Женщина, которая легла в постель на год

Глава 17

Подрастая в Лестере, Брайан сызмальства проявил себя очень умным малышом. Едва научившись двигать двадцать шесть кубиков с алфавитом, он начал расставлять их в определенном порядке. Особенно любил разделять набор на группы по два, четыре, шесть и восемь. Потом он принялся строить – сначала хлипкую башенку из кубиков, которую ни разу не сломал, а всякий раз аккуратно разбирал. А незадолго до своего трехлетия, к изумлению всех, кто это видел, выложил предложение: «Мне скучно».

Его отец, Леонард, попробовал учить Брайана сложению. Вскоре ребенок умел складывать, умножать и делить. Всегда молча. Отец работал в две смены на трикотажной фабрике и приходил домой намного позже того часа, когда Брайан ложился спать. К несчастью, Ивонн практически не разговаривала с маленьким сыном. Она с мрачной решительностью перемещалась по дому с метелкой для пыли в одной руке и влажной тряпкой в другой. Из уголка ее рта всегда свисала сигарета «Эмбасси фильтер». Она редко демонстрировала свои эмоции, но порой бросала на Брайана такой злобный взгляд, что мальчик ненадолго впадал в подобие ступора.

В свой первый день в начальной школе он отчаянно обхватил руками ноги Ивонн. Когда та наклонилась, чтобы отцепить сына, с ее сигареты на голову мальчика упал большой кусок горящего пепла. Ивонн попыталась его сбить, но лишь рассыпала пепел по лицу и шее Брайана. Волосы ребенка затлели, и поэтому первое утро в школе он провел на больничной койке в углу класса в обнимку с аптечкой. Учительница оказалась симпатичной девушкой с золотистыми волосами, которая попросила Брайана обращаться к ней «мисс Найтингейл».

И только в полдень, когда остальные дети принялись рисовать восковыми мелками на цветном картоне, а Брайан взял остро заточенный карандаш и начал чертить правильные геометрические фигуры, мисс Найтингейл и вся школа поняли, что к ним попал настоящий вундеркинд.

* * *

После долгих манипуляций с терминалом электронной очереди, Брайан сумел-таки записаться на личную встречу с доктором Проказзо. Брайан записался на прием под профессиональным именем, как «доктор Бобер». Он давно отметил, что заблаговременное оглашение своего научного статуса часто оборачивалось в его пользу на консультации. С ходу ставило чертовых терапевтов на место.

Он сидел в зале ожидания и читал потрепанный экземпляр медицинского журнала «Ланцет»[11]. Брайана увлекла статья об относительных размерах мозга у мужчин и женщин. Автор приводил убедительные доказательства того, что мужской мозг превосходит женский как минимум в размерах. На полях корявым женским почерком было накарябано: «И почему тогда эти мозговитые ублюдки никогда не пользуются ершиком?»

– Феминистка хренова, – пробурчал себе под нос Брайан.

Пожилой сикх похлопал его по плечу и сказал:

– Доктор, ваша очередь.

На короткий миг Брайан подумал, что выглядящий умудренным сикх предсказал его неминуемую близкую кончину. Потом увидел, что на электронном табло на стене над стойкой регистрации высвечивается красным «Доктор Боо».

– Небось у вас в Пакистане нет таких мигающих штук, а?

– Не знаю, – ответил мужчина в чалме. – Никогда не был в Пакистане.

Доктор Проказзо на секунду поднял глаза, когда Брайан вошел в кабинет.

– Присаживайтесь, доктор Боо.

– Я доктор Бобер, – поправил врача Брайан. – Ваш терминал, должно быть, сбоит…

– Итак, чем могу вам помочь?

– Дело в моей жене. Она легла в постель и твердит, что останется там на год.

– Да-да, – кивнул терапевт. – Мой коллега доктор Бриджес, помнится, уже осматривал вашу жену. Судя по результатам анализов, она в полном здравии.

– Я ничего об этом не знал, – нахмурился Брайан. – Мы говорим об одной и той же женщине?

– О да, – снова кивнул врач. – Доктор Бриджес нашел, что для своего возраста ваша жена просто пышет здоровьем и…

– Но у нее же с головой не в порядке, доктор! – воскликнул Брайан. – Она то и дело готовит ужин, обмотавшись банным полотенцем! А я, между прочим, дарю ей новый фартук на каждое Рождество, тогда почему…

– Так, давайте остановимся и поподробнее рассмотрим казус с полотенцем, – перебил доктор Проказзо. – Скажите, доктор Боо, когда начались такие случаи?

– Я впервые заметил около года назад.

– А вы помните, доктор Боо, что именно она тогда готовила?

Брайан задумался.

– Не знаю, что-то коричневое, оно кипело в кастрюле.

– А впоследствии? Вы помните блюда, которые она готовила?

– Почти уверен, что это было что-то из итальянской или индийской кухни.

Доктор Проказзо потянулся к Брайану через стол, вытянул палец, словно нацеливая пистолет, и воскликнул:

– Ага! Ни разу салат?

– Нет, ни разу, – подтвердил Брайан.

Доктор Проказзо засмеялся и сказал:

– Ваша жена боится марких брызг, доктор Боо. Нарядные фартуки не вполне подходят для ее нужд. – Он театрально понизил голос: – Не должен нарушать правила конфиденциальности, но скажу вам по секрету, что моя собственная мать готовит свекольные оладьи, обрядившись в старый мешок от муки. Женщины – загадочные создания, доктор Боо.

– Бывают и другие недоразумения, – не сдавался Брайан. – Она плачет, когда смотрит новости: землетрясения, наводнения, голодающие дети, пенсионеры, лишившиеся накоплений... моей жене палец покажи, и она тут же зальется слезами. Однажды я пришел с работы и застал ее рыдающей из-за пожара в Ноттингеме!

– С летальными случаями? – поинтересовался доктор Проказзо.

– Двое погибших, – кивнул Брайан. – Детишки. Но у матери – одиночки, конечно же, – осталось еще трое! – Брайан уже еле сдерживал слезы. – Еве обязательно нужны какие-то лекарства. Она переживает бурные всплески эмоций. Весь дом вверх дном. В холодильнике ничего нет, корзина для белья забита до отказа, а жена попросила меня выбрасывать отходы ее жизнедеятельности!

– Вы слишком возбуждены, доктор Боо, – заметил доктор Проказзо.

Брайан расплакался.

– Она всегда была там, на кухне. И очень вкусно готовила. У меня слюнки текли, едва я вылезал из машины. Должно быть, аромат просачивался сквозь щели во входной двери. – Он вытащил бумажный платок из коробки, пододвинутой врачом, и промокнул глаза и нос.

Терапевт ждал, пока Брайан успокоится.

Придя в себя, Брайан начал извиняться:

– Простите, что я расклеился… У меня дикий стресс на службе. Представляете, один коллега написал статью, ставящую под сомнение статистическую ценность моей работы о марсианской горе Олимп.

– Доктор Боо, вы когда-нибудь принимали ципралекс[12]? – спросил доктор Проказзо и потянулся за рецептурным бланком.