Его сбежавшая Принцесса

Глава 35. Одныжды я влюбилась…

Шла я медленно и гордо. Смотрели люди. Кто-то сочувственно, кто-то с радостью, кто-то с тоской, а кто-то с равнодушием. И этих равнодушных я особенно ненавидела в тот момент. У них на глазах рушились жизни, рушились государства, рушились судьбы, а им было все равно. Я шла и думала, что никогда не стану такой. Даже, когда совсем разочаруюсь, все равно не стану. Я сохраню в себе живой огонь, в память о моих друзьях, в память об Эде. Я шла и в груди быстро билось сердце, шла и задыхалась, внешне оставаясь совершенно холодной.

— Македония, ты прекрасна, — поприветствовал меня Звездочет, прикладываясь сморщенными губами к моей руке.

— Благодарю, — ответила я, — вот только я на себя непохожа.

— Вздор! Конечно, похожа.

— Откуда Вам знать?

— Я видел тебя, танцевал с тобой, я знаю тебя, уж поверь.

— Да? — ухмыльнулась я, — и какой же я человек?

— Ты отчаянная и дерзкая, ты сильная и нежная, ты грациозная и гордая.

— Гордая? Вам это во мне нравится, гордыня?

— Да.

— Обычно люди считают гордыню пороком.

— Македония, ты — принцесса, ты не обычный человек.

Я посмотрела Звездочету в глаза. В ужасные, пустые глаза. В глаза, в которых жила лишь алчность и себялюбие. Глаза, которые я ненавидела, но которых больше не боялась. Возможно, в голове у всех людей стоит некая перегородка, забор, который сдерживает нас. Но если эту перегородку убрать, то мы обезумеем и потеряем способность бояться. Мы станем слишком отчаянными. И в тот день в лесу, когда я согласилась на брак со Звездочетом, моя перегородка безвозвратно сгорела. К ни го ед. нет

— Вы когда-нибудь любили? — спросила я Звездочета.

— Да. Тебя.

— Вы меня желали, — ухмыльнулась я, — хотели заполучить, как игрушку. Хотели почувствовать надо мной власть. Сначала это было потому, что я танцевала не с Вами. Потом потому, что сбежала. Это не любовь.

— Я люблю, как умею, Македония. И ты с этим смиришься.

Мы снова пересеклись взглядами, и снова я не испугалась его, но возненавидела сильнее. Опасное это чувство. Ненависть сжигает изнутри, она забирает кусочек тебя самого и вредит только тебе. Ненависть бесполезна, но неизбежна. В моем случае точно.

— Я видела стража озера смерти, — сказала я, — видела человека, который продал душу ради волшебного дара.

— И что?

— Он плавал по бесконечному озеру, скрывая лицо под черным капюшоном. Но мне довелось увидеть. И это было жуткое зрелище. Лицо смешалось. Все перемешалось, — я сделала шаг ближе, заговорила тише и четче, — лицо слилось в одну массу, и стало невозможным разобрать, где у стража рот, где нос, где глаза… И дым. Всюду был дым, он как гной вытекал из любой дыры в этом отвратительном теле.

— Ты пугаешь меня тем, что я после смерти стану уродом?

— Вы недослушали. Страж служит более могущественному существу. Страж не принимает решений сам. Он вечный слуга, вечный раб, вечный урод, поплатившийся за гордыню.

— Я не умру, — наконец сказал Звездочет.

— Однажды мы все умрем. Будь ты хоть тысячу раз бессмертным, однажды наступит конец.

— Пора! — послышалось снаружи, и мы поняли, что пора выходить к зрителям.

Нас ждал долгий свадебный ритуал, бесполезные клятвы, бесполезные проклятья, бесполезные поздравления. Ну ладно. Да начнется мое представление. Вперед вышел канцлер в белом кудрявом парике.

— Принцесса Македония дочь Колларийского короля Рона Четвертого и Звездочет по имени…

— Просто Звездочет.

— И советник его королевского величества Звездочет сочетаются священными узами брака. Да начнется обряд бракосочетания!

Мы переглянулись. Звездочет улыбнулся, подмигнул мне. Я же лишь ухмыльнулась самой ядовитой ухмылкой. А в моем корсете лежал кинжал и ждал своего часа.

— Хочу сказать! — я сделала шаг вперед, — по нашим традициям жених и невеста могут сказать слово.

Народ переглянулся, на лице Звездочета появилось замешательство. Никто не ожидал.

— Мы же уважаем традиции?

Возражений против моей инициативы не было, так что я сделала шаг вперед и начала.

— Дорогие гости, — сказала я с мерзкой улыбкой, — сегодня я выхожу замуж.

Толпа театрально ахнула.

— Однажды я влюбилась в потрясающего человека, — продолжила я, — многие из вас его видели, на балу. Мы с ним танцевали в центе зала, — оглядела присутствующих, — я была той дамой в зеленом, и это на нашу пару вы смотрели с восхищением. А потом человек, в которого я была влюблена, умер по вине моего жениха, — я посмотрела на Звездочета, — просто, чтобы вы знали, он загипнотизировал моего короля-отца, он гипнотизирует нашу стражу, он собирается стать бессмертным!

Звездочет схватил меня за руки.

— Что ты творишь? — прошипел он.

— Говорю правду, — и снова повернулась на зал, — запомните этот день. Зло выиграло битву, но оно проиграет войну. Я обещаю это!

И в этот миг я набросилась на Звездочета с ножом. Сердце колотилось. Дыхание прерывалось. Раз этот человек может приказать телу исцелиться, значит целиться надо в глотку, чтобы он не смог говорить. И я целилась.

Когда я успела из милой девочки стать диким зверем? В какой момент моя жизнь разделилась на «до» и «после»? А может быть и не было никогда такого момента? Все происходило постепенно? Ничего не вышло. Звездочета закрыл собой один из стражников. Хорошо, он был в доспехах, иначе бы я точно вонзила нож в невиновного человека. Иначе я бы убила невиновного. Меня трясло. Ничего не получилось. Все треснуло по швам и разрушалось на моих глазах. Я стояла с ножом в руках и не могла дышать. Кто мог так поступить? Кто мог заслонить Звездочета собой?

— Я приказал ему, — сказал Звездочет, — при любой угрозе, они заслонят меня собой.

— Проклятье, — ругнулась я, отступая.

Ладно, первый план не сработал, тогда сработает второй. Я замахнулась ножом, чтобы ударить себе в сердце. Дрожь по коже. Мне было страшно. Умирать не хотелось. Что бы не происходило, я жаждала жить. Какой бы ни была жизнь, я жаждала. Но если эта свадьба состоится, то Звездочет сможет попасть в Литвудское королевство, сможет найти эти проклятые яблоки и стать бессмертным, а этого нельзя допустить. Время словно замедлилось. Говорят, перед гибелью у человека проносится в голове вся жизнь. У меня не проносилось ничего. Единственное, я слышала шепот: «Донна, нет!». Как глупо… и как чудесно… умирая, я слышу его голос. Голос Эда.