Голливуд истекает кровью

Глава 49

Пэрис

Надев образ актрисы, который я успешно примеряла на себя на протяжении многих лет, я глубоко вздохнула и пожелала себе удачи. Я вышла на сцену, и освещение почти ослепило мои глаза. Раздались аплодисменты, и я слегка помахала зрителям рукой.

Присутствовало пару сотен человек; это тоже записывалось, но в эфир вышло бы только на следующей неделе. Наряду с аудиторией, в зале за камерами и оборудованием находилось около тридцати сотрудников, которые были здесь для того, чтобы выполнять свою работу.

Я сидела напротив ведущей, Хелен. Она одарила меня дружелюбной улыбкой, когда я закинула ногу на ногу. Зная, что, хотя она могла показаться дружелюбной, она хорошо справлялась со своей работой, вытягивая информацию из людей множеством способов. Но тогда я была так же хороша в изменении направления любой темы, которую хотела замять.

В конце концов, именно я согласилась на собеседование. Я была согласна с Хилари и ее коллегами в том, что мне нужно решить прошлые проблемы перед съемками моей новой работы, которые начались бы в следующем месяце.

— Пэрис Блю, добро пожаловать. Спасибо, что согласились на сегодняшнее интервью.

— Спасибо, что пригласили меня. — я улыбнулась, сверкнув ровными и белыми зубами.

Спасибо, блядь, за дантиста и невидимые брекеты для взрослых, которые оказали мне солидную помощь, когда я только переехала в этот штат. Нужно инвестировать в себя.

— Итак… Расскажи нам, где ты была в последнее время. Ты была довольно тихой.

— Я взяла небольшой перерыв по личным причинам и потратила некоторое время на то, чтобы не быть постоянно в центре внимания. Это пошло мне на пользу, — я слегка наклонила голову. — Но в следующем месяце я начинаю сниматься в новом проекте, так что я возвращаюсь. Все как обычно.

— О, да! — она взглянула на карточку в своей руке. — "Инсайдеры". Что ты чувствуешь по поводу своей новой роли? Это отличается от твоей обычной работы.

— Честно? Я взволнована возможностью попробовать что-то новое, что-то, что полностью выходит за рамки моей зоны комфорта и отличается от того, что я делала в своей карьере до сих пор. Я познакомилась с режиссерами, продюсерами и остальными актерами, и мы просто отлично подходим друг другу. Не могу дождаться начала. Прошло много времени с тех пор, как я снималась, что для меня необычно.

Глаза Хелен загорелись. Я помахала перед ней сочным фруктом. От которого она не могла отказаться. В конце концов, это была причина, по которой я набросилась на нее, прояснив ситуацию несколькими способами. На моих условиях.

— Да, твое предыдущее шоу уволило тебя как раз перед началом съемок следующего сезона. Почему это? — допытывалась она.

— Так и было. Уверена, вы видели, что произошло. Я ничего не скажу против. Я не особенно хочу быть втянутой в судебный спор.

Я пожала плечами, низ моего платья слегка задрался, но маскировочный макияж хорошо скрывал оставшиеся шрамы.

— Они заявили, что вы были ненадежны, находились в состоянии алкогольного опьянения и получили последнее предупреждение. Что ваше отстранение от шоу должно было произойти для создания более сплоченной и позитивной рабочей атмосферы, — ее бровь приподнялась в безмолвном вопросе.

Я расхохоталась, глядя на аудиторию, где мог

ла видеть тела, но не лица. Ослепительный свет загораживал мне обзор. Но я услышала смех тех, кто был со мной, они промокали себе глаза, пока я успокаивалась.

— Извините за это.

— Ты хочешь сказать, что это ложь? — Хелен продолжила.

— Я говорю, что каждый человек должен принимать решения на основе доказательств, которые он видел. Исследуйте вещи, прежде чем выносить суждения, где не все факты изложены.

— Значит, мы не должны верить всему, что читаем и видим от папарацци?

Она во что-то меня втягивала; я это чувствовала.

— Я говорю, проведите свое исследование и примите решение, когда узнаете все детали.

— Разве вы не обязаны перед публикой и теми, кто наблюдает за вами, поддерживает и следует за вами, быть открытыми и честными?

Как я погляжу, сразу после любезностей приступаем к убийству.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не позволить себе опрометчивое, едкое замечание в ее адрес. Я уважала эту женщину, даже если она выполняла свою работу. Ее вопрос задел меня за живое.

— По поводу чего?

— Все появившиеся с тех пор свидетельства вашего психического здоровья.

— При всем уважении, я не согласна, — я выпрямилась на стуле. — Моя карьера и успех, конечно же, зависят от тех фанатов, которые смотрят шоу и фильмы, в которых я снялась. Однако это не дает права широким массам знать интимные подробности моей частной жизни, особенно о моем личном здоровье, которые должны были оставаться конфиденциальными, особенно при соблюдении конфиденциальности между пациентом и врачом.

— Ты стыдишься своего диагноза? Биполярное расстройство, — Хелен продолжила после того, как на мгновение опустила взгляд на свои карточки с записями.

— Нет, — честно ответила я ей. — Но я также не могу сказать, что горжусь. Кто мог оказаться в каком-либо негативном состоянии, которое повлияло бы на ваше здоровье? Физически или морально? — я приподняла бровь, и она покачала головой. — Я просто… принимаю. У меня было более десяти лет жизни со своим диагнозом, чтобы понять это, а следовательно, и свои основные ограничения и свои личные триггеры. Я всегда буду учиться, и мне придется работать над тем, чтобы сохранять стабильность на протяжении всей своей жизни. Это не то, что можно отключить.

Она подперла подбородок рукой.

— Объясни нам, на что это похоже.

— Ты хочешь, чтобы я объяснила, на что это похоже? — выпалила я в ответ, несколько не веря своим ушам.

— Если ты сможешь объяснить это своими словами. Да, пожалуйста.

Я промурлыкала, делая глоток воды, поставленной для меня на стол. Я попыталась сформулировать свои мысли и облечь их в слова, которые имели бы какой-то смысл.

— Это знание того, что по какой-то причине вам был дан дисфункциональный мозг, который работает не так, как у других людей. Это ваш собственный разум нашептывает вам, чтобы вы сдались, уступили, демонстрируя свои глубоко укоренившиеся страхи.

Я слегка откашлялась и сделала еще один глоток воды, пытаясь избавиться от нарастающего комка в горле.

— Это значит подвергать себя риску, когда ты чувствуешь себя настолько кайфующе, но не от какого-либо вещества, что можешь завоевать весь мир. Это желание жить и умереть в равной степени, но в основном это просто существование. Это зависимость от маленьких таблеток — лекарств, которые поддерживают вашу стабильность, и постоянная переоценка того, что работает, а что нет. Биполярное расстройство — это широкий спектр, в нем никто не подходит под одну и ту же форму. К сожалению, эта шкала в спектре регулярно скользит взад-вперед, и любой, кто получил такую же маркировку, понимает, что это скрытое благо, когда эта шкала позволяет вам оставаться стабильным в течение более длительного периода времени, не отклоняясь ни в ту, ни в другую сторону.

— Некоторые сказали бы, что у вас высокофункциональное биполярное расстройство. Что вы способны продолжать повседневную жизнь и справляться с этими обычными нагрузками, сохраняя при этом свое психическое здоровье. Что вы скажете этим людям?

Я пожала плечами; я знала, что нечто подобное материализовалось бы во время допроса.

— В жизни каждый отдельный человек в мире неизбежно страдает в какой-то момент времени, но мы идем бок о бок с другими в повседневной жизни, не зная, с чем они борются, и все равно выносим предвзятые и, откровенно говоря, несправедливые суждения. Никто не видит за закрытыми дверями, когда мы снимаем маски.

— В прошлом вы избегали длительных дискуссий о своей личной жизни, — заявила она.

— Так и было.

— Почему? И почему сейчас вы делитесь этим с нами? — она указала на аудиторию.

Это был правильный вопрос.

— У меня не было выбора. Я должна была либо столкнуться с этим, либо игнорировать, но теперь это стало известно, поэтому я решила рассказать правду, чтобы прекратить спекуляции. Я уверена, что это будет продолжаться, но…

Она промурлыкала.

— Ходят слухи, что вы связаны с неуловимым бизнес-магнатом, владельцем множества заведений на Западном побережье, Рейном Марчетти, — она замолчала, ожидая ответа, хотя задала мне не вопрос, а скорее утверждение.

— Интересно, — я ухмыльнулась, не отвечая прямо на вопрос.

— Итак… — ее глаза расширились, подзадоривая меня и пытаясь уловить более эксклюзивный контент.

Я искренне сочувствовала новичкам, делающим это. Они втягивали тебя, заставляя делиться всем, только для того, чтобы в конце понять, что произошло. Это случалось со всеми в первые дни.

Расстегнув ожерелье, я сняла с него кольцо и удобно надела его на безымянный палец. Я облизнула нижнюю губу и убрала ожерелье в карман. Платья с карманами — это жизнь.

В зале начался громкий ропот, камеры нацелились на кольцо, когда я повернула руку и продемонстрировала ее. Кольцо было замечательным.

— Обручальное кольцо? Обручальное кольцо? — Хелен заикалась, прижимая палец к наушнику и глядя на меня широко раскрытыми глазами.

Ее начальство, вероятно, отдавало ей приказы. Я наблюдала за своими охранниками со сцены, сдерживая смех над их дерзкими и знающими ухмылками.

— Обручальное кольцо, — подтвердила я, откидываясь на спинку стула, на мгновение взяв верх.

Это было забавно.

— Как давно вы замужем? И на ком? — настаивала она, разглядывая утяжеленное кольцо.

Мне потребовалось бы привыкнуть к нему на моем пальце постоянно.

— Примерно девять месяцев с Рейном Марчетти, — предположила я.

Ее глаза расширились, сверкнув понимающим блеском. Именно тогда я поняла, что она была кем-то, кто знал его по мафии, а не только как бизнес-магната, которого он представлял. Хотя она была бы просто дурой, если бы произнесла это вслух в прямом эфире.

— Полагаю, можно поздравить? — она произнесла это как вопрос, аудитория захлопала, их болтовня достигла моих ушей, когда я пропустила мимо ушей ответ Хелен.

Я понимала, что только что публично заявила о своих правах на трон. Объявила о его снятии с продажи, потому что он был моим по закону и в моем сердце. Я бы так измотала его, что у него не было бы другого выбора, кроме как впустить меня навсегда.

Воспользовавшись ее молчанием, я сказала:

— О! Я хотела быстро сделать объявление о двух благотворительных организациях, которые я поддерживаю, и если у кого-нибудь найдется время, чтобы помочь им, или у вас есть опыт и вы можете стать волонтером, они будут рады видеть вас на борту. Я знаю, что в одном из них также доступны оплачиваемые роли. Денег хватает не так уж на многое, поддержка и время делают гораздо больше.

Я улыбнулась камере, которая все еще работала, видя, как на экране мелькали подробности моей благотворительной организации, связанной с биполярным расстройством, о которой у меня было так много видений и планов, и другой благотворительной организации, в которую я направила деньги тем, кто пострадал от взрыва бомбы в моем доме.

Это правда, деньги, конечно, помогали, но не полностью. И эти благотворительные организации и работники особенно заслуживали похвалы и дополнительной помощи и поддержки. Они обе были захвачены врасплох и остро нуждались в практической помощи.

Воздух очистился от кашля, на лице Хелен появилась улыбка.

— Вау, хорошо. Это эксклюзив от нас! Значит, теперь ты Пэрис Марчетти?

— Юридически да. Все рабочие роли останутся за Пэрис Блю, так что никаких изменений, кроме того факта, что я замужем.

— Бомба в вашем доме. Она предназначалась для вас?

— Почему она должна была предназначена для меня? — невинно спросила я. — Все, что я знаю, это то, что я выжила с порезами и ушибами вместе со многими другими, когда многие либо погибли, либо были тяжело ранены. Благотворительность заключается в поддержке их и этих семей. Я лично участвую в этом настолько, насколько это возможно.

Хелен больше не настаивала на этой теме, задав больше вопросов, связанных с работой. Несколько были личными, от которых я, как могла, уклонилась. Несмотря на то, что моя конфиденциальная информация была обнародована и я объявила, что теперь замужем, я все еще не хотела, чтобы все обо мне было открыто. Конфиденциальность имела для меня значение.

Пожав Хелен руку, я покинула сцену, издав вздох облегчения, когда переодевалась в гримерке. Я спрятала ожерелье в сумочку и сунула ноги в шлепанцы. Боже, они были похожи на мини-оргазм после ношения каблуков.

Я открыла сообщение от Хилари, которая записала видео, чтобы посмотреть запись.

Хилари: Молодец, ты хорошо с этим справилась, П. Я не вижу в этом интервью ничего, кроме хорошего пиара.

Пэрис: Не называй меня П.

Она стала называть меня так после того, как я сказала ей, что терпеть этого не могла; я очень сожалела об этом.

Шум увлек меня по коридору и привел в гостиную. В тусклом свете боковой лампы был виден профиль моего мужа.

Рейн удобно устроился в кресле, покачивая бокал. Кубики льда несколько раз звякнули друг о друга. Нога в черном костюме перекинулась через его колено. У меня пересохло во рту. Внешне в нем ничего не изменилось за те месяцы, что мы виделись в последний раз.

Я провела рукой по волосам, прочищая горло.

— Привет, — поздоровалась я, садясь напротив на большой диван.

Он проследил за моим движением, оценивающим взглядом прошелся по каждой частичке меня, заставляя меня чувствовать себя обнаженной. Он потратил еще несколько мгновений, пристально глядя на мое кольцо, слегка скривив губы, прежде чем они сжались. Единственная внешняя эмоция, которую он пока проявил.

— Хорошая работа. На мне это, — он поднял руку, черное кольцо плотно сидело на безымянном пальце; оно ему шло. — Не знаешь, что сказать, Голливуд?

Да, вроде как так и было.

— Ты застал меня врасплох.

— В этом-то и был смысл.

Я нахмурилась.

— Ты все еще придурок.

— Ты можешь сколько угодно романтизировать меня, но я все тот же человек, каким был всегда, — он приподнял одно плечо, сделал глоток из своего бокала и поставил его на стол.

— Как ты здесь оказался? — я сцепила руки.

— Любой бы предположил, что ты не рада меня видеть.

Не швыряй лампу ему в лицо. Я глубоко вздохнула; я была уверена, что мы были созданы на этой земле, чтобы как-то раздражать друг друга.

— Это не то, о чем я спрашиваю, и ты чертовски хорошо это знаешь. Ты здесь всего две секунды, а уже выводишь меня из себя, — огрызнулась я.

Он промурлыкал.

— Я скучал по такому отношению и по тому, чтобы выебать его из тебя.

Я замерла, нахмурив брови, пока прокручивала в уме.

— Полагаю, ты видел телеинтервью.

Значит, либо один из его людей, либо Хилари сняли это на видео. Придурки.

— Да, — он подошел к окну и выглянул наружу. — Я хотел, чтобы ты выбрала меня.

— Скажи это еще раз, — потребовала я, зная, что он презирал повторяться, но я должна была быть уверена, что точно расслышала то, что он сказал.

Засунув руки в карманы, он повернулся ко мне лицом.

— Я хотел, чтобы ты выбрала меня. Ты этого не сделала. Тебе нужно было принять решение в своем уме, сопоставить это со своей жизнью. Решить, где это уместно. Как ты упоминала ранее, мы женаты, но не обязаны проживать нашу жизнь вместе.

Он шагнул ко мне, и я сползла с дивана. Он был выше меня ростом, но я не чувствовала страха. Мне казалось, что я стояла на краю обрыва, зная, что была бы поймана, если добилась бы всего, чего так долго хотела.

— Скажи мне, — потребовала я, наклоняясь к нему и впиваясь ногтями в его рубашку.

Я хотела вырваться наружу из тех чувств, которые он подавлял, чтобы обезопасить себя за этими высокими стенами.

— Если я признаюсь, что люблю тебя… — его челюсть двигалась из стороны в сторону, и мое дыхание остановилось в ожидании. — Смертный приговор за то, что я тот, кто я есть, за то, что я существую в этой жизни, автоматически накладывается и на тебя, соответственно. С этими чувствами ты для меня скорее слабость, потому что все, что им нужно сделать — это добраться до тебя, и это нанесет мне неизмеримый ущерб. Больше, чем просто контрактное обязательство.

Он любил меня. Этот человек любил меня. Но по собственному упущению был в ужасе от последствий этого.

— У меня уже есть эта фраза, пришитая ко мне; разве ты этого не видишь? — мягко произнесла я, разжимая ногти и прижимая руку к его груди, чувствуя бешеный стук его сердца. — Я родилась в этом мире, даже если я ничего не знала об этом, ты тоже посвятил меня в этот мир, перетащив меня оттуда, где я была, туда, где был ты.

Я позволила словам безмолвно повиснуть в воздухе между нами обоими на несколько мгновений.

Обхватив меня сзади за шею, он провел большим пальцем по моей татуировке.

— Ты только что публично объявила, что мы женаты. Те, кто не знает сейчас, узнают, когда выйдет это интервью. Враги. Люди, которые захотят твоей смерти, которые попытаются использовать тебя против меня. Не то чтобы они могли юридически принудить тебя к этому, — он ухмыльнулся. — Безопасность придется усилить, это не подлежит обсуждению. Ты понимаешь, чему ты привержена? Что ты выбрала?

Я сглотнула.

— Иначе я бы этого не сделала. Мне нужно было время, чтобы переварить то, что ты сказал в больнице. На самом деле ничего не происходило в течение нескольких месяцев.

Он кивнул, как будто то, что я сказала, было ожидаемо. Этот человек знал меня лучше, чем я сам себя знала в некоторые дни. Хорошо это или плохо, я понятия не имела. Но это зажгло во мне огонь, который только он мог укротить.

Рейн наклонил мою голову к своей.

— Ты понимаешь, что ни в коем случае не существует пункта о выходе из этого? Ты только что отказалась от всех прав на это. Одно дело, когда ты принадлежишь мне, но совершенно другое дело, когда я принадлежу тебе. Я не допускаю возврата, только не с тобой.

— Я понимаю.

— Не совсем понимаешь, но поймешь.

— Я прочитала одну цитату. «Когда монстр перестает быть монстром? Когда ты его любишь», — его большой палец провел по моей нижней губе, приоткрывая мой рот, когда я обхватила его своими губами.

— Тебе не мешало бы это запомнить. Ты хотела моей любви? У тебя она есть. Но не обольщайся, я ни для кого не меняюсь. Я просто позволил тебе получить доступ к тем частям себя, о существовании которых я и не подозревал. Не заставляй меня сожалеть об этом.

Угроза и подтверждение в том, что исходило из места страха, но это было то, к чему я прислушалась. У меня не было никаких планов на то, что этот человек ушел бы от меня, не желая отпускать его, даже после всего, что произошло за последний год.

— Его будет нелегко полюбить, — признание Дарио прозвучало правдиво.

Я сомневалась, что все, связанное с Рейном, было простым.

Рейн отдавал мне часть себя, зная, что все могло сломаться. Рискованный прыжок веры и тяжелый урок доверия обошлись бы ему дорогой ценой. Цена, которую я бы обязательно платила каждый божий день.

Потому что он был единственным мужчиной, с которым я хотела провести весь свой завтрашний день.

Он провел ладонью по середине моего тела. Я держала его за руку для устойчивости, пока его рука двигалась под моими спортивными штанами и нижним бельем. Уверенно поглаживая меня, он доводил меня до исступления. Рейн изучал мое лицо, пока я реагировала на каждое его приятное движение, входя в меня двумя пальцами.

— Мне нужно, чтобы ты был внутри меня, — я почти умоляла.

Месяцы накачки с помощью вибраторов были ничем по сравнению с реальным занятием. Дольше, чем когда-либо, я воздерживалась без какой-либо сексуальной потребности. От этой мысли у меня внутри закружилось неприятное ощущение.

— У тебя был кто-нибудь еще?

— Нет, — яростно заявил он.

Серьезность его лица успокоила мои своенравные мысли, и я без сомнения поняла, что он говорил мне правду.

Его пальцы набрали скорость, тыльная сторона его ладони терла мой клитор, когда я терлась о него. Я вскрикнула, когда удовольствие прокатилось по всему телу, и слабый протест покинул меня, когда его пальцы отступили. Рейн поднес их ко рту, привлекая мое внимание, пока облизывал свои пальцы дочиста.

Пряжка его ремня звякнула. Я стряхнула желание, удерживающее меня на месте, и быстро сбросила одежду. Потратив время на то, чтобы оценить скульптурное тело Рейна, я отметила, что за время нашей разлуки он стал немного крупнее. Дважды проведя рукой вверх и вниз по члену, он осмотрел местность, прежде чем подтащил меня к большому креслу у окна и усадил мою задницу на край лицом к себе.

Протиснувшись сквозь мою гладкость, он схватил меня за бедра и резко толкнулся. У меня перехватило дыхание. Он сделал паузу, наблюдая за выражением моего разжигаемого похотью лица, пока я приспосабливалась.

Рейн положил одну руку мне на затылок, другой придержал за бедро. Он вышел и снова глубоко погрузился в меня.

— Поиграй с собой, — приказал он.

Я ахнула, когда он вошел в меня. Мои ноги обвились вокруг него, наклоняясь под лучшим углом. Мои пальцы настойчиво терли клитор, накапливающийся жар быстро приближался к разрядке.

Наклонившись, Рейн провел зубами по моей нижней губе, прежде чем слегка прикусил. Он входил в меня, как мужчина, которому слишком долго отказывали. Плотский голод, который отказывался быть утоленным. Мои пальцы на мгновение дрогнули. Я завладела его ртом. Его язык встречался с моим, удар за ударом, каждый пытался навсегда заклеймить другого.

Рейн разъединил наши рты, облизывая губы, пока кружил бедрами, и я застонала.

— Я ненавижу, что ты внутри меня, сводишь все с ума. Ты все усложнила, все было не так, как я ожидал или к чему был готов.

Его толчки были жестокими наряду с его словами. И все же я не принимала их близко к сердцу. Я понимала его. Мы были одним целым. Просто я осознала это раньше и уловила чувства раньше, чем он.

— Да? — я ухмыльнулась.

Его глаза опасно сузились, а рука на моей шее напряглась. Он вонзился в меня, когда мои пальцы сравнялись с его скоростью, мои глаза закрылись, и я взорвалась. Я закричала, когда он удвоил скорость, продлевая мой оргазм, когда экстаз прокатился по каждой клеточке моего тела.

Рука оставила мою шею, схватила меня за бедро с другой стороны и он врезался в меня. Я вцепилась в край сиденья у окна.

— Но больше всего меня бесит то, как хорошо я чувствую себя с тобой. Я испытываю непрекращающуюся, бесконечную жажду тебя, — он потерся своим носом о мой, глядя в мои карие глаза. — Да здравствует королева.

Я схватила его за плечи, и он прижал наши тела друг к другу, находя разрядку в протяжном стоне. Его лицо исказилось от удовольствия, такое прекрасное зрелище, от которого я никогда не устала бы.

Не вырываясь, он удержал меня на месте и сосредоточился на мне. Его взгляд на мгновение отвелся в сторону, и я почувствовала, как он глубоко вздохнул, прежде чем заговорил.

— Я люблю тебя, Пэрис Марчетти. Думаю, это продлится дольше, чем я изначально предполагал. Это мое обещание тебе: каким бы темным я ни был и что бы со мной ни случилось, я всегда оставлю место для твоего света, для тебя. Раздел, к которому никто не может прикоснуться. Кусочки меня, к которым у тебя есть единственный доступ, как и у меня к тебе.

Я кивнула, и по щекам у меня скатилась слеза. Он смахнул ее большим пальцем и отправил в рот.

Мы были двумя взрослыми людьми со сломанной психикой, данной нам в детстве, которые прошли долгий путь во взрослую жизнь и на каждом шагу сталкивались с проблемами. Поскольку Рейн был прав, когда сказал, что не изменился, некоторые проблемы слишком глубоко укоренились в нас, чтобы их можно было изменить. Но мы могли приспособиться.

— Я люблю тебя, Рейн Марчетти. Ты должен принимать меня такой, какая я есть, так же, как я принимаю тебя, — я искренне улыбнулась ему, когда он кивнул в знак согласия. — Итак, что теперь происходит?

— Сейчас? — он вышел из меня, но продолжал держать в своих объятиях, в его серых глазах блеснули искорки, когда он заявил без тени шутки в голосе. — Теперь… ты возвращаешься в лагерь. Я трахаю тебя до бесчувствия, пока ты не забеременеешь. Потом мы продолжим после того, как у нас будет первый ребенок.

Он пожал плечами, когда мы поднялись наверх, в мою спальню. Когда он опустил меня на кровать, я откинулась на локти, рассматривая его. Он ни в малейшей степени не шутил. Ах, черт. Я отказывалась передавать психическое расстройство невинным детям, как бы сильно мне ни хотелось принять это предложение.

У меня вырвался недоверчивый смешок.

— Ты не можешь говорить серьезно.

— Смертельно серьезно, — он прикрыл рот рукой, пытаясь скрыть уверенную ухмылку, которую я уловила.

Этот мужчина никогда не был идеальным, как и я. Но, с другой стороны, он всегда нравился мне ущербным, грубоватым по краям.

Мы узнали темноту друг друга.

Между нами заговорили даже тишина и безмолвие.

Какой это был крутой поворот сюжета.