Эгоист

Глава 39. Майк

Продираю глаза и упираюсь в белый потолок. Голова раскалывается от невыносимой боли. Вот что бывает, когда пропускаешь бокал вискаря после неудавшейся гонки. Нет ничего лучше доброго вина, но мне нужен был он – старина Джек. (Прим. автора: имеется в виду виски Jack Daniel's.)

– Таня? – зову жемчужинку. В постели я один, а засыпал с ней.

Ответом служит тишина. Голова говорит искреннее спасибо, а сердце окутывает тревога. И с чего бы? Таня в душе, а если нет… В номер к себе пошла переодеваться. У нас рейс через пару часов.

Мозг трещит внутри черепной коробки. Морщусь, пока неуверенными шагами иду до раковины. Включаю холодную воду и опускаю под нее голову.

Кайф!

Ненадолго, но боль смывается в водосток, и я могу яснее видеть картинку перед собой. Клятвенно обещаю больше не дружить с Джеком. Не выходит у нас с ним крепкой дружбы. Наутро последствия.

В номере по полу разбросаны вещи. Цепляюсь за знакомую футболку и давлю лыбу. Жемчу-у-ужина. Хотелось придушить Таню после ее разговора с Энцо. Она ему приветливо улыбалась, и они довольно мило ворковали. Меня в этот момент выводила из ума ревность и тяга к преднамеренному убийству.

Быстро одеваюсь, вещи бросаю в сумку и спускаюсь к Тане по лестнице.

На самом деле, я не думал, что после вчерашней ночи у нее возникнет мысль слинять с утра пораньше. Лохматой, что ль, ее не видел? Она все равно милая и красивая. Очень красивая.

Останавливаюсь у ее номера, с плеч воображаемую пыль стряхиваю. Волнуюсь, черт бы побрал эту Жемчужину.

– Доброе утро, – на чистейшем английском приветствует горничная, которая выходит из номера моей Тани.

Я как дурак, за спину ее смотрю, выискиваю знакомый силуэт и чувствую себя дураком.

Шутка такая? Как бы старина Джек наутро не понимает юмора. Доказано.

– Здесь девушка была. Есть, – путаюсь. Прикрываю веки. Головная боль возвращается, и я слышу чей-то смех.

– По всей видимости, она выселилась. Я готовлю номер к заселению, – женщина улыбается. Меня это раздражает.

Поганое чувство крутится в животе. Могу же объяснить, почему Тани нет в ее номере, или почему ушла от меня так рано, но… Глупцом все равно себя ощущаю, по сторонам оглядываюсь.

– Вы можете спросить на ресепшн, в котором часу девушка выселилась.

Ну конечно, мой вид говорит о том, что я не способен был догадаться.

И я не догадался. Чертов Джек. Провались ты пропадом. Низких продаж тебе!

– А вы… Майк…– очередь горничной прищуриваться. Затем она широко-широко улыбается, в ее голову пришла гениальная идея. По глазам вижу.

– Не-не… Я его брат. Энцо Марино.

– Но вы так похожи.

Веду плечами, отступаю.

– Близнецы.

Бросаюсь на первый этаж. Прилагаю усилия, чтобы заглушить боль и странные, разрушающие мысли.

Мои ладони еще хранят ее сладкий запах, член помнит, как хорошо ему было в ней, губы горят и требуют продолжения. А эта жемчужинка выселилась? Без моего разрешения?

– Майк! Ты уже готов? – не вовремя окликает Паоло. Осматривает оценивающим взглядом, пока я гневно вперился в него.

Недовольно закатываю глаза. Пульс мчится по сломанным рельсам, дышу надрывно.

– Я да. Осталось забрать Жемчужину и можем выдвигаться в аэропорт. У меня вечером еще тренировка, – быстро говорю.

– Об этом…

Мой менеджер театрально вздыхает и искусственно улыбается новыми винирами. Чувак, я же ослепну!

– Тани с нами не будет.

Чувствую первый удар в сердце. Почти такой же, когда в стену со скоростью в двести пятьдесят километров влетел. В первое мгновение пытаешься понять, жив ли ты?

– Улетела уже? – неслышно спрашиваю.

– Скорее всего. Я не знаю. Она уволилась.

Второй удар. Сильнее. Кишки в узлы затягиваются, желудок между легких застревает, ребра, как ветки, ломаются.

Притворно смеяться начинаю. Ручку сумки с вещами зажимаю в ладони.

– Ага, конечно. Так я тебе и поверил, – шмыгаю носом, – так где она?

– Она улетела, Майк.

– И… Все? Ничего тебе не сказала? Не передала? – из-за интенсивного гневного дыхания пытаюсь сохранить связь с реальностью. Мне кажется, я все еще сплю.

– Таня ушла.

Провожу свободной рукой по волосам.

Дыши, Микеланджело, дыши.

Отшвыриваю сумку. Перед глазами сгущающаяся пелена. То чернеет, то краснеет. Душит. Я на грани панической атаки, которую никогда не испытывал, но уверен, именно так все и происходит.

– Куда? – выплевываю вопрос и бегаю взглядом по пиджаку Паоло. Итальянец, а подогнать костюм по своим меркам не может. Ай-ай-ай!

Cazzone! Как он мог позволить ей уйти? Как он разрешил ей уйти?

– Это уже не наше с тобой дело, Майки, – со строгостью в голосе говорит и делает бессмысленные попытки меня успокоить. Кручусь в разные стороны, сбежать хочу. Кожа горит от моей скорости.

– Не наше? Не на-ше? – давлю пальцами на глаза, в ушах ее стоны слышу, голос. Она же мне говорила вчера что-то еще.

Один я хотел побыть… Один…

Доволен? Придурок Майк?

– Где она? – наезжаю на Паоло. И пусть у нашего разговора появились свидетели, пусть на завтра будут крупные заголовки, сплетни, плевать с высокой колокольни.

– Майк, – краснеет, щеки раздувает.

– Где? Она? – кричу во все горло. До хрипоты расцарапана гортань, как тоннами сухой песок жрал и глотал. – Это ты сделал?

– Нет. Но она правильно поступила. Таня не та, кто должен быть с тобой рядом.

– Почему?

Паоло раздраженно поджимает губы. Ему кажется это все логичным и простым. Мне – в корне нет. Стойкое ощущение, что нас с Жемчужиной вокруг пальца обвели, обманули, отвернули друг от друга.

– Ты пилот «Формулы-1», один из лучших. Богатый, знаменитый, успешный. А она, – он усмехается мерзко, и я уже заношу руку, чтобы треснуть по его роже, – девчонка с истекающей визой, снимающая жилье в не самом лучшем районе. Может, она и хорошая для кого-то, но не для тебя.

– Она лучшая.

Меня лихорадит. Если переведу взгляд на свои руки, увижу, что те трясутся, как у столетнего старика после недельного запоя.

Подхватываю сумку. Мышцы плохо слушаются, зрение подводит. Вроде иду прямо, но все размывается.

– Майк! – кричит вслед.

– Или к черту, Паоло!

По дороге в аэропорт пробую дозвониться до жемчужинки. Номера не существует. Быстро она… Даже обидно как-то. Потрахалась и сбежала, ничего не сказав.

Пока лечу домой, места себе не нахожу. Придумываю, что сказать, когда встретимся. Сразу по заднице надавать или дать возможность оправдаться? Не решил. Сложно, когда от страха и гнева перестаю дышать. Еще и Джек, скотина, играет против меня.

Такси, узкие улицы, знакомый дом.

Оставляю баснословные деньги за доставку моей туши до жемчужины и взбегаю по лестнице, чуть не свалившись с той пару-тройку раз.

Дурацкие ступени!

Стучусь. Громко. Кулаками. Зову. Дрянь Сибирская!

В ответ гул старого дома. Мертвая тишина.

– Ну и че расшумелся? – с нижнего этажа поднимается соседка с чем-то в руках. Для нападения, скорее всего.

– Где она? – киваю на зеленую дверь, где уже следы моих кулаков виднеются.

– Кто?

– Таня! Девушка, которая здесь жила.

Срываюсь на ор. Язык щипет от одних и тех вопросов. Почему никто не может мне ответить?

– Днем съехала.

Кладу руку на сердце, которое разбивается вдребезги. Поджимаю сухие губы, взглядом стреляю со снайперской точностью.

– Съехала? Прямо с вещами?

– Откуда ж мне знать?! Загрузила вещи в машину и все, – присвистывает, – нет ее.

Набираю номер Тани раз за разом. Ничего нового.

Она правда ушла от меня.