Эгоист

Глава 21. Таня

Танцую я недолго и то и дело чувствую на себе взгляды Майка. Они рассыпаются по всему моему телу, как мурашки.

Очевидно, в воздухе распыляют что-то запрещенное, раз чувствую себя захмелевшей. Медленной, кошачьей походкой иду в сторону Марино. И да, как здорово, что я в юбке. Майк ведет взглядом от щиколоток до груди. На его лице полуулыбка. Он расслаблен, словно тоже пьян.

Может, и возбужден вовсе. Да, я ощущаю это каждой клеткой своего тела.

– Воды? – спрашивает, когда я занимаю место.

– Пожалуй.

– Или чего-то покрепче?

Усмехнувшись, качаю головой. Между нами и правда перемирие на грани флирта.

– А что? Напьешься, я тебя к себе увезу. У меня, кстати, новая кровать.

Пересчитываю бутылки на стенде в баре и прокручиваю в голове то, что сказал Майк. Так просто у него получилось. Впрочем, как и всегда. Встретил, сводил на свидания, поулыбался, влюбил… А потом бросил.

Выхватываю бутылку воды у бармена и присасываюсь к ней. Пластик запотевший. Хочется приложить к грудной клетке и успокоить колотящееся сердце и разыгравшееся воображение.

Секс с Марино это… По-итальянски охренительно.

– Новая кровать, – повторяю последние слова, – испробуешь ее с… – щелкаю пальцами.

Игра выходит на троечку. Меня выдают волнение и обида за дешевые намеки. Я постоянно увожу взгляд.

– Сильвия, – говорит Майк.

А когда взгляды встречаются поверх бутылки, которую я допиваю до дна, вся кровь бьет в голову и между ног. От выпитого кофе мучает сухость во рту.

– Да-да, с ней, – поджимаю губы. Майк прикусывает свои. Хочется услышать очередную шутку в стиле Майка Марино, но чую, ее не будет.

Свет софитов на мгновение падает на лицо итальянца. У меня возникает желание узнать, почему Майк со мной так поступил. Желание такой силы, что я открываю рот, делаю глоток воздуха.

Что, если мы сейчас расставим все точки?

– Я не был чутким? – перебивает своим вопросом, который как стена, а я летящий с размаху мячик. Встречаемся, и я отскакиваю на сотни метров назад.

– Сейчас уже нет смысла вспоминать.

Отворачиваюсь. Как назло, музыка еще сменилась. Теперь она медленная, почти романтичная.

И да, я хочу, чтобы сейчас Майк развернул меня к себе, посмотрел в глаза и просто признался, что совершил ошибку, что скучал… А потом поцеловал бы. Но я, конечно, сразу бы дала ему пощечину.

Последний наш с ним поцелуй вышел по-настоящему прощальным. Наши губы сталкивались, языки сплетались, дыхание – одно и сплошное, частое. Грудь жгло от нехватки кислорода, и я царапала плечи Майка.

– И ты не вспоминаешь? – слышу близко.

Марино резко хватается за края моего стула и разворачивает меня к себе. Наши носы почти соединяются. Майк продавливает своим телом, своей силой и желанием докопаться до правды, зачем-то. Будто ему есть до этого дело.

Приоткрываю рот. Марино все ближе.

Мы почти коснулись губ друг друга. Сумасшедший день. Или уже ночь?

– Майки? – голос из реальной жизни возвращает меня туда, откуда я улетела: в бар, где сидящий напротив гонщик кинул мне деньги за проведенную ночь. Он не сказал вслух, но в глазах отчетливо читалось «шлюха».

С силой отрываю себя от Марино, как и полгода назад. Сейчас сложнее.

– Не видела тебя целую вечность. Энцо говорит, у тебя плотный график?

Ответа Майка я не слышу. Спрыгиваю с барного стула, хватаю свою сумку с вещами и бегом к выходу.

Слезы льются, и я не могу объяснить их причину. Просто… больно. Ревностно. Одиноко. Обидно. Как хорошо, что не было этого злосчастного поцелуя. И все равно тру губы, чувствуя на них незабытый вкус.

Ловлю машину, называю свой адрес. Не перестаю вытирать слезы.

Уволиться бы, да договоренности с сеньором Гатти не дают мне этого сделать.

Такси останавливается у моего дома и тут же уезжает. Я прощаюсь с двадцатью евро и медленно поднимаюсь к себе.

Дом встречает тишиной и холодом. Запах сырости, немного плесени. Не пора ли сменить квартиру? Работаю на Марино, могу теперь позволить себе другое жилье. Хоть что-то Майк сделает правильное в моей жизни. Например, избавит от навязчивого затхлого запаха в моих крошечных метрах.

Успеваю только помыть руки, как громкий стук в дверь разве только моих соседей не напугал.

Знаю, кто там. Я, черт возьми, знаю, кто стоит за дверью и долбит со всей силы. Ненормальный, больной, упрямый!

Распахиваю, впиваясь взглядом во взъерошенного Майка. Привычный бардак на голове никогда не был таким обезоруживающим. Итальянец обводит меня быстрым взглядом, мое сердце екает. Падает, останавливается, подскакивает и стучит, прямо как Марино парами секунд ранее в мою дверь.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю, фокусируясь на сжимающих косяк ладонях. Вена на них и предплечьях сильно выступают.

– На кофе зашел, – едко отвечает, – угостишь?

– У себя дома я пью только капучино.

– Так и знал, что ты грешница.

Каждое сказанное слово цепляет. В воздухе начинает пахнуть кофе и… сексом.

Пячусь, давая Марино пройти в квартиру. Тот спотыкается о мою сумку, на меня гневно зыркает, когда не могу сдержать улыбки.

– Когда ты уже съедешь отсюда?

А ведь Марино помнит мой адрес. Еще и этаж, и номер квартиры.

– Сомневаюсь, что у тебя есть право спрашивать меня о таком.

Майк приближается и заключает меня в капкан своих рук. К стене прижимает. Я молчаливо уставилась, а нужно бороться же.

Немею. Задыхаюсь, не делая вдохов.

– Как же ты меня достала, – выдает в губы и, не спросив, накрывает своими.

Руки тут же обвивают его шею, рот приоткрывается, и я без препятствий пускаю его язык к себе в рот.

Поцелуй, от которого отрываются ноги от земли. Буквально. Я понимаю, что мои ноги на его пояснице.

Майк действует с напором, пытаясь залезть своим наглым языком в каждый уголок. Глубоко. Зубы сталкиваются, чиркают. У меня в груди все горит, в животе сгусток энергии, который все тяжелеет и тяжелеет.

Тело волну описывает. Промежность, солнечное сплетение, грудь. Этими точками к Майку липну.

Губы Марино царапают подбородок, снова возвращаются к моим губам, зубами оттягивая, и тут же снова язык в рот погружает.

Под веками глаза закатываются от удовольствия. Мычу. Майк не сдерживается. По краю ходим. Стонем одновременно.

– Cazzo! (итал.: блядь!)