Его сбежавшая Принцесса

Глава 18. В путь!

Мы сидели на корточках и смотрели на шум-горох. Вырос большим. Размером с человека.

— Теперь можно будет его спилить и освободить мне место под нормальный горох? — спросила Гнея.

— Думаю, да, — откликнулся Медведь.

Они улыбнулись друг другу. А мы с моей дорогой служанкой Илинной многозначительно переглянулись. Подумали об одном и том же. Медведь и Гнея. Они строили друг другу глазки с первой встречи, много времени проводили вместе, много разговаривали.

— Ну я тогда мне пора отправляться в дальний путь! — сказал Юлий.

Теперь все повернулись на мальчишку.

— Куда это ты собрался? — спросила Илинна.

— Обратно в, — замялся, подбирая слова, — за яблоками в общем. В Литвудское королевство.

— Наша приманка, — кивнула я, — нам нужно лишь несколько плодов, а Юлий единственный, кто может проходить туда-сюда через границу.

— Да, я такой! — улыбнулся Юлий, — нет желающих меня проводить? До границы может…

— Я пойду с тобой, — ответил Медведь, — ты прав, одному может быть опасно.

— Нет, ты нужен Эду!

Я посмотрела на Эда. Он выглядел, как тот, кому точно не был нужен Медведь. Он демонстративно отвернулся от друга, хорошо еще не кричал проклятия, сдерживался.

— Тебе тоже нужна будет защита, — ответил Медведь, — к тому же, бессмертные яблоки — самый ценный товар во всем мире!

Юлий довольный кивнул. И мы все снова вернулись к рассматриванию раскрывающегося шум-гороха.

— Ты даже не извинишься? — вдруг спросил Эд у Медведя.

— Нет.

— Ты участвовал в заговоре!

— Не я, моя семья.

Картинка начинала складываться.

— Это одно и то же, — разозлился Эд, — ты предатель. Я ума не приложу, как мы оказались заодно!

Они смотрели друг на друга. Эд со злобой, Медведь со спокойствием и уверенностью.

— Много всего произошло, — ответил Медведь, — ты был семнадцатилетним мальчишкой, скитающимся по свету, а я был преступником, скрывающимся в лесах. Нет, не так. Поладили мы, когда я был медведем.

— Знать не хочу, — замотал головой Эд, — я не мог стать предателем.

— Кого же ты предал?

— Себя.

Возможно, так со всеми людьми. Мы вырастаем, становимся умнее, мудрее… И забываем маленьких себя, забываем, какими были. Предаем.

Шум-горох раскрылся. Созрел. Готов. Я аккуратно достала горошины, положила в коробочку. Аккуратно, чтобы случайно не раздавить, и не случился взрыв.

— Мы готовы, — сказала я, — можно выдвигаться.

Все были согласны. Пора. Мы и так слишком долго ждали. Я переживала за Великана и Анику. Если судить по слухам, никого не казнили, но, должно быть, они все еще где-то в тюрьме. Возможно, их пытались загипнотизировать. Вот только их зачаровать не получится, они сломленные. Оба сломленные. Наверняка Звездочет понял это и пытает их. Я сделала глубокий вдох. Выдохнула. Ничего, мы спасем их. Спасем. А потом попытаемся выйти и на Звездочета. Если все получится, то мы схватим его уже завтра. А, если что-то пойдет не по плану, то нас спасет Юлий с яблоками.

Простились с Гнеей и Илинной, и с малышом Пигом тоже простились. Я обняла Юлия.

— Спасибо тебе, — прошептала я на прощание, — спасибо, что сказал, как вытащить душу Эда.

— Да, пожалуйста. Вы еще помиритесь. Куда ж денетесь.

Обнялись с Медведем.

— Ну, Донна, только слезы не разводи, — сказал Медведь.

— Когда я слезы разводила…

— Да всегда. Я столько всего с тобой насмотрелся.

Я легонько ударила его по плечу и кивнула.

— Береги себя.

— И ты себя береги.

И мы с Эдом отправились в путь. Поскакали на лошади. Сначала до нашего лагеря, потом в город.

Было очень странно вести Эда. Обычно это он знает дорогу, обычно это он ориентируется в лесу, а я сижу и глазками хлопаю. Но сейчас все изменилось. Я говорила, куда скакать, где заворачивать. Изо всех сил старалась сохранять голос уверенным.

— Я как будто знаю эти места, — сказал Эд.

— Ты что-то вспоминаешь?

— Не надейся.

— Тогда как?

— Как будто я был здесь в детстве.

— Вы приезжали в Колларийское королевство? — удивилась я.

— Очень давно. Как раз когда отец второй раз женился.

— Удивительно, что ты запомнил эти леса. Обычно дети такое не запоминают.

Эд ухмыльнулся:

— Ты же не считаешь меня обычным?

Теперь ухмыльнулась я.