Гость

Глава 26. Раздор

— Я, конечно, всё пониманию, но могли бы и повнушительнее делегацию прислать. — Скривилось сотканное из тьмы и света лицо Герцога, хотя, что странно, незначительные его черты вроде угловатых скул просматривались довольно чётко. — Неужели хорошего бога не нашлось?

— Кстати, а они вообще были? — Спросил Ректор. — Ни одного не видел.

— Графа обратно на Изнанку вышвырнули. — Люмье в ответ на мой ответ даже закашлялся. — Что, не почувствовал? Всё-таки тебе очень не хватает опыта. Однако, стоит признать, это было далековато. Он сумел незамеченным пройти всю Грань, а также выскользнуть из кольца оцепления и преодолеть ещё пару сотен километров.

— Калека и дух ветра, переполненные заёмной силой. Новоизбранный посланник Жизни и довольно неплохой маг. Средненький, я бы сказал. — Раздор откровенно разочарованно вздохнул. — Мы изрядно ослабли за последний миллион лет, если Прорыв остановила армия, в которой вы сильнейшие воины.

— Не зазнавайся, ископаемое. — Зарычал разгорячённый Ректор, аура которого наливалась силой и начинала светиться всё сильнее.

— Много болтаете. — Едва заметно улыбнулась Ливия и исчезла.

Герцог улыбнулся и взмахнул рукой, засасывая ускорившуюся убийцу в водоворот из теней. Люмье взмыл в воздух и ударил чистой силой Жизни. Настолько концентрированной, что пространство зарябило и начало трещать. Раздор, укутавшись в кокон из теней, пережил эту атаку без особых проблем.

— Пожиратель Материи. — Копьё, переполненное силой пространства, пожрало часть защитного барьера, чем и воспользовался Ректор, забросив внутрь зелёный шар, взорвавшийся и на краткое мгновение развеявший вообще все тени.

Ливия шанс упускать не стала и сразу же сократила дистанцию, атакуя ветром и сталью. Раздор абсолютно спокойно отражал все её атаки лишь одной левой рукой, другой сплетая теневой вихрь, пожравший Люмье.

— Апостол Жизни. — Ректор, ударом теней унесённый куда-то в небеса, вспыхнул силой своей госпожи и развеял магию Герцога.

— Доспех. Клинок. Танец Богини Войны.

Этот образ мне всегда нравился. Он смотрелся эффектно и величественно. Фигура в монолитном доспехе из сверкающих молний, с аналогичными щитом и мечом. Хоть картину пиши.

Раздор потоком теней отбрасывает Ливию и место убийцы занимаю я, создавая вокруг бурю из молний. Удар, ещё удар, земля проседает всё глубже, а Герцог даже не напрягся. Над нами появляется Ректор с широкими крыльями из зелёного пламени за спиной и обрушивает на Раздора силу Жизни в форме луча, пробивая его телом тоннель в сотню метров.

Вылетевшее из него теневое копьё, вокруг которого были закручены сотни нитей, вновь уносит Ректора в небо и взрывается, разгоняя облака и создавая посреди дня настоящую ночь. В столь концентрированной тьме зеленоватая звезда Люмье была едва ли заметна.

Раздор вынырнул из ближайшей тени и ударил по мне с такой силой, что доспех треснул и магия буквально рассыпалась на части. Поймав удачный момент, я проигнорировал возможную опасность и сковал Герцога пространством. Переместившаяся к нему Ливия едва уловимым движением отхватила Раздору руку и почти лишила его головы, но оказалась схвачена тенями и утащена ими под землю.

Герцог одобрительно кивнул и сконцентрировал тени, вернув свою руку на место.

— И нет зрелища страшнее Бездны, вглядываться в которую не осмеливаются величайшие из смертных. — Улыбаясь себе под нос сказал непонятную мне фразу Раздор, разведя руки в стороны. Она точно не была заклинанием. Как странно. Под ним растеклось озеро чистейшей тьмы, из которой врывались десятки щупалец, принявшиеся гоняться за мной и Люмье.

Выписывая воздушные петли и постоянно прыгая из стороны в сторону, я создал плетение и на Герцога обрушился настоящий огненный дождь, каплями в котором выступали простейшие воздействия всех форм и размеров. Самыми банальными из них были копья и иглы.

Люмье скопировал моё плетение, исполнив его магией своей покровительницы. Ливень из пламени и Жизни встретился с восходящим потоком тьмы, остановив его и насытив воздух магией настолько, что у меня даже волосы зашевелились.

Пока мы мерялись силами, Ливия незаметно проскользнула по теням Герцога и обрушилась на него со спины, вновь лишив руки и Молотом отправив в полёт, за это обзаведясь дырой в груди. Кукла Колдуна свою работу исполнила исправно и убийца вскоре была как новая, но запас сил в артефакте не бесконечный.

Вылетев за пределы озера тьмы, Раздор встретился с Пространственной Дланью и лишился второй руки, зависнув в воздухе подобно мухе, попавшей в паутину. На обездвиженного Герцога метеором свалился Люмье, вбивая существо Изнанки в землю и выжигая его магию чистой Жизнью.

Тёмная точка, которой стал Раздор в океане силы Ректора, набухла и лопнула, пожрав посланника Жизни и вообще всё вокруг. Мы оказались в огромных размерах теневом куполе, которым стал Герцог. Он был повсюду и не имел осязаемого тела. Обратился своей магией. Высший уровень родства с воплощением.

— Что дальше? — Несмотря на бушующую вокруг нас тьму и едва держащийся содрогающийся барьер, Люмье оставался необычайно спокоен и по-прежнему улыбался. Ему эта битва явно нравилась. — Нас сейчас сожрут.

— Ещё нет. — Дух ветра в убийце выплеснула свою силу и вокруг нас начал раскручиваться смерч.

Уловив мысль, я насытил его своей магией и дополнил пламенем. Поднявшийся огненный шторм заставил царство тьмы дрожать, но не разрушил его. Из ловушки Герцога нам помог выбраться луч испепеляющего света, разорвавший теневой купол в клочья.

Рита не дремала. У неё был подготовлен запас артефактов для любой возможной ситуации. Плохо то, что она привлекла внимание Раздора. Герцог Изнанки оскалился и исчез, но я вырвал его из теней и забросил в огненный смерч, который отпускать и не думал.

Люмье добавил в наше совместное заклинание силу Жизни, а я создал гравитационную ловушку, засасывающую внутрь себя магию вместе с Герцогом. Сражение словно кто-то поставил на паузу. Пространственное плетение постепенно пожирало огненный шторм, Ректор добавлял в это действо потоки зелёного пламени, а Ливия просто наблюдала, стараясь не мешать работе духа ветра.

А затем всё просто закончилось. Раздор демонстративно отряхнулся, вернул себе недостающие части тела и опустился на землю, уважительно кивая.

— Стоит признать, лучше, чем ожидалось. Передайте моё почтение артефактору. Её свет даже напомнил мне сильнейшего из людей.

— Пандору? Она была магом света?

— Эсканора. Человека, овладевшего силой звезды. — Лицо Люмье вопросительно вытянулось. — Неважно. Потом объясню.

— Лучше бы сейчас. — Фыркнул Раздор, слегка приподнимаясь над землёй. — Никакого "потом" у вас уже не будет.

Герцог сотворить свою магию не успел, я ударил Убийцей Богов, а Люмье силой Жизни. Сыроват он пока как её посланник. Сказывается неопытность, слишком аморфная сила высшей сущности. Впрочем, это со временем пройдёт.

Раздор усилием воли развеял поднявшийся магический шторм и обрушил на нас армию из теневых фигур. Довольно расплывчатые големы, которые рассеивались одним ударом, но их было даже слишком много. Ректор начал бить по площадям, а мы с Ливией вновь сократили дистанцию и перешли в ближний бой.

— Третий рисунок. — Рявкнул я.

— Принято.

Убийца взвинтила скорость до предела и обрушилась на Раздора, подкрепляя каждое своё движение потоками режущего ветра. А я ускорился и укутался в полог из пламени, подстраиваясь под движения Ливии. Третий рисунок означал, что ей не нужно заботиться о защите и этот аспект боя полостью лежит на мне. Моей напарнице нужно лишь нанести как можно больше ударов за краткий промежуток времени.

Герцог топнул ногой и поднял волну из теней, которую я рассёк, заодно обрушив на него кристальный молот. Ливия атаковала с правой стороны, сковав руки Раздора путами из ветра и разорвав в клочья ногу. Я резко сместился и встал перед убийцей, приняв копья из тьмы на огненный барьер.

Откуда-то издалека атаковал Ректор, которого до сих пор донимали теневые твари, становящиеся всё сильнее с каждый мгновением. Они буквально наливались магией и росли в размерах, требуя к себе всё больше внимания. А я решил попробовать кое-что новое.

Внешне практически ничего не изменилось. Всё тот же полог из пламени, разве что немного колеблющийся в области рук. Магия звука, окутавшая мои ладони, создавала вибрации на определённой частоте. Теневые барьеры резало как бумагу. Проблема только в том чтобы самому защититься от последствий. Руки у меня в последнее время и без того немало настрадались.

Меня поглотил теневой столб, поднявшийся на десяток метров и разделившийся множеством щупалец, обрушившихся на беспрерывно наседающую на Раздора Ливию. "Пространство", выныриваю над головой убийцы и встречаю тьму звуковой волной, заодно атакуя Герцога магией света.

Смещаюсь за спину порождения Изнанки и пронзаю его в области груди, разрывая пополам. Раздор восстанавливается и буквально смывает меня рекой тьмы, заставляя сражаться с чистой магией, из которой нельзя выбраться с помощью магии пространства.

По ощущениям определив, что Ректор сместился к Ливии, я забыл о происходящем вокруг и сосредоточил внимание на текущих проблемах. А тень тем временем ожила и обратилась сферой, из которой на свет появились щупальцеобразные и шипастые конечности. Энальдан нечто похожее создавал. Забавно.

Магия звука и пространства не помогла. Я рвал тьму на части, но она вновь и вновь собиралась воедино. Остальные стихии были не лучше, даже молнию это нечто проигнорировало. Лучше всего сработали огонь и свет. Пришлось вытаскивать из глубин подсознания эпизоды борьбы с Гнилью ещё в самом начале моего становления Хранителем.

Я её просто выжег подчистую. Затратив на это много сил и времени, но не оставив от ожившей стихии и клочка. А Ректору и Танцовщице пришлось помогать Рите, поскольку в моё отсутствие они серьёзно сдали позиции. Воплощение Жизни постепенно истощало запас сил, выданный ему богиней, а Ливия оказалась с ног до головы покрыта кровью. Кукла исправно выполняла свою работу, но находилась на последнем издыхании.

Успел вовремя. Герцог как раз в очередной раз пронзил убийцу, когда за его спиной появился кристальный многорукий голем, приковавший Раздора к месту. Ливия мгновенно воспользовалась ситуацией и ударила столько раз, сколько успела, пока на порождение Изнанки не обрушилась моя магия.

— Испепеляющее Солнце.

Столб света поглотил фигуру Герцога, которого Люмье пришлось прибить к голему десятками зелёных копий, поскольку Раздор почти вырвался из его кристальной хватки. Камень плавился и оседал, увлекая нашего противника всё глубже в бездну бурлящей смеси из всего и вся, а Ректор закашлялся и сплюнул кровавый сгусток.

— У кого-нибудь есть запасной план на случай нашего поражения, которое не то чтобы за горами?

— Но мы же ещё не проиграли. — Равнодушно ответила Ливия.

— Никто и не спорит. Но всё-таки…

— Мы не проиграли. — Отрезала Убийца, улыбнувшись. — Ещё нет.

Ректор вздохнул и резко рассмеялся, ускоряя течение магии по своему организму.

— Разорвём его. — Рявкнул Люмье и метнул в выбравшегося из кипящего камня Герцога десятки вращающихся лезвий.

Я не стал восстанавливать какой-либо из своих доспехов, лишь ускорившись ветром и светом, перемещаясь вокруг Герцога по хаотичной траектории, то и дело прыгая с помощью магии пространства, и обрушивая на него потоки синего пламени. Эффективность снижается не то чтобы очень сильно, зато времени уходит значительно меньше чем на оформленные воздействия вроде плетений и заклинаний. Тварей Изнанки надо просто выжигать.

Герцог вёл трёхсторонний бой настолько непринуждённо, что это даже вселяло в меня некоторое ощущение тщетности наших усилий. Он успевал блокировать мой огонь, отвечать на нападки Ректора и даже контратаковать, параллельно сражаясь в ближнем бою с Ливией.

Впрочем, я знал, что наши усилия не проходят даром. Если не знать природу существования Изнанки, то всё действительно выглядит безнадёжно. Однако, Герцога же на самом деле тут нет. Он слишком силён и инороден, чтобы воплотиться в мире. Как маленький железный человечек утонет в воде, так и Раздор не сможет ходить по этой земле. Только он параллельно её ещё и разрушать начнёт.

Бессмертие Герцога как моё, только усовершенствованное. Я всё-таки привязан к дому лишь душой и имею физическое тело, а перед нами сейчас обычный магический образ. Голем, если называть вещи своими именами. Настоящий Раздор прямо в этот момент может спокойно пить чай или спать. Или чем вообще существа Изнанки занимаются в свободное время?

Нам надо лишь истощить ресурс. Прорыв закончился и нить силы с другой стороной оказалась перерезана. А магия, которую можно запихнуть в голема, не бесконечна. Не бывает бездонных сосудов. Рано или поздно образ развеется, если не восстановить связь с Изнанкой, конечно. Но до момента исчезновения образа надо ещё дожить, что задача довольно нетривиальная.

Первой из уравнения выбыла Ливия. Кукла настолько истощила свой ресурс, что перестала исцелять все полученные раны, концентрируясь лишь на смертельных. Которые, несмотря на мою опеку и мощную защиту Лурии, всё-таки появлялись. Да и дух ветра уже была на последнем издыхании, что можно заметить невооружённым взглядом. Убийца замедлилась и стала лёгкой мишенью.

Прекрасно осознавая, что сама уйти она откажется, я заранее побеспокоился о своевременной эвакуации.

— Кукла Колдуна: Нити Управления Марионеткой.

После произнесения заклинания Ливия резко дёрнулась и исчезла. Точкой привязки я сделал Риту. А потому что не следует пользоваться артефактами, свойств которых до конца не знаешь и которые принадлежат другому магу. Сестра сумеет убедить её остаться на месте, а Целитель залатает. Если у него ещё остались зелья, конечно, силы то точно должны были иссякнуть.

Ректор, оценив ситуацию и окинув меня понимающим взглядом, обрушил на Герцога натуральную лавину из силы Жизни, стремясь опустошить свой запас за минимально возможное время. Некоторый его промежуток Люмье даже противостоял Раздору на равных. Я и вовсе стоял в стороне, лишь наблюдая за противостоянием могущественных магов.

Не удержался и с помощью артефакта запечатлел эту картину. Достаточно подобное изображение позволяло разглядеть даже восторженное выражение лица Ректора и абсолютно каменный лик Герцога. Потоки зелёного света, разрывающие облака и обрушивающиеся на океан тьмы, бурлящий под ногами Раздора. В голове зарождалась мелодия, которую я невольно начал насвистывать под нос. Надо действительно будет попросить фей написать песню об этом сражении. Когда обижаться перестанут. В этот мир я их тоже с собой не взял.

Как только свет высшего существа окончательно сдал позиции и тьма Изнанки добралась до посланника Жизни, он просто исчез. Ректор сбежал, оставив после себя лишь разлитую в воздухе магию и землю, на которой через некоторое время начинали распускаться цветы. Всё-таки даже агрессивная и всепожирающая Жизнь оставалась сама собой.

— Твоё бессмертие несовершенно. — Заинтересованно разглядывал меня подошедший Герцог. — Его механизм уязвим. Он завязан на гибель физического тела. Как только она происходит, мир- якорь сразу же выдёргивает душу. Бесполезно против заточения, способного отрезать этот сигнал. Если убить тебя за пределами видимости мира, то он не вернёт душу в точки привязки, поскольку условие не будет исполнено. Рано или поздно этим воспользуются. Советую переделать структуру заклинания.

— Спасибо за консультацию. Я запомню. — Очень серьёзно киваю в ответ на слова Герцога. Мне и раньше это было известно, просто он доказал, что такую тонкость способны увидеть и посторонние, если они достаточно сильны, конечно.

— Я ошибся, назвав тебя средним магом. — На лице Раздора появилось нечто вроде улыбки. — От тебя почему-то не исходит угрозы, несмотря на наличие внушительного запаса сил. Ты словно отгораживаешься от восприятия окружающего мира.

— Нет, просто он мне безразличен. — Герцог неожиданно резко рассмеялся, заставив окружающий его океан теней волноваться. — Я серьёзно. От меня не исходит угрозы, потому что ничто вокруг не опасность, на которую следовало бы реагировать. В конце концов я ведь уже мёртв больше двух сотен лет. А остальное не имеет значения.

— Я понял. — Кивнул Раздор, утирая несуществующие слёзы. А затем резко стал серьёзен. — Такой же маг как ты однажды придумал Изнанку. Самый страшный тип личности. Но в тебе есть ещё кое-что, что меня смущает. Позволишь задать несколько вопросов?

— Сколько угодно.

— Концентрация твоей магии, характерные следы на ауре, её родство с мирозданием… Почему ты ещё не пошёл дальше? Ты мог бы быть богом или стать воплощением силы, изменив форму существования. Это сделает тебя значительно могущественнее и переведёт на другой уровень игры.

— Да просто не хочу. — Я пожимаю плечами, а лицо Герцога вытягивается. Вот теперь он действительно ощутил нечто похожее на удивление, хотя человеческих эмоций в существах Изнанки нет. — Мне нравится оставаться обычным человеком, со всеми преимуществами и недостатками этого варианта.

— Выбор, прямо противоположный тому, который в своё время сделали мы. — Хмыкнул Раздор, вновь приводя тени в движение. — Умереть человеком или жить чем-то иным. Забавное совпадение. Пожалуй, так интересно мне не было со времён визита Эсканора на Изнанку. Последний вопрос. Я чувствую в тебе ярость, направленную на меня. Мы раньше встречались? Откуда столь глубокая ненависть к нам, которая вырывается наружу даже невзирая на твоё внешнее спокойствие?

— Мне, в целом, плевать на людей. — Думаю, этот вопрос мне зададут ещё не раз и не два. Надо сделать визитку с пояснением. — Пустые существа, живущие пустой жизнью. Но сегодня в этом месте погибли слишком многие из тех, кого я сам готов был бы назвать достойными. Демоновы Бураны, которые абсолютно чётко осознавали, почему Птицы стремятся заключить Договор как можно быстрее и не стали тянуть время до момента окончания Прорыва, хотя и могли. Несносные Егеря, не отступающие с поля боя даже после полного истощения и под давлением орд потусторонних тварей. — Я разошёлся не на шутку и уже натурально начал рычать, воскрешая в памяти ощущение множества смертей вокруг. В такие моменты моя чувствительность становилась проклятием. — Птицы, маги Белой Башни и Стальные, чтоб их Пекло пожрало, Волки, до последней капли крови сражающиеся за чужой мир. И венцом всего этого выступает отрыжка Изнанки, из-за которой я вынужден стоять и наблюдать за творящимся безумием, вместо того чтобы вмешаться и ко всем демонам выжечь Грань до состояния пепельной пустоши. Потому что надо беречь силы и никто кроме меня не сможет убить великого Семнадцатого Герцога Изнанки. Ты прав, Раздор, я тебя ненавижу. Люди, отдавшие сегодня жизнь за этот мир… Каждый из них сам был достоин того, чтобы ради его жизни пожертвовать своей. И я никогда этого не забуду.

— Ты рассуждаешь как бог. — С лёгкой улыбкой на лице ответил Герцог. Его мой спич лишь позабавил. — Твоё стремление быть смертным- слабость. Уязвимость. Однажды ты об этом пожалеешь.

— Я осознаю смертность и эфемерность моего существования. Но всё это не имеет значения, никогда не имело. И я клянусь тебе, Раздор, пусть даже пройдёт тысяча лет или сверх того, однажды я спалю Изнанку дотла. В этот день ты поймёшь, почему одного из смертных называют Хранителем даже боги.

— Ты слишком высокомерен. — Фыркнул Герцог, начиная концентрировать вокруг себя тени. — Вот теперь действительно напоминаешь Эсканора. Даже больше, чем хотелось бы. И за это, пожалуй, я сожру твою душу здесь и сейчас, пусть и буду за это наказан Императором. — Он улыбнулся и взмахнул рукой, выплёскивая столь большой океан магической силы, что его можно было почувствовать в любой точке этой планеты. А затем взревел, заставляя землю дрожать. — ВРАТА В ЦАРСТВО ТЕНЕЙ.

Из теней Раздора на меня смотрела сама Бездна. Мрак, пожирающий всё на своём пути. Зрелище, способное затмить даже ощущение Пустоты. Давненько меня так не пугали. Ощущение животного ужаса, заставляющее поджилки дрожать, заполонило всё моё тело. Сжав зубы с такой силой, что начала крошиться эмаль и из дёсен потекла кровь, я ответил.

— Обрати на меня свой взор, Матерь Бедствий и отпусти на землю одного из своих сыновей. Пожар, пожирающий миры и являющийся орудием самой Пустоты. Огонь в горниле кузнеца, ковавшего меч для Времени. Стихия, обращающая в прах всё сущее и способная уничтожить даже Сады Жизни и Смерти. Бедствие Третье: Первородное Пламя.

В отличие от Четвёртого, для призыва этого Бедствия мне требовалось прочесть заклинание практически полностью. Если верить легенде, то оно воплощало пламя, порождённое Демиургом для уничтожения неудачно получившегося мира. В неё я предпочёл не верить, но факт того, что этот огонь не был обычным, отрицать нельзя.

Тень, настолько насыщенная, что её невозможно было осознать, столкнулась с океаном синего пламени, выжигающим даже магию и пространство. Грани в этом месте больше не будет, мир от неё уже избавлен. Я её просто спалил.

Пока огонь столкнулся с тьмой, я пылающей кометой рухнул на Герцога и попытался его убить. Со стороны, на фоне двух бушующих стихий, наше столкновение заметно не было, но на деле оно оказалось самой важной частью сражения. Именно от исхода этого противостояния зависел конец всей битвы.

Это оказалось… Унизительно. Иного эпитета подобрать невозможно. Раздор не был сильнее, не был быстрее или ловчее. Но я просто разбился о его технику и пошёл на дно подобно кораблю, налетевшему на скалы.

Герцог сражался как я. Его рукопашный бой мягок и текуч. Не удивлюсь, если он сам или его современники этот стиль и придумали. Но Раздор был несравнимо опытнее. Во время сражения с ним я чувствовал пропасть в миллиарды лет. Он видел меня насквозь и знал каждое моё движение. Это подавляло.

Я сражался с Энальданом, который сильнее меня раза в два и раздавит без особых проблем, если придёт в своём настоящем теле. Одолел Первого. Чувствовал пробирающую до дрожи силу Девяти, что являются стражами Перекрёстка и сильнейшими из известных мне богов. Но никто из них не подарил мне подобных ощущений. Я мог представить победу над каждым. Пусть через много лет, пусть с помощью тысячи артефактов и уловок, а также при наличии достойной поддержки, но мог.

Раздор для меня предел. Гора, на которую невозможно забраться. Я не могу вообразить своей победы в сражении с ним. Прорыв позволил выйти в мир едва ли даже десятой части истинной силы этого существа. И даже такая малость оказалось непреодолимой стеной.

Любой мой удар сталкивался с защитой. Каждая из моих жалких попыток что-то изменить давилась в зародыше. Он просто игрался. Развлекался.

А ещё, Герцог бил по ауре. Некоторые в её существование просто не верят, иные считают воплощением души, кто-то называет явлением, присущем лишь магам. Истина, как обычно, где-то посередине. Аура, безусловно, существует. Душа на неё однозначно влияет, транслируя через этот неизученный аспект бытия эмоции и много чего ещё.

Лишь единицы могли работать со своей аурой. Некоторые расширяли, усиливая все аспекты восприятия и совершая количественное усиления, пропуская через магическое тело значительно больший объём магии. Обратным подходом было сжатие до размеров тела, усиливающее концентрацию. Я изучал оба и действовал исходя из ситуации, почти никогда свою ауру не затрагивая. Этого просто не требовалось.

Раздор работал не только со своей, но и чужой. Бил по точкам наибольшей чувствительности и концентрации, как я всегда концентрировался на наиболее уязвимых местах человеческого тела, которые можно поразить без особых усилий. Он дестабилизировал мою магию и натурально заставил её дрожать, постепенно переходя в доминацию.

Был ли я способен на манипуляции с чужой аурой? Нет. Это несравнимо более высокий этап развития.

Попытавшись разорвать дистанцию, я вновь наткнулся на пропасть. Он меня просто не отпускал. Ни на мгновение не отставал, непрерывно атакуя и видя насквозь каждое моё движение. Предел. Ещё никогда я не видел его столь отчётливо.

Исторгнув из себя огромную волну чистой и всепожирающей силы, я на мгновение всё-таки сумел отбросить Герцога и извлёк из хранилища накопитель. Тот, что исчерпал ради восстановление давно павшего мира. Мой шанс стать чем-то большим, который, по словам Раздора, был упущен совершенно зря.

Крохи, оставшиеся на дне бездны, в которую я каждый спокойный день сливал всю свою магию. Песчинка в возможной пустыне. Полагаю, заполнить его до прежнего состояния мне не удастся никогда. Разве что высосать какой-нибудь мир.

Лишь песчинка. И этого хватит.

— Акселератор. — Я заменил руну заклинанием. Мир замедлился, а накопитель раскрылся…

Почти погасшее синее пламя поднялось до небес и в клочья разорвало пожирающее его тьму, а Целитель упал на колени, что заметил лишь кинувшийся к нему Дуэлянт. Остальные были слишком поглощены зрелищем противостояния двух стихий, от которого мир трещал по швам. Хранитель сдержал своё слово и в этот раз даже переборщил, умирая слишком уж звонко.

— Дружище, ты… — Де Вивара прервал сам Целитель, поднявший на него мутный взгляд и начавший бубнить себе под нос.

— И не останется более наследника, способного принять трон. Пшеничные поля осыпятся прахом и луну пожрёт извечная тьма. В это время явится спаситель, ставший самым большим несчастьем для своего мира. Он сумеет открыть путь и найти затерянный в безвременье ключ. Жертва величайшего обернётся ничем и падёт барьер, отделяющий вселенную от кошмара…

— Старик…

— Замолчи и слушай. — Оборвала Дуэлянта возникшая над его головой Лурия. — Просто слушай.

— … И захлестнёт её давно забытое безумие, которому никто не в силах будет противостоять. Лишь не имеющие имени встанут на защиту мироздания и звезда их основателя взойдёт как никогда ярче. Он восстановит равновесие и уничтожит угрозу, но проиграет последний бой и душа его будет утеряна. И задрожит вселенная ещё сильнее. Проснётся Пандора и Царство Сна обернётся явью. Но может пресечь всё это смертная девушка, не по своей воле ставшая дочерью воплощения магии и полюбившая его подобно родному отцу. Коль не хватит ей сил, то самому Демиургу придётся выйти на бой. Он грядёт.

Пространство сходило с ума, разрываемое на части тьмой и пламенем. Люди и боги во всех мирах, что были связаны Перекрёстком, наблюдали за происходящем, затаив дыхание, даже Жизнь решила взглянуть на это сражение, а Пророк наконец-то пришёл в себя и смотрел лишь на духа ветра, висевшего над головой Дуэлянта.

Старик безумно улыбнулся и удручённо покачал головой.

— Дружище, ты как?

— Отвратительно. — Ответил Распутин, которого поставил на ноги де Вивар. — Испуганно и раздавлено. Зато теперь мне многое стало понятно в поведении Пророка. Он ведь недавно навещал Кассандру. Девушка рассказала нашему общему знакомому о вариантах смерти Хранителя и среди них не было сегодняшнего дня. А эта сумасшедшая никогда не ошибается. И всё-таки Пророк заходил к Гостю, предупреждая его о сегодняшнем дне. Он старается повлиять на что-то, чего ещё не произошло.

— Он не увидел так далеко и играет в другую сторону. — Ответила Лурия, сменившая форму на человеческую и грызшая свой ноготь. — Если я правильно тебя поняла, то всё плохо. Очень плохо. Просто отвратительно.

Старик расхохотался.

— Как вовремя я вновь почувствовал вкус жизни. Это будет крайне интересно.

Безумно смеясь, он неожиданно умолк и потерял сознание. Лурия переглянулась с Дуэлянтом и вновь сосредоточилась на происходящем, выкинув слова Целителя из головы. Рано. Об этом думать ещё рано. К тому же, пророки иногда ошибаются. Им вообще редко когда следует верить.

Полагаю, теперь я могу ответить на один давно интересующий меня вопрос. Каково быть богом? Неплохо. Я бы сказал- занимательно. Стать воплощением стихии, пылать в весёлой ярости и хохотать от вырывающейся наружу силы. Непередаваемое ощущение.

Быть повсюду и, вместе с тем, не быть нигде. Ощущать мир как никогда прежде и пожирать первородную тьму. Что интересно, она на вкус как слегка неспелые яблоки. Восхитительно. Впрочем, я в происходящем мало что понимал и ещё меньше запомнил. Для меня это перебор. Обернувшись силой и обрушившись на Герцога, моё сознание просто отключилось. А затем вновь включилось, когда я стоял посреди выжженой пустыни, которой стала Грань.

Как и предполагалось, её больше не было. Как через несколько минут не станет и меня самого. Трещины, бывшие воплощением душевной травмы, расползлись по всему телу и горели синим пламенем. Больно. Очень больно.

Решив не рисковать целостностью тела, совершая сильное магическое напряжение, я совершал короткие прыжки, из-за чего добирался до полуразрушенной крепости даже слишком долго. На подступах меня встретили Егеря, вопящие что-то невнятное и выкрикивающие мне вслед слова благодарности. Они были натурально пьяны от радости. Сегодня их работа закончилась. Больше в них нет нужды. Изнанка этому миру уже не грозит.

Первым, что я услышал, очередным прыжком взобравшись на площадку наблюдения, которая до сих пор была окружена мощным защитным барьером, были слова главы гильдии Истребителей.

— Забавно. Если видишь сильнейшего человека в оборванной и обугленной одежде, он всё равно смотрится величественно. Даже если разваливается на части и покрыт запёкшейся кровью. Знаешь, мне редко доводится испытывать чувство зависти, но сейчас я хотел бы быть тобой.

— Я не сильнейший и никогда им не был. Если ты хочешь быть мной, то умри. А затем ещё раз. И ещё. Попытайся не сойти с ума, совершив ошибку и погубив сотни миллионов жизней. Вытерпи выжигающую разум боль от кары мира, а затем вновь борись за сохранение своего разума, пытаясь остаться относительно адекватным, когда твоя душа горит. Переживёшь всё это- заходи в гости. Отдам тебе своё бессмертие и силу. С превеликим удовольствием. Чуть не забыл, ещё ты должен убить любимого человека. Тогда станешь мной. — Устало вздыхаю и отхожу от ошеломлённого моей отповедью Истребителя. Громковато вышло, слышали все. Впрочем, без разницы. Безуспешно пытаюсь сфокусировать постепенно теряющееся зрение и сохранить равновесие. — Все, кроме Проводника и Доспеха- к Рите. Ваша плата у неё. Но с этим придётся немного подождать. А, ещё мне нужен Шум.

Помимо названных персон, ко мне подошли также Рита, Ливия в комплекте с Лурией, Гастер, Люмье и Гейр, где-то лишившаяся крыла и половины доспеха.

— Выглядишь плохо. — Улыбнулась магистр.

— Бывало и хуже. По порядку. Потрошитель- свободен. Договор признаю исполненным.

— Теперь меня за уши не оттащишь. — Фыркнул Гастер. — Мне уже интересно. Так что я, пожалуй, отказываюсь.

— Выбор за тобой. Но я в ближайшее время в любом случае займусь эльфийским миром на пару с мёртвым, так что у тебя намечается отпуск. Теперь ты. — Я ткнул пальцем в Проводника, из груди которого вновь торчал меч. — Сам понимаешь, ради разговора с тобой Смерть на землю не спустится. А ещё одну дестабилизацию пространства Перекрёстка и угрозу потери такого узла вместе с разрушением всех разломов мне не простят. Так что почаще ложись спать. Я знаю, что тебе это не требуется, можешь хоть с помощью заклинаний в кому впасть. Она к тебе скоро заглянет.

— На большее я и не рассчитывал. — С кряхтением поклонился Проводник, на посохе которого безвольно болталась голова. Джек устало прикрыл глаза и даже не сквернословил.

— Следующий. — Я нашёл взглядом мага звука и передал ему воспоминание. Мелодия из сна, способная даже в самой сухой пустыне прорастить цветок. Чистое созидание. Шуму не слишком подходит, но это значения не имеет, слишком мало у него осталось источников новых звуков, которые он был бы способен применить как маг. Я мало в этом понимаю, но абсолютно любой звук точно не подойдёт.

— Спасибо. — Шум улыбнулся и отошёл, насвистывая себе под нос новую мелодию.

— И последняя. Сядь. — Доспех, скрипя покорёженными частями своего облачения, подошла ближе. Я сидел на зубцах крепостной стены, а она опустилась на каким-то чудом уцелевший в происходящем безумии стул. — Во-первых, это будет больно. Во-вторых, Время может вернуть проклятие на место, если сочтёт, что наказание недостаточно. В-третьих, ты лишишься бессмертия. Согласна? — Доспех без раздумий кивнула. — Вот и отлично. Тогда дай мне минутку артефакт настроить.

— Ты сказал Время? — Изумилась Гейр. — Его прокляла одна из высших сущностей?

— Её. — Поправил я, извлекая из подпространства артефакт. Эти механические часы я всегда носил с собой, не доверяя даже Рите. — И да, Доспех проклята Временем. Изначально она была магом этого аспекта бытия. Пожелала жить вечно и остановила течение своей жизни.

— И за это была наказана?

— Нет конечно. Правила вещь довольно гибкая и с самим собой ты волен делать что угодно. Хоть богом стань, хоть чистой магией. При определённых обстоятельствах можно влиять и на мир вокруг. Например, если ты смертный и вышел на очевидно безнадёжный бой с высшими сущностями. — Я слегка улыбнулся. — Каждый конкретный случай разбирается индивидуально. Но есть вещи, которые высшая сущность допустить просто не может. Доспех решила не просто остановить своё время, а остановить время вообще всех людей своего мира.

— Остановить время мира? — Рассмеялась Рита. — Звучит неплохо.

— Всех людей. Не мира. Разные вещи. Время решил Доспех наказать. Лишил магического дара, заменив воинским. Добавил к бессмертию регенерацию, сделав девушку почти неубиваемой, а затем заставил гнить и выкинул в Город. — Я наткнулся на непонимающие взгляды окружающих и устало вздохнул. — Воспринимайте буквально. Или вы думаете, что она просто так вечно в своём стальном коконе ходит? Запах после нескольких тысяч лет непрерывного разложения должен стоять, мягко говоря, неприятный. Про ощущения и говорить нечего. Пытка без начала и конца. Даже представлять не хочу.

— Смердит. — Сморщилась подошедшая Ведьма. — Что за артефакт? От него воняет кровью.

— Конечно воняет. Он напитывается человеческими жертвами. Не просто так с собой ношу. — Взгляды тех, кто про артефакт раньше не знал, стали непередаваемо забавными. Я даже на некоторое время прервал манипуляции по настройке часов и расхохотался. — Мне было бы даже обидно, если бы не так весело. Он не мой. Принадлежал тому же магу, после смерти которого я приватизировал Куклу. Его дом вообще оказался кладезем очень интересных и опасных артефактов. Так что пользуюсь, пока есть возможность. Когда заряд кончится, буду думать. Если возникнет необходимость, запитаю кровью каких-нибудь преступников. Душе всё-таки не вредит. Но это на крайний случай.

Проклятие Доспеха было завязано на времени. Что логично, если учитывать его источник. Впрочем, практически любое проклятие несёт в себе этот аспект. Иначе оно просто закончится. Истечёт. Часы Потерянного Времени идеальный разрушитель проклятий, способный покончить практически с любым из них.

Завершив работу с механизмом, я убрал артефакт и достал исцеляющий, направив его силу на Доспех. Девушка немедленно стащила с себя шлем и расплакалась, бормоча слова благодарности. Её лица я разглядеть уже не сумел. Со мной пытался говорить кто-то ещё, но ответа он просто не дождался. Меня забрала Смерть.

Хранитель натурально вспыхнул и осыпался пеплом, а мир постепенно успокаивался. Рита раздала обещанное всем обитателям Города, Истребители и ордена собрали убитых и раненных, покинув этот мир, человеческие армии постепенно расходились в разные стороны.

А в разрушенной крепости собирались Егеря. Они праздновали день своей победы и избавления от угрозы миру, но вместе с тем и скорбели об ушедших, которых было даже слишком много. Глава Егерского корпуса, дождавшись прихода последнего из своих людей, вышел говорить с защитниками мира.

— Сегодня мы одержали победу. Празднование, согласно традиции, откладывается до момента выздоровления последнего из раненных. А теперь перекличка. — Корпус был велик, но не слишком, так что дольше нескольких часов процесс растянуться не грозил. Тем более, что это тоже являлось традицией. Поимённо знать каждого Егеря, погибшего при исполнении своего долга перед миром. — Аарт Афорт.

— В лазарете. — Прокричал кто-то из толпы, собравшейся под стенами.

— Ранис Рашфор.

— Здесь.

— Илиар Таурус.

— Отдал жизнь, прикрывая отряд имперских гвардейцев и нарушил устав, отказавшись отступить.

— Пиран Олаф.

— Разорван маклином.

Глава Егерского корпуса выкрикивал имена и вычёркивал из списка ушедших. Позже каждое из этих имён будет выбито на Скрижали Павших, а сейчас надо соблюсти традицию.

— Смерти нет. — Вскричал глава.

— Ибо каждый из нас продолжится в завтрашнем дне. — Ответили ему собравшиеся рёвом тысяч глоток.

— И бессмертен любой из отдавших жизнь за мир.

— Покуда стоит он, то будет помнить каждого из своих защитников.

— И даже тысячу рассветов спустя наши имена будут греметь над землёй.

— Пока последний из нас не отдаст свою жизнь, мир продолжит спать спокойно.

— С великой радостью и не менее великой горечью я объявляю о расформировании Егерского корпуса. — Прокричал глава, оглядывая изрядно поредевшее воинство и едва сдерживая слёзы. — Мы с честью исполнили свой долг. Прощайте, братья.

Толпа взревела с такой силой, что разрушенная крепость вновь вздрогнула и где-то в её глубине осыпались чудом достоявшие до этого момента стены.

Дух ветра, записывающая всё это с помощью артефакта, отключила его и тоже покинула этот мир. Феи очень просили. Малышки наверняка напишут об этом песню. И даже не одну. Главное- найти правильные слова, способные передать все эмоции, бурлящие в воздухе в этот момент.

Впрочем, детища Мельпомены с это задачей точно справятся. Кто, если не они?