Эгоист

Глава 23. Таня

Раннее утро.

Я уже в велюровом спортивном костюме и в кроссовках бегаю по своим малочисленным метрам. Крашусь, но никак не могу выбрать помаду. Или лучше блеск для губ? У меня их множество, и все любимые.

Беру рюкзачок и спускаюсь. Этот уже стоит. А я радуюсь.

Дурочка. Ой, какая я дурочка. Сердце распыляет тепло, когда смотрю на Марино, облокотившегося на машину и в упор смотрящего на меня. Как знал, когда спущусь.

– И зачем ты приехал? – нервно скрещиваю руки под грудью и перекидываю вес с одной ноги на другую. Не так я планировала себя вести. Улыбка Майка рушит все мои планы.

– Вот память у тебя… Позавтракать! Это первый прием пищи. Очень важный, между прочим.

Майк спускает очки в пластиковой оправе на нос и окидывает манерным взглядом. Он плавит, ткань синтетического костюма прилипает к коже.

– Скажешь, не собиралась? – довольно ухмыляется, пока я пытаюсь справиться с подступающим жаром.

– Нет.

Снова переношу вес на другую ногу. Противный рюкзачок так и норовит слететь с плеча. И не надо было использовать такую яркую помаду.

– Ты специально надела спортивный костюм, но упорно делаешь вид, что совсем не собиралась ко мне на встречу. И на самом деле ты всю ночь думала обо мне, – шепчет последнюю фразу.

Выдыхаю большой ком негодования и отворачиваюсь.

– Признайся уже. Еще и жемчужинку свою теребила, м? – нагло играет бровями и выглядит при этом как настоящий итальянский мачо.

Делаю шаг и останавливаюсь. Эмоции бурлят, будто я не человек, а чан с водой, поставленный на максимальную мощность газа. А это всего лишь утро и пара минут общения с Майком Марино.

– На завтрак? С тобой?

– Угу, – самодовольно ухмыляется, подмигивая пожилой итальянке, которая проходит рядом. Та отвечает. Узнает засранца. Его все знают и любят!

– Вдвоем?

Марино побрился. Как готовился, что может схлопотать еще одну пощечину. После вчерашнего ладонь горит до сих пор. Там ожог. Странная забота от этого гонщика.

– Ну… Можем, конечно, захватить Эдера, но в прошлый раз тебе моя идея не очень понравилась.

– Какой же ты придурок, Марино.

Всеми силами сдерживаю улыбку. И скольких девушек он очаровал своим обаянием после нашего расставания? Стоит подумать о какой-нибудь блондинке с длинными ногами, рука сама тянется, и чуть было не отвешиваю очередную пощечину.

Майк Марино – свободный, симпатичный парень. И меня с ним ничего не связывает, кроме прошлого и отчаянного желания щелкнуть по носу. Какой же он самоуверенный эгоист.

– Если я придурок, то ты дура. И садись уже, давай, – теряя терпение, отвечает, – я голодный.

Медленно вышагиваю к его дорогущему авто, бросая полный раздражения взгляд. Майк протяжно выдыхает и качает головой.

Все-таки он терпеливый.

– А говорил, дорогу забыл, водитель отвезет… – Пристегиваюсь и изучаю окружающие меня предметы.

Если бы я была женской забытой помадой, где бы я спряталась?

– Проснулся и резко вспомнил. У тебя такого не бывает?

– Не-а.

Заводит двигатель и аккуратно выезжает. Дороги здесь узкие, и хорошо, что я живу не в центре, иначе Марино бы пришлось идти до меня пешком. Наверное. Он бы пошел меня встречать?

– Ешь морковку, Жемчужина. Для памяти полезно.

– А ты ешь мандаринки. Говорят, когда делишься дольками, концентрация эгоцентризма снижается, – парирую быстро, чтобы успеть закончить мысль. Майк шустрый, еще перебьет, и снова он будет в дамках, а я так, болтаться в пешках.

– Не люблю цитрусовые.

– А я морковь.

Уф! Выдыхаю. Взглядом потерянную помаду ищу. Не может быть, чтобы ее здесь никто не забыл.

– И куда ты меня везешь?

– Звучит, как будто я тебя насильно затолкал в машину.

Кивает в мою сторону.

Мы пока плетемся по улицам Рима, и я чувствую, как Марино начинает психовать. Голодный ведь.

– Это так и есть. Ты похитил меня!

– То-то я смотрю, ты аж повеселела. Сидишь, улыбаешься, а не убиваешь меня взглядом. У тебя не глаза, а ядерные лучи.

Прикусываю щеки изнутри, затем губы. Если я и правда буду улыбаться и смеяться, подумает еще, что я с ним флиртую.

Но да, мне сейчас приятно сидеть в его машине и ехать куда-то.

Если на мгновение забыть все то, что было между нами, можно представить, что это настоящее свидание. Странное, необычное, в стиле Майка Марино, когда не продуман каждый шаг, но все равно получается что-то интересное и сумасбродное.

– Мы едем к морю. Помнишь, ты не поехала со мной, когда я стоял и ждал тебя, как проклятый?

Усмехаюсь и поворачиваюсь к Майку. Нахмурился, вперед смотрит. Там пробка, и мне вдруг захотелось, чтобы она никогда не рассасывалась.

Захотелось, чтобы он положил руку мне на бедро, чуть сжимал, когда нужно убрать и вести машину двумя руками. Захотелось снова слушать его шутки, смеяться над ними до боли в животе. Захотелось остановиться и целоваться на капоте его машины, а потом…

– У тебя в саквояже ничего съестного нет? Орешки, например? Как же ты долго собиралась, Mamma mia! У меня от голода уже не желудок, а изюм пересушенный, – ворчит.

Закатываю глаза и с выдохом открываю свой рюкзачок. Не саквояж!

– Есть жвачка. Экстрамята, – верчу в руках и продолжаю искать орешки своему голодному гонщику.

– Я же не целоваться с тобой собрался. На хрена мне жвачка? Ищи еще.

Закручивает мое терпение в клубок.

– Мы можем позавтракать в любом другом месте, – довольно тихо, но с претензией произношу, – нет у меня ничего больше.

– Я хочу отвезти тебя на побережье! Полгода назад обещал ведь… А ты не пришла, – с грустью говорит. И меня берет крошечный стыд. Большой он не заслужил.

– Ты мне и дельфинов обещал показать.

– Не наглей, жемчужинка.

Почти весь путь слышала напряженное дыхание Марино. Он отбивал пальцами по рулю и часто сигналил. Он сигналил всем.

Его рука так и не коснулась моего бедра, он не шутил и ни разу не остановился, чтобы поцеловать меня.

Но я часто поглядывала и изучала профиль этого эгоиста. Мне нельзя в него влюбляться, но в груди печет, когда я слышу его голос, ловлю ухмылку и невыносимо ревную, когда думаю, что в какой-то из вечеров Марино может быть с кем-то. Лопаюсь, как огромный надутый шар с лезвиями внутри.

– Приехали, – выдыхает. Выглядит повеселевшим, – думал, не доживу. Ты бы обрадовалась, да, если бы я умер?

Выхожу из машины и громко хлопаю дверью. Меня даже не радует море после вопроса Майка. Вспоминаю кадры его аварии. От страха я дышать не могла. Меня тошнило из-за переживаний. Даже думать об этом не могу без содроганий.

– Нет, Марино! – обхожу машину и становлюсь близко к Майку.

Новый виток эмоций стелется в груди. Там уже столько слоев и оттенков, и все связаны с итальянцем. Не человек, а палитра.

– Я бы не обрадовалась! Кто меня обратно бы повез? Я не вожу машину.

Делаю вдох. Пахнет морем, песком и гелем после бритья. Тоже что-то морское и свежее. Вкусное. Если бы можно было сейчас замурчать от удовольствия, я бы точно это сделала. Столько всего хочется, отрезвляет лишь фраза из прошлого: «Тысяча евро – твоя максимальная цена». Она вкалывает иглы в сердце до сих пор.

– Позорище, жемчужинка. У тебя парень – гонщик, а ты…

Задыхаюсь втянутым в нос морским бризом. Из глаз слезы брызжут.

Парень?

Отворачиваюсь и спешно иду к единственному ресторанчику здесь. Потряхивает, хотя не так уж и холодно.

– Обратно ведешь ты! – кричит вслед.

Ускоряюсь. На бег бы сорваться, но так догонит ведь.

– Могу дать уроки вождения, – не отстает.

Ветер треплет волосы. Не только мои. На голове Марино вечный беспорядок стал еще более беспорядочным. Примерно то же происходит и у меня в мозгах.

Солнечные очки ему идут. Этому засранцу вообще все идет. Улыбка не сходит с лица, и ноги сгибаются, когда я должна стоять прямо и уверенно. Гордо.

Он надел поло цвета темной бирюзы и светлые джинсы.

Я дышу, руками растираю шею.

– Зачем ты меня вчера поцеловал? – облизываю губы и на губы Майка смотрю.

Он на секунду зависает, как вспоминает, а потом опускает уголки губ и плечами ведет.

– Не знаю. Хотел проверить, не растеряла ли навыки, – отвечает просто и ровно, носком кед откидывает что-то под ногами и вдаль взгляд устремляет.

– Хотел проверить? Дважды? – вот-вот и я начну заикаться.

– Ну да. Как бы по-дружески.

В глазах защипало, горло покрылось шипами. Я не делаю вдохи, а хриплю от наглости, обиды и чертовой влюбленности. Внутри ведь сидела, ядом обтекала.

– По-дружески? – повторяю.

Взгляд Майка ни разу меня еще не коснулся. У меня вчера горело все внутри. Я плакала, ненавидела, телефон в руках сжимала, а он… Хоть бы посмотрел. Море изучает, крышу ресторана. Улыбаться продолжает.

– За завтрак платишь ты, друг.

Я заказываю самое дорогое, что есть в этом ресторане. Два капучино в придачу. И ни разу не разговаривала с Марино, как бы он ни пытался вывести меня на разговор.

– Планы на вечер? – последняя попытка.

Быстро перевожу на него свой взгляд. Язык чешется высказать ему все.

– У меня свидание. С Алексом!

Майк отворачивается. В его глазах море отражается, хоть оно и довольно далеко сейчас. Задумчивым стал и вновь будто голодным. Злостью пахнет, а не свежесваренным кофе.

– И машину я твою не поведу. Мой парень будет против, что я вожу чужую машину, – добиваю и чувствую себя… Дерьмово.

Друг на друга смотрим.

– Целоваться с другим, значит, можно, садиться к нему в машину, завтракать на берегу моря можно, а… – Марино замолкает. Сжимает ладони и кулаком по столу бьет. Вены на тыльной стороне выделяются, как и мелкие косточки на запястье.

Таким он обычно бывает перед гонкой, когда концентрация максимальная.

– Ты знаешь, а у меня ведь тоже свидание.

– Да ты что?

– Ага.

Хватаю вилку, согнуть пытаюсь. Желание разбить тарелку покрывает красной пеленой глаза.

– Что ж, тогда отвези меня обратно. Мне… К свиданию надо готовиться, – тон выдает мою ревность, но пусть Майк подумает, что я распереживалась.

– С удовольствием.

– И забудь, наконец, мой адрес.

– С удовольствием.

– Повторяешься, Марино. Никакой оригинальности в ответах, – язвительно произношу. Меня накрывает ненавистью к себе.

– Молодец. Запомнила. Морковь можешь не есть.

– Как же я тебя ненавижу!

За нашим столом подозрительно тихо.

– … Мне начинает казаться, что я тебя тоже, жемчужинка, – Майк говорит тихо и поджимает после губы.

Его «жемчужинка» звучит губительно нежно.

Выглядит задумчивым. Он медленно допивает свой кофе, совсем не обращая на меня внимания. Наш спор, наши взрывы закончились. Как воду кто-то плеснул, и все стихло, без какого-либо шипения.

Пусто внутри. Ограбили друг друга мы.

До города едем молча. Также молча Майк высаживает меня у дома и, бросив «Ciao», уезжает. Я вслед смотрю, пытаюсь свои кишащие чувства в чистую ненависть превратить. Все как и надо.

А выходит очередная порция слез.

Запуталась. Простить не могу. Если кого и ненавижу, так себя. За слабость, глупость и желание вернуть этого эгоиста.

А спустя два часа парень, который торгует овощами через три квартала, приносит мне букет… Моркови.