Женщина, которая легла в постель на год

Глава 66

Александр слышал вой полицейской сирены, но продолжал рисовать в ожидании восхода солнца над дальним углом кукурузного поля. Он почти сдался еще до того, как толком начал. Очарование кукурузы, колышимой легким ветерком, было, учитывая ограниченные способности Александра, слишком утонченным, чтобы запечатлеть его с помощью кисти и красок.

Прошел почти час, прежде чем Александр прервался. Он снял фольгу с бутербродов с сыром и отвинтил крышку термоса. И почему запах кофе всегда приятнее, чем вкус?

Трапезничая, Александр осознал, что счастлив. Дети здоровы, у него не осталось серьезных долгов, картины начали продаваться – потихоньку. И теперь, без дредов, он мог зайти в магазин без опасения, что продавец зависнет над тревожной кнопкой.

Александр заставлял себя не думать о Еве, которую не видел, казалось, целую вечность.

Они с Евой никогда не сидели вместе за столом, обедая. Не танцевали. Он не знал, какая ее любимая песня, и никогда уже не узнает.

* * *

Руби радовалась, что может поговорить со Стэнли. Недавно она поделилась с ним многими подробностями все более безумного поведения Евы, которая начала петь, читать стихи и составлять списки. Сегодня Руби рассказала, что Ева захотела заколотить дверь, оставив только окошечко для передачи еды и воды.

– Не хочу вас пугать, Руби, но это очень похоже на сумасшествие.

* * *

Питер забил дверь. В процессе замуровывания Ева передавала ему гвозди. К возвращению Руби, отлучавшейся на чай к Стэнли, дело было сделано.

Теперь Еве оставалось только перебирать свои воспоминания и ждать, возымеет ли кто-нибудь желание поддерживать в ней жизнь.

В комнату проникала узкая полоска света из неровно заколоченного досками окна. Лучик упирался в противоположную стену. Ева лежала в постели и смотрела, как меняется свет. Перед самым закатом он становился радугой из оранжевого, желтого и розового. У сладостей те же цвета. Этот солнечный проблеск был для нее жизненно важен. Ева сама поместила его сюда и теперь боялась, что кто-то его заберет.

Еве хотелось стать ребенком и прожить жизнь заново. Из рассказов Руби о своем младенчестве Ева сделала вывод, что оно было невеселым – стоило малышке заплакать, ее не утешали, а относили в дальний конец сада. Когда близнецы только родились, Руби поучала:

– Не бери их на руки, если развопятся, ты их только избалуешь, а капризулям с самого начала нужно внушить, кто здесь босс.

Когда бы Ева ни пыталась приласкать близнецов, их маленькие тельца напрягались, а две пары глаз настороженно смотрели на мать без тени улыбки.