Эгоист

Глава 51. Майк

Декабрь

Гран-При Абу-Даби

– Удачи, что ль, придурок? – хлопаю Сафина по спине. Мы почти обнимаемся. Знаю, что он улыбается, пусть на наших головах уже надеты шлемы.

– Да. А ты не отставай давай, – говорит громко.

Вокруг нас возгласы толпы, механики что-то проверяют на болидах, греют шины.

– Хотя я все равно самый быстрый, – говорит с привычным высокомерием.

Одновременно поворачиваемся назад. С третьего места стартует Эдер. Он в своем репертуаре: задумчивый, нелюдимый, тихий. Кивает нам, как только заметил, и вскидывает руку.

Перед гонкой он такой душный, как я несколькими неделями ранее. Но у меня было оправдание, а этот че?

– Если выиграю я, приходишь к нам на ужин со своей…

– Едой? – перебиваю. Пусть это будет еда!

– Зачем? – Mamma mia, он и правда не понимает! Хорошо, что шлем прикрывает большую часть лица, ведь я кривлюсь, вспоминая его коронное блюдо. – И этого тоже пригласи, – смотрит со злостью на Алекса.

Последние несколько гонок они не общаются. Долгая история, где один нажаловался на другого, тот ни черта не понял и наговорил глупостей. Все закрутилось в снежный ком, и сотни отрывков из интервью разлетелись по всей планете.

Короче, временно у них баталии. Такое случается в спорте. Так-то они оба придурки.

Занимаем свои места в болидах. Слушаю последние указания от механиков. Взгляд перевожу на большие часы над огнями.

Гонка начнется через минуту. Последняя в этом сезон. Следующий раз будет только в марте, и у меня смешанные чувства.

Я рад, что тяжелые испытания почти позади, но когда так роднишься со своей машиной, со всей этой атмосферой, людьми, с которыми работаешь бок о бок девять месяцев, трехмесячный перерыв звучит как жестокое наказание.

Прогревочный круг.

Затем возвращаемся на свои места и смотрим, как пять огней по очереди сначала загораются, и… Гаснут.

Педаль в пол. В первом повороте хочу занять внутреннюю траекторию и обогнать Сафина. Это сложно, учитывая, в какой близости Эдер.

Пелетон выстраивается только спустя два круга. Остаюсь на своей второй позиции, Алекс за мной. Никто так и не смог обогнать господина чемпиона. Фишер отыграл три позиции, а Кимура зацепил новенького. Теперь по этому инциденту будет расследование.

Алекс пробует сократить расстояние между нами. Даже чувствую его раздраконенное дыхание на своей шее из-за того, что ему не удалось вырваться и занять лидирующую позицию.

Ох, Алекс, Алекс, это потому что у тебя своей жемчужинки нет. Ну, или королевы. Это уже неважно.

Инженер: Если вы с Эдером решите бороться, помните о правилах.

Я: Передайте это Алексу.

Инженер: Принято

Злой Эдер равно злой гонщик. Выбьет с трассы и десятисекундный штраф ему не помеха.

И тем не менее отрыв между мной и придурком номер два увеличивается. Не знаю, в чем причина, утихомирил свое задетое эго или потихоньку изнашивается резина, но его отставание больше трех секунд против одной секунды двумя кругами ранее.

Через десять кругов простой езды еду в боксы. За мной отправляю Сафина, чтобы не позволить нам провести по «Феррари» андеркат.

На круг возвращаемся с отрывом в три секунды, и я начинаю атаковать.

Белые покрышки работаю хорошо. У меня хорошее сцепление, и болид слушается любого моего желания. Гоню.

Как только сокращается разрыв, пробую обогнать. Сафин перекрещивает траекторию, захлопывает калитку. Я знал, что Тим будет защищаться агрессивно.

Снова атака. Ныряю на внутренний радиус. Мы почти поравнялись. Кажется, что передние колеса даже ушли вперед, но на прямой Сафин берет откуда-то резервную мощность и вновь оказывается в лидерах.

Поворот. Попытка обгона. Все бесполезно.

Я: ***. Его нереально обойти.

Эдер тоже нагоняет, пока мы с Тимом боролись за первую позицию. Теперь Алекс в полусекунде от меня и обозначает свое появление в моих зеркалах.

Следующий поворот и, думаю, защищаться придется мне.

Алекс открывает крыло DRS на прямой и стремительно приближается. Доезжая до поворота, занимаю нужный апекс, не давая себя пройти. Эдер был охренительно близко. Почти прошел.

Точно после гонки приглашу его к Сафину. Пусть вместе со всеми жрет переваренные макароны.

Я: Wow! Это было *** тупо.

Алекс резко оттормаживает позади меня, чуть не задев задние колеса.

Я: Проверь состояние болида, и… Пусть он так больше не делает.

Инженер: Принято.

Из-за нашей борьбы убиваются шины. Мои еще и после многочисленных атак на Сафина. Я как сырок, зажатый между кусками черствого хлеба – Алексом и Тимуром.

Снимаю визор.

Инженер: С болидом все в порядке. И мы хотим сохранить действующее расположение болидов.

Я: Вы это мне? Меня как бы все устраивает. Если бы не он, я бы мог попробовать обогнать Сафина еще раз.

Инженер: Отрыв полторы секунды.

Я: Спасибо, mate.

Дотянуться до Тима у меня так и не получается. Он проезжает клетчатый флаг первым. Я второй, Эдер третий. Сафин вновь чемпион, но это было известно еще и пару гонок назад. Ни при каких условиях, никто не обошел бы Тима по баллам, даже если на последних этапах Сафин не появился бы.

Эдер снова вице-чемпион. Моя – бронза.

Уфф… Тяжелый год, который начался с моей самой страшной аварии, и закончился подиумом и третьим местом в Чемпионате.

Повторил бы? Не раздумывая, да.

Привычное награждение сегодня для меня особенное. Среди всех членов команды я сразу вижу ее. Стоит недовольная, потому что ее кто-то там зажал. Хмурится, но при этом такая милая, что сердце плавится от температуры внутри тела.

Когда наши взгляды встречаются, она мне улыбается.

Юба-ду-ба-ду!

Показываю на кубок и веду плечами. Ну да, не чемпион. Таня закатывает глаза и цыкает. Ее в этот момент фотографируют. Ну вот и готов новый мем.

– Мне как девушке Майка Марино полагается особенное место перед подиумом? Все ноги там оттоптали. И как же эти ребята громко кричат! Чего?..

Смотрю пристально, когда мы остались с ней вдвоем. У нас есть несколько минут перед сотнями интервью, на которые я должен явиться.

– Ничего, – говорю, улыбаясь.

Я когда-нибудь дождусь от нее тех слов? Или не только я лишен чуткости?

Приподнимаю ее за подбородок, в глаза хищные смотрю. Накрасилась, надушилась. Прическу какую-то себе накрутила. Стоит теперь и шейхов привлекает. Один уже глаза стер, что мне захотелось стереть теперь его с лица земли.

– Ti amo, – говорю. Вижу, как ее щеки покрываются румянцем. Таня поджимает губы, чтобы не улыбаться так радостно. Не положено ведь, она из Сибири, а там такое не приветствуется.

Ладонь на шею кладу. Не отпущу, пока не признается.

– И я.

– Что я?

– Ты знаешь.

– Уф! А еще меня обвиняла в нечуткости. Сама-то! – укусить хочу, да так, чтобы слова признания сразу сорвались с ее губ.

– Ну, я тебя люблю, – говорит и пробует отвести взгляд.

Времени все меньше. Меня уже ждут на постгоночном интервью. Я должен быть с командой, поздравить ребят. У нас получилось взять Кубок конструкторов, и сейчас в гараже, должно быть, очень шумно и весело.

А я тут из Эльзы признания вытаскиваю клещами.

– Повтори.

– Я тебя люблю, Майк Марино.

– Говоришь так, будто сомневаешься, – я ее провоцирую. Мне просто нравится, как она это говорит. Вроде и твердо, но от мягкости ее голоса по телу теплые ручейки бегут.

– Да люблю я тебя, Микеланджело Марино!

– Другое дело. И это… Накинь что-нибудь сверху! – Эльза приподнимает брови и смотрит с подозрением, – на тебя шейхи пялятся. Украдут, второй раз меня к ним не пустят.

– Да-да, всех эскортниц их разогнал… Бедняжки, – устало ворчит.

А когда она пробует отойти, пресекаю ей путь и заключаю в объятия. Накидываюсь на ее губы под глухое мычание и целую. Нас, конечно же, фотографируют. Сотни вспышек! Пусть шейхи, да и все вокруг, знают, чья она жемчужина.