на цепи, не питалась подачками с земли, не слышала насмешек в свой адрес… что это все мне лишь приснилось. Но я посмотрела на свои запястья и горько усмехнулась. Звенели кандалы.

— Заговорил, как раньше? — фыркнула я, — в чем дело? Снова решил втереться мне в доверие? Не выйдет.

Эд сделал медленный шаг навстречу, я так же медленно отступила.

— Я должен был тебя сломать, — сказал Эд, — чтобы защитить от магии Звездочета. И ничто не ломает сильнее предательства.

Я не слушала. Или слушала, но не воспринимала. Слишком устала. А когда устал, мозг может сосредоточиться только на чем — то одном. В моем случае на побеге. Эд сделал еще шаг.

— Осторожнее! Сзади! — испуганно крикнула я, заставляя Эда обернуться, а сама рванула вперед.

Эд быстрее меня, сильнее меня, лучше знает леса. Но я отчаяннее и меньше. Может, я затаюсь среди деревьев или кустов. Если есть хоть малейший шанс, я буду бороться.

Ноги стали совсем тяжелыми. Будто и они в кандалах, а не только руки. Поворот. Вперед. Вперед. Поворот. Кусты. Деревья. Кусты. Под ногами что — то вязкое. Наверное, грязь. Продолжила путь. Не оборачиваться. Не оборачиваться.

— Донна, мы на одной стороне, клянусь тебе! — послышалось за спиной. Эд кричал.

Я молчала. Подать голос — значит выдать себя, а судя по тому, как приглушенно звучал голос, Эд не знал, где я.

— Я бы во всем признался. Сегодня бы и признался, — продолжал кричать он, — я доверяю тебе. Как не доверять, ты же спасла мою жизнь!

Я остановилась перевести дыхание. Это розыгрыш? Я должна поверить, что его издевательства — глупая шутка?

— Донна, я не думал, что ты сбежишь. Пожалуйста вернись.

— Не хочу, видеть тебя не хочу, — прошептала я себе под нос, — и знать тебя не желаю.

Тут моя нога увязла. Я посмотрела на землю. Зеленая, бугристая, трясущаяся… Похожая на… болото. Я дернула ногой, но она погрузилась еще глубже. Я дернулась снова. Теперь погрузилась и вторая нога. Я представила, как однажды погружусь туда вся. Тут подступила паника. Сердце колотилось, в глазах потемнело. Пожалуйста, я же не умру.

— Донна, я не хочу потерять тебя… — продолжал где — то там вдали Эд, — ты не выберешься из леса, знаю, ты злишься, знаю, обижена, но, Донна, я прошу отключить эмоции и послушать разум, если ты…

— Я здесь! — крикнула я.

Нет, не я, кричала не я, а моя паника. Паника заставила рот открыться, заставила звуки вырваться наружу, заставила меня наступить на гордыню. Но лучше уж живой в плену, чем мертвой в болоте.

Эд пришел быстро. Застыл, глядя на мои тонущие ноги. На миг в голове мелькнула мысль, что он сейчас рассмеется и бросит меня, скажет самонадеянное: «Так тебе и надо!» и с диким хохотом уйдет. Ноги погружались в болотную жижу все глубже. Я злилась. Как же я злилась.

— Не бойся, я вытащу тебя отсюда, — заверил Эд.

Эд шагнул ближе ко мне. Снял с себя плащ и, взяв один его конец в руку кинул мне второй.

— Ползи, — скомандовал Эд, — давай, выкарабкивайся.

Но я не могла. Не могла пошевелить ногами. Раньше в болотах бывать не доводилось, но я чувствовала— что — то не так. Это непростое болото. Эд нахмурился. Он тоже это чувствовал.

— Я вытащу тебя, — повторил он уверенно, видимо увидев, каким испуганным стало мое лицо.

Эд шагнул сам.

— Ты что делаешь! Дурень! — заорала я, — теперь мы оба утонем!

— Не обязательно, — бросил Эд, переступая с ноги на ногу, — я понял, что это за место.

— Почему ты не тонешь? — пораженно прошептала я, — у тебя какие — то особые ботинки?

— Это болото истины, — ответил Эд, — с каждым твоим лживым словом оно тебя засасывает, поэтому, на всякий случай, здесь ходят молча.

Я слышала про болота истины. И слышала, что они есть и в нашем королевстве, но никогда даже не подозревала, что сама буду тонуть в этом болоте.

— Да я ничего не говорила! — крикнула я и погрузилась глубже.

Говорила. Вела глупые разговоры сама с собой.

— Спокойно, — сказал Эд, приближаясь, — тебе просто надо сказать правду вместо лжи, болото ослабит хватку, и я смогу тебя вытянуть. Что ты солгала болоту?

Я подняла на Эда отчаянный взгляд.

— За последние дни столько странного происходит, — сказала я, — сначала разумный медведь — оборотень, потом болото, чувствующее ложь… Что будет дальше? С нами заговорят ветра?

— Нужно вспомнить, — сказал Эд, — о чем ты думала тогда, то и говорила. Вспоминай.

И я вспомнила.

— Я говорила о том, что знать тебя не желаю.

Эд улыбнулся. Легко и хитро. Почесал затылок.

— Так значит, это была твоя ложь.

— Прекрати, — выдохнула я, — убери эту улыбочку. То, что в глубине моей души все — таки еще существовала крупица желания иметь с тобой дело, не значит, что я не разочаровалась в тебе, что не разозлилась.

Я ощутила, как ноге стало свободнее. Сердце ликовало. Эд тоже это заметил, протянул мне руку.

— Просто цепляйся, — сказал он, — ничего не говори.

Я смотрела на эту ладонь и вспоминала, как этой же ладонью Эд дергал за цепь, а потом этой же ладонью гладил меня по щеке, издеваясь. В груди закипала злость. Гордость боролась с желанием жить.

— Что, даже допрос мне не устроишь? — спросила я, — вчера ты был готов допрашивать меня все утро, а сегодня у тебя появляется идеальная возможность для этого! Жертва, которая не сможет солгать. Мечта каждого негодяя.

Наши взгляды пересеклись. Я ждала, как Эд рассмеется и задаст вопрос: «Кто ты?», и мне придется все рассказать, потому что за тайну своей личности я умирать не готова. Потом я живо нарисовала картинку, как Эд снова приковывает меня цепями и использует, как игрушку в борьбе со Звездочетом. Что ж, с этой командой, у меня, возможно, хотя бы есть шанс помочь своему отцу…

Эд взял меня подмышки, резким движением вытащил. Подол в грязи, ноги в грязи, сердце в замешательстве. Эд поставил меня на землю. Не на болото. На землю. Твердую. Ровную. Я наконец — то смогла выдохнуть.

— Если хочешь допрос, если тебе так будет спокойнее, тогда давай устроим допрос, — сказал Эд и сам зашел в болото и встал, разведя руки в стороны.

Эд предлагал мне спросить? Это жест доверия или очередная игра лицемера? И если Эд ожидал, что я воздержусь от вопросов так же, как это сделал он, то это была его непростительная ошибка.

— Что ты чувствовал, когда держал меня на цепи? — спросила я.

— Стыд, тоску, печаль, гнев.

Что ж, звучит совсем не как признание человека, которому нравится мучить пленных. Эд не тонул, говорил правду.

— Зачем ты сделал это?

— Как я уже сказал, — ответил Эд, — для того, чтобы выработать у тебя иммунитет против Звездочета. Для этого тебя надо было сломать. И ничто так не ломает, как предательство. Поэтому мне пришлось сыграть предательство. Заставить тебя разочароваться в нас. Во мне.

Я посмотрела на Эда. Потом на болото. Потом снова на него. Ноги не погрузились ни на миллиметр. Он был честен. Честен.