Гадкий утёнок для босса

Глава 16. Подружкино несчастье

— Иди, — глухо бросает босс. — А когда закончишь со своими делами, жду тебя в своем кабинете. Всё равно тебе заявление у меня придется подписывать.

Я нерешительно киваю, не вполне понимая его настроение. Странное оно у него какое-то. И выражение лица странное. Как будто весь внутренний мир босса вдруг затрещал по швам в экзистенциальном кризисе… и сейчас полным ходом идёт перестройка мировоззрения.

Лебеда круто разворачивается и уходит, а я пару мгновений смотрю ему вслед. Обида на него до сих пор травит душу, но теперь к ней примешивается и тихая сердечная тоска из-за того, что он не стал меня уговаривать остаться в его модельном агентстве…

А впрочем… ну и ладно! Самое время проверить общеизвестную аксиому: с глаз долой — из сердца вон.

Я бросаю на неподвижную Ирочку всего один короткий взгляд и поворачиваю в ответвление коридора с тупиком. Там теснятся одни подсобные помещения, вроде склада для уборочной техники или контроллерного пункта для инженерных систем, и ютится запасной выход на лестничную клетку. Так что подслушивать нас некому.

Она понимает всё без слов.

В детдоме многие из наших были на одной волне в плане невербального общения и легко читали значение мимики на лицах окружающих людей. Когда твоя судьба и персональный комфорт так сильно зависят от кучи чужих взрослых людей, этому учишься быстро.

Резко разворачиваюсь и задаю один-единственный вопрос:

— Почему ты меня оговорила перед Тимуром Аркадьевичем?

Она скрещивает руки на груди и угрюмо кривит губы.

— А какая теперь разница?

— Большая. Я хочу понять, что за муха тебя укусила. Расскажи мне.

— Ничего нового, Диан, — выразительно разводит она руками. — Деньги. Мне в последнее время они нужны позарез, а Инесса предложила подходящую сумму.

— Я тебе не верю, — хмурюсь, изучая ее замкнутое лицо. — Если так нужны деньги, то могла бы кредит взять или по знакомым побегать. Да и не похоже это на нашу рыжую стерву. Она скорее кнутом будет действовать, чем пряником! Например, шантажом…

В глазах Ирочки мне вдруг чудится какое-то скрыто-затравленное выражение, и я осекаюсь, поражённая увиденным. Ошибки быть не может. Слишком хорошо я знаю эту уклончивую гримасу.

— Серьезно? Ты что, опять принялась за старое?

— Ну не все же такие совестливые, как ты! — огрызается она. — Я всего лишь стащила из гардеробной несколько списанных из-за брака платьев и толкнула на виртуальной барахолке… Откуда мне было знать, что Инесса случайно наткнется на одно из платьев в поисковике интернета и узнает его? Это вообще давно было, месяца два назад… И я понятия не имела, что она в курсе! Приберегала, наверное, для подходящего случая… А сегодня утром мне припомнила! И доказательства предъявила…

Я слушаю ее без выражения.

Ирочка и раньше, ещё в подростковом возрасте пару раз влезала «на слабо» в разные неприятности. Таскала мелкие вещи из магазинов, поддаваясь провокациям самых неблагополучных старших ребят из детдома. Но мне казалось, она давно переросла это и осознала, в какую пропасть себя толкает.

А теперь оказывается, что она снова начала глупости делать. Да ещё и мне из-за этого прилетело.

— Я поняла, — киваю серьезно, пытаясь переварить колючее разочарование в подружке детства, — ты не можешь жить без неприятностей. Что ж… счастливо тебе с ними оставаться.

Делаю широкий шаг в сторону, чтобы обойти ее, но Ирочка внезапно хватает меня за рукав и умоляюще говорит:

— Я не хотела тебя в это втягивать, Диан, правда! Ну прости меня! А те платья… я же не просто так тогда стащила. Ты не понимаешь. Мне очень были деньги нужны. Очень! Кредит на мне и так уже висит, а знакомых я тоже заколебала клянчить.

— Зачем тебе срочные деньги? — останавливаюсь я в новом неприятном подозрении. — Ты что… подсела на что-то мерзкое? Это единственное, что мне в голову приходит.

Она нервно сглатывает и сутулится, никак не решаясь сказать правду. Потом быстро оглядывается по сторонам, чтобы удостовериться, что никто не слышит, и сдавленно шепчет:

— Это не я подсела. И не из-за себя я воровала. А из-за братишки моего.

— Братишки? — оторопело моргаю я. — Какого ещё братишки? У тебя же нет никого.

Она тяжело вздыхает и приваливается к стене.

— Ладно, слушай, как дело было. Я, как и многие из нас, мечтала настоящих родителей найти. Как вышла в большой мир из детдома, сразу начала рыть во всех направлениях. И представь себе, мать я нашла! Хуже облома в моей жизни не было, тыщу раз пожалела, что искать начала… Она ведь конченая совсем, опустившаяся наглухо… и чуть ли не бомжиха! Ну скоро точно станет, если ей не помочь. Но, знаешь, плевать бы я на нее хотела, если бы не мой брат. Прикинь, у меня есть младший брат! Совершеннолетний, что самое обидное, иначе бы я давно службу опеки привлекла помочь ему! Он такой добрый, такой классный… и инвалид, блин!

— Инвалид? — эхом повторяю я.

— Да, инвалид! На операцию ему я деньги собираю! И не вздумай ляпнуть, что звучит, как разводилово, ясно?!

Ее лицо перекашивает гримаса гнева, беспомощной ненависти и отчаяния. Она вдруг тихо всхлипывает и сползает по стене на пол, пока не утыкается лицом в собственные колени. А я с раскрытым ртом стою над ней, чувствуя себя полной дурой.

В полной растерянности отступаю назад к стене в поисках хоть какой-то точки опоры, но она вдруг поддается назад.

— Упс! — говорит Алекс, придержав меня за спину, и заходит в коридор. А потом прикрывает за собой дверь с указателем на лестничную клетку. Именно к ней я так неосторожно прислонилась. — Сорян, девчонки. Меня тут не было, если что. Кстати, заранее извиняюсь, конечно, если не прав, но насчёт денег на операцию звучит и правда, как разводилово…

Алекс огибает оцепеневшую на полу Ирочку и ныряет в ближайший поворот коридора. Она медленно переводит на меня тусклый взгляд.

— Это не разводилово.

— Как скажешь. Это не мое дело, — я пожимаю плечами, уже не зная, чему верить.

С одной стороны, говорит моя приятельница очень правдоподобно, а с другой… Алекс, выскочивший, как черт из табакерки со своим утверждением. Зная теперь его достаточно хорошо, могу с уверенностью сказать, что он скорее всего подслушал весь наш разговор, а не только последнюю фразу.

— У брата травма позвоночника, — зло говорит Ирочка и поднимается на ноги. — Один из местных толкачей дури натравил на него свою шайку с битами за то, что он помешал матери прикупить очередную порцию… и теперь он ходить не может. Ноги просто не двигаются, и всё. Сломали ему что-то, сволочи! Я консультировалась с врачами, отвезла его на обследование… и мне сказали покупать ему коляску-инвалидку! Потому что очередь на операции такие по восстановлению позвоночника расписана на месяцы вперёд! И пройти вне очереди поможет только всемогущее, блин, бабло!

— Если это правда, то я сочувствую тебе, Ир, — искренне говорю ей. — Помочь брату — это важно. Но подставить при этом невиновного человека — подло.

Ирочка качает головой, глядя на меня как-то устало, как будто у нее разом исчезли силы на эмоциональную реакцию.

— Да, я тебя подставила, — кивает она безразлично. — Всего лишь подтвердила слова Инессы для Тимура Аркадьевича, что вместе с ней застала тебя в туалете верхом на каком-то мужике. И что? Ты так сильно пострадала от этого? Какая нашему боссу нафиг разница, с кем ты кувыркаешься? Ну влепил он тебе выговор, подумаешь! Я поступила подло и доставила тебе немного неприятностей. Но последствия для тебя не смертельные! А для моего брата каждый день, каждый час на счету! Я не могу позволить себе терять время на разборки с Инессой, если речь идёт о более важных вещах! А твою обиду и потерю дружбы уж как-нибудь переживу, извини! Потому что мир не делится только на чёрное и белое, Диана! Мир, чтоб его, совсем не чёрно-белый, а вообще… серо-буро-малиновый!

Под конец своего монолога она начинает так орать, что в коридор заглядывает несколько человек — посмотреть, что тут происходит.

— Что за шум, а драки нет? — крайне невовремя острит какая-то легкомысленная красотка-манекенщица.

— Топай отсюда, дура! — рявкает на нее разбушевавшаяся Ирочка.

Лицо любопытной манекенщицы возмущённо вытягивается.

— Да как ты…

— Не, лучше я сама уйду. Достали вы меня все! — с этими словами Ирочка грубо отталкивает девушку с дороги и резко сворачивает за тот же угол коридора, куда ушел и Алекс.

Я смотрю туда в полном внутреннем раздрае.

Если то, о чем только что орала Ира, правда… то как она теперь будет собирать деньги? Ведь Лебеда решил ее уволить!