Голливуд истекает кровью

Глава 7

Пэрис

Марчетти. Лидер и босс итальянской мафии. Рейн Марчетти…

Один из самых жестоких преступных синдикатов в Соединенных Штатах, который распространялся на всю материковую Италию. Единственной частью, которой они не владели, была Сицилия, которой, как я слышала по слухам, управляла другая итальянская мафиозная семья. Эта другая семья владела небольшим участком земли на восточном побережье штатов, но у них ничего не было на моего похитителя.

Я слышала истории. Мне было чуть за двадцать, когда наследник восстал, заняв место своего покойного отца и исполнив роль, которую от него ожидали. Я была уверена, что половина слухов и историй были похожи на бабушкины сказки. Что ж, я надеялась, что это так.

В отличие от других, кого я знала в известных кругах, в душе я была приемным ребенком, беспризорником, который знал, как заглянуть под то, от чего многие люди отмахивались. Я поняла, что значило быть настороже и прислушиваться к тому, что происходило. Я ознакомилась с тем, какие криминальные предприятия повлияли на то, где я жила и работала. Итак, я знала, чего и кого следовало избегать.

Очевидно, я не могла избежать встречи с ними в самом сердце его дома. Это должно было закончиться плохо.

Я не беспокоилась о физическом вреде; Рейн пообещал, что я не подверглась бы ничему подобному, находясь здесь против своей воли. Меня больше беспокоил эмоциональный ущерб, который, скорее всего, повлиял бы на меня. Я знала себя достаточно хорошо, чтобы понимать, что скоро начала бы двигаться по спирали. Большие неожиданные сбои в моем обычном распорядке дня были одним из моих триггеров.

К моему удивлению, он доставил мне карту, которая выглядела профессионально разработанной, с очевидными запретными зонами. Я проверила их. Какой идиот выделил области, в которые не следовало заходить, и ожидал, что их пленник не стал бы исследовать? Он размахивал передо мной свободой и говорил мне не откусывать ни кусочка.

Ее подсунули под мою дверь незадолго до того, как я проснулась, и невольно рассмеялась, когда взяла ее в руки. Она даже была заламинирована. Покачав головой, пробормотала:

— Невероятно.

Я заперла дверь на замок еще до того, как моя голова коснулась подушки, и провалилась в глубокий сон, каким-то образом блокируя тот факт, что меня удерживали против моей воли настолько, чтобы я расслабилась в похожей на облако постели. Но когда взглянула на гостиную, то заметила аккуратную стопку свежей одежды, с которой все еще свисали бирки. Кто-то проник сюда, пока я спала, поэтому любой тип замка не имел значения. Подойдя поближе, я молча пожала им всем руки и неохотно поблагодарила тех, кто достаточно усвоил мой стиль, чтобы сделать правильный выбор, пока я была здесь.

В комплект также входил свежий комплект нижнего белья — соблазнительный бюстгальтер красного цвета и кружевные стринги в тон. Я с удовольствием провела пальцем по материалу бюстгальтера. Мой размер снова был правильным. Этот жуткий факт не покинул бы меня в ближайшее время. Никто здесь не должен знать мое тело в таких деталях, чтобы получить точный размер, если только они не измеряли меня физически. Я действительно сомневалась, что они это сделали бы.

Говоря это, у меня были телохранители, которые, как теперь было известно, принадлежали не мне.… технически, они могли просто сообщить о моих размерах из моего собственного дома своему настоящему хозяину.

Я бросила одежду на диван, наблюдая, как материал смялся сам по себе. Да, я все еще была в бешенстве из-за той ситуации с охраной. Я имела на это полное право. Если уж на то пошло, я собиралась заставить их следовать за мной повсюду, как сторожевых псов, которыми они и были, и досаждать им по полной программе.

Давайте посмотрим, как далеко простирался их поводок во имя взбешенной женщины.

Была ли я мелочной? Стопроцентно да.

Волновало ли это меня? Ни капельки.

Через несколько минут я быстро смахнула материал и направилась в ванную, чтобы подготовиться. Я не была такой жестокой. После короткого душа я натянула свой наряд, распустив беспорядочный пучок, в который собрала волосы, чтобы не намочить их. Это не был день мытья волос.

Любой человек с густыми волосами мог засвидетельствовать, сколько времени уходило на мытье, сушку феном и укладку. Это заняло целую вечность и один день. Я расчесала рукой мелкие узелки, оценивающе взглянув на себя в зеркало. Я хорошо выглядела; я знала, что это так. Если это делало меня тщеславной, пусть так. Это мои внутренности были не так хороши, как внешняя оболочка.

Схватив ламинированную карту, я решила направиться на кухню, чтобы позавтракать. Было неловко, что люди подавали еду, когда я была в состоянии взять ее сама.

Я прогуливалась по коридорам, держа карту боком, чтобы следовать по ней шаг за шагом, не запутываясь. Выйдя на просторную площадку, где широкая лестница спускалась в большое фойе, двери для выхода были прямо передо мной, когда я ухватилась за деревянные перила. Мое внимание было сосредоточено на этом выходе.

Уходи, уходи.

Оглядевшись по сторонам и надеясь, что мои мысли не отразились на моем лице, я заметила нескольких охранников расставленных по главному фойе у входа и выхода. Моя рука сердито сжалась на поручне, прежде чем я отпустила ее, бросив последний тоскующий взгляд в сторону моей свободы. Я продолжила путь на кухню, стараясь не обращать внимания на потрясающий декор и роскошные дизайнерские работы вокруг меня.

Судя по тому, что я увидела, его дом был потрясающим. Я брела вперед, мои шаги по темному деревянному полу были почти бесшумными благодаря моим носкам. Я проскользнула в небольшую щель между двойными дверьми кухни и замерла.

Рейн. Там он стоял, глядя на зелень сада, который, как я отметила, выглядел ухоженным. У меня возникло желание выбежать и исследовать его. Он поднял голову и отхлебнул из бутылки, пока я рассматривала его. Я была удивлена, что он не был в костюме, как в прошлый раз, когда я его видела.

На нем были только черные спортивные штаны. Я облизала пересохшие губы.

У меня пересохло в горле?

Мое сердце забилось быстрее, и я молча попросила его успокоиться. Да, он был горяч, я принимала это. Но только тогда до меня дошло, что это его частный дом. Неудивительно, что он расслабился и снял этот костюм, чтобы отвлечься от своей работы.

Я имела в виду, конечно, у него была и другая сторона. Я отказывалась думать, что он был одномерным лидером мафии, который жестоко расправлялся со своими врагами, не имея в себе ни капли человечности. Ладно, я, вероятно, была совершенно глупа в этом предположении. Я же не верила, что он был пушистым розовым кроликом, который пел церковные песни и совершал добрые дела ради других. Однако, как и я, я бы поспорила, что в нем было нечто большее, чем видно глазу.

Моя рука сжала ламинированную карту, издав небольшой звук. Конечно, он услышал меня, вероятно, почувствовал, когда я вошла в комнату. Мышцы на его спине напряглись, когда я изучала черные и серые татуировки, выгравированные на его коже. С моей точки зрения, они, казалось, покрывали каждую часть его тела.

Его голова повернулась, поймав мой взгляд через его плечо. Мгновения висели на волоске, пока мы просто оценивали друг друга. Тишина была удушающей, и мне хотелось разрушить странную связь, которая, казалось, гудела между нами, когда мы встретились взглядами друг с другом.

Я оторвала взгляд, окидывая оценивающим взглядом все его тело. Хотя, эти черные спортивные штаны. Мне захотелось прикусить костяшку пальца со стоном "Черт возьми, да" на губах, но я сдержалась… с трудом. Такому мужчине, как он, не нужны комплименты по поводу его имиджа. Он знал, что выглядел хорошо, и явно работал над этим. Я не могла представить, что эти напряженные мышцы могли быть естественными. Это были часы в тренажерном зале.

Единственная тренировка, которую я делала — это бегала из магазина в магазин, тратя деньги. Честно говоря, я занималась йогой. Только потому, что это помогало мне очистить свой загроможденный разум и сосредоточиться на том, чтобы быть в настоящем моменте.

Я посмотрела вниз на его босые ноги, без татуировок. Почему, увидев это, я почувствовала что-то интимное? Он, такой, казался полной противоположностью ему, одетому в свою дизайнерскую одежду, которая гармонировала с каждой частичкой его фигуры.

Казалось, что в его татуировках нет рифмы или смысла, они просто были. Смесь священных Писаний, которые я не могла расшифровать на другом языке. Вероятно, итальянский. Но в основном это были искусно разработанные изображения, которые накладывались одно на другое без четкого значения или описания, которое я могла бы придумать. Однако они были потрясающе великолепны.

Пугающе, но он заинтриговал меня. Это было опасно и глупо для моего здоровья и жизни в целом. Сколько людей находилось в плену, но им была предоставлена свобода разгуливать по его частной резиденции?

Рейн повернулся всем телом, очевидно, ему надоело это молчаливое противостояние, которое у нас возникло без видимой причины. И на этот раз у меня вырвался стон, когда его рельефный пресс напрягся, пока он шагал в мою сторону.

Черт возьми, Пэрис. Заткнись! Последовав разумному совету своего внутреннего голоса, я сжала губы, чувствуя, как мои щеки слегка запылали от того, что меня поймали на том, что я пялилась на него, как другие женщины, вероятно, заискивали перед ним. Я бы не стала такой женщиной. Конечно, нет.

Рейн стоял в шаге от меня. Я подняла голову, откинув назад шею, чтобы еще раз поймать его взгляд, уверенная, что в нем таился самодовольный огонек. Прищурившись в отместку, я наблюдала, как его веселье росло. С каких это пор двое незнакомцев могли общаться, не обменявшись даже словом? Странно.

Я была маленького роста — около пяти футов пяти дюймов, но по тому, как я вытянула шею, чтобы встретиться с его взглядом, предположила, что он был намного выше шести футов.

— Какой у тебя рост? — поинтересовалась я вслух.

Желая прогнать эти слова, я мысленно отчитала себя — это было первое, что я сказала? Серьезно?

— Шесть футов три дюйма.

— Хм.

Я боялась, снова открывать рот. Бог знал, что бы из этого вышло дальше. Я бы, наверное, умоляла потрогать этот восхитительный пресс, а потом захотела выброситься из окна от унижения.

Неожиданно он протянул мне пластиковую баночку с таблетками, его пальцы коснулись моих, прежде чем он быстро отдернул их. Он засунул руки в свои спортивные штаны и отступил назад. Я посмотрела вниз и нахмурилась.

Откуда он узнал правильные? Или даже выписал их? Это были не мои домашние лекарства, но на них было мое имя в запечатанной упаковке. Я сердито посмотрела на него.

— Расскажи мне, — попросил он, переводя взгляд с банки с лекарствами на меня, ожидая объяснений, на которые он, черт возьми, не имел права.

Я запрыгнула на кухонную столешницу, игнорируя его неодобрительный взгляд, когда моя задница ударилась о прохладную столешницу из белого мрамора.

— Почему? — я склонила голову набок. — Ты, вероятно, прекрасно осведомлен обо мне.

— Да, — признал он.

Я так и знала!

— Ты не должен знать ни хрена об этом.

Я помахала баночкой в руке; антипсихотические таблетки внутри звякнули друг о друга.

— У меня есть свои способы.

Он ухмыльнулся, ему было наплевать на то, что он нарушил мое уединение. Я не была уверена, почему вообще удивилась, ведь я была здесь только из-за него.

Одним из первых пунктов в моем списке дел, когда я вернулась бы, было увольнение моего психиатра за нарушение контракта. Он был единственным, у кого был полный доступ к истории моего психического здоровья. Я бы потащила его задницу через суд за нарушение NDA — мне не нужны были его деньги, но таков был принцип.

— Ты накачивал меня наркотиками раньше. Откуда мне знать, что ты не перепутал мой рецепт? — это был справедливый вопрос, который я задала с резкостью в голосе.

— Поверь мне. Я не хочу иметь дело с непредсказуемой, неопытной версией тебя. Я уверен, что ты тоже этого не хочешь, — в его оскорбленном тоне тоже чувствовалась язвительность.

Он был прав. Каким-то образом я поверила ему.

Отодвинувшись от меня еще дальше и повернувшись спиной, он открыл двойной холодильник из нержавеющей стали грубым рывком руки, задребезжав несколькими бутылками, стоявшими на дверце.

Что заползло к нему в задницу и умерло?

С еще большей яростью, охватившей его тело, он собрал сверток с едой и положил его на остров. Зазвенели тарелки, и я стиснула зубы, едва сдерживаясь, чтобы не накричать на него за детское поведение, которое возникло из ниоткуда. Мужчины. Я тихо вздохнула про себя.

Сняв многоразовую крышку, закрывающую еду, я положила себе на тарелку немного свежих фруктов. Заметив йогурт, я схватила его, чтобы съесть вместе с фруктами, когда татуированная рука поставила передо мной чашку дымящегося кофе, пока я откусывала кусочек ананаса.

Ммм, такой сочный.

— Спасибо, — пробормотала я себе под нос, надеясь, что он меня не услышал. Мои манеры заставили меня поблагодарить его.

Игнорируя мои действия, он сел прямо рядом со мной. Его ноги были расставлены на табурете, и его бедро коснулось моего. Я подвинулась, разделяя то место, где соприкасались наши тела. Боковым зрением уловила изгиб его губ.

Я наклонилась, чтобы схватить сахар, который идеально лежал посреди островка в причудливой черной матовой вазочке, и подтащила его к себе. Я как раз собиралась открыть его, когда раздался низкий голос, принадлежащий моему похитителю.

— Молоко, два кусочка сахара. Уже готово, — объявил он, как будто все еще злился без особой причины.

Не желая злить его еще больше, чем он разозлил себя, я пробормотала еще одно "спасибо", громче предыдущего, чтобы убедиться, что он это услышал.

Почему-то я сомневалась, что хотела встретиться с полноценной версией Рейна Марчетти, который возглавил мафию. У меня было смутное ощущение, что до сих пор он был снисходителен ко мне. Я не собиралась испытывать судьбу, но и не стала бы с ним церемониться.

Он знал, как я пью кофе. Бьюсь об заклад, он даже знал, когда у меня были последние месячные и сколько тампонов я использовала за цикл. На данный момент не было ничего, что я могла бы оставить без внимания. Я быстро пришла к выводу, что он, вероятно, знал обо мне больше, чем я сама знала или помнила о себе.

Это было совсем нихуя не страшно.

Мы ели в затянувшемся молчании, но это не было неловко, как я себе представляла. Выдувая пар из своего кофе, я громко вздыхала между глотками. Кофеин мгновенно подействовал на мой организм.

Если бы по какой-то странной причине кофе когда-нибудь объявили вне закона и причислили к запрещенным веществам, я бы с радостью нарушила закон ради глотка горячего ежедневного рая. Возможно, в конце концов, мое место здесь. Уклонение от соблюдения закона было обычным делом.

Покончив с едой и кофе, я спрыгнула со стула. Когда я собиралась поставить тарелку в посудомоечную машину, откуда ни возьмись появилась горничная и забрала ее у меня из рук. Я стояла там, разминая свои теперь пустые руки с полуоткрытым ртом, прежде чем пришла в себя. Она прошлась по комнате, убирая тарелку и кружку Рейна. Я бросила на него равнодушный взгляд; мне не потребовалось много усилий, чтобы физически дойти до другой стороны этой кухни и загрузить посудомоечную машину.

Решив держать рот на замке и не оспаривать его права, я снова схватила ламинированную карту, решив совершить мини-экскурсию, чтобы еще немного ознакомиться с домом и территорией и, возможно, незаметно протестировать различные способы выбраться из этого места.

Прежде чем я успела уйти, его рука сжала мое предплечье. Я посмотрела вниз, в очередной раз восхищаясь татуировками на его коже. Потрясающая реалистичная роза выделялась на фоне обнаженной кожи на моей руке. Если бы у меня когда-нибудь возникло желание сделать татуировку, я бы попросила того же художника, к которому ходил этот мужчина. Кто бы это ни был, очевидно, он был художественно талантлив.

— Следуй за мной, — приказал он, выводя меня из комнаты и отпуская мою руку.

Моему телу не хватало тепла его прикосновений, его кожи на моей, но я отогнала эту мысль. Я ни за что не собиралась туда идти… наверное, нет. Может быть. Черт возьми.

— Поторопись, — потребовал он, решительно шагая вперед, оставляя меня следовать за собой.

Он излучал уверенность, подобающую человеку в костюме, но при этом был полуголым в тех спортивных штанах, которые рано отправили мою похотливую версию в могилу.

На что я ответила его требованием, ступая медленнее, чем когда-либо. Я даже сделала несколько голубиных шагов, вытянув руки для равновесия.

— Ты знаешь… — я пробормотала, чтобы заполнить гнетущую тишину.

Я продолжала следовать за ним, после того как он так любезно притормозил, чтобы я догнала его, понимая, что не следовала за ним, как собака на поводке. Я чуть было не похвалила его за то, что он хороший мальчик, но поняла, что это не прошло бы хорошо.

— Твое имя начинается на "Р", мое — на "П". Нам просто нужна буква "И" между этими буквами, и мы будем RIP. Покойся с миром.

Я фыркнула над собственной жалкой шуткой.

— Царствуй с миром, — пробормотала я, продолжая бессмысленную мысль.

Не в силах сдержать смех, который вырвался у меня, я остановилась. Держась за живот, я согнулась пополам и попыталась дышать, несмотря на хромоту. Царство и мир? Человек из мафии? Да, нет.

Через несколько мгновений я оправилась от того, что, скорее всего, было началом психического срыва, и выпрямилась. Я театрально махнула рукой, чтобы он снова взял инициативу в свои руки. Он покачал головой, прежде чем вышел в фойе и поднялся по парадной лестнице.

— Скорее Царствование в Париже, — заявил он.

Это была… шутка? Намек? Кто бы мог подумать? Я хихикнула, прежде чем заставила себя заткнуться.

Сама того не осознавая, он привел меня прямо в комнату, в которой я жила. Он неторопливо подошел к встроенному шкафу рядом с ванной и отодвинул дверцу в сторону. Я замерла, не веря своим ушам. Как долго я пробыла внизу, чтобы это было сделано так эффективно?

— Не за что, — саркастически сказал он, уходя и оставляя меня одну.

Повернувшись лицом к встроенному шкафу, я увидела, что он битком набит аккуратно развешанной одеждой. Полный всего, что мне могло понадобиться.

Ожидал ли он благодарности? Я подвела бы черту, сказав это в третий раз в течение часа. Ему вообще не пришлось бы покупать это, если бы он не держал меня надежно у себя дома. Шкаф, набитый одеждой? Достаточно, чтобы продержаться долгое время, а это означало, что он планировал держать меня здесь неопределенный срок.

Так что нет, я не была бы благодарна ему за то, что он снабдил меня новой одеждой, даже если бы часть меня хотела оценить дизайнерские этикетки, к которым у меня была слабость.

Прошло три дня, и мне стало скучно. Я покрутила большими пальцами, вздыхая в роскошной спальне, которая быстро стала моим личным пространством. Отсрочка приговора и клетка сплелись воедино.

Я чувствовала себя не в своей тарелке из-за того, что не находилась в своем личном пространстве, окруженная домашним комфортом. Не то чтобы то, где я остановилась, было ниже моего достоинства, но в глубине души я была домоседкой. Мне нужно было удалиться от большинства людей, чтобы полностью перевести дух и расслабиться, чего я здесь сделать не смогла бы. Я знала, что были глубинные причины моего присутствия в этом доме, но они еще не стали очевидны.

Я была полна решимости выяснить эту причину до того, как покинула бы эту крепость, иначе он отправился бы прямо за мной, скорее всего, прислав еще и своих охранников. Причина, очевидно, была не в деньгах. Я бы не приняла его за одержимого сталкера.

Я застонала, мотая головой из стороны в сторону, где она лежала на спинке дивана. Какой был следующий уровень после "скучно"? "Нудно"? Они вернули мне мою сумочку с необходимыми вещами, за вычетом телефона. К сожалению, я не могла даже бездумно полазить по Интернету или социальным сетям, чтобы скоротать время.

За последние несколько дней я лучше ориентировалась в особняке, могла находить дорогу в определенные районы без карты в руках. Возникло странное ощущение, что я привыкла к множеству охранников, которых не знала, вперемешку с теми немногими, кого знала, расставленных вокруг главных входов. Обычно только один или несколько человек следовали за мной на расстоянии, понимающе присматривая за мной. У них хватило ума предположить, что я бы сбежала, если мне предоставилась бы небольшая возможность преподнести себя на блюдечке с голубой каемочкой.

Одетая в черные леггинсы и футболку большого размера, я забрела в кинозал, чтобы запоем посмотреть все доступные фильмы. Взяв банку газировки из полностью укомплектованного холодильника в дальнем конце комнаты и открыв шкафы и выдвижные ящики, я наконец нашла то, что искала. Черт возьми, да.

Улыбка растянулась на моих губах. Было немного жалко, что пакет сладкого и соленого попкорна вызвал у меня все эти радостные флюиды. Однако я относилась к этому как к полноценному впечатлению от кино.

Присев в углу Г-образного тканевого дивана, я поерзала, пока не устроилась поудобнее, поставив еду и напитки рядом с собой. Схватив пульт, я нажала несколько кнопок.

Да! У него были Netflix и Prime.

Радостно покачиваясь на своем сиденье, я вспомнила сериал, который мне пришлось прервать на середине серии на прошлой неделе, и продолжила.

Пару часов спустя, примерно через три серии, я с трудом села и вытянула руки над головой, опустив их, чтобы расправить плечи. Мое тело затекло. Я не привыкла бездельничать. Отсутствие цели и ограниченный выбор в этом месте сеяли хаос в моем теле и разуме.

Пока я стояла, собирая мусор, в комнату, покачиваясь, вошла великолепная женщина, одетая с ног до головы в дизайнерскую одежду. Инстинктивно я посмотрела на свою повседневную одежду, поморщившись от того, насколько невзрачно выглядела по сравнению с ней. По ее взгляду я поняла, что она подумала точно так же.

Сравнение было похитителем радости, от которого я страдала, никогда не чувствуя себя достаточно хорошо. Слишком толстая. Слишком худая. Я ущипнула себя за руку, возвращая внимание к настоящему и не теряясь в жалости к себе.

Брюнетка была одета в облегающие джинсы и белую блузку, на руке у нее висела сумочка от Chanel. Я отчетливо видела ее красный лифчик сквозь прозрачный материал.

Думаю, это было сделано специально.

— Кто ты? — спросила она с раздражающей хныканьем в голосе. Хотя, судя по ее оценке, я распознала блеск понимания в ее глазах. Она точно знала, кто я такая.

— Я Пэрис, — я вздохнула, желая, чтобы она развернулась и вышла из комнаты, чтобы снова оставить меня в блаженно скучающем покое.

И подумать только, раньше я молча молилась о какой-нибудь интересной компании. Очевидно, жизнь хотела повернуть мою просьбу забавным образом.

Решив быть вежливой и покончить с этим, я спросила, приподняв бровь:

— А ты кто?

— Я невеста Рейна, — заявила она, вздернув свой задорный носик. Невеста?

Оглядев ее, отметила, что ей, вероятно, сделали пластику носа — он выглядел слишком скульптурным, чтобы быть естественным. Какая-то часть меня чесалась достать линейку, чтобы проверить симметричность части тела, удовлетворяя свое любопытство. Я бы вечно беспокоилась о том, что кто-нибудь ударил бы меня кулаком и сломал бы упомянутый оплаченный нос.

Не то чтобы я имела что-либо против пластической хирургии в малейшей степени, будь то в эстетических целях или желании. Будучи частью голливудского круга, я видела все это. И если вы хотели этого и могли себе это позволить, то почему, черт возьми, нет? Каждому свое.

Я посмотрела на ее безымянный палец, отметив отсутствие какого-либо кольца, подтверждающего ее заявление. Один из них лгал. Это была она? Или он?

— О, он мне купит, — она пренебрежительно махнула рукой с уверенными словами. Конечно.

У меня было предчувствие, что эта женщина могла стать серьезной занозой в моем боку. Так что да.… трахните ее и ее идеальный нос.

Поскольку мне вбили в голову, что я не могла уйти, я решила выводить из себя любого, с кем я вступала в контакт и кого не знала, не пошло бы на пользу. Особенно нравилось, когда передо мной стояла эта женщина.

Обычно я старалась руководствоваться своим внутренним чутьем, а прямо сейчас мое кричало мне быть с ней начеку. По иронии судьбы, охранник бесшумно проскользнул в комнату и незаметно встал у стены. Без сомнения, этот разговор был бы передан позже.

— Как тебя зовут? — спросила я.

— Дафна, — она вздернула подбородок.

Я медленно моргнула.

— Ты разгадала тайну?

— Что? — она попыталась сдвинуть брови, но ботокс, казалось, не позволил морщинам полностью сформироваться.

— Где ты спрятала снеки Скуби? — я продолжала дразнить ее, потому что могла.

Мне нужно было как-то развлечь себя. Она непонимающе уставилась на меня, вероятно, прикидывая, в порядке ли я психически. Я пошутила в ее адрес. Она не поняла, но неважно.

— Где припаркован таинственный фургон? — я вытянула шею к окнам, из которых не было видно фасада особняка, где, как я видела, припаркованы машины.

Но я была в ударе, будь проклята логистика.

Молчаливый охранник фыркнул от смеха и закашлялся, пытаясь скрыть его. Он вышел из комнаты, не сдерживаясь, продолжая нагло смеяться, и я услышала, как к нему присоединились разные смешки, явно забыв, что дверь не закрылась должным образом.

По крайней мере, он понял шутку. Господи. Кто не знал Скуби-Ду? Честно говоря, я знала об этом только потому, что некоторые не очень заботливые опекуны постоянно сажали меня перед телевизором и говорили заткнуться. Однако прямо сейчас мы не углублялись в мое жалкое детство.

Лицо Дафны покраснело, а тело напряглось. Она была достаточно умна, чтобы понять, что речь шла о шутке, которую она не понимала. Я смеялась не совсем над ней. Конечно, скажи это себе, Пэрис.

Однако было приятно связываться с чем-то или с кем-то Рейна, и я пожалела, что не была мухой на стене из-за этого разговора между ними. Назовите это болезненным любопытством, что меня заинтриговало то, какой у него был любовный интерес. Или интерес к траху. Интерес к невесте?

— Итак, Пэрис, — она процедила мое имя, как проклятие. — Почему ты именно здесь? В доме невесты.

Это был второй раз, когда она произнесла слово "невеста", обозначая свою территорию. Возможно, она хотела, чтобы Рейн присоединился к нам, чтобы она могла помочиться на него или рядом с ним? Я прикрыла рот рукой, слегка потирая его, чтобы не показывать свою жемчужно-белую улыбку.

Я снова посмотрела ей прямо в глаза, в моем голосе звучал сарказм.

— О боже! Как грубо с моей стороны не объясниться с тобой, — я театрально хлопнула себя рукой по груди, сохраняя улыбку на лице.

— Соболезную в связи с ситуацией с невестой… Я женщина, которую он похитил и держит в плену. Приятно познакомиться, — я протянула руку, чтобы представиться должным образом, когда ее маленькая ладошка встретилась с моей и слабо пожала ее, наполовину находясь в трансе.

Мне пришлось заставить себя не закатывать глаза от того, как легко она была ошарашена поведением своего предполагаемого жениха.

Знала ли она его вообще?

Слабые рукопожатия автоматически создавали у меня плохое мнение о ком-то; это была моя любимая часть.

Она быстро отдернула свою руку от моей, выглядя так, словно что-то поймала бы от меня. Ее пристальный взгляд еще раз прошелся по мне. Но на этот раз она внимательно оглядела меня. Это было так, как если бы она натравливала нас друг на друга из-за привязанности Рейна. Со всей серьезностью, она могла бы заполучить его. Просто мне не повезло, что я попала в такую ситуацию.

— Ну, — протянула я, явно оценивая ее в ответ. — Если бы ты могла перекинуться парой слов со своим будущим мужем от моего имени, я была бы тебе очень признательна. Не знаю, как ты, но я уверена, что присутствие меня здесь в качестве неловкого третьего колеса в твоих отношениях — не лучшее начало для «Долго и счастливо», — я прикусила нижнюю губу зубами, удерживая все веселье, которое я чувствовала, внутри.

Я развернулась и зашагала прочь, оставив ее с ошеломленным выражением на лице.

Пэрис-1.

Дафна-0.