Голливуд истекает кровью

Глава 37

Пэрис

Прогуливаясь по коридорам, я отметила отсутствие гостей, останавливающихся в отеле, жутковатость пустых залов ожидания, насколько тихо здесь казалось. Там было более чем приличное количество охранников, которых я узнала, и тех, кого не узнавала.

— Отель был закрыт? — спросила я, одновременно придя к собственному выводу. Несомненно, так и было.

— Я только что сказал тебе, что у нас под этой крышей были боссы преступного синдиката США. Используй свои мозги, — ответил Чиро, чем заслужил мой хмурый взгляд.

Я получила подтверждение, не то чтобы он был придурком по этому поводу. Было ли действительно разумно собрать всех из этой сферы жизни под одной крышей? Это казалось верным путем к катастрофе. Дрожь пробежала по моей спине, напоминая о бомбе, которая взорвалась, и она предназначалась только для меня.

— Где бомбы? — прошептала я. — Там нет бомб?

Я была уверена, что у меня осталось какое-то посттравматическое расстройство после того инцидента, поскольку у меня пересохло в горле, а разум пытался вернуть меня к тому моменту, когда это произошло.

Обеспокоенное лицо изучало меня, зная меня слишком хорошо.

— Мы прочесали отель, по крайней мере, пять раз. Рейн приказал не оставлять камня на камне. Мы оцепили все здание и прилегающие территории. Тебе не о чем беспокоиться.

Уставившись на эскалатор перед собой, я убрала руку от Чиро. Я встряхнула руками, пытаясь физически развеять это чувство и надеть маску актрисы, которую использовала много раз за эти годы, погрузившись в это мысленное пространство. Это просто еще одно шоу. Шоу всей твоей жизни. Все присутствующие знали, что торжество ненастоящее, но мне от этого не становилось легче. От этого я чувствовала себя еще хуже.

Неужели я производила впечатление тупица? Глупой? Почему меня это вообще волновало? Теоретически эти люди были для меня никем.

Ступив на эскалатор, я высоко подняла платье, не желая споткнуться, и пошла в том направлении, куда указал Чиро. Мы направились на террасу, где я услышала рассказы коллег о видах на фонтаны и шоу, которые они устраивали там по ночам.

Нас встретил каменный балкон с белыми колоннами и двумя изогнутыми лестницами по обе стороны. Приглушенные гирлянды осветили помещение мягкими белыми тонами. Гости стояли, наблюдая, как я, взяв Чиро за руку, спокойно спускалась вниз.

Когда я посмотрела в сторону Дани, она и другие женщины ободряюще улыбнулись мне. Мои каблуки застучали по терракотовому кафельному полу, когда огни Лас-Вегаса осветили задний план. Вода брызнула вверх, вращаясь на одном из своих шоу.

Жених стоял спиной к фонтану и ждал.

Чиро передал меня Рейну, заняв свое место вместе с остальными своими ближайшими телохранителями, которые сидели все вместе. Они наслаждались жизнью, а не охраняли ее для разнообразия.

Большая рука Рейна пульсировала в моей, полностью охватывая мою меньшую. Я еще не взглянула на него, уделив все свое внимание служителю. Я пыталась молча дать понять, что предпочла бы, чтобы он продолжал в том же духе, молча.

— Голливуд, — от его голоса волосы у меня на руке встали дыбом. Дерьмо.

Подглядывая из-под ресниц, я начала с его начищенных до совершенства черных мокасин, которых у него были сотни пар. Он был одет в черный костюм и черную рубашку, без галстука, верхняя пуговица расстегнулась, открывая вид на потрясающие татуировки. Без сомнения, они были сшиты на заказ, подогнаны под мускулы его тела. На его запястьях поблескивали серебряные запонки, рисунок которых был похож на татуировку у меня на шее.

Пристальный взгляд Рейна сфокусировался на мне, он крепко сжал мою руку, как будто думал, что я сбежала бы в последний момент. Я бы не стала. Я приняла свое ограниченное решение и теперь должна был довести его до конца. Кивнув ему, что немного ослабило его напряжение, служитель начал.

Бесполезные разговоры о браке, клятвах и обязательствах друг перед другом пролетели у меня над головой, когда мы добрались до клятв и обмена кольцами. Меня охватило беспокойство по поводу кольца. Что, если бы ему это не понравилось? Мне понравилось кольцо, которое я сделала для него, и Дарио тоже. Я хотела, чтобы это что-то значило для Рейна, мой подарок для него, который не был связан контрактом.

— У кого в руках кольца? — спросил служитель, глядя на сидящих гостей, которых я еще не осмотрела.

Подошел Дарио и положил оба кольца на поднос, прежде чем снова занял свое место.

— Пэрис, возьмите кольцо, предназначенное твоему мужу. Наденьте его на безымянный палец и повторяйте за мной.

Бережно держа его между пальцами, я повторила слова, надевая красивое черное кольцо на его безымянный палец.

— Я, Пэрис Блю, беру тебя, Рейн Марчетти, в свои законные мужья с этого дня и впредь.

Меня охватил восторг. Кольцо подошло, как и было обещано, и выглядело на нем как дома. Рейн уставился на него, поглаживая другим пальцем. Я не смогла получить реакцию на него. Он закрыл все свои эмоции.

Нежно взяв меня за руку, он надел мне на палец другое кольцо. Мне пришлось сжать губы, чтобы у меня не отвисла челюсть; оно тяжело давило на палец. Я пошатнулась от своей реакции на лице, но была уверена, что Рейн увидел все это в отражении моих глазах. Мое обручальное кольцо было из белого золота, свет отражался от бриллиантов, разбросанных по кольцу.

Форма была где-то между кругом и прямоугольником, с четырьмя маленькими белыми ромбиками в изогнутых углах и другими между ними. Но в середине? Огромный черный бриллиант сидел, белое и черное красиво оттеняли друг друга, дополняя друг друга. Светлое против темного. Господи, это было ошеломляюще. Словами это не описать.

— Я, Рейн Марчетти, беру тебя, Пэрис Блю, в свои законные жены с этого дня и впредь.

Подняв руку, останавливая священнослужителя от объявления нас женатыми, он провел пальцем по моему кольцу. Прежде чем пригвоздил меня к месту ярким взглядом.

— La principessa diventa una regina. Due vite legate come una, fino alla fine. (Принцесса становится королевой. Две жизни, связанные в одну, до самого конца.)

Слова, которых я не понимала, пронзили мое сердце, заставляя его неприятно биться, желая пронзить все мое существо.

Краем глаза я заметила, что его люди слегка улыбнулись. Не со смехом, а с принятием? Счастьем? Одобрением?

— Объявляю вас мужем и женой.

Прежде чем служитель успел произнести следующую часть, Рейн вошел в мое пространство. Приподняв мой подбородок, он разрушил каждую частичку моей решимости, целуя меня, пока я вдыхала все, что принадлежало ему. Его вкус, запах, то, какой зависимостью он стал для меня.

Расставаясь, моя помада размазалась по нам обоим. На заднем плане раздались радостные возгласы, и я вытерла пальцем рот. Его язык прошелся по губам, слизывая мою помаду. Я слегка сжала бедра. Это было горячо.

Почему все это казалось чем-то большим? Он признался, что мог бы найти кого-нибудь, кто поженил бы нас в другом месте. Но крайности "Белладжио" и все, что связано с проведением его здесь, казалось совершенно не подходящим для чего-то договорного. Хотел ли он меня помимо бизнеса? Помимо секса?

Не предполагай. Предположение — мать всех неудач.

Наконец решив повернуться лицом к гостям, я выглянула наружу. Сотрудники входили и выходили, накрывая столы и раскладывая еду. Неприметный бар в углу открылся, там разливали напитки на поднос и передавали их, когда подходили, предлагая. Я приняла один бокал.

Я почувствовала руку Рейна на своей пояснице, направляющую меня к контрастирующей группе мужчин, только один из которых сидел с женщиной. Всех их окружала какая-то аура, внутреннее чутье, подобное тому, что было у меня с Рейном, говорило о том, что он опасный человек. Это усилилось в тесном контакте с этими людьми, которых я не знала, но догадывалась, что они были лидерами других преступных синдикатов США. Я не была уверена, что чувствовала по этому поводу.

Хотя знакомство с Рейном и то, что он делал со своей империей, а также некоторые деловые операции были в основном незаконными, и хотя преступная деятельность была распространена повсеместно, естественно, у него также был легальный бизнес; Я увидела другую сторону. Ту, где он делал все возможное для своего народа.

Спор между хорошим и плохим с самим собой казался неуместным. Хотя я и не одобряла преступную деятельность, это ничего не меняло. И я поняла, что это никогда не прекратилось бы.

Неосознанно я родилась в этой жизни. Теперь, неосознанно, я вышла за нее замуж.

Дыша через нос, я отогнала всякую нервозность от этих мужчин, которые, вероятно, почувствовали бы это, как акула кровь. Я натянула улыбку, и меня представили им, Рейн не отходил от меня ни на шаг. Его рука постоянно прикасалась ко мне.

— Хуан, это Пэрис.

Мужчина пожал мне руку, морщины и признаки тяжелой жизни покрыли его лицо, выдавая его возраст.

— Пэрис, это босс Мексиканского картеля.

— Приятно познакомиться.

Следующим появилось трио, гармонирующее с предыдущим, но совершенно не похожее. Они тоже были моложе, но, я бы предположила, ближе по возрасту к Рейну, чем ко мне.

Бутылочно-зеленые глаза и медово-светлые волосы привлекли мое внимание. Он был абсолютно великолепен. Я незаметно осмотрела его, в то время как двое его людей стояли рядом с ним.

— Кайан Мерфи. Это Аксель и Мэтт, — голос мужчины был как шелк.

Ого, он мог бы заработать целое состояние на сексуальной линии.

— Только что назначен главой Ирландской мафии, — Рейн наклонился и прошептал мне на ухо.

Мужчина по имени Мэтт оттолкнул Кайана локтем, когда тот закатил глаза. Он явно привык к его поведению. Обращаясь непосредственно ко мне, он сказал:

— Я тот, с кем вы захотите познакомиться здесь, если вам когда-нибудь наскучат итальянцы. Я оставлю дверь незапертой для тебя, — он подмигнул, заработав рычание от Рейна, когда я расхохоталась.

В его взгляде плескалось веселье, он явно не беспокоился о том, чтобы рассердить моего нового мужа.

— Да, да, — Мэтт пренебрежительно махнул рукой. — Я уйду сам, пока меня не ударили. Но что за свадьба без небольшого насилия? — крикнул он, вызвав смех у всех вокруг, когда направился к барной стойке.

Кайан провел рукой по волосам, качая головой, пока Мэтт громко разговаривал с группой других людей в дружеской манере. Они поставили меня в известность о существовании мирного договора между их организациями, но я не ожидала, что они ладили. Или, возможно, они этого не сделали, и это было просто для вида. Заинтригованная этим, я сделала пометку спросить Рейна или кого-нибудь из его людей в другой раз.

У Рейна вырвался вздох.

— Это Кэннон, — сказал он, переведя взгляд на Мэтта, разговаривающего с одним мужчиной, стоящим перед другой группой.

— И это?

— Босс британцев, — ответил Кайан.

Закатив глаза, он взял с собой другого человека и неторопливо удалился.

— Что не так с британцами? — тихо пробормотала я; голова повернулась к Рейну, который теперь стоял рядом со мной.

— С ними все в порядке. Кэннон просто дикий и непредсказуемый, что усложняет деловые встречи, когда мы пересекаемся.

Оценивая Кэннона издалека, я заметила, что теперь он казался больше моего возраста, чем остальные. За исключением Хуана, которому, должно быть, было за шестьдесят. Мое наблюдение было прервано, когда вперед вышла пара.

— Ты Говони, да? — с ухмылкой бросил вызов мужчина.

Сногсшибательная рыжеволосая женщина стояла рядом с ним, впиваясь пальцами в его предплечье в явном предупреждении с извиняющимся выражением лица передо мной.

— Они не являются и никогда не были моей семьей, — прорычала я, горячая ярость волнами прокатывалась по моему телу, напряжение сковывало конечности. — Может, в моих венах и течет их кровь, но это все. Я с ними не общаюсь; я их даже не знаю. Воспринимай это как хочешь, черт возьми.

Уверенная рука обхватила мою шею, его большой палец двигался вверх-вниз нежными поглаживаниями. Чтобы успокоить меня или поддержать, я не была уверена. Вероятно, ни то, ни другое, просто выдвинул претензию, которая теперь была полностью обоснована.

— Кадьяк, — вмешался Рейн, в его тоне звучало веселье. — Ты же не намеренно доводишь мою жену, не так ли?

Взгляд мужчины сверкнул, давая невысказанный ответ, он пожал плечами и взял женщину под руку, ставя ее на свое место. Не то чтобы она, казалось, возражала.

— Просто прощупываю почву.

— Что бы это могло быть? — протянула я, не впечатленная всем его отношением.

Я пришла к выводу, что это был русский босс.

— Увидеть, кому ты предана — Рейну или своей семье.

— В последний раз повторяю, они не моя семья. Ты либо глухой, либо немой, если не понял этого с первого раза.

Рука на моей шее напряглась, но я проигнорировала предупреждение. Мне было все равно, кем был этот мужчина, я прошла через все, что у меня было, и не для того, чтобы выйти замуж — только для того, чтобы со мной разговаривали свысока из-за семьи, которая меня бросила, людей, которых я совершенно не помнила.

Поза Кадьяка напряглась, но я не испугалась.

— Это твоя плоть и кровь обвинили мою семью. В течение многих лет нам приходилось жить с этими ложными обвинениями, брошенными в наш адрес.

— И в этом моя проблема, почему именно? — я бросила вызов: — Я была ребенком, которого выбросили, когда все это произошло. Хочешь играть в игру с обвинениями, прекрасно.

Я вырвалась из объятий Рейна, сделав несколько шагов назад.

— Будь готов взглянуть на свои собственные проступки, которые, скорее всего, оправданны, чем обвинять ребенка в действиях взрослых и в том, с кем у нее общая кровь. Придурок.

Развернувшись, я направилась к бару, заказав розовый джин и лимонад. Кем этот парень себя возомнил? Мое тело ощетинилось, гнев разливался по телу, как хорошо знакомый друг.

Опустошив половину бокала, часть моей помады отпечаталась сбоку, и я стерла ее большим пальцем. Перегнувшись через стойку, я намеренно держалась спиной к присутствующим, не желая, чтобы они видели, что отразилось на моем лице. До сих пор у меня все шло так хорошо.

Ава, Ли, Даня и Грета бочком подошли ко мне. Застенчивые улыбки украшали их лица, когда они оглядывали всех мужчин, рассказывая мне то, что слышали о других синдикатах и их лидере. Обычные поверхностные сплетни, но они помогли немного умерить бушующую во мне бурю.

Подойдя к столу, я схватила тарелку и наложила на нее закусок. На мгновение закрыв глаза, я заставила себя не брать больше, чем нужно, просто потому, что могла. Мне нужно было разобраться с этим продовольственным вопросом раз и навсегда, но у меня было ощущение, что от чего-то давно укоренившегося нелегко избавиться.

Альфонсо устроился рядом со мной, обогнав меня за столом с высокими порциями еды, и подмигнул мне.

— Все, что останется, не пропадет даром. Его отправляют в местный приют для бездомных на Стрип. Говоря это… — он моргнул. — Я почти уверен, что они приготовили больше, чтобы туда могло попасть достаточное количество людей. Шшш, не подавай виду.

А потом он ушел.

Найдя свободное место, Рейн присоединился ко мне несколько мгновений спустя, тоже принявшись за еду. Он вполуха слушала что-то, что объясняли Дино и Брандо, другая половина его внимания была сосредоточена на мне и окружающей обстановке. Несмотря на то, что я могла видеть телохранителей, выстроившихся вдоль террасы, и, должно быть, телохранителей других синдикатов, он все еще был на взводе.

Некоторое время спустя я выпила еще, но не была пьяна. Моя переносимость была довольно высокой, годы практики гарантировали это. К сожалению, это не было знаком почета.

Волшебные огоньки мерцали в темноте, теперь меняя цвет на приятные оттенки, когда несколько человек танцевали под музыку. Приглашено было около пятидесяти человек. Было грустно, что никого из них не было рядом со мной; я почувствовала укол печали, прежде чем оттолкнул его. Дружба — это улица с двусторонним движением. Не только я виновата, что у меня никого не было. Хотя, вероятно, примерно на семьдесят пять процентов это моя вина.

Музыка стихла, когда Рейн подозвал меня к себе, к столу, на который несколько сотрудников аккуратно поставили четырехъярусный круглый черный торт с маленькими белыми деталями, закрученными в тон букету белых роз, приколотых сбоку. Мое удивление не могло стереться с лица, когда Рейн взял протянутый ему разделочный нож и поставил меня перед собой, прижав к своему телу.

Он пробормотал мне на ухо:

— Положи свою руку на мою, и мы отрежем первый ломтик, — его голос стал хриплым, когда он осторожно прикусил точку моего пульса. — Улыбнись, жена. В конце концов, нам нужны приличные фотографии. Я возьму у тебя кусочек позже.

На автопилоте, ошеломленная этими мини-откровениями, мы разрезали торт. Персонал подошел, чтобы сделать остальное, передавая по кругу ванильный бисквит. За это стоило умереть.

Последовали вспышки и щелчки, запечатлевшие так называемый романтический момент. Так было, если смотреть со стороны. Я знала, что тут были фотографы. Я пришла к выводу, что, когда мы обнародовали информацию о нашем браке, эти снимки были бы опубликованы через нашего общего делового партнера Хилари.

Я ускользнула с дороги некоторых шумных людей, чтобы немного побыть в тишине. Очистив разум, я улыбнулась ярко освещенным вывескам напротив ночной жизни Вегаса. Мои локти покоились на прохладном камне в конце террасы.

Мгновение спустя знакомая мелодия громко зазвучала и, казалось, разнеслась эхом вокруг. Мое сердце сжалось: Iris группы Goo Goo Dolls. Песня поразила всех по ощущениям.

— Это моя любимая песня, — призналась я, чувствуя, что Рейн стоял у меня за спиной.

Жар прижался к моей спине, заключая меня в крепкие объятия на террасе. Его знакомый аромат окружил меня, когда я посмотрела на фонтан, который гармонировал с песней. Освещение вокруг нас потускнело, чтобы сфокусироваться на шоу. Огни вспыхивали множеством цветов, гармонируя с водой.

— Я в курсе, — признался Рейн.

Я почувствовала, что другие присоединились к нам поблизости, но мое внимание было сосредоточено прямо перед собой, как завороженное. Пока песня звучала синхронно с текстом, в моей груди разлилось тепло, и я улыбнулась, когда слезы потекли по моим щекам.

Меланхолия и радость захлестнули меня одновременно, противоречивые эмоции. Очень похожие на те, что были у меня на этой свадьбе. Не заботясь о том, что слезы, скорее всего, испортили мой макияж, я смахнула их.

Потребность убраться отсюда, подальше от других, пронзила меня, когда песня закончилась. После минутного перерыва продолжилась — Your Song Элтона Джона, фонтаны отрегулировали освещение и синхронизацию, чтобы соответствовать. Еще одна моя любимая песня. У меня сдавило грудь.

— Мы можем отсюда выбраться? — спросила я на середине песни.

Гости были увлечены зрелищем и не заметили, как мы пробирались к выходу. Рейн покачал головой, когда Чиро и несколько его ближайших людей попытались присоединиться. Я предположила, что он позволял им наслаждаться ночью, не охраняя никого из нас.

Я понимала почему, поскольку охрана казалась более напряженной, когда мы поднимались к пентхаусам.

— Твой или мой? — Рейн заявил, что раздельного выбора нет, но я не хотела, чтобы так было, так что это меня устраивало.

— Мой.

Пройдя от лифта к своей двери, я открыла ее карточкой-ключом, когда он последовал за мной внутрь.

— Я так и предполагал, — прокомментировал он, направляясь в спальню, которую я ранее считала своей, и открывая свой собственный чемодан, который каким-то образом материализовался там.

Неужели меня было так легко прочесть? Нет, не могло быть так. Хотя, возможно, с Рейном я была такой.

— Я вижу, что количество этих бессмысленных вопросов растет. Нет необходимости озвучивать их. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь, возможно, лучше, чем ты знаешь себя, — заявил он, окруженный самоуверенностью.

Ну что ж.

Рейн медленно разделся. Я прислонилась к стене, чтобы посмотреть. На его губах появилась ухмылка. Он наслаждался этим, зная, что делал со мной, физически и эмоционально. Запонки и его наручные часы были аккуратно разложены на приставном столике, прежде чем он снял ботинки и носки. Он медленно расстегнул пуговицы на рубашке и брюках, небрежно отбросив их в сторону, оставшись в обтягивающих черных боксерских шортах, которые открывали все. Его стояк прижался к материалу, напрягаясь, чтобы освободиться.

Отведя от меня взгляд, он вышел из комнаты, и я последовала за ним.

За стойкой в гостиной-столовой он налил себе выпить, подвинув мне банку содовой. Моя бровь поползла вверх, ожидая объяснения.

— Ты сегодня выпила более чем достаточно алкоголя. Не думай, что я не заметил или мне не сказали.

Решив не обращать внимания на его маленькие склонности к преследованию, я потягивала свой напиток, наблюдая, как он удобно устроился на диване. Он тяжело вздохнул и выглянул в одно из многочисленных окон. Заметив легкую темноту под глазами, его тело слегка расслабилось, казалось, сбрасывая с себя постоянную напряженность, которую он демонстрировал.

Беспокойство пронзило меня.

— Все в порядке?

— Да, обо мне не беспокойся, — сказал он, запрокидывая голову и допивая остатки своего напитка.

Тогда ладно. Но кто будет? Кто-то же должен был о нем заботиться. Это заставило меня задуматься, когда кто-то делал это в последний раз. Это была его мама? Предыдущая девушка? Друг?

Отогнав эти мысли подальше и оставив его разбираться с его собственной мини-вечеринкой жалости, на которую меня явно не пригласили, я смыла макияж в ванной. Обвела рукой вокруг и расстегнула молнию на одежде, чтобы перевести дух. Я прошлась по фойе, придерживая платье спереди.

Вернувшись к Рейну, я небрежно потягивала свой напиток, сидя на одном из барных стульев. Кондиционер тихо загудел, покалывая мои соски, когда я развернулась, мои локти оперлись на стойку позади, а грудь выпятилась вперед, требуя внимания. И дело было не только в том, что они требовали внимания. Каждая частичка меня вибрировала от потребности.

Чтобы прикасались, играли, трахали.

Безмолвно признав это, Рейн заключил меня в клетку. Его покрытая чернилами мускулистая грудь коснулась моей, и он захватил мои губы своими. Наши языки соревновались, танцуя друг против друга. Я застонала, когда он отстранился, исследуя мою шею, оставляя после себя небольшие покалывания. Только его рот касался меня, в то время как его руки сомкнулись вокруг моего тела.

Его взгляд скользнул по моему свадебному платью, и в его глазах промелькнуло восхищение.

— Единственное в своем роде платье для уникальной женщины. И ты выглядела в нем даже лучше, чем я ожидал.

Опустив перед свободного платья, я наблюдала, как он провел своим теплым языком по моему соску, затем перешел к другому. Он подул на него, прежде чем прикусил кончик зубами. Он ослабил хватку и обвел языком вокруг. Загипнотизированная, я смотрела, как он доставлял мне удовольствие. Он отступил, оставив меня холодной, опустошенной и желанной.

Моргая, я взяла предложенную им руку и прижалась к холодному стеклянному окну с видом на Вегас. Платье и стринги были спущены с моих ног, и я сняла их. Я раздвинула ноги, мне не нужно было оборачиваться, чтобы смотреть на него, поскольку его отражение отражалось в стекле на фоне приглушенного освещения в комнате. Он избавился от последнего предмета одежды, и я облизнула нижнюю губу. Черт возьми, да.

— Наклони бедра, — приказал он.

Я так и сделала. Это еще больше выдвинуло мою задницу. Его рука проследовала по дорожке от задней части шеи, задержавшись на моей татуировке, а затем вниз по позвоночнику. Я задрожала. Нежные пальцы прошлись вниз между моих ягодиц, скользя по заднему входу и добираясь до моей киски, куда он погрузил два пальца прямо внутрь. Разминка не требовалась. Промокшая до нитки из-за него, какой я была всегда.

— Поиграй сама с собой.

Не раздумывая, мои пальцы обвели клитор, совершая твердые последовательные поглаживания, пока его пальцы входили и выходили. Стекло передо мной запотело от моего тяжелого дыхания. Я заскулила, когда Рейн убрал пальцы, но он отодвинулся назад, исследуя место, которое, на удивление, еще не занял.

Пальцы, влажные от моего возбуждения, он исследовал, и я расслабилась. Позволяя ему ввести один палец внутрь, пока я прижималась к нему спиной. На мгновение потеряла концентрацию, забыла доставить себе удовольствие.

— Не сегодня, но когда-нибудь скоро я засуну свой член глубоко по самые яйца в эту задницу, пока ты будешь сжимать меня, а моя рука обхватит твое горло, — я застонала, представив это. — Продолжай играть с собой. Я не говорил, что ты можешь остановиться.

Набирая темп, второй палец присоединился к первому. Я сжалась сильнее, готовая взорваться. Балансируя на грани, его ритм приближал мой оргазм все ближе и ближе. Последовали бешеные движения рук, когда он переплетал пальцы, отчего мои пальцы на ногах скрючились, и я забилась в конвульсиях, потерявшись в этом ощущении.

Моя голова тяжело опустилась на стекло, пока Рейн уговаривал меня пережить оргазм, ожидая, пока он сошел бы на нет, прежде чем убрал пальцы. Повернувшись на отяжелевших конечностях, я наблюдала, как он мыл руки в раковине у бара. Он налил себе новый напиток и еще раз осушил его, кивнув мне в сторону спальни. Вялыми движениями я последовала за ним.

Рейн сбросил разбросанные подушки с кровати, и они разлетелись по всему полу. Притянув меня к себе, он усадил меня посередине огромной кровати красного дерева. Нажав кнопку на пульте дистанционного управления, освещение в комнате стало ярче, не позволив нам упустить ни единой вещи.

Мои ноги опустились в стороны, давая ему пространство для движения между ними. У меня перехватило дыхание, когда его затвердевшая длина коснулась моей ноги.

Нависая надо мной, он расположился, скользнув в меня одним плавным толчком. Я ахнула. Руки Рейна обхватили меня, когда он оперся на локти, приблизив свое лицо прямо к моему. Эти напряженные глаза остановились на мне, и он выходил, входя обратно более медленным движением.

Мои глаза метались между его. Что это было? Это отличалось от прежних времен. Это было не менее интенсивно, но более обостренно, более глубоко.

Поймав меня в ловушку в этот момент, его грудь коснулась моих сосков. Он входил и выходил, наклоняясь так, чтобы каждый раз тереться о мой клитор.

— Ты убиваешь меня, — пробормотала я, когда его бедра закружились.

— Я могу воскресить тебя.

Мои ноги обвились вокруг него, наклоняя меня под таким углом, что всякий раз, когда он входил, он восхитительно касался моей точки G. Твою мать. Мои глаза закатились, когда он неторопливо погрузился в меня, мои ноги задрожали от самого медленного и интенсивного прикосновения.

Когда он потерся о мой клитор, я снова разбилась вдребезги, закричав, когда мои ноги опустились. Приподнявшись на коленях, он обхватил одну ногу рукой, обхватив ее вокруг себя, а другую положил прямо на кровать.

Стиснув зубы, ни разу не прерывая контакта телом или глазами, он быстро вошел в меня. Его лицо исказилось, из него вырвался громкий стон, он снова прижался к моему телу. Кожа к коже. Толкаясь еще несколько раз, он кончил. Наши тела покрылись потом. Моя и моего мужа.

Он лежал, погруженный в меня, молча, не двигаясь ни на дюйм — оба тонули в словах, которых не произносили.