Гуд бай, Америка…

Глава 16

Глава шестнадцатая.

В кровавых лучах заката,

День умирал навсегда.

Больше такая дата

К нам не придёт никогда.

Больше уже не будет

В жизни такого дня.

Время всё время губит

Нас… И тебя, и меня…

Прошлое не возвратится.

Будущее — туман.

Мы — перелётные птицы.

Брошенный караван…

30 сентября. 1974 год.

США. Штат Калифорния. Сакраменто.

Алексей Тихий.

Пожара, впрочем, не произошло. Только вот движок сдох и перестал подавать какие-либо признаки жизни. От города Мадеры мы уже отъехали на довольно-таки приличное расстояние. А до следующего хрен его знает сколько тащиться. Надо ловить попутку, но не с таким количеством вещей. Так что мы решили пока что избавиться от всего лишнего. А лишнего у нас оказалось много…

Вот сумка с долларами лишней совсем не была, как и пистолеты. А вот от всего длинного решено было избавиться. Поэтому так любимая мною винтовка с оптикой отправилась в дальнее путешествие, как и автомат и много чего другого… У меня осталось два Кольта, у Сашки его любимые Вальтеры, а у Маринки револьвер. Патроны брали по минимуму… Ибо не фига хомячить. Тем более, что тут в Америке этого добра раздобыть не проблема.

Всё огнестрельное и боеприпасное я оттащил подальше от дороги, да и прикопал под кустиками с помощью лопатки, которую тут же после этого и бросил. Лишние шмотки просто бросали в канаву. Так что в результате у нас осталось только по сумке на каждого. Это нормально для дальнейшего путешествия.

Ну а после этого мы тупо поставили Маринку на дорогу, ловить попутную машину.

Интерлюдия.

СССР. Где-то в Москве…

В комнате всё выглядело солидно. Очень напоминало кабинет какого-нибудь учёного или матёрого писателя. Не дорого-богато, как у наворовавших много денег нуворишей, а именно солидно, со вкусом.

За столом, напротив друг друга сидели два человека. Один седой, лет под семьдесят, но всё ещё бодрый. Второй лет пятидесяти, но видно было, что со спортом явно не дружит. Да и сам этот ещё не старый человек, был, как пыльным мешком по голове пришибленный. Взгляд у него не был испуганным, скорее удивлённым или ошарашенным. Было видно, что его этот разговор очень настораживает.

— Ты пойми, Владимир Александрович… — холодным голосом вещал седой. — То, что произошло, это в том числе и твоя недоработка.

Тот, кого назвали по имени отчеству. Сидел опустив плечи, как студент на экзамене, которого старый профессор именовал на «Вы» и пытал каверзными вопросами. А его седой собеседник продолжал:

— Тебя поставили временно, так как не нашли никого более подходящего в тот момент. Когда острая необходимость отпадёт, от тебя избавятся так же, как и от Семичастного. Но ты же не гондон одноразовый? Володя! Я же тебя знаю. Ты не боевой офицер, ты — чиновник. И уж поверь мне. Твоя отставка, скорее всего, будет выглядеть, как несчастный случай или скоропостижная смерть от внезапной болезни. Даже если они тебе пообещали золотые горы, но ты же понимаешь, что делиться с тобой никто не будет. Да и цацкаться с тобой тоже не будут. Попользовались и сольют в унитаз даже не раздумывая.

В комнате повисла долгая пауза. Тишина была просто звенящая.

— Ты чего молчишь-то? — игриво проговорил седой. — Думаешь, что к тебе на помощь примчаться доблестные воины без страха и упрёка… А вот хрен тебе. Прослушка у тебя в квартире отключилась по причине технической неисправности, а твоя охрана, в том числе и в соседней квартире…

— Они живы? — переспросил Владимир Александрович.

— Живы. Отдыхают. Спят… А ты молодец. За своих людей беспокоишься. Это правильно. Ну, так что? Ты подумал?

— Я много думал, Павел Анатольевич. Но мысли все какие-то безрадостные. И давай так. Если ты пришёл ликвидировать меня, то стреляй в сердце. Не хочу в гробу плохо выглядеть.

— Ценю твою смелость, Володя. Но твоя смерть мне не нужна. Мне нужна твоя жизнь. Ты не самый подлый человек среди тех, кто устроил этот переворот. Да ты его даже и не устраивал. Тебя просто поставили перед фактом.

— Тогда чего тебе надо? — резко перейдя на ты, оживился Крючков, временно исполняющий обязанности Председателя Комитета Государственной Безопасности СССР.

— Что мне надо? Я хочу, чтобы ты помог нам вернуть всё на свои места. Ну, по крайней мере, всё то, что не успели прокрутить в фарш. Шелепин ведь жив ещё? Он же у тебя на Лубянке во внутренней тюрьме чалится. Надеюсь, что ничего плохого с ним ещё не успели сделать?

— Жив. Но…

— А вот не надо нам никаких «Но», Володенька! Мы же не лошади. Люди Ивашутина уже всё подготовили. Но мы не хотим лишней крови. Её и так пролилось слишком уж много за последнее время. Так что от твоего решения зависят жизни и судьбы многих людей.

— И моя собственная…

— Да. И твоя тоже.

— Но почему? Ведь Яковлев…

— Он предатель. Его давно уже завербовали американцы. Они там за океаном свой хлеб тоже не зря жрут. И мы в принципе знали о его связях с ними. Но они сработали на опережение, А Семичастный со своим другом, «Железным Шуриком», расслабились.

— И ты в курсе, почему всё произошло так быстро?

— Конечно. Виной всему один парнишка, который подбросил дрожжей в эту кучу дерьма. Не поверишь, взял да и пристрелил прямо в Америке одного предателя во время его встречи со своим куратором, Збигневом Бжезинским. Ну и пана Збышека он тоже заодно ликвидировал.

— Ты про Шевченко?

— А про кого же ещё. Это не было нами запланировано. Эксцесс исполнителя, так сказать. Вот американцы и задёргались. Ты мне вот что скажи! Семичастного-то вы зачем убили?

— Это не мы. Его должны были только арестовать. Это он сам. Он застрелился, когда за ним пришли.

— Ну, что сказать… Мужик!

Снова возникла пауза. Но уже не такая тяжёлая, как до этого.

— Ладно. Ты уже решил для себя что-то? Ты с нами или…

— А что я могу сделать?

— Ну, ничего себе. Вот это заявочка. Председатель всесильного КГБ ничего не может?

— Их люди… Они поставили практически везде своих контролёров. А сейчас, когда идёт чистка прежнего состава…

— Это всё ерунда. Те, кто струсил и дрожит за свое место, нам и самим не нужны. А всех этих внедренцев мы устраним в одночасье. Всё уже готово. И если с твоей стороны не будет никаких помех, то у нас всё получится. Так что ты нам просто не мешай. А список тех людей, кого ты опасаешься, предоставь нам. Мы многих знаем, но вдруг кого-то упустили из виду. А нам случайности не нужны.

— А что будет со мной?

— Ничего. Ты же временно исполняющий обязанности. Вот и исполняй. А там будет видно. Может, и на постоянку останешься.

— Не хочу.

— Что? Тяжела шапка Мономаха?

— Да какого Мономаха? Мне даже кафтан Малюты Скуратова и тот велик.

— С этим мы потом будем разбираться. Сейчас самое главное, это вернуть всё на свои места и разгрести всё то дерьмо, что наворотили эти перестройщики. Ладно. Сейчас я пришлю к тебе своих людей, и с ними ты обсудишь все детали. Но помни. Володя! Раз ты с нами, то назад дороги уже нет.

— Я это понимаю. Да… И я с вами. Спасибо, Павел Анатольевич!

— За что? Неужели ты думал, что я пришёл тебя убивать?

— Нет. За доверие спасибо. За то, что не включил меня в список тех, кто…

— Хватит! Пафосные речи оставь для трибун. Делом надо заниматься…

Они попрощались, пожав друг другу руки.

Все невзгоды и трудности, перенесённые за несколько лет заключения, не сломили этого человека. Судоплатов шёл с прямой спиной, и даже в гражданской одежде он не выглядел простым горожанином. Военная выправка офицера и уверенные движения опытного разведчика выдавали в этом пожилом человеке опытного бойца.

Маховик истории в очередной раз провернулся. Ну а то, что в массивных шестернях этого механизма погибнут люди, то это всего лишь оправданные потери. Для успешной работы машины истории, всегда требуется смазка. И как обычно, это просто человеческая кровь…

30 сентября. 1974 год.

США. Штат Калифорния. Сакраменто.

Александр Тихий.

Минут через сорок мы уже тряслись в небольшом грузовичке местного фермера. Мы предложили водителю немного долларов подкинуть на бензин, но похоже было, что он нас подвёз бы и так. За рулём был не сам фермер, а его сын, молодой парень по имени Том, лет двадцати от роду. По-деревенски большой и конопатый. Болтун, каких мало. А учитывая то, что Лёшка с Маринкой разместились в кузове, среди ящиков с овощами, дежурные уши для этого словоохотливого здоровяка оказались мои. Но я был не против. Он рассказал много интересного.

Я выдал ему заранее заготовленную историю. Дескать, сами мы не местные. Путешествуем по стране. Но не просто так, а по делу. Едем к нашему папаше. Он с нами давно не живёт. Его молодая жена немногим старше нас с братом. Но он богатый и хотя бы деньгами нас не обижает. Хотя все деньги по большей части достаются матери, но и нам с братом тоже перепадает. А в этом году мы решили лично навестить отца. Вдруг денег подкинет побольше, чем обычно. Девчонка — это подруга брата. И вот ехали на машине, а ей кирдык настал. Теперь хрен его знает, как будем дальше добираться.

— А где ваш старик живёт? — задал закономерный вопрос Том.

— В Майами, штат Флорида.

— Ого. Туда замучаешься ехать… — посетовал здоровяк.

— А что делать?

— Лететь. — сразу же выдал свой ответ деревенский парнишка.

— Ну-у… — задумчиво выдал я. — Понимаешь… Мы, как бы это сказать, сбежали от мамаши. А её новый муж — коп. Если мы засветимся где-то в аэропорту, то он нас назад вернёт.

— А деньги-то есть? — задал новый вопрос водитель.

— В смысле? Конечно, есть.

— Я имею в виду, что вы могли бы оплатить частный самолёт.

— Да, ну… Это, наверное, очень дорого?

— Большой самолёт, да. Дорого. Но вас всего-то трое. На Сессне легко можно договориться. Сейчас с горючкой у всех проблемы. Многие летуны остались без работы. А самолёт должен летать. Если долго будет стоять без движения, то сдохнет.

— Кто? Пилот? Или самолёт?

— Оба. Один от голода, другой от того, что застоялся. Это как с лошадью. Если не гонять её, то станет жирной и сдохнет раньше времени.

— А ты откуда так много знаешь про самолёты.

— Ну… Я сам учусь летать. — он сделал паузу, а потом поправился: — Учился… Раньше… В Мадере тоже есть небольшой аэродром. Но сейчас там поле зарастает, и всё из-за того, что никто не летает.

— И сколько будет стоить нанять самолёт?

— Я думаю, что многие будут рады только тому, что ты оплатишь топливо туда и обратно и накинешь немного сверху.

— А у тебя есть знакомый пилот?

— Да я тут всех в округе знаю. тут в каждом городке есть свой небольшой аэродром. Правда во Фресно есть и большой международный аэропорт, но я думаю, что тебе это не подойдёт.

— Да. Я же тебе говорил.

— Но там рядом есть и поменьше. Я же говорил, тут этих аэродромов, как звёзд на нашем флаге.

— Но ведь не всякий пилот согласится лететь так далеко.

— А зачем тебе сразу так далеко лететь? Да и не вытянет Цессна сразу до Майами.

— Том! А нам надо будет какие-то документы показывать пилоту?

— Да ну… Какие документы…

Да в эти времена даже в больших аэропортах меры безопасности были далеки от того, что будет в будущем. Никого не разувают и не просвечивают насквозь. Говорят. что в самолёт можно сесть даже не по своему билету, никакой особой проверки личности пассажира не предусмотрено. А приехать в аэропорт можно за двадцать минут до вылета и успеть пройти на посадку.

Ну а Том продолжал вещать.

— Тут парни за деньги даже и в Мексику могут слетать. Только это секрет. Никому не говори.

— Мне это незачем делать. Да и Мексику мне не надо. У меня и тут своих проблем хватает. А далеко этот твой аэропорт?

— Нет. Но мне придётся сперва заехать во Фресно и продать мои овощи. Иначе мой старик меня прибьёт.

— А ничего, что мы приедем на аэродром ближе к вечеру? Ночью же пилот не полетит.

— А он сразу и не полетит. Сперва ему денег дашь на бензин. Он самолёт подготовит к полёту. Ну а с утра и полетите. Но сначала надо его ещё и уговорить.

— Вот как? А если он откажется?

— Есть и другие пилоты. Но я думаю, что Стэн согласится. Он классный парень. Бывший военный лётчик. Капитан. Он на войне был.

— Старый, небось? На какой войне он воевал? В Корейской или в той, что была в Европе?

— Не… Ховард воевал во Вьетнаме. Ему и сорока ещё нет.

— Ну, Ладно. Посмотрим.

01 октября. 1974 год.

США. Штат Калифорния. Visalia.

Александр Тихий.

А хрен его знает, как правильно. То ли Виселийя, то ли Визалия. От местных я слышал и так, и эдак. Они вообще говорят тут так, как будто у них полон рот орехов. Вот так и сыплются наши агенты со своим Оксфордским произношением.

Всё получилось именно так, как обещал Том. Вчера, после того, как мы разгрузили овощи во Фресно, мы проехали ещё дальше на юг, чтобы попасть в Визалию. Небольшой такой уютный городок. Пилота, по имени Стэн Ховард, мы отыскали в местном баре. Подтянутый такой мужчина, не старше сорока. Он сидел там и в одиночестве пил пиво. Том отрекомендовал нас, а потом почти сразу слинял, сославшись на то, что его дома ждёт старик, злой как чёрт.

Стэн смотрел на нас скептически. Похоже, что наша молодость ему была не по нраву. Ну не воспринимал он нас, как солидных клиентов. Все переговоры с ним вёл я. Маринка с Лёхой сидели за соседним столиком и с аппетитом ели свой, заказанный тут же обед. Моя порция остывала там же. А я всё никак не мог достучаться до бывшего военного. Деньги-то у нас были. Но сулить ему сразу же большую сумму я не хотел, поскольку это может вызвать подозрение об их неправедном происхождении. На этом очень часто сыплются дилетанты. Заполучив большую сумму денег, они сразу начинают швыряться направо и налево. Я не хотел выглядеть таким идиотом. Поэтому, я торговался.

До Флориды он сразу отказался лететь. Но, в конце концов, мы сошлись на том, что он подбросит нас до Далласа штата Техас. И при этом у нас будет ещё одна посадка, где-нибудь посредине пути, на дозаправку. Скорее всего, это будет где-то в штате Нью-Мексико в районе Альбукерке. Я был согласен и на это. Мы даже сошлись на сумме, которая его устраивала. Только он по-прежнему в чём-то сомневался. Но в итоге, мы всё же ударили по рукам.

Я выдал ему сумму, необходимую на закупку топлива. При этом постарался засветить то, что и остальные деньги, обещанные ему, у нас есть. Я заранее распихал по карманам купюры разных номиналов. Трясти перед ним пачками доллариев, я даже не планировал. Так что, разошлись мы, вполне довольные друг другом. Пилот закончил приём пива и ушёл пораньше нас. Ну а мы, наевшись до отвала, потащились в мотель, который нам рекомендовал местный бармен. Про мотель могу сказать только одно. Там были кровати, и было довольно таки бедненько. Зато чистенько. Посетителей мало, и нам там были рады так, что поселили, не задавая лишних вопросов. Мы сняли сразу два номера. Так что я ночевал в полном одиночестве. Под подушкой у меня была сумка с деньгами и пара пистолетов. Но никто меня ночью не побеспокоил.

Зато с утра пораньше заявился Стэн, и сказал, что пора собираться. Ну, пора, так пора. Я пообещал пилоту, что мы сразу после завтрака, сразу же примчимся на аэродром. Бывший капитан ВВС США посоветовал нам не есть много, а лучше и вообще ограничиться кофе с пирогом. Похоже, что он больше всего переживал не за технические неисправности своего самолёта, а за то, что молодёжь заблюёт ему всю кабину… не на тех напал. Он не знал, с кем связался. Ховард отправился к себе, ну а я пошёл будить брата.

Советом пилота мы всё-таки воспользовались. Не забыли облегчиться, ну а за завтраком, наедаться особо не стали. Поклевали слегка и всё. Так что через полчаса мы уже приближались к аэродрому. Тут всё рядом, в пешей доступности. Ещё издали мы услышали, как Стен прогревает мотор своего самолёта.

Ну что сказать? Цессна, или как ещё порой её называют Сессна — она и в Африке Цессна. Один из самых популярных и массовых самолётов малой авиации в мире.

Именно на таком самолётике в нашем прошлом будущем немецкий мальчишка Матиас Руст прилетел в ССР, миновав все заслоны ПВО. Наверное, в насмешку над нашими, он это сделал двадцать восьмого мая восемьдесят седьмого года, аккурат на День Пограничника.

Ну и ладно. До Москвы долетел, значит, и мы до Майами доберёмся, или хотя бы до Далласа.

Как там пел Шнуров? Мне бы в небо, мне бы в небо… Здесь я был, а там я не был…