Жених напрокат

1.6

Дилан

Примерно раз в пару месяцев престарелый герцог Вестерский собирал всех родных у своего смертного одра. Но учитывая, что эти самые «все родные» и так жили с ним в одном имении, это представление и рассчитывалось на того единственного, кто здесь не жил.

Дилан к этой традиционной попытке деда манипулировать относился снисходительно. Что поделать, скучно человеку на старости лет. Но если все остальное семейство старику подыгрывало, то вот от старшего внука такого было не дождаться.

Нет, Дилан тоже стоически выслушивал и «предсмертные» наставления, и даже периодически кивал с понимающим видом. но под конец советовал меньше злоупотреблять излишествами и впустую не тратить время окружающих. За что, конечно, в ответ получал смертельную обиду во веки вечные. А точнее до следующего семейного сборища.

Но в этот раз все зашло слишком далеко…

Герцог Хиральд Вестерский с весьма скорбным видом возлежал на горе шелковых подушек, коих хватило бы на пару десятков кроватей. Но дед всегда считал, что «смертный одр» должен быть весьма комфортным. Собравшиеся вокруг этого самого одра родственники являли собой сочувствие разной степени достоверности.

Близняшки Рейна и Тальяна держали наготове расшитые платочки, чтобы утирать ими несуществующие слезы. Дядюшка Фармин о чем-то мечтательно вздыхал у закрытого плотными портьерами единственного окна. А Магран своим весьма помятым видом намекал, что накануне он все еще праздновал рождение третьего по счету отпрыска. Вторую неделю уже праздновал.

Пока не было только родителей. Но те должны были вернуться в Кенфилд к вечеру. И, что уж скрывать, Дилан и сам мысленно сетовал, что у него не нашлось повода пропустить семейное сборище. Увы, необходимость сохранять и множить благосостояние рода дед за веский повод не считал.

К началу предсмертной речи Дилан опоздал. И, очевидно, прослушал нечто важное, судя по тому, каким паникующим взглядом наградил его брат и не менее тоскливым дядя. Только младшие сестры никак себя не проявили, но вряд ли они вообще слушали очередные высказывания деда.

— Ступайте… — слабым надтреснутым голосом повелел герцог Вестерский, простирая демонстративно трясущуюся длань в сторону двери в коридор. — Я должен поговорить со старшим внуком…

Повторять не пришлось. Вряд ли кто-то хотел тут задерживаться. Только Магран перед выходом снова сделал Дилану страшные глаза.

Едва дверь за родственниками закрылась, Дилан по-хозяйски придвинул массивное кресло к кровати деда, расслабленно присел и как ни в чем ни бывало сообщил:

— Утром прибыл груз из Андерда. Три корабля. И еще два на подходе. Как видишь, успели до обещанного шторма.

— А свенский табак привезли? — дед живо открыл один глаз.

— Да, как ты и просил. Там отдельный ящичек. Но уж не обессудь, я не захватил. Выдернул бы ты меня на это представление попозже, я бы успел распорядиться и о твоем ящике. А теперь уже в лучшем случае к вечеру отправлю тебе с посыльным. Там и так дел невпроворот.

Герцог недовольно поджал губы. Но вместо вполне ожидаемых возмущений насчет «представления» он недовольно выдал:

— Вечно у тебя дела! Как будто ничего важнее нет! Ну ничего, скоро это закончится.

— Это каким же интересно образом? — усмехнулся Дилан, даже любопытно стало. Поддавшись вперед, с деланным беспокойством уточнил: — Неужто ты сам намерен снова брать бразды правления в свои руки?

— Я при смерти, если ты вдруг не заметил! — от возмущения дед открыл даже второй глаз. — Я почти покойник!

— Прости, но ты сделал слишком много ошибок в слове «симулянт».

Но тот не слушал, с нарастающим возмущением продолжал:

— И вообще, мне безмерно надоело, что ты порочишь честь нашей семьи! И это пусть мой брат взирает на твои выходки снисходительно, но он король, ему можно прощать любую блажь. Но лично я терпеть не намерен! Пока я глава этой семьи, я решил все изменить! Так что все, Дилан, с завтрашнего же дня передашь все полномочия Маграну.

— Маграну? — даже рассмеялся, уж слишком абсурдно это звучало. — Простите за откровенность, но я не уверен, что ему это интересно.

— А мне не важно, интересно или нет! — в порыве праведного гнева дед даже соскочил с кровати, забыв про свое намерение вот-вот отдать концы. И теперь расхаживал по спальне в своем расшитом халате. Да, даже на халате красовался королевский герб. — Магран, в отличие от тебя, достойный человек! Ты же вообще не способен ни к чему относиться с подобающей ответственностью!

— То есть то, что я уже лет восемь единственный из всего нашего семейства беспокоюсь о том, чтобы никто из вас не пошел по миру, не считается?

Но старый герцог все равно не слушал. Продолжал так яро, что буквально выплевывал каждое слово:

— А вот Магран молодец! У него уже третий сын родился! Третий, Дилан! И о чем это говорит?!

— О том, что ему больше по жизни нечем заняться?

— Нет! О том, что он знает, в чем истинные ценности! А ты нет! Тебе бы только развлекаться! Дай тебе волю, ты никогда не женишься! И это мой старший внук! Старший внук и наследник! — запоздало вспомнив, демонстративно схватился за сердце. — Но теперь все, Дилан. Теперь у тебя будет предостаточно времени задуматься об истинном смысле жизни. Я уже распорядился, с утра связался с Кайрасом, чтобы тот подготовил для Маграна необходимые бумаги. Это чтобы ты не усомнился в серьезности моих намерений!

Дилан и не усомнился. Уж что-что, а способность деда загораться какой-нибудь бредовой идеей и тут же воплощать ее в жизнь, он знал не понаслышке. Но передать все дела Маграну?!

— То есть ты решил нас разорить? — скептически уточнил он, глядя на побагровевшего герцога, прямо таки пышущего не только возмущением, но и уж точно завидным здоровьем.

— Я решил тебе дать шанс одуматься! А пока не одумаешься, Магран займет твое место! Как все еще глава рода я имею полное на это право!

На этой пафосной ноте он снова рухнул на кровать и принял скорбный вид.

Что ж, представление подошло к концу. Вот только последствия могли быть весьма серьезными… Нет, но какой же абсурд! Передать управление верфью ничего не понимающему в этом Маграну?!

Только Дилан прекрасно знал, что спорить об этом бесполезно. Не задерживаясь, направился к выходу из спальни. И уже был на пороге, когда вслед прозвучало:

— Но табачок пусть мне доставят! И поскорее! — и спохватившись, слабым снова предсмертным голосом: — Мне же совсем недолго осталось… Хоть чему-то порадуюсь под конец своих дней…