Герой туманной долины

Глава 14

Он шел слишком быстро, чтобы успеть затормозить и не столкнуться с выходящим из магазина парнем. Тот толкнул его плечом, попытался извиниться, но не успел.

— Аккуратнее! — рявкнул Шеннон, стискивая кулаки от боли, стараясь не скрежетать зубами от поплывших перед глазами разноцветных кругов и картинок, которые пытался выбить из сознания, ожесточенно тряся головой.

Парень отшатнулся и выпучил глаза, что-то пролепетав, но Шеннон его не слышал — уже скрылся за дверью книжного, раздраженно вскидывая глаза на брякнувший колокольчик.

«Заткнись!» — приказал ему он, уверенной походкой направляясь к сенсорной стойке в дальнем углу зала.

Его переполняла злость, а клавиатура, по которой скользили трясущиеся пальцы, размывалась, и Шеннон набирал текст на ощупь, пытаясь проморгаться и неслышно рыча сквозь сжатую бледную полоску губ. Он знал, если увидит хоть один экземпляр «Биографии неизвестного» на книжных полках, непременно ударит по нему так, чтобы онемел кулак.

Он не понимал, чего хотел больше — увидеть на экране пустоту, означавшую, что книги в продаже нет, или список филиалов и секторов, в которых она приютилась.

Колесико поиска крутилось целую вечность, а Шеннон снова и снова считал до десяти, еле сдерживаясь, чтобы не треснуть чертов аппарат, который упорно игнорировал его новые нажатия на кнопку «найти».

Один экземпляр.

— Твою ж мать! — шепотом выругался Шеннон, разжимая кулаки, норовя обхватить голову напряженными пальцами, но вовремя остановился — появившийся продавец искоса взглянул на него и заставил взять себя в руки.

На негнущихся ногах Шеннон прошел к указанной полке. Сердце гулко колотилось в груди, отбивало удары о ребра, а внутренний крик, совсем невыносимый, полосовал органы. Его взгляд выхватил знакомый черно-белый корешок, скользнул по тексту, пальцы быстро извлекли книгу на свет.

Рот перекосила злорадная усмешка. Казалось, гнев и тоска соревновались между собой, бежали к финишу наравне, гадая, кто наполнит внутренности юноши быстрее.

«Я тебя ненавижу! — зло прошептал Шеннон книге неслышно для остальных. — Ты разрушила меня! Уничтожила, растоптала!»

Он стиснул ее в пальцах, не в силах отпустить, — не мог позволить, чтобы кто-то еще купил ее, — и взором, полным бешенства, продолжал прожигать взглядом свое имя, красующееся на обложке, и заштрихованный силуэт мужчины.

Героя книги звали Роб. Он был первым персонажем, которого создал Шеннон Паркс, первым, кого напечатали и первым, которого уничтожили читатели.

Парень шумно выдохнул, покачал головой и направился к кассе, на ходу поманив за собой ошивавшегося рядом продавца. Его воспитанность и приветливость уступили место остервенелому взору и резким движениям, с которыми «Биография неизвестного» опустилась на прилавок.

— Что-то еще? — напряженно глядя на разъяренного покупателя, спросил продавец у кассы, открывая нахзац книги, сканируя штрихкод и на мгновение задерживая взгляд на черно-белой фотографии над цитатой. Заинтересованный взгляд скользнул с книги на стоящего перед ним покупателя, а увидев гнев на лице Шеннона, вернулся к монитору.

— Да, что-то еще. В других ваших магазинах экземпляры есть?

Продавец закряхтел, открывая базу, вновь навел сканер на код, усиленно игнорируя фотографию Шеннона, и покрутил колесиком мышки.

— Был один, в другом филиале, — не поднимая глаз, отозвался парень за кассой. — Вчера купили. Этот последний во всей сети, насколько вижу.

«Это была ты, Делла. Это точно была ты…»

— Отлично, — безэмоционально отозвался Шеннон, протягивая купюры. — Без сдачи, — кинул он, хватая книгу и стремительно покидая магазин.

Он распахнул дверь рывком, зажал «Биографию» под мышкой, а другой рукой достал из кармана пачку сигарет. Хотел было поймать такси и ринуться домой, но нырнул в ближайшую темную подворотню, прижался спиной к стене за мусорными баками и медленно осел на корточки.

Шеннон закурил, бросил книгу себе на колени и набрал номер, который не набирал уже три года, считая долгие гудки и озлобленно ругаясь на паузы между ними.

Пальцы, сжимающие смартфон, зарылись в непослушные кудри; обложка взирала на парня с упреком и тихой болью предательства, а он продолжал устало мычать, ожидая, когда Мартин поднимает трубку.

— Не может быть, — послышалось над самым ухом, когда Шеннон был готов сбросить звонок. — Написал новую книгу? Небось, хочешь вернуться?

— Ты скотина, Мартин! — гаркнул он. В другом конце переулка резко подскочила и бросилась наутек тощая кошка.

— Вот это новость, — оторопело отозвался литературный агент. — Это вместо приветствия?

— Это потому, что ты скотина! — уверенно повторил Шеннон, с силой затягиваясь, обжигая дымом горло. — Ты обещал, что ее никто не увидит! Я последние деньги отдал, чтобы выкупить все со склада, твою мать! Чтобы тебе не влетело, чтобы не было проблем, чтобы все закончилось!

— Ты о «Биографии»? Шен, я не понимаю, — недоуменно лепетал Мартин.

— Не называй меня так! — взревел Шеннон, прижимая к груди, пронзенной болью воспоминаний, дрожащую руку. — Все ты понимаешь!

— Паркс, объясни! — Голос мужчины зазвучал требовательно, но все так же растерянно.

— Даже в чертовом Реверипорте осталось два экземпляра. Ты слышишь меня? Два! Сколько осталось по всей стране, а? Вы не выполнили условия соглашения!

— Шеннон, мы отозвали все, что было! Клянусь тебе! — воскликнул Мартин. На той стороне провода послышался скрип колесиков рабочего кресла о пол — агент, кажется, вскочил со своего места.

— Я тебе не верю, — резко перейдя на шепот, отозвался Шеннон, сгибаясь. Его мутило. Книга норовила соскочить с колен, которые начали пронзать тонкие ледяные иголочки. — Я тебе не верю, Мартин.

Он пытался стереть любое упоминание о «Биографии» из книжного мира, пытался выкинуть ее из собственного сердца и памяти, пытался сделать так, чтобы люди на улице, однажды увидевшие в нем писателя, вновь смогли смотреть на него как на простого прохожего. Ему почти удалось. За три года ему почти удалось.

А потом Делла Хармон купила его книгу.

— Шеннон, я во всем разберусь! Обещаю, сегодня же начну.

— Уничтожь их все, Мартин, — хрипло отозвался тот, закашлялся от дыма, отодвинув от уха телефон, и хрипло попросил вновь. — Уничтожь все экземпляры, которые найдешь. В память о том, что когда-то мы были друзьями.

— Мы и сейчас друзья, Шеннон. Для меня так точно, а ты решай сам, — сдавленно проговорил мужчина. — Я разберусь. Отзвонюсь тебе, когда что-то узнаю.

— Можешь не звонить, — отмахнулся Шеннон. — Просто сделай то, что прошу.

Мартин промолчал. Минуту он тяжело дышал в трубку, а потом сбросил вызов, оставляя юношу в давящей тишине затхлого переулка.

Сигарета истлела до фильтра, за ненадобностью полетела в противоположную стену и, роняя на землю последние крупицы пепла, отскочила в сторону.

— Ты разрушила меня, — прошептал прозаик своему творению в его дрожащих руках. — Ты стала началом моего конца.

Он стиснул ноющие зубы и поднялся с земли, опираясь о грязную стену, отряхивая с ладоней пыль кирпичной кладки, и приготовился выйти из темного переулка, но вдруг замер.

Ожесточенная усмешка искривила губы. Он видел бегущих по улице людей — снующие разноцветные пятна с мечтой в сердце, которая их разобьет, — и вспоминал, как они сначала пожимали ему руку, искренне им восторгаясь, а после закидывали камнями.

Он создавал эту историю для них, а они даже не попытались ее понять. С чего он вдруг решил, что они попробуют понять ту, которую начал писать ранним утром в Стамбуле, глядя на еще толком не проснувшуюся, растянувшуюся на диване Деллу Хармон? С чего он взял, что в очередной раз его не сочтут безумцем?

— Им это не нужно, Делла. Никому не нужно, — проговорил Шеннон холодно, ступая на свет оживленной улицы.