Голливуд истекает кровью

Глава 33

Рейн

Казалось, что мир снова подстраивался, внося изменения и уводя нас все дальше от решения проблем, но в то же время и ближе.

Ярость и негодование, которые охватывали меня, когда мысли об этой семье проникали в мой разум в течение последних нескольких дней, были сильными. Страдания, которые я бы им причинил, особенно тем, кто приложил руку к причинению вреда моим сотрудникам и тем, кто находился под моей защитой… они пожелали бы смерти после того, как я покончил бы с ними.

Встречи отнимали у меня все время, и я должен был сообщать последние новости тем, кто входил в мирный договор. Братва, ирландцы, британцы и мексиканцы ожидали возмездия за то, что перешли на мою сторону, а не за то, что это была детская игра в подбор команд. Говони успешно отстранились от договора своими собственными действиями.

Им некого было винить, кроме самих себя, когда все пошло не так, как они планировали. Я все еще пытался поверить, что они пытались убить свою собственную дочь, свою сестру.

Последние несколько ночей она металась и ворочалась, погруженная в кошмары. Пэрис боролась. И я не знал, как помочь. За исключением того, что присматривал за ней, пока она спала, следя за тем, чтобы ее окружение было в безопасности.

Ее безопасность всегда была чем-то, что нужно обеспечивать. Если бы не ее карьера, а то, как она была связана со мной, и кто был ее биологической семьей.

У меня и моего ближайшего окружения было много встреч, на которых мы разрабатывали планы относительно того, что делать дальше. Мы возлагали надежды на наших солдат, которые знали, что мы все на пределе. В любой момент что-то могло произойти, как и в прошлый раз, и им пришлось бы работать безупречно, как мы их учили, чтобы либо уничтожить врагов, либо проложить путь, ведущий нас в безопасное место.

Я внимательно следил за всеми аспектами своего бизнеса, зная, что некоторые из них пострадали бы, и расставил солдат на позициях, чтобы убедиться, что все прошло бы как обычно. Но чего я не ожидал, так это того, что их следующий шаг будет прямо у меня под носом.

— Да? — я ответил на звонок.

— Казино, прачечная, "Вайперс" и Заведение кишат полицейскими.

Я громко выругался, слушая комментарии Дарио, зная, что мне пришлось бы спуститься лично.

Не то чтобы меня арестовали, но даже если бы арестовали, я бы не увидел, что находилось внутри камеры, прежде чем меня выпустили бы без предъявления обвинений. Некоторым приверженцам закона и чиновникам это не понравилось бы. Я внес достаточно приличный вклад в работу их департаментов и экономики, чтобы это было обойдено стороной. Это раздражало и было пустой тратой моего времени, отвлекая меня от выяснения того, как это произошло.

Рейн: Мне нужно, чтобы подразделение охраны сопровождало меня до полосы.

Чиро: Я вооружусь и захвачу кого-нибудь из мужчин.

Рейн: Тащи свою задницу обратно в свой выходной. Ни ты, ни Брандо, ни даже двое других пока не выходите. Ты нужен мне здесь, охранять. Понятно?

Чиро: Ты защищаешь нас? Это твой способ сказать, что любишь нас? С любовью, босс.

Я фыркнул, качая головой, понимая, что ему, Брандо, Лиаму и Шейну было скучно. Я приказал им сократить обязанности на неделю. Они были недовольны этим. Жаль, что им не довелось принимать решения.

Я вошел в гараж и сел в свой "Бугатти".

Мой первый отряд охраны был уже на пять минут впереди моего путешествия. Остальные окружали меня. Это было то, что я ненавидел, когда уровень угрозы повышался; это означало, что они буквально висели у меня на заднице. Моя смерть вызвала бы целый ряд препятствий. Особенно с учетом того, что Дарио был моим заместителем, он должен был занять мое место, если смерть постучалась ко мне раньше, чем ожидалось. От него также ожидалось бы выполнение контракта. Я не думал, что это понравилось бы ему, или Пэрис. Или мне.

Примерно через полчаса я припарковался и зашел в казино. Мне сказали, что они собирались здесь, в то время как в других моих названных заведениях их было немного. Интересно.

Прогуливаясь по казино, я заметил отсутствие посетителей и сердито стиснул зубы. Я расслабил лицо, не желая показывать, насколько я раздражен и испытывал неудобства из-за всей этой шарады. Несомненно, они наслаждались бы каждой минутой этого.

Копы, которые не числились в моей платежной ведомости или которые вообще считали меня отбросом общества, от которого они могли избавиться, получали огромное удовольствие от того, что мне приходилось потворствовать их нуждам. Даже если это возвращалось без какой-либо информации, или им приходилось уходить и отпускать меня, ликование на их лицах было очевидным. Я знал тех, кто работал долго, кто поставил своей жизненной миссией заполучить что-то от меня, убрать меня ради общего блага. И я почувствовал вкус новобранца, который хотел прижать меня к ногтю, подняться по служебной лестнице за милю. Я молча поаплодировал их настойчивости, прежде чем решительно направил бы их обратно в отведенное им место в жизни.

— Ах, Рейн Марчетти, я так рад, что ты смог присоединиться к нам.

Я одарил его волчьей ухмылкой.

— Офицер Мэйхью. Приятно видеть вас здесь, когда большинство моих клиентов исчезли. Что привело вас в мое заведение?

Я засунул руки в карманы, наблюдая за тем, как его офицеры обыскивали помещение с камер в моем большом офисе на верхнем этаже. Кучка охотников за продвижением по службе.

— Мы получили наводку. Другие офицеры ждут нас в других ваших компаниях для полного обыска, — его голос звучал самодовольно.

— Где ваш ордер? — я стиснул зубы. — Надеюсь, у вас есть хоть один.

Он фыркнул, разворачивая лист и швыряя его на стол, заставляя меня подойти и прочесть.

Судья Кертис подписал отвод несколько часов назад — тот самый судья, который не был лоялен ни к кому и гнул свое, как ему заблагорассудилось бы. Один из самых опасных людей, который взял деньги и пошел этим путем. У него не было связей ни с кем, кроме всемогущего доллара, даже на очень важном посту. Я презирал судью Роберта Кертиса; ему следовало напомнить о том, на чьей территории он работал.

— Интересно, — пробормотал я, отступая назад и доставая телефон из кармана, чтобы отправить несколько важных сообщений.

Я проигнорировал копов, разбиравших мои компьютерные системы вокруг меня; ничто из этого не связало бы со мной ничего компрометирующего. Я был не настолько глуп, чтобы оставлять следы отмывания своих денег, чтобы их было легко найти. Я не стремился к переменам и величию в своей организации, чтобы оставлять поиск мельчайших деталей на усмотрение идиотов. Пусть они впустую тратят свое время.

— Офицер Мэйхью, — ответил он на звонок.

Я внимательно слушал, ухмыляясь, чтобы он видел.

— Да, сэр. Понятно, мы сейчас уходим, — неохотно согласился он, повесив трубку и уставившись на меня так, словно я только что пнул его новенького щенка.

Он прекрасно знал, что я обратился к своим знакомым, и через несколько минут его отозвали. Ордер был аннулирован. Все, что они оставили бы после себя, — это беспорядок, который нужно будет разгрести, и полную зачистку, проведенную моими сотрудниками и охраной, чтобы убедиться, что на месте не осталось ничего, что могло бы подслушивать и шпионить за нами.

— Что-то случилось? — я позлорадствовал.

Он проигнорировал мои слова и обратился к своим коллегам.

— Заканчивайте и оставьте все как есть. Я повторяю, оставьте все как есть. Мы уходим. Конец.

Я повертел в руках часы, отмечая время и желая, чтобы все это испытание закончилось поскорее.

— Я очень надеюсь, что никто из вашего отдела не сломал ничего, что нельзя было бы починить. Мне бы не хотелось подавать иск о возмещении ущерба.

— Однажды… — глаза офицера Мэйхью вспыхнули негодованием.

Я цокнул языком.

— Это прозвучало как угроза. А теперь, если вы не возражаете, берите своих сотрудников и убирайтесь с моей территории. Весьма признателен.

Я сидел за офисным столом, игнорируя его присутствие, пока его аура ненависти покидала комнату. Мои охранники сопроводили его и остальных с территории.

Рейн: Как дела в других компаниях?

Дарио: Только что вышел из прачечной. Поговорил с менеджерами заведения и Vipers, и они тоже ушли оттуда. Мы делаем полную промывку?

Рейн: Да, полный флеш. Я разберусь с казино, ты организуй остальные.

— Вызовите дезинсектора.

Позиции моих людей стали жесткими. Я изо всех сил вцепился в стол, пытаясь обуздать ярость.

— Нам нужна борьба с вредителями, чтобы расставлять ловушки, — подтвердил я, переводя взгляд с одного на другого.

Крысы. Среди нас были гребаные крысы. С ними разобрались бы, как только поймали, кем бы они ни были. Мы бы выяснили, мы всегда это делали.

Те, кто сейчас находился в комнате, были моим ближайшим окружением. Я без всяких разумных сомнений доверял им свою жизнь. Итак, я знал, что это не они передали информацию.

Это был кто-то, в настоящее время безымянный, незаметно скрывающийся от радаров и не подлежащий обнаружению. Пока.

Вчера первым делом бизнес снова заработал, а это означало, что я потерял доход на двадцать четыре часа, чему был недоволен, но неохотно смирился с потерей. По крайней мере, это не привело к гибели людей.

К сожалению, в то время как эти четыре предприятия вернулись к нормальной работе, как будто ничего не произошло, целью были две поставки. Товары, для которых я использовал только определенный транспорт и людей; я свел знания об этом к минимуму, чтобы избежать именно такой ситуации.

Оружие и наркотики растворились в воздухе. Установленные на них маячки были отключены и повреждены или удалены до того, как они перевезли груз. Они перехватили грузовик на дороге, а лодка, которая должна была прибыть и пришвартоваться в моем частном порту, туда не добралась. Все это стало невозможно отследить. Люди, перевозившие его, мертвы.

Раз, два. Раз, два. Я постоянно постукивал пальцами, потребность в утешении давила на меня.

Товары на сотни тысяч долларов — наркотики и оружие — в руках врага. Врага, которого мы не могли видеть, который не раскрывал себя. Я знал, что это были Говони. Они медленно приближались к моей территории, проникали туда, куда не должны были, знали информацию, которую не должны были знать.

— Нам нужно выяснить, как это сделать, — прорычал Чиро, опасно сверкнув глазами.

Никто из нас не относился хорошо к предателям, зная, что это мог быть кто угодно прямо у нас под носом, и мы ничего не узнали бы.

Я напечатал сообщение своему хакеру; женщина была талантлива в том, что делала. Я полагался на нее во многом. У нее была своя маленькая команда, которая работала бок о бок с ней.

Рейн: Глаза и уши. Ты нужна КАК можно скорее.

Эвелин: Ты всегда присылаешь самые милые вещи. Обморок. Буду в течение часа.

Я фыркнул, размахивая телефоном, чтобы его увидели мужчины, которые загорелись каким-то весельем. Эвелин заявляла, что она слишком умна, чтобы связываться с такими людьми, как мафия — к несчастью для Тобиа, — но она никогда не отказывалась продолжать работать на нас. Я не завидовал ей за это. У нее были свои проблемы, и она всегда приходила ко мне на помощь.

— Минимально, — посоветовал я, и все они кивнули.

Дино и Брандо сделали несколько заметок, чтобы передать их персоналу, и особенно Пэрис, предупредив их, что кто-то определенно подслушивал и, возможно, наблюдал.

Я знал, что если бы Эвелин была в состоянии, то отследила бы его до того, кто бы это ни был, и посмотрела, смогла бы она получить ссылку, чтобы взломать его. Она была экспертом в том, чтобы не делать очевидным то, что находила.

Я ждал ее прибытия, сразу же сообщив ей, когда она и двое из тех, кто работал под ее началом, выходили из общей машины с сумками, полными их собственных устройств.

— Все место? — спросила Эвелин. — Даже снаружи?

Я резко кивнул ей.

— Повсюду в пределах этих ворот. Другие обыскивают территорию, но твоя работа сосредоточена на моем личном доме, — подтвердил я.

— Нет проблем, я постараюсь быть как можно незаметнее, но ты же знаешь, как это бывает, — она пожала плечами. — О, привет, Тобиа! — она помахала рукой, ее щеки запылали.

Тобиа присоединился ко мне, но полностью проигнорировал мое существование, как будто меня здесь вообще не было, как и ее коллег по работе.

— Эвелин, — протянул он, явно демонстрируя, что разглядывал ее. — Хорошо выглядишь. Собираешься принять мое предложение выпить на этот раз?

Я вытер рукой рот, стараясь не показать свою ухмылку. Он преследовал ее годами, но она всегда давала ему отпор, хотя было ясно, что она хотела принять его предложение.

— Может быть, в следующий раз, — она заправила прядь волос за ухо и зашаркала в прихожую вместе с двумя другими, пока я хихикал.

— Однажды, — подтвердил Тобиа. — Однажды… она не сможет сопротивляться и в конце концов уступит. Ставлю на это месячные деньги.

Я покачал головой.

— Ты самонадеянный ублюдок.

Найдя себе занятие, я побрел к краю участка. Отперев конуру, я широко распахнул дверь, когда мои мальчики выбежали с волнением, но они не вскочили. Они знали лучше. Присев на корточки, я погладил каждого рукой их за ушами, вниз по телу. Они повалились на бок.

Я снова пренебрегал ими. Стыд пронзил меня. Они были моей ответственностью, но жизнь всегда делала неожиданные повороты, сокращая время, которое я обещал себе и им. Их это не беспокоило, с ними обращались как с членами королевской семьи. Всегда на улице или на территории моего дома, просто не всегда со мной.

Я бы изменил это.

Скоро. Очень скоро.

Закрыв их дом на задвижку, я свистнул, и они последовали за мной. Мы вышли в сад на пять минут непрерывного мирного времяпрепровождения. Зелень выглядела совершенно неуместно для моего участка, расположенного в Неваде. Потребовалось много труда и денег, брошенных садовнику, чтобы все выглядело таким безмятежным, таким полным жизни.

Это был памятник Стеллы, моей мамы. Женщины, которая потерялась в садах, наслаждаясь растениями и цветами, прежде чем потеряла себя.

Я понял, почему Голливуд прокомментировала это, почему другие ссылались на это место; сады было трудно игнорировать, когда ты их видел.

Взяв солнцезащитные очки и надев их, я удобно устроился на деревянной скамейке, которую заказал для мамы. Я поместил ее в сад, в который она бы мгновенно влюбилась, будь она здесь. И если бы она была достаточно здорова, то проводила бы здесь дни и ночи, поддерживая его.

Я погладил Ареса и Зевса по головам, остро ощущая исходящий от нас жар. Я знал, что мне нужно будет затащить их внутрь и самому тоже оказаться в помещении.

Но минуточку…

Почувствовав себя немного более оживленным и позволив себе посидеть здесь десять минут, я успокоил постоянную ярость, которая бушевала во мне в течение нескольких дней. Казалось, все накапливалось, один инцидент за другим, и я не сомневался, что их будет еще больше. Нам пришлось бы нанести ответный удар, что я должен был сделать быстро, но не раньше, чем мы избавились бы от любых подслушивающих или записывающих устройств в моем частном доме. Не мог в это поверить.

Вообще-то, я мог бы. Говони были в отчаянии, и они каким-то образом проникли в мои ряды, заставив кого-то подсунуть устройства для прослушивания и нанесения ущерба моему бизнесу, и, скорее всего, моим людям тоже.

Я встал, достал телефон из кармана и отправил групповое сообщение своему ближайшему кругу.

Рейн: Нам нужно больше солдат для защиты комплекса.

Я не верил, что нашим врагам известно это место, но я бы удвоил усилия и заставил охрану и дополнительных солдат работать дольше, чтобы больше их было на воротах. Я бы даже отправил нескольких человек на несколько миль дальше по дороге в качестве наблюдателей, на всякий случай. Никогда нельзя быть слишком осторожным.

Взваливать на свои плечи ответственность за тысячи людей, особенно семей с маленькими детьми и ни в чем не повинных людей, было тяжелым бременем. Но я поклялся сделать это приоритетом, придав их безопасности первостепенное значение.

— Venire (Прим. пер. Пойдете), — скомандовал я своим мальчикам, ведя их в пустую кухню и хватая две миски с чистой водой для них обоих. Облив их свежей водой на полу, я оставил их в покое, зная, что когда-нибудь скоро увидел бы их, или они сами разыскали бы меня.

Большая часть персонала и охраны разошлась, чтобы Эвелин и ее коллеги могли работать без помех. Я кивнул нескольким прохожим, никто из нас не произнес ни слова, пока мы не убедились, что все свободны. Это было самое тихое и пустынное место, которое я знал за последнее время. Это было странно.

За эти годы я привык находиться рядом с людьми двадцать четыре часа в сутки, не имея ни минуты уединения за пределами определенных аспектов. Я не испытывал к этому никаких чувств, понимая, что из-за того, кем я был или кем я буду, мне пришлось бы более тщательно следить за своей спиной.

Нормальность была для меня немного искаженной. Для внешнего мира я был очень богатым бизнесменом, владевшим множеством предприятий и недвижимости преимущественно на Западном побережье, но и за его пределами.

Только те, кто был связан с преступным миром, точно знали, что включало в себя имя Марчетти, что оно означало. Тем не менее, вы никогда не увидите, чтобы они сообщали об этом, болтали об этом достаточно громко, чтобы люди обратили внимание. У меня было достаточно людей в карманах, на моей зарплате, чтобы они отворачивались. Всегда были люди, которые ненавидели то, кем я был, эти чиновники, пытавшиеся припереть меня к стенке и посадить за решетку. Но этого никогда не произошло бы.

Четыре часа медленно тянулись, пока Эвелин усердно работала. Я был на взводе с тех пор, как обнаружил, что в мое частное жилище проникли крысы. У них должен был быть допуск, чтобы получить разрешение на вход, так что это был кто-то поблизости. Потребность знать и упиваться тем, что заставил бы их платить за свои грехи, одолевала меня с трудом.

Я бы потратил время, чтобы очень медленно отрезать им каждый палец, а затем и пальцы ног. Удаляя болезненные кусочки их плоти.

Пытки были искусством, которое я довел до совершенства. Я слушал бы их гулкие крики, умоляющие о прощении, которого я бы не даровал.

Потому что смерть нужно заслужить.

Когда я вышел в фойе, Эвелин и двое других стояли, разбирая свои сумки.

— Все завершено? — спросил я, засовывая руки в карманы.

Она сдула прядь волос с лица.

— Да, извини, я просто собирала вещи, прежде чем прийти к тебе.

— Все в порядке?

— Теперь ты можете говорить спокойно, — она улыбнулась одними губами. — Мы извлекли около сорока подслушивающих устройств, по одному в большинстве комнат. Несколько дополнительных были в твоем офисе и комнате для совещаний.

Cazzo. Предатели. Все мое тело сковало от ярости.

— Мы отключили их все и запустили тесты, но не можем определить источник. Они умны и блокируют передачу туда, где ее принимают. Доступ к твоей системе камер включен для наблюдения за приближением изнутри и снаружи. Мы точно определили временные рамки, когда, по нашему мнению, они были установлены.

— Но? — настаивал я.

— Запись с камеры была склеена. Мы не можем ее очистить или восстановить оригиналы. Они были полностью повреждены, без сомнения, чтобы скрыть себя. К сожалению, это старомодный способ отсеять их, но, по крайней мере, тебя никто не подслушивает.

— Нет видеопотока?

— Нет, только слух, — подтвердила Эвелин.

Ладно, это был небольшой положительный момент. У нас не было времени, чтобы искать тех, кто это сделал, будь то группа или один человек. Я знал, что с этим пришлось бы разбираться старомодным способом, выясняя, кто входил и выходил в течение этого конкретного периода времени, но также и у кого был доступ.

Эвелин вручила мне подробный лист с расписанием, оказав мне огромную помощь. Хотя она действовала не по доброте душевной.

Достав телефон из кармана, я поднял глаза на нее.

— Обычное место оплаты?

— Пожалуйста.

Я перевел ее гонорар на оффшорный счет. Пока я провожал их до двери, пришло сообщение об успехе.

— В данный момент многое происходит. Я, возможно, буду навещать тебя более регулярно, пока с этим не разберутся.

— Меня это устраивает, — она пожала плечами. — Мой рабочий телефон связан с остальными, так что, если по какой-то причине я буду недоступна, что случается редко, мы все обеспечим тебе одинаковый уровень обслуживания, — ответила Эвелин, помахав рукой и выезжая со своими двумя коллегами через мои ворота.

Эта женщина была опасна сама по себе. Она смогла получить доступ к огромному количеству информации, которая могла уничтожить предприятия, семьи, политиков и многое другое. Я был благодарен, что у нас с ней всегда были хорошие рабочие отношения, к тому же она, естественно, относилась ко мне настороженно. Никакие особые навыки не помешали бы мне всадить ей пулю между глаз, если бы она перешла мне дорогу.

Мои губы изогнулись в ухмылке. Я полагал, что Тобиа был бы тем, кто наступал бы на яичную скорлупу рядом с ней, а не наоборот. Удачи ему, храбрец.

Я потратил час или около того, самостоятельно прогуливаясь по территории отеля и просматривая подделанные записи. Я связался со своими людьми, охраной и рабочими, чтобы сообщить им, что в доме безопасно, и они могли снова свободно разговаривать. Как только это было сделано, я отправился на поиски конкретной женщины с волосами цвета воронова крыла, прекрасно понимая, что нам нужен разговор типа "выложи карты на стол".

Пэрис и одна из помощниц — Даня — находились в одной из более спокойных жилых зон. Они болтали о пустяках, листая журналы и смеясь.

Этот смех. Я постоял в дверном проеме, молча наблюдая, как этот невинный звук, казалось, сам собой разливался внутри меня. Она мало смеялась, не так, как сейчас. Беззаботно.

Это была не знаменитая актриса; просто она была под теми слоями защиты, которые ее окружали, в которых она предпочитала прятаться, чтобы никто не заглянул слишком глубоко и не увидел ее разбитости. Ущерб был тщательно скрыт под внешностью, за которой она пряталась. Пэрис была таким сложным, но в то же время понятным человеком. В конце концов, она была до смешного похожа на меня. Ее эмоции отражали мои.

Даня заметила меня, вскочила с извинениями и выбежала из комнаты. На меня посмотрели с таким неприязненным видом, как будто я испортил голливудский спектакль. Я предполагал, что так и было.

— Я наслаждалась временем со своим другом, — заявила она.

Единственный человек, которого ты когда-либо называла другом — один из моих помощников. Это печально.

Я пожал плечами.

— Твой друг на дежурстве.

Я был здесь не для того, чтобы сильно ограничивать ее возможности дружбы…. Мне нравилась Даня. В конце концов, она работала на меня и была одной из самых добрых женщин. Мне просто не понравилось, что я ей плачу. Даня знала, поэтому поспешила извиниться.

Бросив журналы на приставной столик, Пэрис встала.

— Проверка твоей системы завершена?

— Так и есть. Мы можем в безопасности поговорить обо всем еще раз, — я покрутил шеей из стороны в сторону. — Так что, я думаю, нам следует… обсудить кое-что, то есть.

Кивнув, она отвела глаза в сторону, прежде чем вернуться ко мне, беря себя в руки. Она последовала за мной в мой кабинет, где нам нужно было обсудить одно дело.

Этот спокойный период, когда мы не были противниками и не вцеплялись друг другу в глотки, был приятной, но странной переменой. И все это благодаря бомбе и последствиям, которые она принесла. Все вернулось к причине, по которой она была здесь со мной в первую очередь — контракту. И это нужно было выполнить его как можно скорее.