Гадкий утёнок для босса

Глава 14. Если друг оказался вдруг…

На какой-то момент у меня возникает дичайшее ощущение, что кто-то из нас двоих сошел с ума и бредит. И этот кто-то скорее всего — мой босс, а никак не я. Что за фигню он несёт?!

— Да, — жёстко бросает Лебеда мне в лицо. — Я в курсе, что ты зашла с Короленко куда дальше, чем со мной. И мне хочется только понять одно… почему ты сразу не сказала, что у тебя с ним сегодня уже всё было, а позволила мне себя трогать? Ты не кажешься девушкой, которая практикует двойные интрижки.

— Не знаю, о чем идёт речь, — медленно говорю я, — но это какая-то чушь. Я никогда и ничего не позволяла Короленко Артуру.

— Неужели?

Он сощуривается. От моего уверенно-изумленного тона в его глазах проскальзывает лёгкая тень сомнения.

— Кто-то обо мне распускает фальшивые мерзкие слухи? — догадываюсь я в потрясённом озарении. — И кто же этот пошлый фантазёр?

Хватка Лебеды вдруг становится не такой сильной. Теперь она перестает напоминать капкан и превращается в простое крепкое пожатие ладони.

— О твоих сегодняшних шалостях рассказала всем Инесса… — начинает он, приглядываясь ко мне всё настойчивей, но я перебиваю его, ахнув от возмущения:

— И ты ей поверил?! Не ожидала. Уверена, она и не такое насочинять способна!

— Я поверил не ей, — мрачно поправляет меня босс, — а твоей подруге Ирине. Ты ведь не станешь отрицать, что вы подруги?

Новый шок прямо-таки лишает меня дара речи.

Моя детдомовская подружка говорит за моей спиной такие гадкие вещи? Как такое могло произойти вообще? Мы же с ней всегда нормально общались… Лучшими подругами, конечно не были, но вполне хорошо приятельствовали и никогда не ссорились. Что такого могло случиться, что она решила подложить мне подобную свинью?

Во рту стоит какая-то горечь. Я ощущаю ее по-настоящему, физически, и этот ужасный привкус принадлежит тому морю отвращения, которое обрушилось на меня только что. Господи, как же противно…

— Мы подруги… — выдавливаю из себя со скрипом. — Но подруги в обобщённом смысле. Просто дружим… дружили с детства. Жили в одном детдоме. Тимур… а что она обо мне сказала?

Лебеда стоит передо мной и хмурится всё сильнее. На его виске начинает биться жилка, и мне кажется, что его переполняет злость. Вот только я уже не чувствую, что она направлена на меня. Кажется, его эмоции уже изменили свой вектор, но сейчас мне на это плевать.

Я хочу лишь одного. Справиться с тошнотой осознания чужой двуличности.

— Она ничего не говорила сама, — морщится босс. — Но подтвердила слова Инессы и достоверность фотографий на ее телефоне.

— Каких фотографий? — беспомощно уточняю я.

Теперь к тошноте прибавляется ощущение, что я тону в какой-то жиже нечистот и захлебываюсь. Нечем дышать…

— Фотографий, которые Инесса сделала на телефон, когда натолкнулась на тебя и Короленко в туалете нашего агентства. Прямо во время…

— Хватит! — выкрикиваю я, вырывая руку из пальцев босса. — С меня хватит! Знаешь что, Тимур Лебеда? Иди лесом!

И со всех ног бросаюсь обратно в зал.

Какая жалость, что выход находится только там! И минуты лишней не желаю оставаться в компании того, кто так быстро поверил чужим наговорам.

Но от мерзкого ощущения предательства убежать куда сложнее. Что же ты наделала, детдомовская подружка? За что так меня подставила?

В вип-зале я сбавляю шаг, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Но собственные ноги кажутся совершенно деревянными, да и вообще в целом меня мелко потряхивает от шока.

Пока я отсутствовала, народу в ложе значительно поубавилось — исчезла Ангелина, оставив после себя бумажный бардак разбросанных повсюду документов, да и сам Царевичев с Волчариным куда-то испарились. За столиком остались сидеть только Инесса и Короленко, невозмутимо цедящий из крошечной чашечки черный кофе.

Под насмешливым взглядом рыжевласки подхожу к диванчику. Скажу Короленко, что сваливаю, и всё.

— В туалет прилетел смерч? — невинно интересуется она. — Выглядишь какой-то потрёпанной.

Я резко выпрямляюсь. Как же меня достала эта рыжая гадина! Расселась на диванчике с телефоном в гламурных стразах и зубы ещё скалит…

Мысль о телефоне заставляет меня замереть. Босс вроде сказал, что фотки, изобличающие мое бесстыдное поведение с Короленко, Инесса показывала ему со своего мобильника. Надо посмотреть, причем прямо сейчас, пока она торжествует свою жалкую победу над моей испачканной репутацией. Только чем бы отвлечь ее внимание?

Мой сосредоточенный взгляд падает на чашечку недопитого кофе перед ней. Сама не знаю, что на меня нашло — то ли сработало воспоминание о кофейном унижении от Инессы в первый день работы, то ли подсознание сочло этот вариант идеальным, — но мои руки действуют раньше головы.

Бульк!

Остывший кофе черной кляксой расползается по идеально накрашенному личику рыжеволосой красавицы и даже залетает в ее приоткрытый в ядовитой усмешке ротик.

— Тварь! — захлебывается Инесса возмущением, вскакивая на ноги и неистово отплевываясь.

Всего на одну секунду она отвлекается, чтобы схватить пачку белоснежных бумажных салфеток со стола, а я уже выхватываю ее телефон и перебегаю за спину Короленко.

— Диана, что ты делаешь? — интересуется он, восхищая меня своим невозмутимым спокойствием.

Классно быть таким истуканом. Вокруг суета, крики, а тебе пофиг на всё. Сидишь в своем незыблемом мирке и философски наблюдаешь за скандалом.

— Да вот… — ехидно сообщаю ему, быстро листая фотки в мобильной галерее изображений. — Оказывается, мы с ва… с тобой сегодня до обеда успели в туалете перепихнуться. По-быстрому так, по-спортивному. Чисто для здоровья. Инесса свидетель. Кстати… а почему на фотках не видно лиц? Агентство должно знать своих самых талантливых актеров!

— Отдай! — рыжевласка опрометью кидается ко мне, а я энергично перебегаю по кругу за спинку противоположного диванчика.

— А чего это ты так забеспокоилась? — зло спрашиваю ее. — Надеялась, что я сгорю от стыда и ничего не стану выяснять?

Инесса, у которой кофе все ещё капает с тонких бровей, вопрос игнорирует, но яростно преследует меня по пятам и почему-то при этом истерически призывает официанта. С охраной или управляющим, что ли, перепутала?

В итоге получается какой-то идиотский забег вокруг диванчиков с восседающим посередине Короленко.

Последний, кстати, даже и не думает разнимать нас. Несколько секунд задумчиво наблюдает за нашей пробежкой, а потом протягивает раскрытую ладонь и говорит мне:

— Дай сюда мобилу.

Тон у него такой суровый, что требуемое я передаю ему без раздумий. Пока он изучает содержимое фотогалереи в меню телефонной карты памяти, на истерический зов Инессы прибегают одновременно трое — важный низкорослый дядька, официант и секьюрити из службы охраны.

— Что-то не так? — любезно и встревоженно спрашивает первый и представляется: — Я управляющий.

Инесса стремительно оборачивается к нему с перекошенным лицом в кофейных пятнах.

Ого, да она, кажется, малость не в себе! Как можно с такими нестабильными нервами работать в агентстве ведущей моделью? Должно быть, она таблетками закидывается, чтобы отключить психованный режим.

— У меня украли телефон! — рыжевласка тычет в меня наманикюренным пальцем.

При этом она совершенно не обращает внимания на то, что ее мобильник сейчас находится у Короленко, и своим обвинением она впутывает в разборки и его самого.

— Вы уверены в этом? — с резонным сомнением уточняет управляющий и опасливо косится на Короленко. — Артур Георгиевич…

— Я хочу, чтобы вы вызвали полицию! — взвизгивает Инесса. — Немедленно! У меня украли телефон и унизили в общественном месте!

— Всё в порядке, Олег Данилович, мы с Артуром разберемся, — вмешивается тихий злой голос.

И я вся деревенею.

Возвращения Лебеды следовало ожидать — не гулять же ему возле санузлов вечно, — но я надеялась всё же улизнуть раньше, чем он вернётся в вип-ложу.

— Хорошо, Тимур Аркадьевич! — с облегчением соглашается управляющий, и щелчком пальцев показывает официанту и секьюрити двигаться туда, откуда они все явились.

— Тимур, она первая начала..! — по-детски вскидывается заметно притихшая и побледневшая Инесса.

Появление босса на горизонте ее истерики, по-видимому, включило ее способность худо-бедно логически соображать и охладило пыл. Вот только Лебеда уже завелся — это видно по играющим на его лице желвакам и подрагивающим крыльям носа. Хотя вообще-то он и до появления в вип-ложе уже был зол…

Нормальное, кстати, его состояние в последние дни.

— Какого черта ты здесь устроила? — яростно наезжает он на рыжевласку.

— Она забрала мой телефон… и не хотела его возвращать, — торопливо поясняет та.

— Ну должна же я увидеть фотки, о которых шла речь, — поясняю холодно в ответ на взгляд босса и с сарказмом добавляю: — Странно, что все решили, будто там я. Всё, что есть у меня общего с той девицей, это цвет волос и прическа. И то в последние дни я такую не ношу.

— А мне странно видеть другое… — Короленко отрывается от листания провокационных фоток и бросает мобильник на стол. — С каких это пор Дибир пользуется женщинами в общественных местах?

— Так на фото… Дибир, а не ты? — голос Лебеды словно спотыкается, и он бросает на меня долгий взгляд, в котором проскальзывает облегчение.

Но меня это нисколько уже не радует. Меня это бесит! Как он посмел подумать обо мне так грязно, пусть даже и со слов моей бывшей подруги?

— Не я. Хотя мы очень похожи. Родственники, как-никак, — хмыкает Короленко. — Издали нас вообще иногда путают, пока не замечают, что дядя постарше, и у него ломаный нос. На фото лица толком не разглядеть, а профиль у нас семейный. Неудивительно, что ты нас перепутал. Кстати, насчёт его дамы у меня тоже есть догадки…

Повисает выразительное молчание. Я нетерпеливо поддаюсь вперёд.

— Ну и?

— Это она.

И Короленко небрежным кивком указывает на бледную, как полотно, Инессу.

— Нет… нет, вы ошибаетесь, — мгновенно открещивается она.

Вот только с нервами у нее действительно проблемы. Потому что после недавней истерики самообладание дало трещину, и скрыть лживо бегающий взгляд ей не удается. Даже Лебеде становится ясно, что она врёт, судя по тому, как темнеет его лицо.

Медленным, каким-то деревянным движением он поднимает телефон со стразами со стола и вглядывается в фотки. Потом листает, одну за другой… и тяжёлым, как булыжник, голосом роняет:

— На фотографиях действительно ты, Инес. В парике, как я понимаю. Клеветой развлекаешься уже… Так скучно живётся? Если не хочешь схлопотать серьезные проблемы с законом за распространение заведомо ложной информации… скажи только одно — зачем?

— Тим… — пришибленно пищит Инесса, и он резко поправляет ее:

— Тимур Аркадьевич.

Рыжевласка бешено шарит глазами по его лицу в поисках хоть какого-то намека на снисхождение. И не находит. Тогда она быстро облизывает пересохшие губы и заискивающе начинает:

— Тимур… Аркадьевич, это все недоразумение! Просто дружеская шутка. Мы с Ирочкой хотели всего лишь разыграть Дину… — и снова она осекается. Может быть, никто и не обратил бы внимания на ее оговорку с моим именем, но своей паникой она лишь выдает себя ещё больше.

— Дина, значит, — сразу замечает ее ошибку Лебеда.

Он мельком бросает на меня нечитаемый взгляд, дёргает щекой и усаживается на диванчик напротив безразличного Короленко. Теперь они оба сидят перед нами, а мы с Инессой топчемся перед ними стоя.

Мне приходит в голову странная ассоциация, что со стороны это похоже на разборки восточных султанов с одалисками. Особенно, когда я смотрю на трясущуюся Инессу. Такое впечатление, что она вот-вот грохнется перед нашим боссом на колени и взмолится о пощаде. Очень уж ее штормит.

Нафига она затеяла всё это, шитое белыми нитками? Хотя… чего я удивляюсь после той самой первой чашки кофе, опрокинутой мне на голову? Она же просто-напросто психованная!

— Инес, — опасно холодным тоном говорит Лебеда, — если ты не расскажешь всё прямо сейчас без своих вихляний, то тебе прямая дорога в участок. С официальным обвинением. Гарантирую. Верно я говорю, Артур Георгиевич?

Короленко одним глотком допивает свой напиток и ставит пустую чашку на стол с равнодушным:

— Верно, Тимур Аркадьевич. Ты знаешь, что я не терплю, когда мое имя приплетают в свои интриги безо всякой выгоды для меня лично.