Голливуд истекает кровью

Глава 21

Пэрис

Под навесом мне потребовалось некоторое время, чтобы сориентироваться. Я приглушила звук ладонью, моргая от естественного света, проникающего через окна от пола до потолка. Удивительно, но меня не отправили обратно в мою комнату после того, как мы прошли еще два раза, прежде чем я уснула. Этот мужчина знал, как доставить удовольствие женщине.

Повернув голову влево, я подумала, разбудил бы его тихий шорох. Я воспользовалась моментом, чтобы оценить его, пока он не мог словить меня на этом. Не то чтобы меня это действительно волновало, но наблюдение за кем-то, когда они не знали, давало вам возможность заглянуть в зазеркалье, увидеть их в другом свете — расслабленными, беззащитными. Длинные темные ресницы обрамляли его щеки; ресницы, которым безумно позавидовала бы любая женщина. Его застывшие черты не смягчались во сне, как будто он не привык по-настоящему расслабляться.

Шрамы и рассеченная кожа, которые я вчера ненадолго ощупала на его спине, покрытой татуировками, заинтриговали меня. По какой-то безумной причине мне захотелось нежно провести кончиками пальцев по каждому из них и впитать историю, стоящую за ними. Но он был пренебрежителен и быстро отметал любые разговоры о них. Ему было стыдно? И это огнестрельное ранение… Я сглотнула.

Я бесшумно выскользнула из кровати голышом и прошлепала в ванную. Вздохнув, когда полилась горячая вода из душа, я понюхала бутылку и пожала плечами. Я воспользовалась его средством для мытья тела, втирая мужской аромат в свою кожу и между ног, где мой клитор пульсировал от желания. Я хотела большего.

Заметив пухлую мочалку, я схватила ее, проводя по соскам и вниз. Я прикусила губу; абразивный материал восхитительно терся о мой клитор. Срань господня. Вращая мочалку с дополнительным нажимом в нужном месте, ощущая, как горячая вода струилась по моей коже, и легкий аромат средства для мытья тела, который соответствовал его обладателю, я сильно кончила. Дрожа, я хлопнула рукой по стене, чтобы удержаться на ногах. Господи, это было так необходимо.

Я вышла, вытираясь полотенцем. Завернувшись в него, я рискнула подойти к двери напротив, возвращаясь в спальню. Протискиваясь в комнату, я увидела то, что я мог описать только как рай для мужчин.

Мои ноги утонули в плюшевом кремовом ковре. Я прошла дальше в комнату, благоговея перед простотой открытых глянцевых белых шкафов, вмещающих множество одежды, которые окружали три стены в форме подковы. Большой отдельный комод располагался прямо посередине. Шагнув вперед, я окинула взглядом стеклянную крышку, на которой поблескивали ряды запонок и часов. Естественно, я приложила пальцы к стеклу, оставив беспорядочные отпечатки.

Рейн ценил лучшие вещи в жизни. Я поняла это по тому, что он носил ежедневно, но теперь увидела подтверждение собственными глазами. Мы так похожи.

Versace, Givenchy, Brooks Brothers… Я обошла открытые шкафы, моя рука скользила по разнообразию роскошных материалов. В основном костюмы, немного повседневной одежды. Иногда я замечала, что он носил темно-серое, но в основном черное. Я подавила усмешку, представив его в одной из тех футболок crazy dad с яркими цветами, изображением солнца и пальм. Это было бы весело.

Ряды обуви были выстроены у пола, но наклонены под углом, чтобы легко было увидеть, что вам нужно. Не то чтобы вам это было нужно. Улыбка тронула мои губы. Основная обувь была черной. Чистая и отполированная, без потертостей или чего-либо еще. Восемьдесят процентов из них были точно такого же цвета и дизайна. Думаю, у него были любимые.

Опять же, был представлен небольшой выбор более повседневной обуви. Даже это были престижные дизайнерские бренды, только кроссовки, ни один из известных уличных брендов.

Эта раздевалка была эротической мечтой вора. Если бы это было десять лет назад и я каким-то образом проникла сюда, я бы без колебаний что-нибудь забрала. Вероятно, одну из множества одинаковых пар обуви, просто чтобы продать их за какие-то деньги. Я без стыда признала, что за отчаяние всегда приходилось платить. В основном, своей моралью.

Ноги сами понесли меня обратно через ванную в спальню, где он лежал без сна. Рука его небрежно покоилась на нижней части живота, тело было прислонено к спинке кровати.

Изголовье кровати, с которым я вчера хорошо познакомилась.

Он порылся в телефоне, затем взглянул на меня.

— Твой агент попросил о визите в реабилитационный центр. Проведать тебя лично, даже после того, как сообщили фальшивые подробности о твоем выздоровлении.

Фальшивое выздоровление. Хм, так, может, Генри было не все равно. Или, может, мне просто предложили другую работу, и он хотел получить свою долю. В любом случае…

— И как мы собираемся с этим справиться? — Рейн задался вопросом.

Мы?

— Просто. Позволь мне уйти, — я восторженно захлопала ресницами.

Даже я понимала, что проповедовала воображаемому хору и повторяла одно и то же, что уже стало старой новостью. Тем не менее, было так легко позволить уйти, но я знала, что если я до сих пор не вышла, значит, была какая-то глубинная причина. Я жаждала заполучить в свои руки почему. Любопытство не убило бы эту кошку. Но я, казалось, на какое-то время отмахнулась от этого. Отбросив телефон в сторону, он неторопливо прошел мимо меня с голой задницей. Мой взгляд скользнул вниз, наблюдая за его походкой и движением задницы. Рейн неторопливо направился в ванную, закрыв за собой дверь для уединения. Либо он не понимал, либо ему было все равно, что я смотрела на его отступление с сильным голодом.

Из моей груди вырвался глубокий вдох, и я шагнула к стеклянным окнам от пола до потолка, уходя в себя, наблюдая, как несколько охранников дважды обходил. линию собственности. На заднем плане послышался плеск воды, доносившийся из ванной. Я с благоговением смотрела на комплекс под этим углом. Я видела его вблизи всего несколько раз после того, как последовала за Рейном и его людьми, чтобы пытать того парня. Но даже тогда я не полностью обращала внимание на то, что было вокруг меня. Я была ошеломлена его размерами, зная, что жители жили и работали в его пределах. Он построил свой собственный город. Это было… блестяще, гениально.

Что бы я отдала, чтобы иметь свою собственную землю, закрытую от сети, скрытую от всех. Свобода, которую это позволило бы иметь. Иметь возможность спуститься в магазин за предметами первой необходимости, не подвергаясь преследованиям фанатов или папарацци.

Дверь открылась, но я была так поглощена мыслями о том, как я создала бы свое собственное миниатюрное убежище, что не заметила, как он подкрался ко мне ближе, пока не почувствовала его тепло у себя за спиной. Не прижимался ко мне, просто парил рядом.

— Брось полотенце, Пэрис. И оставайся такой, — потребовал он.

По моему телу пробежали мурашки. Я подняла руки, которыми удерживала полотенце вокруг себя, и оно со шлепком упало на пол, оставив меня голой, беззащитной. Палец нежно провел от затылка к моей шее, спустился по позвоночнику к заднице, затем исчез.

Неожиданно сильная рука шлепнула меня по заднице, и я вскрикнула, поворачиваясь к нему лицом. Его каштановые волосы были растрепаны и влажны после душа. Серые глаза цвета оружейной стали выделялись и искрились при свете дня, притягивая меня к себе. Такой необыкновенный цвет.

— На колени. Я хочу, чтобы ты взяла меня в рот.

Не спрашивал. Приказывал. Я пожала плечами, полностью соглашаясь на это. Опустившись на колени так, чтобы окна были у меня за спиной, он придвинулся ближе, его член оказался на уровне моей головы. Обхватив себя ладонью, он погладил несколько раз. Мои губы приоткрылись, когда он протолкнулся внутрь, позволяя себе получить доступ.

Взяв его в рот, я опустилась на него еще ниже, поднося руку к его основанию в такт своим движениям. Он был длинным, твердым, как камень. Обводя языком по кругу, двигаясь взад-вперед, когда я выпускала его, я лизнула его головку, затем проложила дорожку вниз по нижней стороне его члена и крепко сжала, всасывая внутрь.

Я обхватила его яйца и нежно перекатила их в руке, увеличивая его удовольствие. Он громко застонал; глаза расширились, наблюдая за каждым моим движением.

— Подожди.

Схватив меня за волосы, он зафиксировал меня в нужном положении, слегка откинув мою голову назад и трахая мой рот, изо всех сил стараясь проникнуть глубже. Я поперхнулась, когда он ударил меня по задней стенке горла.

Он промурлыкал.

— Ты научишься заглатывать.

Я прищурила глаза, воздействуя на него, как могла, пока он контролировал ситуацию, скрежеща зубами в знак предупреждения. К сожалению, он только застонал, запрокидывая голову назад.

Давай заставим тебя засунуть толстый фаллоимитатор себе в глотку и посмотрим, не заткнешься ли ты.

Я скользила вверх-вниз по его члену, каждый раз продвигаясь немного дальше, превышая свои обычные возможности. Черт. Мои глаза предупреждали его не заходить дальше, но в ответ в его глазах вспыхнул огонек. Когда он закончил, моя грудь вздымалась, желая вырвать. Еще через несколько раз он толкнулся, прежде чем отодвинулся, и я вытерла рот, сердито глядя на него.

— Если мы зайдем еще дальше, я кончу тебе в глотку. Сегодня я бы предпочел твою киску, — он схватил меня за руку и потянул вверх, чтобы я следовала за ним. Большой палец Рейна провел по моим губам.

— Твоя киска влажная для меня? Тебе нравится доставлять мне удовольствие? — он ухмыльнулся. — Держу пари, что так и есть.

Два пальца легко вошли в меня. Я сдавалась вокруг них, и так же быстро, как они вошли их и убрали, и я почти закричала от его отказа. Он отступил, неторопливо подошел к дивану в другом конце комнаты и сел — широко расставив ноги, его член затвердел, руки широко раскинуты.

— Прокатись на мне, Голливуд. Покажи, на что ты способна.

Приближаясь к нему с горячим желанием, лижущим мой позвоночник, я поставила колени по обе стороны от его раздвинутых ног. Растекая своей влажностью по его телу, я скользила вверх и вниз, дразня себя его членом. Краем глаза я могла видеть, что его руки сжимали спинку дивана. Не двигался ко мне, возможно, чтобы позволить мне взять полный контроль, учитывая, что вчера я этого не сделала.

Расположив его член у своего входа и лукаво улыбнувшись, я откинулась назад, позволяя твердости тереться о мой клитор взад-вперед. Почти получилось, но не совсем. Моя кожа горела от мысли о том, что он снова был бы внутри меня, в то время как я продолжала дразнить нас обоих до неизбежного разрыва.

Отодвинувшись от него, я расположилась к нему спиной, мое тело уютно устроилось между его ног, в стиле обратной наездницы. Я приподнялась, обхватив его под собой, и опустилась. С каждым разом вбирая в себя все больше, мучительно медленно.

В долю секунды обе его руки опустились мне на плечи и опустили меня, насаживая на свой член. О, черт.

Я намеренно напрягла мышцы таза, скользя вверх и вниз, набирая обороты. Рука Рейна обвилась вокруг, покручивая мой клитор в нужном месте, прежде чем эта рука прошлась вверх по моему телу, пощипывая соски и вцепляясь в горло, как ошейник.

Я продолжала работать над собой и над ним. Боже, да. Я покачала бедрами. Восхитительное трение заставило меня сжаться вокруг него, мое тело гудело и воспламенялось под всеми углами.

Если я и верила, что у меня было хоть какое-то подобие доминирования, он быстро отбросил это прочь. Успешно взяв верх снизу, заставив меня осознать, что у меня никогда не было ни грамма контроля. Не то чтобы я возражала.

— Кто тебя трахает?

— Ты.

— Мое имя, — выдавил он сквозь зубы.

— Рейн, — выдавила я, и он застонал при звуке своего имени, слетевшего с моих губ.

Перенимая мои движения, он забился внутри меня, пока я пыталась не отставать, его хватка снова усилилась с односложным предупреждением от него: нос.

Что это было с горлом? Можно подумать, этот мужчина не хотел, чтобы я дышала. Но, черт возьми. Его ладонь сжалась, и мое сердце заколотилось. Страх естественным образом пробежал по моему телу, желая, чтобы я отстранялась от угрозы. Отбросив его, я тяжело задышала через нос, когда он сжал сильнее. Вот так. Да!

Мы трахались так, словно собирались на войну, два врага по разные стороны баррикад, но ни один из нас не желал уступать другому. Мой темп стал вялым, когда он стабилизировал меня, жестко входя в меня. Мои глаза закрылись, зажим на горле катапультировал меня в чувство свободы, кайфа. Он перекатывал мой клитор между пальцами и вращал бедрами в этом месте.

Мой рот открылся, из меня вырвался крик, который я не могла озвучить, когда я сильно забилась в конвульсиях вокруг него. Вспышка удовольствия сотрясла мое тело. Я вцепилась в его бедра, чтобы не упасть, когда меня сотрясла дрожь.

Его рука ослабла, и он схватил меня за плечи, вбиваясь в меня, находя собственное освобождение.

— Черт, — пробормотал он, удерживаясь глубоко внутри меня, томно скользя внутрь и наружу, пока не иссяк. Рейн тяжело дышал напротив меня, не спеша отстранять меня.

Я моргнула, борясь со своими мыслями, когда они прокрались на передний план моего сознания.

Впервые в жизни эмоции переплелись с сексом. Они сплетали маленькие нити между каждым нашим поцелуем, каждым обжигающим прикосновением, успешно привязывая кусочки меня к его плоти, к его душе. Кусочки, которые, я знала, мне никогда не вернули бы. Они были бы привязаны ко мне навсегда, независимо от того, жила ли я поблизости или на другом конце света.

Эти кусочки хотелось плотно сжать, чтобы они оставались на вкус постоянными, а аромат сохранялся еще долгое время после того, как мы в конце концов расстались бы. Это было неизбежно. Но мы этого не сделали. Независимо от того, как сильно билось мое сердце, требуя этого, независимо от страха, который это вызывало у меня, мой разум хотел кричать от несправедливости этого.