Женихи счастью не помеха

Глава 18

Кузнец заявился утром следующего дня, вежливо постучал в дверь и сразу вошёл, не дождавшись приглашения. Букет изящных голубых цветов в его огромных руках смотрелся несколько неуместно, а хмурый взгляд не предвещал ничего хорошего. Испуганно ойкнув, я отступила в центр комнаты, потому что у входа внезапно стало слишком мало места.

— Это ещё кто? — мрачно поинтересовался он, указав несчастными цветами в сторону кровати.

— Жертва разбойников, — я нервно дёрнула ширму за спиной, она не поддалась.

— Почему он в твоей постели?

— Я целитель, лечить больных — моя прямая обязанность.

Старательно делала вид, что совершенно спокойна, хотя внутри всё замирало от ужаса.

— Почему в твоей постели? — угрожающе переспросил Арташ.

— А куда мне было его девать? Ты видишь ещё одно место для сна? — я сжала кулаки и начала медленно наступать на опешившего от такого отпора кузнеца.

— Но мужчина, в твоей постели…

— Он мне никто и никак, просто больной! Понятно?

— Понятно, — расцвёл кузнец и протянул потрёпанный букет. — Это тебе.

— Спасибо, — кивнула я, положила цветы на стол и выжидательно уставилась на утреннего гостя.

— Милена, выходи за меня, — опять начал кузнец, косясь в сторону кровати.

Противная ширма наконец поддалась, отрезав раненого от нас. Подхватив кузнеца под руку, поспешила выйти на свежий воздух. Не хватало ещё разбудить Его сиятельство, он и так всю ночь метался в бреду, жар только-только спал.

Избавиться от кузнеца удалось не сразу, он сел на лавочку с торца дома, подставил лицо тёплым лучам, и пустился в пространственные рассуждения на тему совместной жизни. Я сидела рядом, поддакивала и кивала с умным видом, хотя мысленно была далеко от мощной фигуры Арташа, я переживала за того, который в это время находился внутри дома. Трое суток лихорадки, это серьёзно, я делала, что в моих силах, но граф Кейрос отказывался мне помогать. То ли из-за вредности характера, то ли из-за нежелания находиться и дальше на белом свете. Я не видела выхода из сложившейся ситуации, отчаянно не хватало знаний, и посоветоваться не с кем.

— Значит, ты согласна, свадьбу играем с первым снегом! — восхищённо заявил кузнец и прижал меня, лишив воздуха. Захрипев, с трудом выкрутилась.

— Когда это я согласилась? — возмутилась я, лихорадочно пытаясь восстановить в памяти последние десять минут. Память не менее недоумённо молчала.

— С тобой всё в порядке? — заботливо поинтересовался Арташ. — Мы же уже обсудили список гостей. Жить будем у меня, как и положено.

— Э-э-э…

— Любовь моя, поцелуй меня в качестве залога наших договорённостей, — расплылся в искренней улыбке кузнец и вновь тесно прижал к себе. Целовать пришлось целомудренно в щёчку, иначе не отпустил бы. Наверное, он прав, и это единственный для меня выход — выйти замуж за кузнеца, растить детей, штопать носки. А мечта? Да кому она нужна?

Проводила взглядом радостного кузнеца и вернулась в дом. Боги! Сколько можно испытывать меня? Люблю одного, душой отдыхаю с другим, а жениться предложил третий. Люблю? Я вновь это подумала? Принципы зло хихикнули и дали мысленную оплеуху. Отпустило, схватив со стола кружку с отваром, поспешила за ширму.

— Поклонник? — нейтрально поинтересовался граф. Судя по ясному взгляду и хмурому выражению лица, он всё слышал.

— Жених, — тяжело вздохнула я.

— Понятно, — процедил он. — Я тебе никто и никак, слышал.

— Ваше сиятельство…

— Ренар!

— Ренар, вот что мне остаётся? В Альтиру путь заказан, а тут, в Вороньем гнезде, кому я ещё нужна? Старая дева с сомнительной репутацией? Да все мои ровесницы давно замужем, растят детей… а я, я…

Меня вновь прорвало, упала на колени возле кровати и зарыдала навзрыд. Осознала, что кузнец и правда — моё единственное счастье. Стерпится-слюбится, так в народе говорят. Но сердце отказывалось принимать эту истину, да и душа металась внутри, как раненная птица. Жалость к своей неудавшейся судьбе давила так сильно, что хотелось умереть. Немного отвлекали ласковые поглаживания по голове и тихий голос, который шептал, какая я умная и красивая.

— Милена, милая моя, успокойся. Даю слово, что-нибудь придумаем.

— Да, спасибо, — всхлипнула я и подняла заплаканное лицо на постояльца. И тут же утонула в омуте серых глаз, граф смотрел так искренне, так нежно.

— Вот и молодец, — он осторожно провёл негнущимися пальцами мне по лицу, вытирая слезинки. — Ты ведь сильная, гораздо сильнее, чем я.

Задвинув принципы, сама потянулась губами, сама осторожно обняла и устроилась рядом, боясь причинить боль. Вот теперь всё срослось, надёжность и долгожданное спокойствие рядом с любимым человеком, но я ему в этом никогда не признаюсь, просто не имею права. Всхлипнув ещё несколько раз, задремала.

Очнулась уже в полумраке, рядом тихо посапывал Ренар. Я осторожно сняла его руку со своей груди, потрогала лоб, удовлетворённо хмыкнула и поспешила на улицу. Поплескавшись в холодной воде, пришла в себя. Боги, но что мне делать дальше? Что?

Боги, как всегда, молчали. Лишь одинокая луна беспристрастно взирала сверху, но и она не могла дать совет. Спросить бы у родителей, но я их никогда не видела, а мнение тётушки Ульмиры знала и так. Она никогда не одобряла моё стремление к учёбе, советовала быть как все, но прямо и не запрещала, и за это я ей благодарна. Ну почему у меня всё не как у всех? Вот даже полюбила не того мужчину. Вредного, колючего аристократа. И ведь без шансов на ответные чувства, его бред не в счёт. Мало ли чего привидится больному в горячке. А если нет? Если и правда, страдает? Ага, потому и бросил, не попрощавшись и не извинившись. И именно потому постоянно доводил до истерик. А цветы, красивые и безумно дорогие букеты? Цветы, бесполезное, мало живущее украшение. Мы с принципами так дружно ополчились против души, что она поспешила заткнуться и уползти в дальний уголок. Вот только легче не стало, абсолютно.

В доме раздался грохот, затем ругательства. Я подскочила и рванула внутрь. Не успела войти, дверь распахнулась, на пороге нарисовался его голое сиятельство, слегка закутанное в простыню.

— Где ты ходишь? — нетерпеливо поинтересовался он.

— А… тут. За водой пошла, — я вовсю разглядывала мужчину, чья кожа слегка светилась в лунном свете, оттеняя упругие мышцы, покрытые старыми и не очень шрамами. Вроде уже четыре дня имела возможность лицезреть жилистое тело, но почему-то именно сейчас перехватило дыхание.

— Насмотрелась? — прищурился он. — Возвращайся в дом.

— Да как вы смеете! — начала возмущаться я. — Ходить передо мной в таком виде!

— Была бы одежда, вид был бы другой, — буркнул он и начал медленно заваливаться на пол.

— Что б вас! — рявкнула я, подхватывая тяжёлое тело. — Зачем вы вскочили?

— Соскучился, — ответил он и обмяк окончательно. Хорошо, к тому моменту мы успели дойти до кровати, я опустила его на ложе, укутала одеялом и сама устроилась рядом. Спать всё равно хотелось, несмотря на холодную воду и терзания. Да и неугомонный больной вызывал опасения, а вдруг опять куда понесёт. Но это тихое «соскучился» приятно ласкало слух, я вновь тяжело вздохнула. Соскучился он, как же, просто грелка исчезла, у него упадок сил после ранения, замёрз. Пришлось устроиться рядом на кровати и закрыть глаза.

Что-то щекотало мне нос, я не выдержала, чихнула и распахнула глаза.

— С добрым утром, милая, — ухо обдало горячим дыханием, вызвав толпу мурашек. Нежный поцелуй в шею добавил в их армию. Надо встать, но категорически делать этого не хотелось, да и рука, покоившаяся у меня на боку, слегка придавливала. Ведь дёрнусь, ему станет больно. Поэтому я улыбнулась и осторожно повернулась на другой бок, чтобы тут же попасть в плен горячих губ.

— С добрым утром, Ренар, — выдохнула я, когда смогла оторваться от поцелуя.

— Ты запомнила моё имя? Польщён, — тут же съязвил он.

Нет, пошутил, потому что тут же улыбнулся так искренне, так широко. Первый раз видела улыбку графа, и она такая… такая…

— Вам очень идёт, улыбайтесь чаще.

— Было бы кому, — подмигнул он и замолчал, пристально разглядывая моё лицо. — Нет, не смогу забыть, никогда, прости.

— За что? — я начала медленно выбираться из кровати.

— За всё. Впервые я так безнадёжно влюбился, пытался убедить себя, что не способен на чувства, что это всего лишь влечение. Выходи за меня?

— Ваше сиятельство, не говорите глупостей, — фыркнула я, выбираясь на холодный пол.

— Это для тебя глупости? — зарычал он. — То, что представитель древнего рода, двоюродный племянник короля признался в любви — глупости?!

— Вы сами ответили на свой вопрос, — тихо сказала я и поспешила на улицу, а затем и за калитку, чтобы не слышать бархатного голоса и сладких речей. Не хотела вновь терзаний, разочарований, слёз. Зачем? Он подлечится, вернётся в столицу и забудет про дипломированную целительницу с самой окраины Межгорья, мне же тут ещё жить и жить. А если не забудет, то его ждёт презрение и отлучение от двора, связь с простолюдинкой никто не поймёт и не поддержит.

— Милена! Подожди! — его упрямое сиятельство опять нарисовался в дверях и прислонился к косяку, не рискуя идти дальше. — Глупая своенравная девчонка, да стой же ты!

— Вр-р-раг! — Урий спикировал с конька крыши, сел мне на плечо и угрожающе расправил крылья, косясь на графа.

— Хорошо, не глупая, — пошёл он на попятный. — И не своенравная, просто вредная.

— Вр-р-раг! — припечатал ворон, спланировал на землю и начал целеустремлённо к нему приближаться.

— Понял. Отстал. Но ты подумай над моим предложением.

Очень хотелось подбежать, обнять, признаться, что тоже очень люблю, но я мужественно держалась. Даже когда он, с трудом переставляя ноги, потащился вглубь дома, осталась стоять на месте. Боялась сорваться, дать ложную надежду ему и себе, лучше сразу отрубить, чем потом отрезать по кусочку.

— Ай, — взвизгнула я, когда меня дёрнули назад и зажали рот ладонью.

— Тихо, душа моя, тихо…

Меня отпустили, я вовсю таращилась на Леона и не знала, что мне делать, радоваться или пугаться, больно уж нелепо он выглядел с раскрашенными чёрными полосами лицом.

— Что ты тут делаешь? — задала я тихо закономерный вопрос.

— Слежу, — улыбнулся он.

— За мной?!

— И за тобой тоже, душа моя. И не спрашивай, зачем, военная тайна, — перебил он готовый слететь с языка вопрос. — У нас проблемы, постарайся не выпускать Ренара из дома до вечера, да и сама не выходи, что бы ни случилось. И ни слова. Потом душа моя, потом.

Лёгкий поцелуй в лоб и приданное ускорение заставили меня вылететь из кустов и поторопиться. Я заскочила в дом, тяжело вздохнула, привычно подлезла под сидевшего с измученным видом у порога графа, взвалив на себя его вес, и потащила вглубь. Он попытался возмутиться, но я лишь невежливо посоветовала заткнуться. И так тяжело, ещё и разговоры. Он недовольно фыркнул, но замолчал.

До кровати мы добрались достаточно быстро, я опустила на неё раненого, метнулась к полке с зельями и взяла бутылочку со снотворным. Тщательно отмерила нужное количество, потом подумала, и добавила столько же. Леону я по-прежнему доверяла, сказал — сидеть в доме, буду сидеть. А вот за Его сиятельство была не уверена, пусть лучше спит, и ему полезней, и мне спокойней. И почему столь гениальная мысль сразу не пришла в голову? Сколько нервов удалось бы сберечь, жуть.

— Что это? — задумчиво поинтересовался Ренар, покачивая кружку. — Запах незнакомый.

— Противовоспалительное, — не моргнув глазом соврала я. — Усиленная формула.

Надо же, начала делать успехи, научилась врать, не краснея.

— Точно?

— Пейте, граф. Хотела бы вас отравить…

— Давно бы это сделала, — усмехнулся он, залпом опрокидывая в себя содержимое.

— Спите.

— Но я не хочу!

— Хотите, — моему спокойствию можно было позавидовать. Даже когда поправляла одеяло, руки почти не дрожали.

— Вот зараза, — ухмыльнулся граф и послушно закрыл глаза, а вскоре и ровно задышал, и я смогла заняться домашними хлопотами, благо выспалась. За окном было тихо, огонь трещал ровно, Ренар вёл себя спокойно, и я расслабилась. Села на табурет, поставила локти на стол и смотрела, смотрела, пока можно. На тонкие губы, острые скулы, высокий лоб, длинные пальцы, спрятанные под повязками, на шрамы. Уверенный в себе, потерявший могущество и Дар мужчина. Он старался казаться сильным, но я видела, как ему тяжело, чувствовала боль и не могла ничем помочь, боялась, что полностью потеряюсь сама, а потом не смогу вернуться.

От грустных мыслей отвлёк грохот, оконное стекло треснуло, и через несколько мгновений рассыпалось брызгами, чудом не зацепив. Ой, мамочки! Я рухнула под стол и закрыла голову руками, быстро подхватилась и кинулась к кровати, раздвинула ширму и скрылась за ней. Больной на кровати чуть повозился и засопел дальше. Дом ещё несколько раз тряхнуло, что-то взорвалось, послышались крики, затем всё смолкло, и я решилась выглянуть. Многострадальная дверь валялась внутри, лишившись всех петель, в пустой оконный проём наблюдался унылый пейзаж вместо вчера ещё ухоженного огорода. И стояла такая тишина, что стало слышно, как вездесущие мыши что-то грызут в подполе.

— Милена, — в дверной проём заглянул гвардеец, — с тобой всё в порядке?

— Леон, — я выскочила и прижалась к надёжной груди, от которой ощутимо несло гарью, болотом и грязью, но мне на это было плевать. — Что это было?

— Зачистка территории от враждебно настроенных элементов! — отчеканил он.

— И что с ними стало? — я боялась выглянуть наружу, вдруг к разрушенному огороду увижу и горы трупов? Меня же потом соседи съедят, и так придётся объясняться с тётушкой Ульмирой, кто и зачем сломал забор, а главное — кто его будет чинить.

— Ушли, — огорчённо ответил Леон. — Но ты не волнуйся, опасности никакой. И за соседей не волнуйся, установлен полог безмолвия.

— Командир, какие приказания? — в дверной проём заглянул мощный парень в такой же, как у Леона форме.

— О, тебя повысили? Поздравляю! Требую объяснений! — насупилась я. Получить желаемое не удалось, вновь заглянул гвардеец и затравленно уставился на Леона.

— Командир, что с бабой делать?

— Какой бабой?!

Гвардеец отлетел в сторону, и в проёме нарисовалась растрёпанная тётушка Ульмира со скалкой в руках. Она заметила меня, оценила Леона, улыбнулась, оглядела разгром, многообещающе пригрозила скалкой, и исчезла в пустом дверном проёме, вскоре хлопнула калитка.

— Ой, что завтра бу-у-удет… — схватилась я за голову.

— Да, это не враждебно настроенные элементы, — ошарашенно пробормотал Леон. — Это гораздо опаснее.

— С той бабой, — опять показался гвардеец, потирая пострадавший бок. — Вроде сама ушла, а с ранеными что делать?

— Давайте их сюда. Милена, поможешь?

Конечно, отказываться не стала, и вскоре внимательно наблюдала, как четверо гвардейцев занесли ещё двоих. Один из них тихо стонал, держась за руку, второй стоически молчал и морщился, закрывая рукой рану на животе.

— Так, кладите их на пол! Да не сюда, где стёкол нет, — отдала я распоряжения, видеть чужие страдания не могла. — И прочь отсюда! Ты будешь помогать! — ткнула пальцем в Леона.

Он кивнул головой, гвардейцы тут же исчезли, вот это дисциплина!

— Буду, — согласился Леон и поморщился, — но вначале отмыться.

— Умывальник во дворе.

И вновь началась суета, мази, настойки, бинты. Благо, ранения оказались несущественными. На разговоры времени не осталось, мы сосредоточенно занимались делом. Леон оказался хорошим помощником, он не кривился от вида и запаха крови и сам знал, что нужно делать. Напоив пострадавших снотворным, села на уцелевший табурет и уставилась в пустой проём окна.

— Душа моя, а что ты сделала с Реном? Он так непривычно тих, — поинтересовался вытирающий руки Леон.

— Убила, — буркнула я, наливая себе воды трясущимися от усталости руками.

— Надёжно? — он вновь покосился в сторону кровати. — Тогда я могу сделать то, что давно хотел.

Меня вздёрнули с табуретки и настойчиво поцеловали в щёку.

— Эт-то что такое? — прогрохотало со стороны двери.

— Поклонник? — прищурился Леон, продолжая держать меня в крепких объятиях.

— Жених, — обречённо ответила я. Что он обо мне теперь подумает? Хотя, какая разница? Замуж я за него не собиралась. Или собиралась? Совсем запуталась! И вообще, что за проходной двор?!

Арташ обвёл взглядом комнату, лежавших на полу гвардейцев, меня, замершую в руках Леона, помрачнел и вышел. Подозреваю, что хлопнул бы дверью, но на моё счастье, она и так уже лежала на полу.

— Да ты пользуешься повышенным вниманием, а я переживал, — хохотнул белобрысый гвардеец и вернул меня на место, то есть на табурет.

— Не твоё дело!

— Душа моя, извини. Не хотел.

— Но смог. Ладно, забыли, — я сделала несколько глубоких вдохов и вновь повернулась к стоявшему с виноватым видом Леону. — Так что тут произошло? И кто исправит то, что натворили? Огород погиб, окна нет, дверь сломана, забор, и тот местами порушен.

— По второму вопросу всё просто — оплатит корона. Сейчас составим акт, казначей выпишет средства, всё исправим. Милена, не грусти, не могу видеть, когда ты такая…

— Какая такая?

— Скукоженная. Улыбнись, — меня щёлкнули по носу, с трудом выдавила из себя улыбку.

— Бр-р-р, — поёжился Леон. — Вот это оскал, так даже я тебя боюсь.

— Ты мне зубы то не заговаривай, ваше высочество. Рассказывай!

— Никакого почтения к принцу крови, — страдальчески протянул он и понизил голос. — Скажем так, это была диверсионная вылазка со стороны Призападной низменности, хотели убрать последнего претендента на трон.

— Тебя?! Здесь?! Идиотизм.

— Тс-с-с… официально я отрёкся от престола, а наши тонкости наследования — самая страшная тайна.

— Ничего не понимаю! — казалось, что я давно научилась ничему не удивляться, ан нет! — Причём тут мой дом и я?!

— Ты ни причём, просто опять оказалась не в том месте, — горестно вздохнул он. — Граф Кейрос — вот истинная мишень.

— Он? Наследник трона Призападной низменности? Шутишь?!

— Лучше бы я шутил. Давай так, что знаешь о правящей семье Межгорья?

— Ну, король Эдвард II взошёл на престол около десяти лет назад в достаточно юном возрасте после смерти своего отца. Эдвард I правил долго и счастливо, сумел достичь мира с соседями, особенно тесные отношения установил с Призападной низменностью. Это общеизвестные факты, связи не вижу.

Насупившись, отвернулась проверить, как там больные поживают. В принципе, могла этого и не делать, богатырский храп гвардейцев волнами растекался по пострадавшему помещению. Чистый и переливистый, он извещал о расслабленном состоянии больных.

— Тогда должна знать и о ненаследном брате Эдварда I — Эрике, прозванным в народе «Великолепным» за красоту и мужество.

— Кто же его не знает, — фыркнула я. — Герой! Спас Межгорье от нашествия демонов и заключил с ними мирный договор. Говорят, пожертвовал собой, женившись на демонессе, и вскоре после этого исчез.

— Да, так оно и было. Но до этого Эрик Великолепный успел многое, именно он уговорил брата заключить мир с соседями, наладил торговые отношения с Призападной низменность, построил туда дороги, и всё ради любви.

— Любви? — продолжала удивляться я. Про такое видение истории нигде не преподавали, а заслуги приписывали исключительно правящему Королю. Это какой же силы должно быть чувство, чтобы ради неё в прямом смысле слова сдвигать горы и поворачивать реки?

— Да, любви, — погрустнел Леон. — Горячей любви к сестре моего отца, красавице Тарине. Наверное, нам на роду написано страдать из-за этого чувства, паре не суждено было сложиться, началось нашествие демонов, потом известие о свадьбе и пропажа Эрика. Отец рассказывал, что Тарина очень горевала, страдала и не вынесла родов. Родившийся мальчик оказался очень слаб, шансов на выживание в суровых условиях родины у него не было, и Ренара тайно отправили в Межгорье.

— Хочешь сказать, что его сиятельство… это…и твой родственник? — я испуганно зажала рот ладошкой.

Леон заговорчески подмигнул и приложил палец к губам.

— Но это очередная тайна, которую ты знать не должна.

Вот это поворот! В принципе, это многое объясняло, я вспомнила реакцию графа на неожиданный светлый цвет волос, и хихикнула. Жители Призападной все светловолосы и голубоглазы, а я понять не могла, чего Ренар так взъелся, видимо напомнило о чём-то неприятном.

— Уб-б-бью, — тут же прохрипели из-за ширмы.

— Доброго вечера, Ренар. А я тебе одежду привёз, а то своим голым видом половину города напугал, даже до Альтиры слухи дошли, — Леон мне подмигнул, навесил на лицо улыбку и поспешил за ширму, оставив меня глупо хлопать глазами возле разбитого окна. Они там тихо о чём-то переговаривались, я сидела и пыталась поймать ощущение спокойствия, на другое эмоций не осталось.

Таращиться в наступающие сумерки можно было долго, если бы не вездесущие насекомые и прохладный ветерок, которые настойчиво начали проникать в комнату. Пришлось попросить заколотить окно простынёй, что ввалившиеся внутрь дома гвардейцы сделали с удовольствием. Обратно выходить они не пожелали, пустой дверной проём закрыли ширмой, несмотря на возмущения его сиятельства. В комнате стало не то что тесно, а просто невозможно мало места, я даже не смогла протиснуться, чтобы навести порядок и убрать осколки. Нахохлившийся Урий сидел на шкафу и взирал на толпу мужчин.

Я же решительно не знала, что делать дальше. Четверо здоровых гвардейцев сидели за столом, старательно вжимаясь в стену, двое лежали на полу и почти улыбались, Леон гордо восседал на кровати, а граф Кейрос оттуда же мрачно взирал на это безобразие. Наступившая тишина давила, на разговоры лично у меня сил не осталось, а остальные вежливо не нарушали безмолвие. Вспыхнувшее чувство голода тут же позорно сбежало обратно, стоило понять, что еды дома не осталось. Первым не вынес ворон, он бочком проскочил мимо и вылетел через щель в двери, тут я ему позавидовала, но я не хотела покидать дом, это просто невежливо. Ну не выгонять же гостей на улицу на ночь глядя, поэтому я тяжело вздохнула, пробралась к печке и поставила котелок с водой, хоть отваром напою.

— Леон, и всё-таки, почему вы караулили именно здесь? — поинтересовалась я, разжигая топку. — Ведь то, что его сиятельство какой-то странной судьбой окажется в Вороньем гнезде, предположить никто не мог.

— Отсюда поступил сигнал, который мы обязаны были проверить.

— Кто это «мы» и что за сигнал?

— Лаборантка! Не лезь не в своё дело!

Не очень-то и хотелось, я насыпала траву в котелок и убрала его с огня. Можно подумать, они могли сказать что-то более секретное, чем я слышала до этого. Вообще-то я не у него спрашивала, что за привычка встревать? Бросив уничтожительный взгляд на графа, потянулась за чашками и ложками, чуть не упала, наступив кому-то на ногу. Ругательства вылетели сами собой, чашка тоже и разлетелась на осколки. Ну вот, количество битого стекла на полу увеличилось.

— Разреши, — Леон вежливо отодвинул меня от полки и сам снял оставшиеся чашки и поставил на стол, приказав попутно гвардейцам освободить на время помещение. Те поворчали, но повиновались.

Сильно свободней не стало, но так я смогла хотя бы пройти к столу и перетащить туда котелок с отваром. Под руку попало полотенце, и я начала осторожно собирать в него осколки и выкидывать их в мусор. Делать одновременно незаинтересованный и обиженный вид с каждой минутой становилось труднее, особенно когда объект стоял с хитрой улыбкой на лице, скрестив руки на груди.

— Иди сюда, — меня поймали и посадили на колени. — Слушай, вымогательница. Анонимный сигнал, что найден мёртвый маг с множественными повреждениями, и что причастны к этому недобитые члены Братства, их методы. Мы не торопились, мёртвому не поможешь, а Ренар пропал на границе с Призападной низменностью, сосредоточили силы на его поиск именно там.

— Далековато, — присвистнула я. — Так ты знал, что он пропал и молчал?

— Не молчал, душа моя, не молчал. Искал. Ты представь, какая поднялась бы паника, узнай, что придворный маг исчез, а король чудом избежал смерти. Да и ты бы расстроилась.

— Из-за него? — я кивнула в сторону кровати и фыркнула. Расстроилась бы — не то слово, да я бы всю Альтиру на уши подняла! Признав правдивость сказанных слов, вздохнула и поёрзала, устраиваясь поудобнее. Леон отчего-то тяжелее задышал и спихнул меня с коленей, я сопротивляться вероломству в отношении меня не стала, подхватила стул и уселась напротив, очень уж интересно.

— Слушай дальше. Когда разведка донесла, что поразительно похожий на Ренара маг появился тут в очень плохом состоянии, и помогла ему выжить одна хорошенькая целительница, у меня закрались сомнения в правдивости той версии, которую нам попытались впихнуть, слишком много совпадений и случайностей. Пришлось раскрыться и связаться с отцом, он рассказал о том, что и на него попытались напасть, оформив так, что это жители Межгорья. Тогда мы и перешли к решительным мерам.

— И долго вы тут… переходили?

— Два дня, душа моя, — меня подвинули вместе со стулом и вновь настойчиво обняли и поцеловали в макушку. — Как я за тебя волновался, ты не представляешь. Как у вас с ним? — Леон заговорил шёпотом и кивнул в сторону кровати. — Признались друг другу?

— В чём? — непонимающе захлопала я ресницами.

— Вас же тянет друг другу с нереальной силой.

— Ваше высочество, — мрачно выдавила я. — Не начинайте.

— Прости, никак не могу смириться с тем, что выбрала его. И всё ещё на что-то надеюсь…

Выкрутившись из объятий, принялась разливать отвар, тщательно игнорируя мрачного графа на кровати. Выглянула на улицу, раздала кружки и сосредоточилась на раненных гвардейцах. Они поразительными темпами шли на поправку, раны почти затянулись. Или тому поспособствовала моя отличная техника целительства, или применённые личные амулеты, но завтра утром они вполне смогут самостоятельно двигаться в обратную сторону. Но вначале наведут порядок!