Голливуд истекает кровью

Глава 1

Пэрис

Я закрыла глаза. Он крепко прижал меня к своему телу. Слезы текли по лицу, когда мой тщательно нанесенный макияж размазался по его мятой одежде. Мои руки вцепились в его рубашку, желая удержать его в этот момент рядом со мной.

— Я так больше не могу. Это моя вина, — его голос дрогнул, и он отстранился, чтобы взглянуть в мое лицо. Грубые пальцы прошлись по моим щекам в нежной ласке.

— И снято! — крикнул режиссер.

Я выдохнула и с улыбкой отступила от своего коллеги Джареда, вытирая слезы. Плакать по требованию было навыком, в котором я преуспела. Все, что мне нужно было делать, это думать о своих ничтожных шансах в жизни до того, как мне исполнилось восемнадцать лет, и я стала лучшей.

Вероятно, мне этого не советовали. Но я была здесь, на обширной съемочной площадке, зарабатывая больше денег, чем могла потратить за десять жизней. Это могло бы обеспечить беднейшие районы штата роскошью на сотни лет вперед. Я не жаловалась.

Если я могла использовать те чувства, которые вызывала в себе, для выполнения своей работы, почему я не должна была? Я проделала свою величайшую работу таким образом. Вот почему меня звали снова и снова на пробы нескольких разных фильмов. Но в основном я снималась в некоторых популярных сериалах, которые транслировались на протяжении многих лет.

Прошло восемь лет с тех пор, как мой агент нашел меня. Я жила на улице и пользовалась бесплатной столовой для бездомных. В ту же столовую, куда я сейчас направляла благотворительные пожертвования, в знак благодарности за то, что вы кормили меня, когда мой желудок сжимался от боли из-за недостатка еды, которой была лишена. Ни работы, ни денег. Ничего.

Из ниоткуда появился Генри, как ангел, окруженный небесным светом, и предложил мне остановиться на ночь. На следующее утро я проснулась, доедая приготовленную им еду, прежде чем заметила, что он разглядывал меня. Естественно, сработал мой защитный механизм, когда я усмехнулась, сказав ему, что расплачивалась не своим телом. Я не была в таком отчаянии, пока. Он просто рассмеялся.

— Мне не нужно твое тело, дорогая. Поверь мне, — сказал он.

Я взглянула на него, отметив пульсирующую в нем правдивость. И посмотрела на него так, словно хотела сказать — тогда почему ты так на меня пялился?

— В тебе есть что-то особенное, — задумчиво сказал он, разглядывая меня так, словно я была выставлена напоказ. — А внешность…

Ладно, псих, мне, очевидно, нужно было уехать, пока меня не продали на черном рынке за различные части тела. Они, вероятно, заработали бы больше на органах по отдельности.

— У меня есть для тебя предложение, — осторожно начал он, наконец привлекая мое внимание.

Оказалось, что он рыцарь в сияющих доспехах, и с тех пор я была его клиентом. Теперь я была одной из его лучших клиентов, который приносил ему смехотворную сумму денег.

Он также был геем, о чем я узнала, когда он привел меня к себе домой в Сан-Диего и познакомил со своим парнем Энрико. Ему не потребовалось много времени, чтобы стать его мужем. Они поженились сыграв шикарную свадьбу, которая обошлась в целое состояние.

Я вздрогнула от воспоминаний. Так много всего изменилось, но казалось, что времени вообще не прошло. Восемь лет назад он открыл меня. Шесть лет назад у меня случился большой прорыв. С тех пор я не останавливалась.

— Ты в порядке? — голос Джареда звучал мягко.

— Да. Извини, витаю в облаках. Ты же знаешь, каково это, — успокоила я его, приподнимаясь на цыпочки и целуя в щеку, прежде чем неторопливо ушла в свою гримерку.

Он этого не понимал. На самом деле, никто не знал, как работал мой разум. Но мне так больше нравилось. Знал только Генри, потому что несколько раз я нуждалась в нем, чтобы выпутаться из сложных ситуаций.

Может быть, я нашла бы Джареда позже, чтобы поваляться в простынях. А может, и нет. В последний раз, когда я связалась с кем-то, с кем работала, все усложнялось. Их сердца были разбиты, и это вызывало скрытую неловкость, пока я не заканчивала ту работу. Все чувствовали напряжение. С этого момента я пообещала себе, что не стала бы усложнять свою карьеру личными неурядицами.

— Все получилось? — я спросила режиссера мимоходом.

Он был известен в индустрии, одним из лучших, и считался членом королевской семьи, хотя и не играл.

— Да. Все готово, Пэрис, — подтвердил он, прежде чем крикнул остальным на съемочной площадке: — Конец, народ!

Я шикнула и дала пять одному из техников по свету, когда он проходил мимо. Громкие аплодисменты и выкрики наполнили воздух на съемочной площадке.

Завершен третий сезон продолжающегося сериала. Это была романтическая комедия с современной тематикой и большим количеством проблем, чем в сценарии Vogue. Мне это нравилось. Они заключили со мной контракт еще на один сезон, но пока не было подтверждения о том, когда он начался бы.

Вскоре после быстрого принятия душа в выделенной мне раздевалке я натянула джинсы и футболку большого размера, перед уходом натянув балетки. Направляясь к своей машине, я помахала рукой своим коллегам, пообещав увидеться с ними сегодня вечером на нашей вечеринке.

Знакомые, не друзья. Никогда не были друзьями. Ни одного друга.

Меня это устраивало… большую часть времени.

Вернувшись в свой пентхаус полчаса спустя, я поздоровалась со швейцаром, от которого всегда исходили флюиды дедушки. Поскольку у меня ничего подобного не было, я тянулась к нему и к той доброте, которой он меня одаривал.

Мои личные телохранители проследили за мной в лифте, прежде чем проверили мою квартиру и ушли делать то, что они делали, когда не нависали надо мной, как неприятный запах. Я знала, что они нужны мне для безопасности, но меня все еще влекла независимость, в которой я поклялась себе.

Бросив сумочку на диван, я отбросила туфли на плоской подошве в сторону, чтобы разобраться с ними позже. Подойдя к холодильнику, достала бутылку ледяной воды и прошла через комнату.

Я широко распахнула стеклянную дверь и вышла на балкон, поставив бутылку с водой на маленький столик.

Уперлась локтями в перегородку из закаленного прозрачного стекла, которая не давала мне упасть с высоты сотен футов навстречу смерти. Только незначительный предмет стоял между мной и большим падением, ничего особенного.

Прыжок… падение… покончи с этим.

Я покачала головой, пытаясь отогнать эти мысли, но они так и не ушли. Часть моего разума всегда работала против меня.

Биполярное расстройство.

Проклятие, наложенное на меня. Я всегда чувствовала слишком много.

Закрыв на мгновение глаза, я вдохнула удушающую жару Лос-Анджелеса. Солнце опалило мое тело, обдав меня температурой в семьдесят градусов по Фаренгейту. У меня были отношения любви и ненависти к погоде, я всегда хотела противоположное тому, что нам давали.

Открыв глаза, я воспользовалась моментом, чтобы оценить открывшийся вид. Вот почему я выбрала эту квартиру, помимо того факта, что отсюда было легко добраться до большинства моих рабочих мест. Это было потрясающе. Я могла видеть на многие мили вдаль, даже смогла разглядеть знак Голливуда, установленный на холмах, возвышающихся над Лос-Анджелесом. Отличное расположение, которое, когда я сразу же заплатила за него, чуть не заставило меня задохнуться от дороговизны. По сей день мне все еще казалось, что это сон, от которого я вот-вот проснулась бы.

С высоты, на которой стояла, я могла видеть, как люди двигались, занимаясь своей обычной жизнью и повседневными делами. Люди могли постоянно окружать меня изо дня в день, но одиночество проникало в вены, медленно растекалось по крови и душило меня.

Никто не понимал. Никто не потрудился понять настоящую меня. Они видели то, что хотели, и отводили глаза, когда становились свидетелями того, чего не одобряли.

Суждение без знания было смертельно опасно, беззвучный меч пронзал тебя изнутри. Затем тяжесть этого суждения ложилась на ваши плечи, и люди ожидали, что вы несли бы тяжелый груз каждый божий день и не сгибались под сильным давлением.

«Сумасшедшая сука».

«С ней что-то не так».

«Она сломлена. Никто такую не хочет».

И лучшее из многих мнений, которые я постоянно слышала в детстве до и даже после постановки диагноза: «Позитивное мышление» (Прим. Позитивное мышление — способ не поддаваться унынию и видеть хорошее в любой ситуации).

Да, потому что, очевидно, я сама никогда об этом не задумывалась. Очевидно, научные исследования были ошибочными, когда был доказан химический дисбаланс в моем мозгу. Это нельзя было вылечить, можно было только принимать лекарства, и научиться жить с этим.

Потому что счастливое позитивное мышление излечивало проблемы с психическими заболеваниями. Придурки. Сломанная нога не заживала из-за этих верований, так почему же общество считало приемлемым утверждение, что самый большой и сложный орган человеческого тела — мозг — был каким-то другим?

Да, конечно, это работало. Я поцокала языком на балконе, затем схватила бутылку воды и сделала освежающий глоток.

Это всегда были Карены мира. (Прим. Karen — сленговый термин, используемый для описания чересчур требовательной и конфликтной белой женщины. Часто изображается в мемах, где белые женщины используют свои «белые привилегии», чтобы добиться своего). Иногда я испытывала оттенок сочувствия к тому грузу ожиданий, который теперь возлагался на человека по имени Карен. Но я была уверена, что там, в большом мире, они собирались и давали отпор своими собственными мини-группами поддержки с лозунгами о том, что их выделяли из-за их имени при рождении.

Однажды они публично дали бы отпор, восстали и вернули бы себе имя чего-то победоносного. Что-то, что заставило бы будущие поколения с гордостью называть своих детей в их честь.

А пока… гребаные Карены.

Я вернулась в гостиную, закрыла за собой стеклянную дверь и позволила кондиционированному воздуху согреть мою кожу. Затем я направилась к ящику с книгами Doom. (Прим. Books Doom — это комикс мини-серия, выпущенная издательством Marvel Comics в 2005 году). По сути, ящик, в который я бросала все свои необходимые вещи. У большинства людей он был, а если и не было, то они были слишком организованы, чтобы быть частью моей жизни.

Открыв крышку флакона, я вытряхнула две таблетки на ладонь, сжав их в кулаке, прежде чем снова закрыла крышку. Я закрыла ящик, положила таблетки на язык и запила остатками воды.

Я высунула язык и покачала головой. Я ненавидела принимать какие-либо лекарства, но, судя по прошлому опыту, не принимать их означало броситься в пустыню и потратить месяцы на то, чтобы пробираться обратно через заросли, возвращаясь в безопасное место. Оно того не стоило.

Я полагалась на стабилизаторы настроения; я не стыдилась этого. Я рассматривала это так же, как человек с высоким кровяным давлением нуждался в лекарствах для уменьшения последствий. Тем не менее, я бы предпочла детскую жидкость со вкусом клубники или вишни.

Имея в запасе несколько часов, прежде чем нужно было собираться, я прошаркала к темно-синему дивану из мятого бархата и вытянула ноги рядом с собой. Щелкая кнопками на пульте дистанционного управления, я запустила сериал "Сверхъестественное", о котором давно не пересматривала.

— Шторы закройтесь, — крикнула я, и затемняющие шторы медленно поползли вниз по стеклянным дверям и окнам, блокируя солнечные блики, чтобы я могла наслаждаться сериалом в стиле кино.

Я любила современные технологии.

Мне нравился робот-ассистент, который жил со мной. Было довольно удручающе, что я наслаждалась обществом устройства, которое не было реальным человеком. Но, по крайней мере, она была последовательной, иногда даже отпускала пару шуток. Я назвала ее Лучшей подругой… потому что, ну, сказано достаточно.

Несколько часов спустя мой виртуальный ассистент сообщил мне о времени, и я застонала, выключая телевизор и вновь открывая жалюзи. Я побрела в свою ванную, мое отражение смотрело на меня со всех сторон.

Достав из зеркального шкафчика средства по уходу за кожей, я отложила их в сторону для последующего использования, оставив отпечатки пальцев на каждой пространстве несколького дюймового зеркального туалетного столика, занимавшего одну из стен ванной. Пачкала его.

Моя уборщица часто смеялась над моим странным поступком, много раз бросала в меня тряпку, чтобы я сама его отполировала. К каждому человеку так или иначе прилипало пятно, независимо от того, насколько легко его, казалось, смыть.