Голливуд истекает кровью

Глава 45

Пэрис

Проведя неделю в больнице, но все еще не имея возможности выйти, я чувствовала себя так, словно лезла на стены. Пустота в моей груди давила тяжестью, как содранная кожа, в которой я теперь жила. Я игнорировала посетителей, отвечая только на необходимые сообщения от Хилари.

Она сняла для меня дом. Он был готов к заселению, как только я забрала бы свои вещи и разместила там свою охрану для проведения собственных проверок. Это был разговор, который мне нужно было провести сегодня с моим мужем.

Боль в моем горле сильно усилилась, и я все еще не могла говорить в течение длительных периодов времени. Снаружи все еще был виден красный ожог от веревки. Он чесался рядом со всеми остальными моими шрамами. Они медленно затягивались, смехотворно медленно. Мне пришлось физически останавливать себя от того, чтобы почесать их и продлить процесс заживления. Я ненавидела это.

Вошел новый сотрудник в сопровождении медсестры и Рейн. Я оглядела его, отметив значок. Врач. Наконец-то. Я сделала еще один глоток из своего бокала, прежде чем отставила его и встала с удобного кресла у окна.

— Здравствуй, Пэрис. Я доктор Эллис, — я пожала ему руку. — Вас скоро выпишут, но сначала нам нужно поговорить о долгосрочном уходе за вашими травмами. Вы в порядке, что медсестра и ваш муж присутствуют здесь для этого разговора?

Я слегка вздрогнула. Сердито глядя на Рейна, я думала, мы договорились никому не рассказывать о нашем браке, пока мы оба не решим. Но он свирепо смотрел на доктора, который притворялся, что не чувствовал этого взгляда. Я не могла представить, что это было удобно, и у меня было чувство, что это было связано с тем, чтобы убедиться, что я хотела, чтобы он был здесь и слушал. Очко в пользу доктора Эллиса за то, что он не был непосредственно под каблуком у Рейна.

Мы полностью проигнорируем тот факт, что на мне снова было ожерелье с кольцом. Это ничего не значит. Лгунья.

— Да, все в порядке.

— Хорошо. Итак, я хотел бы попросить вас надеть больничный халат. Оставайтесь в нижнем белье, чтобы я мог посмотреть, и я дам ответ, как только ознакомлюсь с вами.

Медсестра подала мне чистый халат. Я скрылась в ванной и быстро переоделась. Рейн стоял в дверях, скрестив руки на груди, пока врач натягивал перчатки, слегка прикасаясь к рваным ранам и бормоча слова, которые медсестра записала. Обернувшись, он отшвырнул платье в сторону, когда подошел к самому худшему.

Имя, которое заставило меня устыдиться, хотя я знала, что я не шлюха, и это была не моя вина. Оно задело меня за живое.

После тщательной оценки всего. Я переоделась в свою одежду и села, ожидая его оценки. Я знала, что было несколько вариантов лечения. Я сразу же нырнула в интернет и копалась в нем, пока у меня не онемели пальцы. Я была полна надежд.

— Инфекции нет, отличные новости. Кроме того, они хорошо заживают. Вам выпишут обезболивающие, которые не мешают вашему обычному приему лекарств. Несколько кремов, которые помогут избавиться от рубцов и зуда, — я облегченно вздохнула. — Буду честен, большинство из них исчезнут. Солнце может вызвать дальнейшее обесцвечивание, о чем стоит упомянуть, учитывая состояние, в котором мы находимся. Нам следует сосредоточиться на более глубоких изменениях.

— Итак, что вы предлагаете?

Я знала, что должна дать им зажить. Честно? Я хотела, чтобы они исчезли. Полностью. Мой тон был решительным. И я знала, что выход был. Деньги не имели значения.

— Я думаю, мы начнем с лазерной хирургии. Дермабразия — это предложение, но я не думаю, что нам придется идти по этому пути. Лазерное лечение должно выполнять большую часть работы. Это все еще процесс, с перерывами в работе.

Иногда между приемами проходили недели, чтобы кожа восстановилась перед следующей схваткой. Я знала, насколько хороша лазерная терапия, но шрамы все равно можно было разглядеть, если присмотреться достаточно близко. И с этими шрамами, покрывающими все мое тело, которые нужно было показать, я боялась, что все увидели бы. Тогда они будут задавать вопросы и требовать ответов. Папарацци не заботились о конфиденциальности и получении личных снимков — я просто хотела вернуться к своей обычной жизни.

Что бы я ни решила, мне пришлось бы терпеть, потому что следующие несколько месяцев я не буду отсиживаться взаперти. К черту это.

— Мы могли бы пойти по пути хирургического вмешательства. Это может привести к тому, что шрамы усугубятся или это будет совсем другой шрам. Мой совет — лазерная терапия. Также можно использовать кожные наполнители и стероиды. Сначала мне нужно увидеть результат полного заживления, затем мы сможем составить план. Как это звучит?

Облизнув губы, я взяла его визитку.

— Звучит как план.

Врач и медсестра ушли. Дверь со щелчком закрылась, но я осталась стоять.

— Нам нужно поговорить, — объявил Рейн.

Предполагалось, что это будет моя реплика.

Отвлекаясь от предстоящего выяснения отношений, я задала вопрос, который крутился у меня в голове.

— Почему мы в больнице?

— Мы были захвачены в лагере, нуждаясь в большем количестве медицинской помощи, чем могли предоставить. В этом был смысл, — он пожал плечами. — Это то, что я собираюсь исправить.

Я была уверена, что он провел бы капитальный ремонт всего своего мини-города и разработал длинный список других мер, чтобы подобное больше никогда не повторилось. Улучшая его там, где его не хватало; Я была рада за людей, которые там жили. Он никогда не скупился на нужды комплекса, предоставляя больше, чем просили.

— Ты должен меня отпустить.

— Этого не будет, — прорычал он, оскалив зубы.

Он осторожно встал передо мной. Небольшое расстояние разделяло нас. Это расстояние никогда не казалось таким огромным. Он не прикасался ко мне, в этом не было необходимости. Я не отступила от него, но выдержала его взгляд. Он пытался показать, что этого не происходило, хотя на самом деле это было так.

— Я говорила тебе, что произойдет, когда неминуемая угроза минует.

— Ты говорила мне? — его губы скривились; в голосе слышалось недоверие.

Неужели он думал, что я сказала это просто для того, чтобы подчеркнуть свою точку зрения, и не стала бы доводить ее до конца? Или он думал, что вся аура, которую он сейчас излучал, поставила бы меня на место? Мы были далеки от того, чтобы я опасалась находиться с ним в одном месте.

— Я люблю тебя, — мои руки слегка дрожали, но голос звучал уверенно. — Но ты можешь сказать мне то же самое?

Челюсть Рейна задвигалась из стороны в сторону. Он прекратил свой собственный ритуал постукивания, который начал бессознательно, понимая, что я замечала каждое проявление слабости, которое он демонстрировал передо мной. И все же он не ответил.

— Именно, — я отступила за пределы его личного пространства.

Я отчаянно хотела вырвать наружу те чувства, которые он подавлял, чтобы обезопасить себя за этими высокими стенами, но я не могла творить чудеса. Особенно если этот человек даже не кормил меня без капельницы. Я была обезвожена из-за недостатка пищи.

В начале всего этого я никогда бы не подумала, что он стал бы моим самым глубоким шрамом.

Вокруг нас царила напряженная атмосфера. Он оставался молчаливым, сдержанным, рассматривая меня с непроницаемым выражением лица. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы сократить дистанцию между нами, которую я сам инициировала.

— Мне нужно уединение от тебя, от этой жизни, в которую она меня забросила, и у меня не было другого выбора, кроме как подчиниться. Я обеспечила себе дом. Я знаю, что со мной снова будут охранники. Для них есть пристройка, где они могут спать. Полагаю, именно они отвезут меня или прилетят на вертолете, — я потрогала свое ожерелье. — Это снова в Лос-Анджелесе.

Его руки скользнули в карманы. Никакой внешней реакции на то, что я рассказала. Даже не мелькнуло в его глазах, не дрогнуло его тело. Ничего.

Вспыхнуло раздражение.

— Тебе нечего сказать? На все, что я сказала?

— С тобой будут Чиро и Брандо. Я назначу двух дополнительных охранников, чтобы они были вместо Шейна и Лиама. Шейн выздоравливает, а Лиам, ну…

Меня не отговоришь от того, что я собиралась сделать, но немного пресмыкательства не помешало бы. Или хотя бы капля эмоций в ответ. О нет, только не Рейн Марчетти. Это укрепило мою веру в то, что я шла по правильному пути.

— Это все? — выплюнула я.

— Ты уже составила свой план. Не могу сказать, что вы меня не предупредили. Я предупрежу людей, и мой пилот будет наготове. Транспортные средства должны быть отправлены в Лос-Анджелес, тебе нужно будет путешествовать на них.

— А что случилось с тем, что ты не позволил мне уйти, а? — я подзадоривала его, добиваясь большей реакции.

Я поерзала и устроилась поудобнее на больничной койке, игнорируя приступы боли, хотя была уверена, что на моем лице все отражалось.

Рейн ухмыльнулся.

— Я думаю, ты драматизируешь. Ты не услышала ответа, которого требовала от меня, и теперь основываешь свои решения на этом. Еще бы, Голливуд… ты действительно позволяешь своей привязанности ко мне взять верх над твоим обычным здравым смыслом.

Набросившись, я толкнула столик на колесиках, стоявший рядом со мной, в его направлении, что он заметил, приподняв бровь. Предметы на нем с грохотом упали на пол. Оскорблять меня и делать комплименты в одном предложении было его любимым занятием. Мудак.

— Видишь? Драматично. Демонстрируешь детское поведение, одновременно справляясь с последствиями травматического опыта и переживая один из своих тяжелых эпизодов, — он отметил пальцами каждый пункт, который назвал. — Тебе действительно стоит принимать решения, меняющие жизнь? Нет, определенно нет. Ты все равно это сделаешь. По любой причине, которую ты сочтешь обоснованной. Независимо от моего мнения, ты доведешь это до конца.

— Меня не интересует твое мнение, — я кипела, страстно желая чего-то гораздо более неуловимого и ценного.

— Ты получила от меня больше, чем кто-либо другой. Ты в положении, которого жаждут многие другие, — его голос стал опасно низким.

Он шагнул ко мне, упершись руками в кровать, удерживая меня на месте одной своей близостью.

— Открой свои гребаные глаза, Пэрис Марчетти, — язык Рейн пробежался по его нижней губе. — Да, Марчетти. Это значит, что ты моя, ты принадлежишь мне. Я говорил тебе это снова и снова, и я ненавижу повторяться. Но, похоже, тебе это нужно часто, поэтому я склоняюсь перед тобой.

Мое дыхание стало прерывистым. Может быть, это была энергия беспокойства, окружающая меня, может быть, просто он был рядом.

— Когда у тебя будет свое пространство, — он усмехнулся над этим словом, — и ты будешь в менее унылом настроении. Когда твоя болезнь и испытание, которое ты только что пережила, не будут затмевать все остальное в твоем сознании, хорошенько подумай о моих недавних действиях. О том, что я дал тебе, чем поделился с тобой, что почувствовал вместе с тобой. Тогда, и только тогда, ты поймешь разницу между тем, как я отношусь к тебе, и другими. Мы изначально не выбирали друг друга, и все же мы здесь. Я повторю это еще раз, так что, черт возьми, слушай меня внимательно. Комплекс — твой постоянный дом. Так будет всегда, независимо от того, сколько домов ты снимешь или купишь в поисках безопасного и комфортного места. Это место теперь со мной.

Оттолкнувшись от меня, он направился к двери. Его слова застряли в моей голове одновременно с тем, как проплыли мимо. Я знала, что была не в том настроении, чтобы слишком глубоко задумываться над тем, что он сказал, поэтому отложила это до лучших времен.

— До скорой встречи, миссис Марчетти, — протянул он с самоуверенным блеском в глазах, уходя.

Я плюхнулась обратно на подушку, заметно сдувшись. В какой-то момент это должно было закончиться, поскольку я была единственной, кто писал нашу историю.