Женихи счастью не помеха

Глава 20

Чем больше расцветала природа, тем ближе становилась назначенная кузнецом дата свадьбы, и тем хуже становилось мне. Не радовало жаркое солнце, вызывали отвращения цветы, тошнило от еды. Тётушка Ульмира задумчиво поинтересовалась, не ношу ли я ребёнка под сердцем? Например, от того черноволосого, больно уже он взгляды бросал на меня многообещающие, а уж в сердечных делах она специалист. Я огрызнулась, откуда. Она не очень поверила, обиделась, но благословила на брак с кузнецом. А мне просто было плохо, я не хотела этой свадьбы!

Про графа старательно не вспоминала, гнала прочь мысли, но он опять начал приходить во сне по ночам. Просто стоял и молча смотрел, иногда улыбался. Такой же красивый, недоступный и желанный. Надоело просыпаться в слезах, и я практически перестала спать. Довела себя до такой степени, что падала без сил, только тогда могла подремать некоторое время. Пить отвары боялась, не знала, как отреагирует измотанный организм.

Привезённое счастливым женихом подвенечное платье так и лежало, завёрнутое в мешок. Арташ не замечал моих страданий, да я старалась ему и их и не показывать. Зачем? Он не поймёт, не оценит, он так долго ждал, что теперь, когда мечта близко, летел к ней, не смотря по сторонам. Заходил каждый день с утра, помогал по хозяйству и уходил в кузню, торопился подарок свадебный доделать.

Я оставалась одна и страдала. Моя мечта тоже близко, но запрет на вход в Альтиру анимагов продолжался, мало того, притеснения усилились. Судя по слухам, долетавшим вместе с путниками до Вороньего гнезда, жизнь становилась хуже и хуже. Могли отказать в продаже элементарных вещей, выгнать из любого заведения, иногда даже говорили о пытках. Не всему можно было верить, поэтому услышанное я делила в уме на два, а то и на четыре раза, и осторожно пыталась выяснить причины, побудившие Эдварда II к такой ненависти.

Некоторые рассказывали, что к этому приложил руку новый Советник Короля, страдавший от несчастной любови к женщине-анимагу и вымещающий зло на остальных. Другие рассказывали, наоборот, о чрезмерной любви одной безумно ревнивой магички к анимагу. Люди всегда говорят то, что домыслили к услышанному. Поэтому я старательно ловила каждый слух, пытаясь вычленить правильную информацию.

Путник появился на дороге уже к закату, шёл тяжело, опираясь на посох. Сгорбленный седобородый старик не спеша подошёл к моему забору и низко поклонился.

— Доброго вечера, хозяюшка.

— Доброго, дедушка.

— Водой не напоишь? Далеко иду и издалёка, из самой Альтиры.

— Конечно, дедушка, — распахнула я калитку и пригласила к себе в дом. Поставила на стол воду, отвар, достала припасённые пряники.

Он протянул руку в перчатке, взял один и начал не спеша есть, прихлёбывая из чашки. Уставший вид, пыльная одежда, опущенный взгляд, стало его жалко.

— Дедушка, переночуй у меня, не стеснишь.

— Спасибо, хозяюшка, — проскрипел он. — Но у тебя одна кровать.

— Я себе на полу постелю.

— Лучше я на полу, я привычный.

— Договорились, — улыбнулась я. — А не расскажешь, дедушка, что в мире делается?

— Отчего же не расскажу, расскажу, — улыбнулся он в бороду. — Тебя как звать то?

— Милена, — удобно расположившись на стуле и подперев голову руками, приготовилась слушать.

— Красивое имя, не местное. Да и сама красивая, только бледная, уставшая. Аль обидел кто?

— Всё хорошо, да вы рассказывайте.

— Нет, хозяюшка, вижу, гложет тебя что-то. Вначале ты душу облегчи.

— Свадьба у меня скоро, — вздохнула я горестно.

— Так это ж веселье, радость для любой девушки. Аль не люб жених тебе?

— Не люб.

— Зачем тогда замуж выходишь?

— Другого люблю, хочу его забыть. Далеко он, да и не нужна я ему.

— Это он тебе сказал? — путник поперхнулся, схватился за чашку и залпом её осушил.

— Не нужна я ему, — упрямо повторила я.

— Вдруг ошибаешься? Вдруг он тоже тебя любит?

— Любил бы, дорожил. На руках носил бы, кричал бы о своей любви.

— А он? — старик поднял на меня взгляд. Странно, сгорбленный старик, а глаза молодые, серые, с длинными ресницами.

— Чувств он своих боится. Ой, дедушка, что мы всё обо мне, да обо мне, — я вскочила и поспешила к печке, чтобы скрыть предательски потёкшие слёзы. Украдкой вытерла их полотенцем и вернулась к столу. — Что в мире делается?

— Да много чего, — хмыкнут путник. — На границах неспокойно, его величество укрепляет столицу и магическую сеть над ней. Всех магов подключили, каждый житель её лучик. Теперь и вокруг столицы плести начал, защищая поданных. Падёт Альтира — падёт и Межгорье, это все понимают и не ропщут.

— А про Советника расскажете? — осмелела я. — Новый говорят человек, злой, непримиримый. Пытки любит, женщин ненавидит, детей маленьких ест.

Старик вновь поперхнулся и закашлялся.

— Что же вы, дедушка, простыли? — подскочила я, накапала в чашку зелье от кашля и настойчиво вручила путнику.

— Устал, хозяюшка, — пробурчал он, возвращая пустую посудину. — Спать дюже хочется.

Бросила на пол одеяло, подушку и сама поспешила на улицу. Пусть путник успокоится, уляжется, старые люди тяжело привыкают к новой обстановке.

Перемыла посуду, сама обмылась и проскользнула в дом. Старик в углу тихо посапывал, накрывшись с головой. Боялась ли ночевать с ним под одной крышей? Опасения некие были, но что можно у меня взять кроме зелий? Да и те не подписаны, я бы не рискнула незнающему человеку их пробовать. За свою честь не опасалась — надёжный охранник сидел на шкафу и косился единственным глазом, да и я постоять за себя сумею, уж со стариком точно справлюсь.

Спать хотелось неимоверно, но я боялась снов. Не будь гостя, сидела бы при свете свечи, занималась бы рукоделием, да чем угодно, лишь бы не заснуть. А пока приходилось лежать и таращиться в темноту на бревенчатую стену дома, прислушиваясь от нечего делать к каждому звуку. Вот скрипнула половица, взмахнул крыльями Урий, хотел что-то каркнуть, но тут же поспешно замолчал. В подполе вездесущие мыши начали что-то грызть, надо бы попросить у кузнеца мышеловку. Многие для избавления от грызунов заводят котов, но я не могла себе этого позволить, с кем бы он оставался в пору моего обучения в столице. Обучения, я тихо усмехнулась. Никак не могла выкинуть из головы мечту, а ведь до свадьбы осталось три дня. Я перееду жить к мужу, не только смогу завести себе кота, но и лошадь, да, лошадь. Вот только надо научиться на ней ездить, я горестно вздохнула, как-то не складывалось у меня с этими благородными животными.

А как красиво смотрелся граф Кейрос на коне! Память услужливо показала картинку, тело вспомнило жар от тесно прижатого мужского тела. Да сколько можно то! Попыталась проснуться, и позорно сдалась, когда сладкие ощущения не только не пропали, а усилились.

— Милена, я не могу без тебя, схожу с ума, — шею обожгло горячее дыхание, толпа мурашек тут же строем промаршировала вниз по позвоночнику и обратно.

— И я, — ответила я во сне и медленно развернулась, чтобы попасть в плен губ. Мы целовались медленно, не спеша, смакуя каждый вздох. Сон никак не хотел прерываться, мало того, я просила Богов, чтобы он продолжался. Даже когда чужие руки скользнули мне под рубашку, я не сопротивлялась, и сама начала исследовать мужское тело. Я задыхалась от нежности и желания, прислушивалась к хриплому дыханию, подставляя всё новые области для ласк. Здравый смысл попытался возмутиться, но я поспешно заткнула его, выгнувшись от очередной ласки.

— Милая моя, любимая, — прошептал Ренар, покрывая поцелуями шею, грудь, спускаясь всё ниже. Когда дыхание обожгло запретное, я вздрогнула. Но это же сон, всего лишь сон, и я без тени сомнения растворилась в новых ощущениях. Волна счастья захлестнула с головой, я закричала от удовольствия. Боги, это чудесно! Внизу живота ныло и горело, в голове взрывались фейерверки, я хотела ещё.

— Ты пахнешь мной, — улыбнулась я, целуя горячие губы. — Ещё.

— Нельзя, — горестно вздохнул Ренар, — я и так еле сдерживаюсь.

— А если так?

Инициатива перекочевала в мои руки, в прямом смысле этого слова. Что делать — не знала, но вспомнила разговоры, что замужние подружки рассказывали друг другу, попыталась сделать то, что услышала, и, немного смущаясь, полезла рукой под резинку лёгких штанов. Впрочем, смущение быстро прошло, стоило понять, что мои действия доставляют удовольствие. Видимо, получалось неплохо, потому что вскоре он задышал чаще, глухо застонал и расслабился.

— Моё горячее сокровище, — тихо прошептал Ренар мне на ухо, прижимая крепче.

Я покосилась на руки в перчатках, нежно погладила и добавила:

— Любимое чудовище.

— Согласен. Выходи за меня замуж.

— Согласна, — в тон ответила я. Слёзы сами хлынули из глаз, я всхлипнула и уткнулась в мужскую грудь. — Как жаль, что это всего лишь сон.

— Сон, — меня взяли за руку, и надели на палец кольцо с оранжевым камнем. — Спи, любимая. Спи.

— Так и хочет от меня избавиться, — проворчала я, послушно закрывая глаза.

— Не надейся, — хмыкнул Его сиятельство, нежно поглаживая меня по голове.

Во сне я заснула крепко-крепко, без сновидений, сразу же провалившись в темноту. Проснулась от недовольного карканья и шумного хлопанья крыльев.

— Урий, что случилось? — потянувшись, с удовольствием поняла, что наконец-то выспалась. Тело немного болело, как будто я копала всю ночь грядки, но на душе царило небывалое спокойствие и умиротворение.

— Вр-р-аг! — ворон шлёпнулся с любимого места на шкафу и попрыгал в мою сторону, волоча за собой обрывки верёвки.

— Какой враг? Да что с тобой?

Я лениво принялась расчёсывать пятерней волосы. Рука за что-то зацепилась и дёрнулась. Ай! Больно же! Вскоре я с удивлением рассматривала кольцо на среднем пальце правой руки. С замысловатым рисунком, в котором легко угадывались буквы Р и К, оно сидело как влитое, сверкая зелёным камнем. Обручальное кольцо, засвидетельствовавшее перед Богами данное с обоих сторон согласие на брак. Так это был не сон?! Медленно обернулась, увидела пустое одеяло на полу и схватилась руками за голову. Дура! Какая же я дура! Поверила в нереальность реального!

— Урий, ты почему молчал? — накинулась я на ни в чём не повинную птицу.

— Хор-р-роший вр-р-раг! — констатировал ворон, окончательно скидывая с себя верёвки. Он внимательно посмотрел на меня единственным взглядом, подошёл к приоткрытой двери и выскользнул наружу. — Ха-ха-ха! — донеслось с улицы.

— Смешно, — мрачно выдавила я.

А ведь он опять сбежал, испугался продолжения, разговора, огласки, оставил меня разбираться с появившимися из-за него проблемами. Пойти против воли Богов я не смогу, обручальное кольцо не позволит. Тело тут же сладко заныло, вспоминая проведённую ночь, горячие губы, нежные слова. Гад! Бездна! Лишил меня единственного шанса на дельнейшую спокойную жизнь! Лишил права на детей, на материнство! Ему нужна была не я, просто поставил своё клеймо, как на корову из стада! Бездна!

Первой жертвой моего гнева пала полка с лекарствами, рухнув на пол. Следом туда полетели чашки, я рвала и метала, круша всё, что попадалось на моём пути. В заглянувшего в дверь кузнеца полетела сковородка. Он увернулся, что-то недовольно буркнул, сунул в щель букет цветов и поспешно её захлопнул. Это очень умно с его стороны, очень. Видеть никого не хотелось, слышать тем более! Ненавижу! Всех ненавижу! Особенно одного графа!

Выдохлась я не скоро, села на табурет и обвела взглядом комнату. От милого интерьера мало что осталось, только одеяло на полу и одинокая подушка.

— Милена, что случилось? — дверь вновь приоткрылась, в неё заглянул Арташ. — А хорошо смазал, — гордо сказал он, посмотрев на петли, и вновь перевёл на меня взгляд.

— Свадьбы не будет! — мрачно выдавила я, опуская занесённый для удара снаряд в виде подушки.

— Но как же? — кузнец вошёл весь и остановился на пороге, разглядывая пострадавшее помещение.

— Вот! — я продемонстрировала кольцо, которое никак не снималось со среднего пальца. По потемневшим глазам кузнеца поняла, что жест получился несколько двусмысленным, и опустила руку.

— Желаю счастья, — ровно ответил Арташ и вышел, громко хлопнув дверью. Многострадальные петли вновь не вынесли такого невежливого обращения, и выпали вместе с косяком. В проём тут же начали залетать вездесущие бабочки, а с ними и менее приятные насекомые. Плевать! Жить в Вороньем гнезде я больше не намерена! Просто не выдержу усмешек за спиной из-за расстроенной свадьбы, меня и так считали белой вороной, а сейчас и подавно заклюют.

Надо бежать. Подальше, где меня никто не найдёт. Мало ли городов на окраинах Межгорья, где нужна целительница? А может быть и вовсе в Призападную низменность, там ещё легче затеряться среди болот и лесов. Прикинула расстояние и отвергла эту мысль как глупую, до соседнего дружественного государства топать и топать, это почти через всё Межгорье. На экипажах — дорого. Вроде как средства имелись, но они предназначены на исполнение мечты. И пусть мечта так и останется мечтою, надежда, что она может исполниться, приятно грела душу.

Значит, остаются соседние города. Поразмыслив, решила выбрать Акрилон. Он располагается в стороне от основных торговых путей, не мелкий. В таком и жильё найти проще, и затеряться — тоже.

Вновь бежать, опять бежать. Делать этого не хотелось, но и выхода другого не видела. Спрятаться в первую очередь от себя, попытаться забыть, вычеркнуть из памяти. Здесь я этого сделать не могла, слишком многое напоминало о бывшем придворном маге. Взгляд вновь переместился на одеяло, схватила его, смяла и поднесла к топке. Знакомый запах защекотал ноздри, одеяло выпало из моих рук, и с тихим шорохом упало на пол, в груди защемило. Бездна!

— Милена, что происходит? — в комнату влетела соседка, потрясая скалкой. — Арташ сказал, что свадьбы…

— Свадьбы не будет, — всхлипнула я, размазывая слёзы по щекам. Я уткнулась в пахнущий домом и уютом передник соседки и разревелась.

— Доченька, какая ты у меня ещё маленькая, — умилилась тётушка Ульмира. — Глупенькая. Зачем же отказываешься от своего тихого и надёжного счастья с кузнецом? А это что? Обручальное кольцо? Откуда оно у тебя?

— Не скажу-у-у…

— Красивое, — прицокнула языком соседка. — Из-за него раздор?

— Угу, — вытереться передником была плохая идея, но платки где-то погрязли в куче сваленного на пол белья.

— Р и К, — тётушка Ульмира не обратила внимание на мои метания, она плотно зафиксировала руку и вертела её, разглядывая кольцо. — Знакомые символы Р… Ренар Кейрос! Милена, это он? Тот, черноволосый, это был он?!

Теперь на полу, обнявшись, сидели мы вдвоём. Я тряслась от воспоминаний, а тётушка Ульмира, видимо, от ужаса.

— Бывший придворный маг, а ныне Советник Короля. Милена, ты должна бежать! — выдала она аналогичный результат раздумий. Я тихо ойкнула, так Советник, которым теперь пугают детей, это Ренар Кейрос? — Давеча слышала от одного авторитетного мага, что он приходит ночью к невинным девушкам, соблазняет, а те потом исчезают. Ты то как?

— Куда? Исчезают? — ахнула я. Всё, как у меня. Вновь начала закипать, значит он клялся мне в любви, а сам по ночам по другим постелям бегает? Не на пустом месте слухи, народ просто так говорить не будет. Гад!

— То люди не говорят, но из его замка порой доносятся звуки, берущие за душу.

— У него и замок есть? — всхлипнула я, ошарашенно воспринимая людскую молву. Хотя страсти я лично слышала, мало того, пересказывала, но никак они лично у меня не вязались с образом Ренара.

— Конечно, есть! На самом краю Межгорья, на высокой скале над Холодным морем. Чёрный и мрачный, как и сам Советник. Это страшный человек, ничего хорошего от него нельзя ждать! Не зря Боги лишили его Дара, не иначе, за грехи тяжкие.

— Он хороший! — внезапно обиделась я, вскочила, вытерла рукавом слёзы и зло уставилась на соседку.

— Так он тебя …

— Со мной всё в порядке, — отмахнулась я.

— Любишь его? — проницательно поинтересовалась она, совершенно не обидевшись на мой порыв. Я в ответ неопределенно пожала плечами.

— Это чёрное колдовство, нет у тебя с ним шансов. Бежать надо.

— Знаю, — сникла я. Совсем не по тем причинам, что озвучила соседка, но если даже половина того, что говорят люди — правда, то ой. А ведь я совершенно его не знаю! Что он любит, что ест и пьёт, как предпочитает проводить отдых, чем увлекается помимо работы. Может быть и правда, соблазняет невинных девушек, опыт чувствуется. Щёки предательски вспыхнули, стоило вспомнить о ночных взаимных и весьма нецеломудренных ласках.

— Значит, так, — тётушка задумчиво осмотрела пространство. — Вещи собери, Урий пока поживёт у меня.

— Пр-р-ротив! — возмутилась птица. Ворон уселся мне на плечо и начал щекотать клювом ухо.

— Хорошо, забирай с собой. Пойдёшь к моей сестре, она живёт в пригороде Акрилона, приютит. И сними ты это кольцо! Слишком приметное.

— Не могу, — пришлось продемонстрировать.

— Плохо.

Тётушка покрутила меня в разные стороны и решительно потянулась за ножницами.

— Как же тебя угораздило-то, а я говорила, нечего тебе в столице делать! Это всё её злотворное влияние.

Зловеще щёлкнули ножницы, коса упала на пол.

— Ай, — спохватилась я и пощупала укоротившиеся волосы, теперь они едва доставали до плеч.

— Покрасить бы тебя, — задумчиво протянула тётушка, быстро пряча косу в карман передника. — Но это потом.

Она споро натянула мне на голову косынку, подумала ещё немного и опять щёлкнула ножницами. Мне на глаза упала неаккуратная чёлка, соседка быстро её подровняла и довольно улыбнулась.

— Красавица!

— Неплохо, — согласилась я. — Но как-то непривычно.

— Зато практично, — отрезала соседка. Она нырнула в мои вещи и вытащила длинный плащ, примерила его и довольно улыбнулась. — Ворона на плечо, и образ магички готов, так дойдёшь без происшествий. Только палец замотай чем-нибудь. Ну что, посидим на дорожку?

— Вот так, сразу? — как-то неожиданно я оказалась совершенно не готова к резким переменам.

— Чего тянуть то? Чем дольше здесь сидишь, тем быстрее он тебя найдёт, тем меньше останется шансов. Насильно замуж возьмёт, в замок свой закроет, по ночам мучить будет.

Щёки опять заалели, может, пусть мучает? Мне очень понравилось.

— Ну, не пугайся ты так, — по-своему поняла внезапный румянец тётушка. — Ой, письмо сестре!

Она споро убежала к себе в дом, а я начала сборы. Наши стремления в сторону Акрилона совпали, грех не воспользоваться такой удачей. Подняла с пола и тщательно упаковала зелья, сложила их в сумку, привязала ворону на ногу длинную красную ленту, сунула на дно сумки деньги, собрала небольшой запас одежды и замотала палец красной же тряпкой. Вкупе с чёрным плащом должно получиться зловеще. Самое то, чтобы не задавали лишних вопросов.

Прибежала тётушка, протянула рекомендательное письмо, тщательно объяснила, куда идти, поцеловала в лоб и пустила скупую слезу.

— Ох, доченька, сколько же тебе вытерпеть придётся. А всё родители твои, обрекли дочь на вечные скитания.

— Тётушка, ну зачем вы так?

— Милена, добрая у тебя душа, и сердце тоже доброе. А вот судьба трудная. Иди, доченька, иди, никому не скажу.

Вновь я покидала родной дом с тяжёлым сердцем. Но теперь я не знала, что ждёт впереди. Душа рвалась, принципы злорадно усмехались, а здравый смысл — на то он и здравый смысл, что загадочно молчал.