Гадкий утёнок для босса

Глава 27. Столкновение интересов

Неожиданное разоблачение заставляет меня инстинктивно отпрянуть к стенке. Локтем неловко задеваю рабоче-уборщицкий инвентарь — кажется, швабру… — и что-то с неприятным стуком валится на пол. Последним громыхает задетое ногой ведро, а потом всë затихает.

— М-м… — предвкушающе тянет самая активная из алых девиц. — Смотрю, теперь у тебя наглости поубавилось, а? Что, нервишки шалят? Лили, включай камеру, повеселимся! Так… а ты, Крис, возьми тряпку от швабры и надень этой лахудре на голову. Сделаем ей апгрейд, подчеркнем «изюминку»!

Недвусмысленная угроза заставляет меня опомниться в считанные секунды.

— Да пошла ты, — цежу сквозь зубы и хватаю с пола упавшую швабру. Сойдет в качестве самозащиты. — Только попробуйте ко мне полезть, я вам всем сама такой апгрейд сделаю — закачаетесь!

Слышу в ответ издевательские смешки.

— Ты — нам всем? — громче всех хихикает упомянутая Крис, которая подобрала уже грязную тряпку из упавшего ведра. В ее руке уже белеет бутылка какого-то мегавонючего моющего средства явно с целью вымазать меня в нем. — Элиза, ты слышала? Какая самонадеянность! А давай проверим?

Я перехватываю пластиковую ручку швабры поудобнее обеими руками и выставляю перед собой, как обоюдоострое копье. Но напоследок всë же пытаюсь воззвать к мозгам моделей разумным доводом.

— А вы не боитесь, что я Тимуру Аркадьевичу настучу на вас? Он вас за такое поведение по головке вряд ли погладит.

— И плевать! — удивляет равнодушием Элиза. — Инес нам уже другое перспективное местечко обещала. С выходом на зарубежку, между прочим… Так, девочки, хватит болтать. Делаем свое дело и валим!

Враждебная троица моделей синхронно делает шаг вперед, но в этот момент за их спинами раздается кроткий девичий голосок:

— Извините, пожалуйста, но в служебной подсобке посторонним находиться запрещено.

Все дружно оборачиваются на помеху, и я вижу в дверном проеме за головами своих обидчиц фигурку какой-то незнакомки в бесформенном халате рабочего персонала. Это очень скромная на вид девушка — светленькая, почти бесцветная, с ясными голубыми глазами и бледным личиком.

— Тебе-то какое дело? — огрызается Элиза. — Иди куда шла!

— Ну, это и есть мое дело, — вежливо поясняет девушка. — Потому что вы залезли в подсобку для инвентаря уборщицы. А я уборщица[7] и есть.

— Слушай, ты, уборщица..! — высокомерно фыркают ей в ответ. — Вали-ка отсюда и не нарушай главное правило закрытых вечеринок — обслуга не должна путаться под ногами у гостей!

— Нет.

— Тогда мы на тебя жалобу накатаем, и тебя уволят, дура! За нарушение! Топай вещички собирать!

— Я никакие правила не нарушаю, — светленькая незнакомка сердито скрещивает на груди руки, выдавая состояние острого внутреннего дискомфорта от чужой агрессии, и храбро добавляет: — И вообще путаться под ногами на вечеринках нельзя только в зоне самой вечеринки. А тут — мое законное рабочее место. Получается, что это не я, а вы у меня под ногами путаетесь! И еще драку безобразную пытаетесь тут устроить.

— Да ты совсем обнаглела, больная! — взрывается Элиза. — Я с хозяином этого клуба знакома, ты в курсе? Вот шепну ему на ушко пару ласковых, и ты вылетишь отсюда быстрее, чем…

— Знаете что?.. — прерывает ее уборщица. — Думаю, надо вызвать охрану клуба. Пусть они по камерам разбираются, кто тут правила нарушает.

При этих словах все три злобные девицы в алом заметно тушуются. Особенно это по взбешенной Элизе заметно — ноздри раздуваются, губы сжались в тонкую бледную полоску и напоминают пасть змеи, которая вот-вот плюнет токсичным ядом.

Мы все, включая и меня, так увлечённо таращимся на простую уборщицу с неожиданно упертым характером правдоискательницы, что замечаем приближение еще одного свидетеля безобразной сцены в самый последний момент.

— Что здесь происходит? — недовольно вмешивается Лебеда, и при звуке его низкого голоса я вздрагиваю.

Ручка швабры выпадает из рук и по инерции валится дальше, лихо наподдав по пятой точке Элизы, которая стоит ко мне вполоборота. Слышно, как она ойкает и яростно зыркает на меня, но это уже неважно. Я смотрю на блондина.

Он всë-таки последовал за мной, словно в какой-то перекрученной версии дежавю. И я снова втянута в неприятную сцену возле туалета.

Нет, ну судьба точно надо мной издевается!

Модельки торопливо отходят от меня на пару шагов. И живо напоминают своим поведением тараканов, которые разбегаются в разные стороны, когда на кухню входит хозяин и неожиданно включает свет.

— Тимур Аркадьевич! — частит Крис разительно изменившимся невинным голоском миленькой девочки и принимается нагло врать, импровизируя напропалую: — Мы просто хотели расспросить Диану вживую о новом тренде «Гранни-стайл»… но она почему-то разозлилась… стала кричать на нас…

— И даже хотела поколотить шваброй, — трагически подхватывает жалобу Элиза, быстро сориентировавшись.

— А мы очень расстроились и как раз хотели уйти! — добавляет третья лгунья.

Лебеда обводит всех тяжелым взглядом и останавливает его на мне.

— Меня больше интересует, что скажет сама Диана.

— А что вы хотите услышать… Тимур Аркадьевич? — задиристо перехожу я на официальный тон. — Неудобную правду или правдоподобную ложь?

— Правду, естественно, — хмурится он еще сильнее.

Его взгляд приобретает интенсивность самого настоящего сверла — острого, внимательного… и очень, очень неравнодушного ко мне сверла, для которого жизненно важно проникнуть в мои мысли.

И который четко транслирует:

«Я на твоей стороне. Я разберусь. Я твой защитник. Откройся мне».

И это чувствую не только я, но и завравшиеся модели из свиты Инессы, судя по тому, как они сбледнули в лицах.

И почему-то вдруг это ощущение вызывает в моей груди вспышку такого приятного тепла, что сердце начинает биться с удвоенной силой. Смутившись, быстро подавляю непослушный душевный отклик и говорю:

— Хорошо. Вот эти девушки, — киваю на моделей, — решили надеть на меня «парик» из грязной половой тряпки…

— Эй, моя тряпка не грязная! — мило возмущается светленькая девушка-уборщица. — Я всегда отлично прополаскиваю ее после уборки.

— Ну хорошо, — невольно улыбаюсь я ей. — Девушки решили надеть на меня «парик» из условно чистой половой тряпки, потом обмазать средством для мытья унитазов и наснимать фоток и видюшек для своей драгоценной Инессы. Кстати, она их шантажирует чем-то, чтобы подбить на сотрудничество во всяких гадостях, если я правильно поняла.

— Тимур Аркадьевич! — агрессивно перебивает меня Элиза. — Это какой-то бред, ничего такого мы не делали! И не собирались даже! Как можно вот так бездоказательно…

— Тут возле входа в туалет камера есть, — невзначай сообщает правдивая уборщица, к которой у меня уже проклюнулась искренняя симпатия. — Да я и сама готова свидетельствовать, что этой девушке хотели причинить вред!

Да уж, нечасто в жизни мне встречаются люди, способные рисковать своим спокойствием и, тем более, рабочим местом. Особенно ради того, чтобы вступиться за совершенно незнакомого человека.

Лебеда слушает нас молча, а на его щеках играют желваки. Потом бросает брезгливо оробевшим девицам в алых платьях:

— Так… ваше криминальное трио может топать отсюда на все четыре стороны. Вы уволены. О подиуме в нашем регионе тоже можете забыть, — тяжелый злой взгляд переходит на уборщицу и становится непроницаемым. — А тебе выпишут премию за помощь Диане. Сколько ты хочешь?

— За что? — изумленно спрашивает та. — Я ничего не сделала, чтобы заслужить премию, просто пришла заступить на вечернюю смену и наткнулась на них… а там и завертелось всë само собой…

— Сколько? — нетерпеливо настаивает Лебеда и демонстративно смотрит на часы в своем мобильнике. Ага, ну-ну, его драгоценное время же — деньги.

— Нисколько! — сердито отвечает удивительная уборщица и, прошмыгнув в свою подсобку мимо меня, принимается там громыхать упавшим ведром и шваброй.

— Спасибо, — тихо говорю ей в спину.

— Не за что и всего доброго, — со сдержанной вежливостью отвечает девушка через плечо.

Мои агрессорши уходят, так не осмелившись возразить… но я ловлю на себе очень и очень нехороший взгляд Элизы. Он как будто говорит мне: «Готовься к возмездию, тварь!»

Лебеда снова смотрит на часы.

— Через пять минут начнется интервью. Ты готова?

Я как раз обдумываю, как же поблагодарить его самого за поддержку, и непроизвольно морщусь. Надо же, совсем из головы вылетело то, зачем меня сюда притащили!

— А что мне говорить-то?

— Что пожелаешь, — Лебеда смотрит мне в глаза, а потом медленно подносит руку к моему лицу… и просто поправляет растрепавшиеся волосы, пока я зачарованно взираю на него. А потом добавляет мягко: — И будь сама собой.